Когда за спиной раздался взрыв и громкий хриплый вскрик, Рубине хватило нескольких секунд, чтобы понять, что Лаванда, Эрни и Кормак только что разгромили ещё одну пару Пожирателей. Однако, в какой-то момент её виски сдавило, а в голове начали метаться самые различные голоса. На ватных ногах она подошла к какому-то полуразрушенному классу и прямо на пороге упала, как срубленное дерево. Виски болели не только от внезапного приступа легилименции, но и от давления — кровь стучала в ушах, и она не удивилась, когда, проведя ладонью по носу, увидела алые разводы.
Колоссальным усилием воли Рубина заставила себя встать, от чего перед глазами начали мерцать чёрные точки. Подняться на ноги ей удалось только с четвёртой попытки. Ей казалось, что в замке становится очень холодно, а у неё температура подскочила под сорок, вызывая невыносимый жар и ломку в теле. Нужно двигаться дальше. Ради мамы, Донны, Лукаса, Георгия. Ради своих друзей. Ради Фреда и Джорджа.
Вокруг девушки и внутри царил лишь хаос. Жуткая неразбериха, сплошной бардак. Боль уже не убивает, она жестоко насмехается над девичьей беспомощностью, кривит губы в ухмылке, закатывает от блаженства глаза. Это была сила не легилименции. Это проявление окклюменции.
— Я не позволю тебе что-то изменить!.. Не позволю, не позволю... — словно в бреду повторяла Картер, отлично понимая, кто и зачем пытается проникнуть в её разум.
Волшебница лишь тщетно пыталась заглушить звуки войны. В помещении совсем нечем дышать — весь кислород сгорел от пылающего жара с пылью. Может быть, однажды, эта способность доведёт её до сумасшествия, но только не здесь. Только не сейчас.
— Донна была права, — внезапный мужской голос, словно лезвие ножа, разрезал поток её мыслей, — ты чертовски упрямая.
Этот тембр, этот голос. Память начала царапать когтями, пробивать ржавым винтом корабля последнее здравомыслие. Подняв голову, Руби встретилась взглядом с Пожирателем, которого признала не сразу. Она не могла выдавить из себя даже пары слов, глядя на мага с рассечённым лбом и запёкшейся кровью на лице и руках. А на шее красовалась Чёрная метка.
— Ты не имеешь права...
— Что-что? — нарочито переспросил тот, сделав робкий шаг в её сторону.
— Ты не имеешь права! — девушка мгновенно поднялась на ноги, чувствуя, как её лицо морщится от горечи собственных слов. —
Экспеллиармус!
Палочка тёмного мага отлетела куда-то в сторону, а сам он остановился напротив разбитого окна. И только в свете луны Руби убедилась, что это он. Её отец, который однажды бросил свою жену и детей, присоединившись к Тому-Кого-Нельзя-Называть.
— Ты лишь зря тратишь силы на заклинания, Руби, — спокойным голосом ответил мужчина, поднимая руки вверх, тем самым демонстрируя свои мирные намерения. — Я пришёл поговорить, а не сражаться.
— Ты пару минут назад пытался залезть в мою голову!.. — и в самый последний момент её голос дрогнул из-за образовавшегося в горле комка.
— Я лишь хотел разобраться, чего же ты хочешь на самом деле, — металлическим голосом продолжал тот, вновь сделав шаг на встречу. — Дай мне высказаться, Руби. Прошу...
— Я и так всё знаю! — вскрикнула колдунья, поднимая голову к потолку. — Ты бросил нас, заставив всех поверить в твою смерть! Ты позволил Пожирателям убить маму, лишь бы она не выдала твои тайны! Ты использовал Донну вместо того, чтобы наконец вернуться в семью и стать достойным отцом!.. — грудь девушки просто разрывалась от несказанных раньше слов, от молчания и маски видимого благополучия. Она вновь расплакалась, даже не заметив слёз. — Ты променял семью на этих мерзавцев, которые уничтожают Хогвартс! Они заставляли детей применять Круциатус на первокурсниках, они... — она жутко скривила лицо, вытирая щёки грязными рукавами. — Я просто хотела, чтобы ты гордился мной! А ты хотел лишить меня всего!..
— Я делал это только ради тебя! — крик Николаса заставил девушку внезапно умолкнуть и наконец прислушаться к его словам. — У меня не было выбора! Я должен был сменить фамилию, чтобы Пожиратели не тронули вас. Вы были полукровками, а ваша мама — сквибом. И если бы Тёмный лорд узнал, он бы убил вас! — маг тяжко сглотнул, и Рубина заметила, как от ярких вспышек за окном сверкнули его мокрые от слёз глаза. — И он почти сделал это. Я не представляю как, но к Глории заявилась мадам из Министерства и заставила её выдать обо мне информацию. И когда моё лицо появилось на магических объявлениях... Тёмный лорд перешёл в наступление.
— Ты мог предотвратить это! — с горечью в голосе возразила волшебница, чувствуя, как горячая кровь тоненькой струйкой потекла по её губам.
— Я не знал! — возразил Николас, до хруста сжав руки в кулаки. — Больше всего на свете я хотел вернуть семью! И когда Глория погибла, все мои надежды умерли вместе с ней! — он со злостью ударил рукой в стену, на которой остался кровавый след. — Я тщетно пытался заставить тебя покинуть Волшебный мир! Я не хотел, чтобы ты ввязывалась во все эти разборки, в эту войну. Я хотел исправиться, потому что люблю вас, своих детишек.
— А ты меня спросил — хочу ли я этого?! — сквозь слёзы спросила ведьмочка. — Тот факт, что ты кого-то любишь, не даёт тебе право портить им жизнь! — она наконец опустила палочку, понимая, что он действительно ей не навредит. — Именно здесь я обрела друзей, семью, любовь! — на последнем слове та подняла руку на уровне головы, демонстрируя ему подаренное Фредом кольцо. — А ты едва не отнял у меня всё это.
— Я поступил, как эгоистичный глупец, — сдержанно сказал Кетч, нахмурив брови. — Я пойму, если ты возненавидишь меня после всего услышанного, будешь считать малодушным слабаком. Да, я не такой отважный и умный, как мой павший брат. Но... Руби, — он на мгновение запнулся, неуверенно протягивая руку. — Альфред Пьюси сказал мне однажды, что Тёмный лорд падёт. И, если это действительно так... Может, ты захочешь вернуться домой?..
— У нас больше нет дома, — жёстко произнесла рыженькая, до боли сжимая в ладони рукоять волшебной палочки. — А к Крессвеллам ты не пойдёшь.
— Я приобрету нам дом, — пообещал мужчина, едва заметно улыбнувшись уголками губ. — Я хочу исправиться, Руби. Я сделал слишком много ужасного, и мне нет прощения, но я хочу попытаться...
— Ты покинешь ряды Пожирателей? — резко спросила Рубина, чувствуя, как горячие слёзы обжигают её кожу. — Пообещай, что ты больше никогда не станешь на сторону зла!..
— Я вернусь к обычной жизни. Я буду рядом с тобой, Донной, Лукасом, — уже более твёрдо заговорил тот. — Я отрекусь от звания Пожирателя и больше никогда не стану вершить зла, — он остановился в метре от неё, протягивая ей свою руку. — Клянусь своей жизнью.
Пожалуй, в который раз очередная ситуация пошла не по плану. Руби уже расписала в красках, как вернётся после битвы в "Нору" и даже думать не хотела о переезде на родину, ведь теперь у неё даже есть собственный дом. Казалось, что она просто потеряет сознание от нахлынувших эмоций, но этого не произошло. Девушка робко коснулась подушечками пальцев его руки, и по коже пробежались мурашки. Вот он. Николас Картер. Её родной папа, с которым они не виделись целых тринадцать лет, сейчас стоит перед ней. И когда он аккуратно сжал её руку, ведьмочка едва не задохнулась от счастья, смотря в эти родные зелёные глаза. У неё будет возможность вновь ощутить родительское тепло, также как и у Донны с Лукасом.
—
Авада Кедавра!
Внезапный хлопок и яркое зелёное свечение заполнило старый школьный коридор. Бездыханное тело глухо упало на усеянный оконными осколками пол.
— Пап?.. — едва слышно произнесла Руби, чья рука так и повисла в воздухе, но теперь ей не было к кому тянутся. Ей стало больно. Так больно, что захотелось приставить палочку к шее и покончить с собой. Он мёртв. Её отец лежал перед ней, совершенно не двигаясь. Первые рыдания сотрясли её тело, как землетрясение — внутри прогремел взрыв, и она оказалась в самом эпицентре. Мир раскололся на части, и волшебница упала рядом, ударившись коленями о те же осколки. Рубина плакала навзрыд, уткнувшись кровоточащим носом в грудь, где больше не забьётся сердце, и не могла остановиться.
— Нужно быть аккуратнее с клятвами, — произнёс приторный женский голос, и ведьмочка узнала в его обладательнице Алекто Кэрроу. Картер даже не обернулась, подумав, что в этом нет смысла, если её тоже захотят убить. Она всё равно не успеет отразить атаку.
Но в следующий миг ничего не случилось. Тихий шум подсказал, что Пожирательница скрылась с места преступления, оставив Руби наедине с воплощением своего боггарта — смертью родных. Где-то вновь что-то взорвалось, и раздались крики, а она тонула в этих криках, как в ледяном океане, беспомощно барахтаясь, слепо пытаясь зацепиться хоть за одну каменную глыбу. Это была агония или что-то хуже — просто жизнь угасала в ней с протяжным воем, скулила, словно подбитый пёс, а Рубина не хотела так умирать. Не так она хотела отблагодарить своих друзей.
И как только раздался очередной громкий взрыв, что-то невидимое пробило сердце насквозь, порвав последнюю струну её жизненных сил. Стало жарко. Смертельно жарко, а ещё больно. Неизлечимо больно. Выдуманное течение затягивало её всё глубже, и кислорода совсем не оставалось. Лишь отвратительный привкус крови во рту. На негнущихся ногах волшебница подошла к окну и застыла, выглянув из него. Пожиратели окончательно пробились в замок, разрушив ещё одну стену.
— Только бы тебя там не было... — шёпотом произнесла Руби, понимая, что линзы уже давно покрылись солью, и разглядеть что-то столь далеко просто невозможно. Оставалось только верить. Но и вера с подсознанием дали сбой, и она ощутила звон в ушах. Вновь появились чёрные пятна, и волшебница поспешила прочь, но ноги подкосились. Внезапно перехватило дыхание, а затем перед глазами появилась пелена.
***
Спустя какое-то время сознание вернулось к раненому телу, заставляя Рубину поморщится. Глаза открылись рефлекторно и тут же закрылись — яркий свет мгновенно полосонул сетчатку.
— Я так и знал, что ты скоро проснёшься.
— Она точно жива? С ней всё хорошо?
— Дышит, значит жива. Хотя, инферналы же тоже дышат... да?
Ведьмочке понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к яркому свету палочки, но она всё же смогла понять, кто находится перед ней. И как только Картер это осознала, едва не упала в очередной обморок. Рядом с ней на корточках сидел Георгий. Её старший братец, который, как назло, пропал перед битвой. А рядом, стоя на коленях, расположились Анджелина с Алисией. Обе девушки были в засохшей крови и копоти, но это не мешало им улыбаться.
— Гера?.. — не веря своим словам, произнесла рыженькая. — Анджи? Лис? Но... что вы здесь делаете? Где мы?..
— И как обычно началась викторина, — грустно усмехнулась Джонсон, взяв её руку в свою. — Ты точно жива.
— Мы нашли тебя рядом с телом твоего папы, — робко сказала Алисия, переглянувшись с Георгием. — Нам жаль...
— Откуда? — её голос был совсем тихим, надломленным, но она и так прекрасно знала ответ на этот вопрос.
— Я должен был им рассказать. И я до сих пор не могу поверить, что всё так обернулось, — ответил юноша, поджав губы. Только сейчас младшая сестра поняла, как же он изменился, превратившись в настоящего мужчину. — Алисия подлечила твои раны. А шрамов то у тебя столько: на животе, на спине, на руках... И как ты только умудрилась, lilla katten?
– Анджи! — громкий мужской голос прервал поток раздумий Руби. К ним на всех парах мчался Эдриан Пьюси, который, судя по внешнему виду, решил отдаться войне, не жалея себя. — Господи, что с ней?!
— Выглядишь не очень, — подметил выпускник Дурмстранга, посмотрев на него. — Нужно её отнести к целителю...
— Сейчас все пути в Большой зал перекрыты, — цокнула языком Анджелина. — Можно попробовать найти тайный ход, но без близнецов это очень сложно.
— Эдриан, — серьёзным тоном начал Георгий, — присмотри за Руби, и никуда сам её не уводи. Мы с девочками постараемся найти выход, хорошо?
— Без проблем, — спокойно сказал Пьюси, но в его глазах читалось неприкрытое волнение. — Поспешите.
— Мы быстро, — пообещала Алисия, напоследок улыбнувшись подруге, лишь бы хоть как-то поддержать.
— Как ты нас нашёл? — спросила Картер, обращаясь к парню, попутно наблюдая, как холодный свет факелов путался в его тёмных волосах.
— С помощью этого, — он протянул ей фальшивый галеон и слабо улыбнулся. — Иногда Шоколадка бывает очень даже добра ко мне.
— Ясно... — она тихо хмыкнула, прикрывая глаза. Его тихий голос успокаивал, вселял уверенность, что всё не так паршиво, и что выход есть — не исчез, не рассыпался, не завалился. Что Гарри Поттеру обязательно удастся победить Тёмного лорда, и все снова будут счастливы.
— Я, как никто другой, понимаю тебя, — юноша присел рядом, и, приобняв ведьмочку, уложил её голову себе на плечо. — Мне жаль, что с твоим отцом такое случилось... Ты прекрасная девушка, и я искренне сожалею, что...
— Боже, разве ты не видишь? — она тут же выровнялась, заглядывая в его глаза. — Я...я оторва, Эдри. Близких мне людей убивают... а то и хуже, — она опустила взгляд в пол, чувствуя, что слёз совсем не осталось. — Знаешь, я говорю себе, что я...я помогаю чаще, чем причиняю вред. Говорю, что делаю всё это для лучшего исхода, и я... пытаюсь поверить в это. Но я не могу... — резко подняв взгляд, волшебница вновь посмотрела в его глаза и поджала сухие от пыли и жара губы. — Я не стану больше никого тащить за собой во всё это... больше никогда.
— Я сильно сомневаюсь, что кто-то способен полюбить оторву, — ласково произнёс Пьюси, коснувшись ладонью её щеки. — А тебя любят... — он опустил взгляд на её руку, концентрируя внимание на подаренном Фредом кольце. — И не только Уизли.
— Я чувствую себя проклятой, — простонала колдунья, поджав ноги и закрыв лицо руками. — Мне страшно...
— Эдриан, Руби, давайте за нами! — в коридоре показалась фигура Анджелины. — Мы нашли проход!
***
Повсюду, на лестницах и в вестибюле, шли поединки. Пожиратели смерти заполнили всё здание. У входа в замок Яксли сражался с Флитвиком, а прямо за ними Пожиратель смерти в маске дрался с Кингсли. Школьники разбегались кто куда, многие несли или волокли за собой раненных друзей. Каменное крыльцо школы задрожало, как только два великана разной весовой категории сцепились в схватке.
— Бежим, скорее! — прокричала Алисия, запустив "Остолбеней" в Пожирателя смерти, который только что очнулся от удара хрустального шара, посланного ему на голову профессором Трелони.
— Не отставать! — скомандовала Анджелина, прикрывая Эдриана с Руби.
Темнота замка полнилась чудовищными звуками великаньей борьбы — криками и ударами. Алисия, Анджелина, Эдриан и Руби успешно добрались к четвёртому этажу, но в какой-то момент Спиннет громко вскрикнула и упала на пол, словно её только что сразили непростительным заклинанием.
— Лис! — ужаснулась Джонсон, тут же бросившись к подруге. — Что с тобой? Что случилось? Лис, ответь!
Но ответа не последовало. Шатенка поджала под себя ноги, стоя коленями прямо на холодном пыльном полу. Она смотрела в одну точку перед собой, не говоря ни слова. И только спустя несколько мгновений Картер поняла, что же произошло. Совсем рядом зазвучал высокий холодный голос, который, наверняка, слышали не только они. Слова Волан-де-Морта, обращённые ко всем в окрестностях Хогвартса и Хогсмида, разносились от стен и пола.
— Вы храбро сражались, — этот голос саданул невидимым ножом куда-то под левую лопатку, заставив Рубину скривится. — Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь раненым.
— Вы... тоже это слышали? — прохрипел Эдриан, тяжко потерев затылок. — Проклятье...
— Нам нельзя терять ни минуты, — решительно заявила Джонсон, кусая губы до крови. — Мы с Лис остановили Руби кровь, но наши чары слабы... Это ненадолго.
— Пожиратели исчезают, — сообщил Георгий, указывая на тёмных магов, которые в миг превращались в чёрные сгустки тумана и улетали прочь. — Путь расчищен, можно идти!
Они добрались к Большому залу лишь спустя минут пятнадцать. Руби чувствовала, как жгучая боль пронзала её сердце изнутри, и дело было точно не в свежих ранах. Захотелось даже плакать от жалости к самой себе, но слёз до сих пор не было. Глаза уже не блестели, да и усталость не позволяла ей самостоятельно двигаться — лишь висеть на плече у Пьюси, словно какая-то игрушка.
После всего произошедшего в замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена.
— Похоже, все уже в зале, — предположил старший Картер, окинув взглядом пустующее помещение.
— Да, это так, — кивнула Анджелина, но тут же застыла в дверях Большого зала.
Столов факультетов не было и в помине. Зал был полон людей и призраков, которые прилетели оплакивать погибших. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников. Среди пострадавших оказался даже профессор Флоренц. Мёртвые герои битвы лежали в ряд посредине Зала.
— Руби? — удивился Эдриан, как только девушка решительно подалась вперёд. — Ты куда это собралась? Целительница в другой же стороне...
Но она не слышала его. Внезапно открылось второе дыхание, благодаря которому волшебница даже не пошла, а побежала к погибшим волшебникам. Она чувствовала, как её сердце с каждым сделанным шагом разбивается на мелкие осколки, словно в него специально раз за разом запускали бладжер. Подходя всё ближе, она увидела Гермиону, которая обнимала заплаканную Джинни. Перси в отчаянии обнимал Рона. Флёр горько плакала на плече у своего жениха Билла. И вот, она наконец увидела, как Джордж стоит на коленях, а миссис Уизли лежала на чьей-то груди, сотрясаясь от рыданий. Мистер Уизли гладил её по голове, и по его щекам градом катились слёзы.
Следующие события Руби почти не помнила — всё превратилось в размазанное пятно и длительную вспышку боли. Застывшая улыбка, которую она заметила, нанесла решающий удар, разбивая рёбра невидимой плитой.
