В голове совсем незнакомые мне мысли

Следующие восемь дней пирога все так же продолжала спускаться по течению. Ничего примечательного за эти дни не произошло. На протяжении многих миль река протекала среди великолепных лесов. Затем леса кончились, и вдоль обоих берегов потянулись нескончаемые, уходящие к самому горизонту заросли кустарника. Каждый день, чаще всего в послеобеденные часы, Дик направлял пирогу к тому или другому берегу, причаливал и обследовал прилегающую часть зарослей. Дело в том, что маленькому отряду приходилось возобновлять запасы продовольствия. В этих диких местах нельзя было рассчитывать ни на фрукты, ни на маниоку, ни на сорго, ни на кукурузу, которые составляют главную пищу туземцев. Все это росло здесь, но в диком виде, и было непригодно для еды. Дик Сэнд вынужден был охотиться, хотя звуки выстрелов могли привлечь чье-нибудь нежелательное внимание. Из-за почти ежедневных остановок для охоты и нескольких часов отдыха каждую ночь пирога к 8 июля прошла в общей сложности лишь около ста миль. Однако это было уже немало, и Дик начинал задумываться, куда заведет их эта бесконечная река. До сих пор она вобрала в себя лишь несколько мелких притоков, и незаметно было, чтобы она сколько-нибудь расширилась. Сначала она текла более или менее прямо на север, но теперь повернула на северо-запад. А кроме того, если края эти и казались необитаемыми, они были такими не всегда. В иных местах, где берега были отлогими, попадались следы когда-то стоявших здесь деревень. Опытный путешественник, не раз посещавший эту область Африки, такой, как Дэвид Ливингстон, безошибочно угадал бы, в чем тут дело. Посмотрев на живые изгороди из высоких молочаев, сохранившиеся дольше соломенных хижин, на одиноко растущую в середине ограды священную смоковницу, он сразу понял бы, что здесь когда-то было селение. Но согласно обычаю многих африканских племен, стоит умереть вождю, и жители покидают свои жилища и строят новые в другом месте. Дик Сэнд не мог сомневаться, что именно здесь находится страна людоедов. Раза три-четыре ему попадались на лесных полянах в еще не остывшей золе погасшего костра обгоревшие кости человеческого скелета – остатки ужасного пиршества. Роковой случай мог привести этих людоедов верхнего Казонде на берег реки как раз в то время, когда Дик Сэнд там охотился. Поэтому он высаживался на сушу только в случаях крайней необходимости и всякий раз брал с Геркулеса слово, что при малейшей тревоге тот, не дожидаясь его возвращения, немедленно отчалит от берега. Геркулес давал требуемое обещание, но все время, что Дик Сэнд находился на берегу, ему стоило больших усилий скрывать свою отчаянную тревогу от миссис Уэлдон и Мэделин. Вечером 10 июля им пришлось удвоить осторожность. На правом берегу реки показался ряд свайных построек. Река расширялась там, образуя небольшую бухту, и в этой бухте стояло на сваях около тридцати хижин. Течение несло пирогу прямо на хижины, и лодка должна была проплыть между сваями, так как у левого берега реки пробраться было нельзя – там из воды торчали камни. Эта деревня была обитаема: в нескольких хижинах светились огоньки и над тихой рекой разносились голоса, звуки которых были похожи на рычание. Если бы оказалось, как это часто бывает, что дикари протянули сети между сваями, то попытка пироги проложить себе путь могла поднять общую тревогу. Дик Сэнд стоял на носу и, понизив голос до шепота, подавал команду, лавируя так, чтобы лодка не наткнулась на эти источенные червями столбы. Ночь была светлая. Видно было достаточно хорошо, чтобы управлять пирогой, но и достаточно хорошо для того, чтобы могли увидеть их самих. Это была страшная минута. На помосте, над самой водой, сидели два туземца и громко разговаривали. Увлекаемая течением пирога должна была пройти как раз под ними, и свернуть в сторону было нельзя из-за узости прохода. Туземцы не могли не заметить лодки. Что, если они поднимут тревогу и разбудят все селение? Всего какая-нибудь сотня футов отделяла пирогу от свай, когда Дик Сэнд услышал, что туземцы заговорили еще громче. Один из них указал другому на спускающуюся по течению кучу травы, грозившую порвать сети из лиан, которые они как раз ставили. Тотчас же оба начали поспешно вытаскивать сети из воды и громкими криками призывали на помощь соплеменников. Пять или шесть других дикарей соскользнули вниз по сваям и устроились на связывавших их поперечных балках, издавая совершенно невообразимые вопли. Зато в пироге царила полная тишина, если не считать приказаний, которые шепотом отдавал Дик Сэнд, и полная неподвижность, если не считать чуть заметных движений, когда Геркулес чуть-чуть поворачивал рулевое весло. Иногда раздавалось глухое ворчание Динго, но маленький Джек сжимал ручонками его огромную пасть. Мэделин тревожно прислушивалась к невыносимым воплям дикарей, она нервно теребила рукав рубашки, смотря куда-то в воду. Снаружи вода с тихим плеском набегала на сваи, а выше, на помосте, раздавались нечеловеческие вопли дикарей. Однако, как и опасался Дик Сэнд, проходя под сваями, пирога помяла всю правую сторону своего навеса. Один из дикарей громко вскрикнул. Успел ли он разглядеть, что скрывалось под навесом? Предупредил ли он своим криком соплеменников? Это было более чем вероятно. Но Дик Сэнд и его товарищи находились уже вне пределов досягаемости. Река, превратившаяся в стремительный поток, мчала их вперед, и через несколько секунд свайная деревня скрылась из виду. – Держать к левому берегу! – скомандовал на всякий случай Дик Сэнд. – Подводных камней больше нет! – Есть держать к левому берегу! – повторил Геркулес, налегая на рулевое весло. Дик Сэнд перешел на корму и, обернувшись назад, стал пристально вглядываться в освещенную луной поверхность воды. Однако ничего подозрительного он не заметил. Ни одна лодка не преследовала их. Вероятнее всего, у дикарей не было пирог, и когда настал день, ни один дикарь не показался ни на берегу, ни на реке. Однако из осторожности Дик Сэнд продолжал все время вести пирогу вдоль левого берега. В течение следующих четырех дней, с 11 по 14 июля, миссис Уэлдон и ее спутники начали замечать, что вид местности сильно меняется. Перед их глазами был теперь не пустынный край, но самая настоящая пустыня, вроде той пустыни Калахари, которую Ливингстон исследовал во время первого своего путешествия. Сухая почва была совершенно не похожа на плодородные поля в верховьях реки. Необходимо было, однако, добывать какое-то продовольствие. Дик Сэнд не знал, что делать, но тут Геркулес напомнил ему, что туземцы нередко употребляют в пищу молодые побеги папоротника и мякоть, содержащуюся в стеблях папируса. Он сам не раз утолял таким образом свой голод, когда пробирался по лесам вслед за китандой миссис Уэлдон. К счастью, папоротник и папирус в изобилии росли по берегам реки, и сладкая сердцевина папируса понравилась всем, а маленькому Джеку в особенности. Это кушанье не отличалось особо питательными свойствами. Однако на следующий день с помощью кузена Бенедикта им удалось исправить положение. Кузен Бенедикт пользовался каждой стоянкой у берега, чтобы продолжать свои исследования. И в этот день, шаря в высокой траве, он спугнул какую-то птичку, заинтересовавшую его своим оперением. Дик Сэнд хотел было стрелять, но кузен Бенедикт закричал: – Не стреляйте, Дик! Не стреляйте! Все равно одной этой птички не хватит на шесть человек. – Но зато хватит Джеку, – возразил Дик Сэнд, вторично прицеливаясь в птичку, которая не спешила улететь. – Нет! Нет! – воскликнул кузен Бенедикт. – Не стреляйте. Это медоуказчик, он покажет нам место, где много меду. Дик Сэнд опустил ружье, прикинув, что несколько фунтов меда ценнее, чем одна птичка, и вместе с кузеном Бенедиктом пошел за медоуказчиком, который, то взлетая, то опускаясь на землю, словно приглашал охотников следовать за собой. Им не пришлось далеко ходить – через две-три минуты они увидели среди зарослей молочайника старый дуплистый пень, вокруг которого громко жужжали пчелы. Но все же этой длинной веренице физических и нравственных испытаний пора было кончиться. Правда, плавание по течению быстрой реки не было так утомительно, как прежнее странствование по прибрежным лесам, но все же палящий зной днем, влажные туманы по ночам и непрестанные нападения москитов делали очень мучительным и это путешествие. Да, пора было уже добраться до цели. И однако Дик не видел еще конца этому путешествию. Сколько времени продлится плавание? Неделю, месяц? Ничто не подсказывало ответа на этот вопрос. Если бы река текла на запад, они были бы уже недалеко от северного побережья Анголы; но река текла скорее к северу, и они могли плыть так еще очень долго, прежде чем достигнут берега океана. Дик Сэнд уже начинал сильно беспокоиться, как вдруг утром 14 июля направление реки внезапно изменилось. Маленький Джек сидел на носу лодки и глядел сквозь травяной навес, когда на горизонте показалась широкая гладь воды. – Море! – закричал он. При этих словах Дик Сэнд вздрогнул и подошел к Джеку. – Море? – повторил он. – Нет еще, но по крайней мере большая река, которая течет на запад, а наша река была только ее притоком. – Может быть, это сам Заир? – предположила Мэделин. – Как было бы хорошо! – отозвалась миссис Уэлдон. Да, потому что если это был Заир, или Конго, который Стэнли открыл через несколько лет, то оставалось бы только плыть по его течению до самого устья, чтобы достичь расположенных там португальских поселений. Дик Сэнд надеялся, что так и будет, и у него были на это все основания. Но ночью 18 июля произошло событие, которое чуть не стоило всем им жизни. Около трех часов пополуночи вдалеке на западе послышался какой-то приглушенный расстоянием шум. Дик, очень встревоженный, решил узнать, что производит этот шум. Пока миссис Уэлдон, Джек и кузен Бенедикт спали под навесом, он вызвал Геркулеса на нос лодки и попросил его хорошенько прислушаться. Ночь была тихая. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения. – Это шум моря! – сказал Геркулес, и глаза его засверкали от радости. – Нет, – возразил Дик Сэнд, покачав головой. – Что же это? – внезапно для Дика Сэнда сзади раздался голос Мэдди. – Господи, пугать то так зачем? Почему ты не спишь? – Это, между прочем, месть, – спокойным тоном ответила девушка. – Ладно. Дождемся утра. А пока будем настороже. После этого Геркулес вернулся на корму к своему веслу. Дик Сэнд остался на носу лодки. Он напряженно прислушивался. Шум все нарастал. Вскоре он превратился в отдаленный рев. День наступил сразу, почти без зари. На расстоянии полумили вниз по течению над рекой в воздухе висело нечто вроде облака. Но то был не туман – это сразу стало ясно, когда при первых же лучах солнца в облаке с одного берега на другой перекинулась великолепная радуга. – К берегу! – во весь голос крикнул Дик Сэнд, так что голос его разбудил миссис Уэлдон. – Впереди водопад! Это облако – водяные брызги! К берегу, Геркулес! – Господи... – со страхом прошептала Мэдди, так что это услышал только Дик. Впервые услышав страх в её голосе, Дику Сэнду стало не по себе. Он слышал любую интонацию её голоса: весёлую, со скорбью, равнодушную, безнадежную, счастливую в конце концов, а страх в голосе девушки он слышал впервые. Какой бы сильной не была Мэделин на протяжении всего этого путешествия, её смелость всё же дала сбой. Сколько же ещё ему придётся сделать, чтобы никогда больше не слышать этот страх в голосе Мэделин? Ричард бы отдал всё, только чтобы она ничего не боялась, когда он рядом. Но он спасет всех кто был на "Пилигриме", всех кто разделил с ним эту ужасную участь судьбы. Дик Сэнд на мгновение повернулся к Мэдди и сказал беззвучно "Всё будет в порядке, mon amour.". Прочитав по губам, девушка немного успокоилась. Дик Сэнд не ошибался. Русло реки ниже по течению внезапно обрывалась отвесной стеной высотой в сто футов, и река низвергалась с нее стремительным, величественным водопадом. Еще полмили – и пирога была бы увлечена в пропасть. Геркулес мощным ударом весла направил лодку к левому берегу. По счастью, скорость течения пока еще не увеличилась, так как русло реки почти до самого водопада сохраняло тот же пологий уклон. Лишь у самого водопада дно круто обрывалось, и усилившееся течение чувствовалось только в трехстах – четырехстах футах от него. Пирога уже подходила к левому берегу. По мере того как она приближалась к земле, Динго проявлял все больше странных признаков нетерпения и горя. Дик Сэнд заметил это – он был всегда настороже, ведь опасности грозили со всех сторон – и спросил себя: не скрываются ли в чаще высокого папируса на берегу дикари или хищные звери? Но вскоре он понял, что Динго охвачен вовсе не яростью. – Смотрите, Динго как будто плачет! – воскликнул маленький Джек, обвивая ручонками шею пса. Но Динго вырвался из объятий мальчика, прыгнул в воду, когда пирога была еще в двадцати футах от берега, выбрался на него и скрылся в высокой траве. Ни миссис Уэлдон, ни Дик Сэнд, ни Мэделин, ни Геркулес не знали, что и подумать. Через несколько секунд пирога мягко врезалась носом в зеленую толщу прибрежных растений. Вспугнутые приближением людей, в воздух с резкими криками взлетели несколько зимородков и снежно-белых цапель. Геркулес крепко привязал пирогу к стволу склонившегося над водой мангрового дерева, и все путешественники выбрались на берег. В лесу не было видно ни одной тропинки. Однако примятая во многих местах трава свидетельствовала о том, что здесь недавно прошли люди или звери. Дик Сэнд с заряженным ружьем и Геркулес с топором в руках двинулись вперед. Мэделин со своим луком и стрелами шла около миссис Уэлдон. Не прошли они и десяти шагов, как натолкнулись на Динго. Собака, опустив нос к земле, с отрывистым лаем бежала по какому-то следу и негромко выла. Какое-то непонятное предчувствие привлекло ее к берегу, а теперь другое предчувствие вело в глубь леса. Это было ясно всем. – Внимание! – сказал Дик Сэнд. – Миссис Уэлдон, Джек, мистер Бенедикт, Мэдс, не отставайте, пожалуйста! Геркулес, будь наготове! В это мгновение Динго поднял голову и нетерпеливо запрыгал, словно приглашая следовать за ним. Через несколько секунд миссис Уэлдон и ее спутники подошли к подножию старой смоковницы в самой гуще леса. Под смоковницей виднелась ветхая, покосившаяся набок лачуга. Динго остановился перед ней и жалобно завыл. – Эй, кто здесь есть? – крикнул Дик Сэнд. Он вошел внутрь хижины. Миссис Уэлдон и все остальные последовали за ним. На земляном полу были разбросаны кости, уже побелевшие под воздействием сырого воздуха. – В этой хижине умер человек, – сказала миссис Уэлдон. – И Динго знал этого человека! – подхватил Дик Сэнд. – Наверное, это был его хозяин. Глядите! – Мэдди указала пальцем на ствол смоковницы в глубине лачуги, с которого была счищена кора. Там виднелись две большие красные буквы, уже почти стершиеся, но все еще различимые. Динго уперся правой лапой в дерево и как будто указывал на эти буквы путешественникам. – «С» и «В»! – воскликнул Дик Сэнд. – Две буквы, которые Динго узнает среди всех букв алфавита. Те самые буквы, какие выгравированы на его ошейнике! Он вдруг умолк и, нагнувшись, поднял лежавшую в углу небольшую, всю позеленевшую медную коробку. Когда он открыл коробку, из нее выпал клочок бумаги. Дик Сэнд прочел следующее: Здесь… в 120 милях от берега океана… 3 декабря 1871 года… смертельно ранен… ограблен моим проводником Негоро… Динго!.. ко мне… С. Вернон. Мэделин взяла с рук Дика Сэнда записку и пробежалась по ней глазами. Затем, отдав клочок бумаги обратно своему возлюбленному, девушка в полголоса сказала: – Это был Самюэль Вернон... – задумчиво произнесла она. Тотчас же вслед за этим снаружи донесся ужасный крик. Очевидно, Динго на кого-то напал. Мэделин первая среагировала и бросилась наружу с хижины, Геркулес последовал её примеру. Когда Дик Сэнд, миссис Уэлдон, Джек и Бенедикт тоже выбежали из хижины, они увидели, что он кинулся на какого-то человека, который катался по земле, отбиваясь от вцепившейся ему в горло собаки. Из левого плеча мужчины торчала стрела. Это был Негоро. Приближаясь к устью Конго, где он собирался сесть на отправляющийся в Америку пароход, португалец оставил свой эскорт и один пошел к месту, где он убил доверившегося ему Вернона. У него были свои причины вернуться сюда, и все поняли какие, увидев в свежевырытой яме у подножия смоковницы несколько горстей французских золотых монет. Очевидно, после убийства Самюэля Вернона, но до того, как он попал в руки португальцев, Негоро закопал в землю украденные деньги, чтобы когда-нибудь вернуться за ними. Но как раз в тот момент, когда он собрался воспользоваться плодами своего преступления, выследивший его Динго вцепился ему в горло. А перед нападением Динго на Негоро, Мэделин, по всей видимости, успела пустить стрелу в плечо негодяю, что помогло Динго. Захваченный врасплох негодяй все же сумел вытащить из-за пояса нож, и он с силой всадил его в грудь собаки, когда Геркулес подбежал к нему с возгласом: – Ах, гадина! Я тебя придушу!.. Однако вмешательство Геркулеса не понадобилось. Португалец не подавал больше признаков жизни: можно сказать, что судьба покарала преступника в том месте, где он совершил свое злодеяние. Но верный пес тоже получил смертельный удар – он ползком добрался до того места в хижине, где был убит Самюэль Вернон, и там умер. Геркулес закопал глубоко в землю останки путешественника, и оплакиваемый всеми Динго был положен в ту же могилу. Негоро не было больше в живых, но туземцы, сопровождавшие его из Казонде, должны были находиться где-то неподалеку. Видя, что португалец не возвращается, они, несомненно, отправятся искать его на берегу реки. Это была серьезная опасность для путешественников. Дик Сэнд и миссис Уэлдон вместе с мисс Халл посовещались о том, что делать дальше. Действовать приходилось немедленно, не теряя ни минуты. Однако если не оставалось никаких сомнений в том, что это – Конго, то в записке, оставленной Самюэлем Верноном, было указано, что устье реки находится на расстоянии ста двадцати миль от этого места, и, к несчастью, здесь река была непроходима. Никакая лодка не прошла бы через могучий водопад, – вероятно, это были водопады Нтама. – Остается решить, – сказал Дик Сэнд, – по какому берегу мы пойдем: по левому, где мы сейчас находимся, или по правому. И тот и другой небезопасны, миссис Уэлдон, приходится остерегаться туземцев. Но все-таки мне кажется, что на этом берегу риск больше, так как тут мы можем опасаться встречи с эскортом Негоро. – Переправимся на другой берег, – сказала миссис Уэлдон. – Но можно ли там пройти? – рассуждала вслух Мэделин, – Дорога к устью Конго скорее лежит на левом берегу – недаром же Негоро шел по нему. Ну не важно! Колебаться тут не приходится. – Но прежде чем мы переправимся на правый берег все вместе, я один проверю, можно ли спуститься по реке ниже водопада. Это действительно было благоразумнее, и Дик Сэнд сразу же начал приводить свой план в исполнение. Отдав все распоряжения, Дик уже сел в пирогу и собирался оттолкнуться от берега, когда миссис Уэлдон сказала ему: – Ты не боишься, Дик, что течение затянет тебя в водопад? – Нет, миссис Уэлдон. Я пройду футов за четыреста от него. – А на том берегу? – Я не буду высаживаться, если замечу хоть какую-нибудь опасность. – Возьми с собой ружье. – Хорошо. Но пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. – А может быть, нам все-таки лучше не разлучаться, Дик? – добавила Мэделин, её томило предчувствие беды. – Нет, Мэдс… Я должен поплыть один, – ответил Дик Сэнд. – Это необходимо для общей безопасности. Я вернусь меньше чем через час. – Только, будь осторожнее, – сказала девушка, на прощание сжав руку Дика Сэнда. – Обещаю, – ответил он, отпустив руку возлюбленной, – Смотри в оба, Геркулес! С этими словами Дик отчалил и направил лодку к другому берегу. Миссис Уэлдон, Мэделин и Геркулес, притаившись среди зарослей папируса, не спускали с него глаз. Через четверть часа Дик добрался до правого берега реки и уже готовился на него выпрыгнуть… Но в это мгновение раздались громкие крики, и человек десять дикарей бросились к груде травы, которая еще скрывала пирогу. Это были дикари-людоеды из свайной деревни. В продолжение восьми дней они крались следом за путешественниками по правому берегу реки. Когда лодка проплывала под сваями и с нее сорвало травяной покров, они увидели, что на мнимом плавучем островке скрываются люди, и пустились в погоню. Они были уверены, что добыча не уйдет от них, так как водопад преграждал течение реки и беглецам рано или поздно пришлось бы высадиться на берег. Дик Сэнд понял, что для него нет спасения. Но он спрашивал себя: не может ли он, пожертвовав своей жизнью, спасти спутников? Не теряя самообладания, юноша стоял на носу пироги и, наведя на дикарей ружье, не давал им подойти. Между тем дикари уже успели содрать с пироги защитный навес, рассчитывая найти там еще несколько жертв. Увидев, что в их руки попал лишь один человек, они яростно завыли. Пятнадцатилетний мальчик на десятерых! Но тут один из туземцев поднялся, протянул руку к левому берегу и указал на миссис Уэлдон и ее спутников, которые все видели и, не зная, что предпринять, вышли из-под прикрытия зарослей папируса. Оставив всякую заботу о себе, Дик молил небо подсказать ему, как спасти его сотоварищей. Дикари бросились на корму пироги и оттолкнули ее от берега. Они намеревались переплыть реку. Ружье в руках Дика все еще удерживало их от нападения на него – очевидно, они знали, чем грозит огнестрельное оружие. Но один из них, взяв кормовое весло, умело направил пирогу поперек течения. Вскоре она уже была не далее как в ста футах от левого берега. – Бегите! – крикнул Дик Сэнд своим спутникам, – Бегите! Ни Мэдс, ни миссис Уэлдон, ни Геркулес не пошевельнулись, словно у них отнялись ноги. Бежать? Зачем? Не пройдет и часа, как их все равно догонят и они попадут в руки людоедов. Дик Сэнд понял это. И в эту минуту его осенила та мысль, о которой он просил небо: он нашел способ спасти тех, кого любил, спасти ценою собственной жизни! И он без колебаний сделал это. – Господи, защити их! – прошептал он. В то же мгновение он перевел ружье на того дикаря, который правил пирогой, и выстрелил. Кормовое весло, расщепленное пулей, переломилось пополам. У людоедов вырвался крик ужаса. Миссис Уэлдон и Мэделин все поняли. Дик Сэнд, пытаясь спасти своих спутников, решил увлечь лодку в пучину водопада: дикари погибнут, но и он погибнет с ними. Маленький Джек, его мать, стоя на коленях, посылали Дику Сэнду последнее прости. Мэдди не хотела смотреть на всё это, она не хотела видеть как погибает Дик Сэнд, спасая всех их. Она в отчаянии закрыла глаза, но и это не останавливало её откровенного рыдания. Геркулес в бессильном отчаянии простирал к нему руки. В эту минуту дикари, решив добираться до левого берега вплавь, бросились за борт, и лодка от толчка перевернулась. Дик Сэнд и перед лицом угрожающей ему смерти ни на йоту не потерял хладнокровия. Последней его мыслью было, что лодка, именно потому, что она плывет килем вверх, может оказаться для него средством спасения. Последним инстинктивным движением он уцепился за скамью, которая соединяла оба борта лодки, и, держа голову над уровнем воды под опрокинутым корпусом лодки, почувствовал, как поток с непреодолимой силой уносит его и он почти вертикально падает вниз… Пирога глубоко ушла в яму, вырытую падающей водой у подножия водопада, завертелась в глубине и затем снова всплыла на поверхность реки. Дик Сэнд, отличный пловец, понял, что спасение теперь зависит только от силы его рук… Через четверть часа борьбы с течением он выбрался на левый берег и увидел там Мэделин, миссис Уэлдон, Джека и кузена Бенедикта, которых поспешно привел туда Геркулес. Миссис Уэлдон счастливо протянула к нему руки. Маленький Джек кинулся обнимать Дика Сэнда, юноша обнял его в ответ. Никого не волновало, что юноша был до нитки мокрый, главное что он выжил! Их счастью не было предела. Мэделин первой же кинулась с объятиями на Дика Сэнда. Обрамив лицо Дика в свои руки, Мэделин расцеловала возлюбленного в обе щеки, заставляя юношу слегка покраснеть. Молодой капитан с мелким смешком попытался выбраться из хватки мисс Халл, на что она только крепче зажала руки. Какое же ликование царило в душе обоих. Они не потеряли друг друга, они остались вместе! Их не разлучили все те преграды этого злосчастного странствия. Они глубоко привязались друг к другу, и отпускать были точно не намерены. Это и называют настоящей привязанностью. А так же юношеской любовью, которую люди ищут по несколько лет, а некоторые находят её быстрей чем за год. Вот например за пол года, как и вышло с Ричардом Сэндом и Мэделин Халл. Сердце из-за такого чувства пропускало удар, а в определенные моменты вообще останавливалось. Насколько прекрасно это чувство, спросите вы? А это вам уже придётся испытать самим, на себе же. Так и заканчивается история о путешествии на "Пилигриме", о том как маленький отряд попал ошибочно вместо Америки в Африку. О в конце концов, двух людях, которые нашли свою судьбу, совершенно случайно. Впрочем, впереди еще много разных приключений, которые помогут им удостовериться в преданности друг к другу. Но это уже будет совсем другая история.