Iar

      Теплый воздух, ласкающий моё лицо, разбудил меня. Медленно открываю глаза, окна открыты. Я в состоянии видеть, где мы находимся, но аромат, несённый воздухом, позволяет мне определить наше местонахождение.       Я чувствую новые запахи, отличающиеся от тех, к которым я привык.       Закрываю глаза, чтобы лучше сосредоточиться на аромате земли, асфальта, растений и моря. Да, воздух пропитан той сущностью, которую я почувствовал на губах Наруто. Он влажный, соленый, совершенно по-новому щекочет мое обоняние.       Я никогда не был так близко к океану.       — Мы почти на месте, — сообщает мне Наруто.       Я поворачиваю голову к нему и понимаю, что, должно быть, проспал несколько часов.       Снаружи небо окрашено в нежный оттенок оранжевого. Ветер, проникающий в салон, поднимает волосы Наруто, трясет их, как лепестки подсолнуха. Ему, кажется, удобно.       Я не отвечаю, возвращаю свой взор к окну. На дороге мы одни. Группы черных ласточек летают на фоне неба, к ним вскоре присоединяются несколько чаек. После первого поворота, я сразу же вижу, щурясь, мерцающее пространство на горизонте. Даже если отражение раздражает мое зрение, я не могу отвести взгляд. Это первый раз, когда я вижу море.       Машина покидает главное шоссе и движется по более узкой грунтовой дороге.       Автомобиль подпрыгивает на неровной дорожке, как будто от икоты. Вокруг нас только просторы низкой травы и вереска. Кончик крыши появляется между скал.       Когда я вижу дом, мы почти на уровне моря. Чем ближе мы приближаемся, тем больше понимаю, что это очень элегантная вилла. Интересно, сколько у неё комнат, я пытаюсь сосчитать окна, но вскоре теряю счет.       Закат окрашивает дом в красный цвет, заставляя некоторые золотые украшения сиять.       Сад огражден высоким забором. Врата открывают проход автомобилю, который паркуется на небольшой площади перед домом.       Я не хочу показаться нетерпеливым, но это сильнее меня. Я открываю дверь и выхожу, стараясь лучше осмотреться. Вилла действительно великолепна, в стиле барокко. Мраморная лестница ведет к большой входной двери, через фасад проходит ряд массивных колонн. Наруто догоняет меня.       — Дом, милый дом, — вздыхает он.       Дом. Правильно: теперь это мой дом. Он в два раза больше фермы.       Наруто касается моего плеча.       — Пойдём, я покажу тебе лучшую часть.       Я думал, мы войдем в дом, но, вместо этого мы обошли виллу. Сейчас я думаю, что он хочет показать мне вид, он ведет меня по узкому и короткому пути, который ведет вниз по скале. Мы оказываемся в небольшой бухте.       И передо мной — откат, море.       Я слышу скрип песка под моими ботинками, прохожу мимо Наруто. Затем, не зная почему, снимаю их и остаюсь босиком. Песок влажный, крошечные камешки прилипают к подошве стопы. Я оставляю свою обувь и направляюсь к берегу. Море спокойное, тихое, и даже шум разбивающихся волн умиротворен. В тени вода черная, забрызганная пеной. Но на горизонте она имеет тот же цвет, что и небо.       Волны касаются пальцев моих ног. Затем я оказываюсь погруженным в воду до лодыжек. Холодная, но я едва замечаю это.       По сравнению с пляжем дно песчаное, присутствуют только несколько крупных цветных камешков.       Я дышу глубоко несколько раз, голова начинает кружиться. Как будто моя грудь широко раскрыта, то, что я чувствую, настолько странно, что мне хочется плакать.       Это и есть чувство свободы?       Я замечаю Наруто позади себя, он направляется к прибою.       — Не хочешь поплавать?       Я поворачиваюсь к нему и вижу, как он снимает белую рубашку. Не отвожу взгляд, я изучаю его загорелую и мускулистую грудь, покрытую светлыми волосами. Он бросает свою рубашку на песок и смотрит на меня с любопытством.       Я не отвечаю, продолжаю смотреть на него, в то время как он избавляется от черных штанов и демонстрирует свои мускулистые ноги.       У него статное, поджарое тело, но мое любопытство захвачено чем-то другим. На руках и ногах у него рубцы, тонкие полоски светлой кожи, как будто они воспоминания о старых глубоких порезах.       Я знаю, что иногда Альфы сражаются между собой.       Это часть их инстинкта, ведь для Альфы естественно помечать территорию и желать превосходства. У них такая большая гордость, что для того, чтобы они столкнулись, требуется совсем немного. Но эти шрамы не от укусов, они слишком точны, чтобы быть простыми царапинами. Я отвожу взгляд в сторону только тогда, когда он снимает и боксеры.       — Так ты идешь? — убеждает меня. Он вошел в воду без колебаний, оставив мне видение его упругих и хорошо сложенных ягодиц. Он опускается до шеи, точно чтобы не намочить пластырь у ее основания. Интересно, связано ли это с порезами на руках, но они кажутся действительно старыми. Если бы он был ранен в одно и то же время, эта рана зажила бы, и ему не понадобился бы пластырь.       Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Хлопает руками, морщит гладкую поверхность вокруг себя.       — Это прекрасное чувство, — уверяет он, и я ему верю. Вода настолько прозрачна, что позволяет увидеть дно, танцующих рыб. Некоторые приблизились в любопытстве, кусают мои ноги. У меня вырабатывается инстинкт, хочется погрузить руки в воду и попытаться их схватить.       Я сдаюсь и возвращаюсь на сушу, чтобы снять одежду, хоть и испытываю желание броситься одетым в воду. В отличие от Альфы, который бросил рубашку и брюки на берегу без заботы, я складываю свои и кладу на сухой камень.       По сравнению с климатом фермы воздух здесь более влажный и прохладный. Когда я опускаюсь в воду до колен, мурашки бегут по коже, а когда ледяная вода касается моего живота подпрыгиваю от холода. Иду медленно, чтобы привыкнуть, задерживаю дыхание и стараюсь не сокращать слишком много мышцы.       Это похоже на погружение в большую ванну, хоть ощущения и не те же.       Я останавливаюсь, когда вода достает до моих плеч, Наруто стоит на несколько шагов впереди.       Рукой подзывает меня к себе, но я качаю головой. Я не умею плавать, предпочитаю оставаться там, где ноги касаются земли.       Я чувствую, как водоросли касаются моих лодыжек, а песок скрипит. Я смотрю на дрожащее темное дно со странным желанием добраться до него. Сразу после этого, не осознавая, сгибаю колени и чувствую, как поверхность над моей головой поглощает меня. Я больше не чувствую запахов, только соленый вкус водорослей и волн, и шумы приглушены, трудны для восприятия.       Вода обволакивает мое тело, заставляет мои волосы танцевать вокруг меня, заставляет чувствовать себя невесомым. Это приятное чувство, свежее и нежное. Мои легкие жалуются на отсутствие воздуха, а мышцы бьет непроизвольный импульс, подталкивающий меня вверх.       Но я их не слушаю и остаюсь неподвижным. Я медленно открываю глаза, соль обжигает меня. Я окружен голубым миром, светом заката, который пронизывает поверхность и освещает камни и водоросли. Вдали я вижу силуэт Наруто, окруженный рыбами. Так приятно здесь находиться, без интенсивных запахов и резких шумов, мир кажется менее ужасным.       Я подумываю задержать дыхание и умереть здесь. Наруто еще не приказал мне этого не делать, так что я смогу.       Но я понимаю, что не хочу: я только увидел море, погрузился в него и хотел бы, чтобы это повторилось.       Я закрываю глаза и рот. Позволяю морскому течению себя поднять вверх, пока не достигаю поверхности. Воздух сжигает мои легкие, когда я открываю рот в поисках кислорода.       Пальцами убираю черные пучки волос перед глазами и замечаю Наруто перед собой. У него радостное выражение.       — Тебя долго не было, — укоризненно указывает он.       — Это было прекрасно, — оправдываюсь я.       Он кивает, затем поднимает руку. Я напрягаюсь, но он просто убирает водоросли, прилипшие к моему плечу.       — Ты умеешь плавать?       Я качаю головой.       — Тогда я тебя научу.       Я хотел бы сказать нет, что мне это не интересно, но правда в том что я очень этого хочу, особенно сейчас.       Я хочу достичь глубин моря и держаться на плаву своими силами. Но если я буду учиться самостоятельно, я точно утону.       Позади него море поглотило последний кусочек солнца. Небо стало темным, на горизонте последняя красная полоса медленно исчезает. Воздух чистый, можно наблюдать за звездами и чайками, которые летят к гнездам на низкой скале.       Наруто замечает мурашки на моей шее и кивком предлагает вернуться.       Я позволяю ему идти первым, а затем следую за ним. Я не хочу, чтобы он шел позади меня, он — все еще Альфа, который купил меня для личного пользования. Я не знаю, насколько могу доверять его обещанию.       На пляже появился человек в элегантном черном костюме, который ждет нас с халатами. Наруто доходит до него голым, без стыда. Он поворачивается к нему спиной и позволяет надеть на себя один из двух белых халатов.       — Поездка прошла хорошо? — спрашивает тот вежливо.       — Да, спокойно и быстро, — гарантирует он, затем его взгляд останавливается на мне. Я остался в море с водой, которая покрывает мой пах, присутствие неизвестного заставляет меня колебаться.       — Саске, иди сюда.       Я не хочу этого делать, но я замерзаю. Без солнца воздух теперь намного холоднее при контакте с влажной кожей. Я неохотно подхожу к ним, смущенный своей наготой.       Я много раз был голым на ферме для медицинских осмотров, но я никогда не считал Бет, которые там работают людьми.       Это было похоже на то, как если бы за тобой наблюдали машины. Теперь все по-другому.       Мужчина тепло улыбается мне. У него слабый запах, такой легкий, что остается незамеченным. Он, должно быть, Бета.       — Добро пожаловать, сэр.       Я отвожу взгляд, смущенный этой формальностью. Он заворачивает меня в халат, как делал это немного ранее с Наруто.       — Это Ирука, — сообщает мне Наруто, завязывая пояс на талии. — Мой дворецкий, он контролирует слуг и заботится обо мне.       Ирука снова кивает и улыбается.       — Приятно, наконец, видеть вас здесь с нами, сэр.       Я отвечаю взаимностью с тугой улыбкой, не могу сказать, что это удовольствие для меня.       Я замечаю, что он сложил одежду Наруто и, прежде чем направиться к вилле, собирает её вместе с моей.       Я с беспокойством иду вслед за ними в темноте, которая становится плотнее, пока они говорят о ужине.       Наруто достаточно богат, чтобы позволить себе слуг, огромную виллу в нескольких метрах от моря, частный пляж и машину.       Наверное, я должен быть счастлив, в некотором смысле все это теперь принадлежит и мне, вместо этого я ненавижу его еще больше. Он может позволить себе всё это, потому что он Альфа, только его "быть Альфой" позволило ему заработать на все это. Я не считаю это правильным. У него нет других достоинств.       Внутри виллы Ирука заставляет нас надеть тканевые тапочки. Вестибюль большой, с четырьмя классическими статуями в каждом углу и внутренним фонтаном в центре. Есть две лестницы по бокам большой дубовой двери. Пол из мрамора, потолок с фресками представляет собой небо на рассвете с херувимами, отдыхающими на облаках; из него висит большая хрустальная люстра.       Я хотел бы помыться и одеться, но Наруто поворачивается ко мне с живым взглядом.       — Я покажу тебе дом, — предлагает он чуть взволновано.       У меня нет большого выбора, поэтому я киваю. Сначала мы пересекаем центральный порог, который ведет нас в коридор с высоким потолком и стенами покрытыми гобеленами, по бокам стены стоят картины с известными подписями. Мы проходим несколько комнат, практические функции которых, несмотря на название, мне не понятны: они все кажутся одинаковыми и роскошными одновременно.       Затем мы проходим в гостиную, объёмней, чем вход, с французскими окнами, выходящими на цветочный сад. Диваны, кресла, серванты и хрустальный стол — заполняют комнату. Сразу после гостиной находится обеденный зал, в центре которого стоит длинный красноватый деревянный стол, окруженный множеством стульев. Я удивляюсь почему он такой большой, сомневаюсь, что в доме живет так много людей. Большие окна делают окружающую среду яркой, хотя теперь, когда ночь, она освещается люстрами. После обеденного зала есть еще одна небольшая уютная гостиная с сервантом, полным алкоголя, бильярдным столом и пианино.       Наруто мягко ласкает его.       — Ты умеешь играть, не так ли?       Я киваю. По какой-то причине для нас, Омег, важно уметь играть на пианино или другом инструменте.       Другие комнаты следуют друг за другом, их названия я безразлично забываю, мы поднимаемся на второй этаж, и Наруто останавливается перед высокой и широкой двустворчатой ​​дверью. Он явно взволнован.       — Тебе понравится, — взволнованно напевает он.       Он с азартом открывает двери, и я сразу понимаю почему.       Это библиотека.       Самая большая библиотека, которую я когда-либо видел, с полками настолько высокими, что достигает потолка. Я делаю нерешительный шаг, как будто я вхожу в священное место. Я никогда не видел так много книг в своей жизни. Я подхожу к полкам, просматриваю названия глазами и касаюсь обложек пальцами.       — Сколько… сколько их? — спрашиваю, очарованный.       — Понятия не имею, — признается он. — несколько сотен точно.       В комнате триклиниевые диваны, письменный стол и сундук с компьютером. Наруто направляется к последнему.       — Здесь все книги перечислены в порядке автора. Просто напиши то, что тебе нужно, и компьютер подскажет тебе полку, — объясняет он.       Я слушаю его краем уха, слишком занят, вытаскивая книгу с полки. Это та же самая книга, которую я читал сегодня до того, как он приехал за мной, но в гораздо более дорогом издании. Я открываю её, Наруто подходит ко мне и накрывает мои руки своими. Я чувствую его дыхание прямо на шее.       — Ты не ответил мне сегодня в центре, — дышит он. — поэтому я спрошу тебя снова: тебе нравится читать?       Я кусаю язык и киваю. Наруто кладет подбородок мне на плечо.       — Мне тоже. Книги были моей единственной компанией в течение долгого времени, я рад делиться этой страстью с тобой.       А я нет. И я ненавижу отражать себя в этих словах, как если бы я мог произнести их сам.       Ему и мне нечего делить. Я уверен, что он лжет, что он говорит это, чтобы очаровать меня.       Я отхожу от него.       — Держи дистанцию, — говорю.       Он наклоняет голову, любопытно и удивленно.       — Почему? Разве ты не хочешь, чтобы я был рядом?       — Нет.       Он улыбается. Очевидно что он не относится ко мне серьезно.       — А я хотел бы, — тихо говорит он.       Я вернул книгу на место, не отвечая. Нет смысла протестовать, говорить ему, что он неправ. Мои ответы кажутся ему только прихотями упрямого ребенка.       — Можно мне помыться? — я спрашиваю без выражения.       Я не хочу видеть другие бесполезные комнаты, я уже решил, что единственной, которую я посещу, будет эта библиотека. Здесь есть и телевизор, я никогда не видел их.       Они встречаются чаще, чем машины, богатые Беты могут позволить себе их покупку, но на ферме у нас его не было. По телевидению показывают новости, они рассказывают о происходящем в стране. Они являются источником информации.       Наруто кивает, и мы покидаем библиотеку, он ведет меня в другую большую комнату с двуспальной кроватью с балдахином. Смотрю на матрас, одеяла, шторы светло-красного цвета. Мой живот переворачивается.       — Это комната, где я буду спать?       — Да.       — Буду спать с тобой?       — Да.       Разочарование застревает в горле, затрудняюсь отвечать.       — Я не хочу.       Я вижу первое раздраженное выражение на его лице.       — Это не имеет значения, так будет.       Так будет.       Так — решено — будет.       Потому что за меня всегда решают другие.       — Где ванная?       Без выражения Наруто указывает на дверь.       — Ты будешь использовать только эту в комнате.       — Я хочу помыться сам — уточняю я.       Он горько улыбается.       — Это было предсказуемо, — отводит взгляд. — Используй столько времени, сколько тебе понадобится. Чистую одежду найдешь на кровати. Когда закончишь, присоединяйся ко мне в частной гостиной, буду ждать тебя там.       Я смотрю на него с подозрением.       — Ты не собираешься мыться?       — Я воспользуюсь основной ванной, — заверяет он. — Увидимся позже.       Я фыркаю, когда он закрывает дверь.

***

      На фермах ванные комнаты общие и очень старые. Горячая вода работает только в течение первых десяти минут, затем она заканчивается и выходит только ледяная. Порядок принятия душа является случайным, поэтому в течение всего одного года мне удалось быть в числе первых и иметь возможность использовать горячую воду.       Но ванная комната на вилле не имеет ничего общего с ванной на ферме, и кажется, что горячая вода никогда не кончится. Я поднимаю температуру до такой степени, что струя окрашивает мою кожу в красный цвет.       Ванная комната отражает стиль барокко всего дома, будучи при этом авангардной. У меня есть большой выбор на различные виды струй, на мыло и губки. Существует также круглая розовая мраморная ванна с водой, вытекающей из золотой ракушки, которую удерживает дух морской женщины и устья некоторых дельфинов. Но я предпочел воспользоваться душем.       Мягкой губкой я соскребаю грязь и соль с кожи. Я мою уши, шею, плечи, грудь и руки. Намыливаю ноги, особое внимание уделяя под коленями и интимным зонам. Приседаю, чтобы потереть ступни. Я использую несколько разных мыл, по одному для каждой специфики. Я никогда не мылся так тщательно. На ферме время отсчитывается, и у нас есть только один кусок мыла, которым мы все пользуемся до тех пор, пока оно не закончится, тогда мы должны дождаться, пока Беты принесут новое. Кажется, я соскребаю годы грязи, это замечательно.       Я остаюсь под этой горячей струей, пока вода не становится слишком обжигающей, и я выключаю её. Когда я выхожу, вся комната погружена в бледное облако влажного пара.       Я обернулся полотенцем и, капая, двигаюсь к зеркалу. Оно все запотевшее, чищу участок, проводя рукой по поверхности, пока не вижу свое лицо.       Я красивый.       На самом деле я так не думаю, я даже не знаю, почему я должен видеть себя красивым. Но меня всегда относили к категории красивых.       Каждый год на ферме проводятся медицинские осмотры, помимо них они также измеряют красоту Омег. Я не знаю на чём они основываются, что регулирует их суждения, но я всегда был на вершине рейтинга. Я не знаю, что они считают красивым. Возможно, лицо с восточными и андрогинными чертами лица, с высокими скулами, тонкими губами и носом и большими глазами считается красивым. Может быть, это сочетание черных волос и черных глаз. Или гладкая, здоровая, лунная кожа. Мое жилистое телосложение? Я не знаю.       Я опускаю полотенце на пол и внимательно изучаю себя в зеркале. Я настолько бледен, что могу слиться с гладкой плиткой позади себя. Обязательная физическая активность на ферме оставила некоторые намеки мышцы, напряженные под кожей. Ничто по сравнению с телосложением, которое я видел у Наруто. Но это природа: у Альф больше мышечной массы, чем у Омег.       Это тело, которое купил Наруто. Это тело, которое Альфа купил, чтобы прикоснуться к нему, лизнуть его, владеть им. Я хотел бы избавиться от него, как это делают змеи, и получить новое, которое не может принадлежать ни одному Альфе. Тело, которое принадлежало бы только мне.       Я улыбаюсь, высмеиваю себя за эту невозможную надежду. Я Саске, я Омега, я принадлежу Наруто.       Он, должно быть, думает, что ему повезло, он получил самую красивую Омегу фермы.       Я перестаю интересоваться своим отражением и начинаю любопытствовать между шкафами и ящиками, разглядываю продукты, которые они содержат.       Я анализирую запахи кремов и распределяю их по всему телу, ароматизируя кожу различными эссенциями. Я делаю это не из тщеславия, а из чистого любопытства: я не знаю, для чего используется половина из них, для меня все это ново.       Когда я выхожу из ванной, нахожу чистую одежду на кровати.       В дополнение к брюкам из белой ткани есть еще и рубашка, которую он мне подарил. Я смотрю на свой костюм, нижнее белье и обувь.       На кровати нет другой одежды, мне не разрешается выбирать даже то, как одеваться.       Побежден, я надеваю все, в том числе ремень, даже если он мне не нужен, так как брюки идеально подходят. Я даже не смотрю на себя в зеркало, а сразу покидаю комнату. Трудно ориентироваться внутри виллы, я чувствую себя таким маленьким в этих внушительных и широких коридорах. В конце концов я нахожу лестницу и добираюсь до приватной гостиной.       Я не удивлен, обнаружив Наруто уже там. Он сидит на одном из низких кресел в расслабленной позе. В одной руке он держит книгу, в другой — стакан с сильным горьким запахом. Ирука стоит в стороне. Он улыбается мне, как только видит. Наруто ставит стакан на круглый стол и поставил отметку перед тем, как закрыть книгу.       Он смотрит на меня, у него больше нет горького взгляда.       — Тебе лучше?       Я пожимаю плечами.       — Я чист, — говорю я дипломатично.       Наруто обменивается кивком с Ирукой, который отрывается от стены и исчезает в обеденном зале. Мы не следуем за ним. Наруто встает и подходит ко мне, изучая.       — Я был прав, синий тебе к лицу.       Несмотря на улыбку, он, кажется, не совсем доволен. Я дергаюсь, когда он берет края рубашки и сует их в штаны, не спрашивая разрешения. Его руки касаются моего паха и ягодиц, когда он поправляет ее. Я не в состоянии реагировать.       Делает шаг назад.       — Так намного лучше. Я не знаю, как тебя учили одеваться в центре, но ты должен носить рубашки так. Внутри штанов.       Я киваю, не осознавая этого. Я чувствую, как кожа горит там, где он касался ее. Но он еще не закончил пытать меня. Его руки цепляются за мои волосы, оглаживая пряди, поднимающиеся вверх на затылке.       — Ты их так сушишь? — спрашивает меня нежно.       — Нет, они сами так стоят.       Я жду, пока он уберет руки, но он продолжает поглаживать мои волосы, перебирать их пальцами, массировать мою кожу.       Его шея перед моим лицом, запах доходит прямо и сильно.       Он больше не будоражит меня так сильно, но ощущение, что оно так близко, все еще оглушает меня, дразнит. Инстинкт заставляет меня приблизиться к нему, чтобы лизнуть.       Я кладу руку ему на грудь и сильно отталкиваю. Мрачно смотрю на него.       — Ты слишком много прикасаешься ко мне для того, кто обещал этого не делать, — шиплю.       Наруто смотрит мне в глаза.       — Это не гонка, Саске.       Я не отвечаю.       — Саске, — повторяет он, — тебе не нужно заставлять себя сдерживаться из-за гордости.       Я в ярости. Говорит так, как будто понимаете все, что я чувствую, как будто это только вопрос гордости.       Я презрительно отвожу взгляд.       — Я голоден.       Продолжает смотреть на меня, ждет, пока я добавлю что-то еще. Когда он понимает, что я больше ничего не скажу, оборачивается.       — Идем.

***

      Три четверти длинного стола не используются. Только глава стола и соседнее место накрыты. Наруто и я — единственные посетители. Наверное, еще и единственные, кто живут в доме, кроме слуг.       Приятный и знакомый аромат, который я чувствую, поднимается из посуды, будоражит мой желудок. Существуют и другие ароматы, но это, прежде всего, аромат помидора щекочет мое обоняние. Когда я сажусь, замечаю, что все блюда основаны на помидорах, приготовленные разными способами.       — В отчетах говорится, что ты ешь только помидоры, — объясняет Наруто. — Я хотел сделать тебе сюрприз.       Я не отвечаю, официант кладёт различные образцы блюд, которые были приготовлены, на моей тарелке.       Помидоры — это не только моя любимая еда, это единственное что я могу съесть без проблем. Я думаю у меня проблемы с едой, я ем очень мало и не переношу много продуктов. Не из-за аллергии, я просто не могу есть определенные продукты. Мне они не нравятся, и я их не ем. Они не имеют вкуса, только если они в сочетании с помидорами, я могу их есть.       — Я не очень люблю помидоры, — признается Наруто. — На самом деле, я попробовал их только один раз в детстве, и они мне не понравились. Но я думаю, что мы не должны останавливаться на первом впечатлении.       Я сдерживаю гримасу. Последнее предложение кажется приглашением, адресованным мне, а не ему самому. Мне и моему нежеланию, моему недоверию к факту, что он Альфа. Но я также понимаю другое. Он ест то, что ему не нравится только для меня. Это такой проницательный жест, что я чувствую себя виноватым за свои ядовитые ответы.       Чтобы отвлечься, я задаю ему несколько вопросов:       — Ты живешь один?       — До твоего прихода, да. Теперь я живу с тобой.       Я игнорирую это уточнение.       — Как долго? Почему ты не со своей семьей?       — Я живу здесь с шестнадцати лет, — с того момента как меня назначили ему. — до этого, я жил с семьей Учиха. Я никогда не встречал своих родителей.       Я смотрю на него в изумлении.       — В самом деле?       — Я даже не знаю кто они, — подтверждает он.       — А как насчет твоей фамилии?       Пожимает плечами.       — Я не знаю.       — Разве ты не искал их?       — Нет.       — Почему нет?       Я раздражаю его своими вопросами.       — Тебе неинтересно узнать кто твоя семья?       — Нет, — сердито подтверждает он.        — Учиха меня вырастили, этого достаточно.       Я молчу, но немедленно возобновляю допрос.       — Почему Учиха вырастили тебя?       Он скользит ножом по тарелке, пронзительный визг почти подавляет его скрип зубами.       — Я не знаю.       Он знает, просто не хочет рассказать. И это точно нехорошая причина судя по его реакции.       — Ты не знаешь кто твоя семья или почему Учиха заботились о тебе. Ты хоть что-нибудь знаешь? — издеваюсь над ним.       Шум падающих столовых приборов заставляет меня подпрыгнуть, но обездвиживает меня — изменение запаха в воздухе.       Запах злого Альфы.       Инстинктивно пугаюсь, мышцы напрягаются и я опускаю взгляд.       Я чувствую угрозу рядом с собой и чувствую что недостаточно силен, чтобы бороться с ней. Это моя омега-природа свернувшаяся перед Альфой. Наруто не разговаривает, но резкого запаха достаточно, чтобы я чувствовал себя атакованным.       — Я знаю то, что меня интересует, — наконец говорит он, тон спокойный, жесткий и дикий. Он заставляет меня дрожать.       Я не в состоянии ответить, язык приклеен к небу, горло сухое, и я не могу дышать, его присутствие сдавливает мою шею, я задыхаюсь.       Я цепляюсь за скатерть, щурюсь, ищу воздух. У меня нет сил, она ускользает из моих мышц. Оно сокрушает мое сердце.       Тишина тяжелая, я не слышу чтобы кто-то из официантов дышал.       Наруто больше ничего не добавляет, и постепенно я чувствую, как хватка ослабевает. Я снова в состоянии дышать, двигаться, но не поднять взгляд. Мурашки всё ещё бегут по моей коже.       — Саске…       Он касается моей ладони. Я убираю и вытягиваю руку под стол. Теперь я в состоянии смотреть на него.       Его голубые глаза смотрят на меня с большим недоумением, беспокойством.       В его глазах читается раскаяние.       — Саске, — он снова зовет меня. — прости. Я не хотел.       Пробует прикоснуться снова, но я отступаю.       Я боюсь и мне не стыдно.       Я боюсь, и я чувствую себя униженным.       Я боюсь, и я не в состоянии реагировать.       Наруто смотрит вниз и поджимает губы. Затем он поднимает голову и кивает официантам. Один за другим, не меняя выражения, они направляются к двери и выходят из комнаты. Последний — Ирука, он закрывает за собой дверь, ничего не говоря.       Мы остались одни. Я не чувствую себя в безопасности.       Наруто наклоняется, чтобы поднять столовые приборы с пола, и кладет их на стол. Я до сих пор не могу дышать, я часто задерживаю дыхание в этой тишине. Не смею двигаться, даже моргать.       — Мои родители мертвы.       Фраза вибрирует как нота скрипки в тишине театра. Удивление заставляет меня дышать, больше нет запаха злого Альфы. Только помидоры и море.       Я смотрю на него, мой рот приоткрыт. Наруто смотрит на тарелку с пустым выражением лица.       — Они были приговорены к смерти семьей Учиха. Я не знаю почему. Я только родился, когда это случилось, и Учиха взяли меня к себе. Я не знаю почему, — повторяет он.       Я все еще чувствую как мое горло сдавливает, но это больше не из-за страха. Это чувство вины.       — Узумаки — фамилия моей мамы. Я не знаю, что они сделали, чтобы заслужить смерть. Я никогда не хотел этого знать.       Теперь я понимаю нежелание, плоские ответы и приступ гнева. Наруто вырос с Учихами, он, должно быть, считал их своей приемной семьей, он, должно быть, любил их как семью. Может быть, он все еще любит их. Но они убили его родителей. Теперь я также понимаю его выражение лица каждый раз, когда я упоминал Учих. Должно быть ужасно узнать, что приемная семья убила твоих биологических родителей.       — Ты узнал об этом в шестнадцать?       Он смотрит на меня, удивлённый моей интуицией.       — Пятнадцать.       Восемнадцать лет назад. Как раз перед моим рождением. Я — исправительный подарок, вероятно, сделанный, потому что Учиха чувствовали себя виноватыми. Чтобы утешить Наруто. А может быть даже эта вилла, машина, все. Может быть, он живет один, потому что не может быть с теми, кто убил его родителей.       — Прости, — говорю я искренне. Я чувствую настоящую грусть. Это первая искра сопереживания, которое я испытываю к нему и это больно.       Наруто ничего не говорит потерявшись в своих мыслях. Наверное, вспоминает. Он приходит в сознание только тогда, когда Ирука возвращается в комнату. Ставит пару чистых столовых приборов по сторону от тарелки. Наруто берет их и начинает нарезать ломтик помидора.       — Я не хочу больше об этом говорить, — решительно говорит он.       Я киваю, ничего не добавляя.       Мы едим остаток ужина, не говоря ни слова, слышны только звуки стаканов и вилок. Официанты не возвращаются, только Ирука остается присматривать за нами. В конце ужина он дает Наруто стакан воды и три таблетки. Он глотает их, ничего не говоря. Когда он ставит свой стакан, нарушает тишину.       — В конце концов я съел все помидоры, и мне они понравились, невероятно, — он пытается пошутить с едва слышным смешком.       Я смотрю на пустую посуду, затем на него.       — Наверное, ты прав, — говорю я. — мы не должны останавливаться на первом впечатлении.       Он смотрит на меня счастливо, и я не могу сожалеть этому маленькому поражению.

***

      Официанты входят, чтобы убрать со стола, мы встаем и возвращаемся в приватную гостиную. С полным желудком я чувствую конечности вялыми, ум более уставшим.       Наруто просит меня сыграть что-нибудь для него на пианино. Я удовлетворяю его.       Чувствую необходимость быть прощенным за то, что случилось во время ужина.       Я играю мелодии, которые я выучил на ферме. Нажимаю клавиши автоматически, пока Наруто говорит, говорит много и рассказывает мне обо всем на свете.       Он говорит мне, что любит музыку, что он пытался научиться играть. Но любой инструмент не слушался в его руках. Он показывает мне свою коллекцию виниловых пластинок и запускает старинный граммофон. В основном это лирические записи.       Я слушаю его вполуха, волны сна одолевают меня с течением времени. Он предлагает мне попробовать один из ликёров в серванте. Он наливает его в маленький хрустальный бокал. Это первый раз когда я пробую алкоголь. Он бьет в голову, жжет мое горло и заставляет мои глаза слезиться.       Ошеломленный, я слушаю, как Наруто говорит, сидя на мягком диване, моя голова болтается. Я опускаю голову ему на плечо, окруженный его ароматом и музыкой, я задремал.       Часы показывают полночь, когда Наруто трясет меня.       — Идем спать? — предлагает он.       Я киваю, мои глаза затуманены, а мышцы затекли из-за положения. Я пытаюсь встать, но он обхватил мое лицо своими руками. Я пытаюсь уйти, боюсь, что он снова захочет меня поцеловать, но он держит меня крепко.       Синева его глаз ярко сияет, движимая более темными, более загадочными тенями.       — Саске — зовет, и его тон привлекает все мое внимание. Я замираю и смотрю на него, готовый слушать все, что он захочет мне сказать. Авторитет в его взгляде пробуждает и цепляет мой разум.       — Не пытайся больше убить себя, никогда, — продолжает он с помощью голоса. Я чувствую как каждое слово произносимое им запечатляется в моем подсознании и подавляет мою волю. Я киваю, не осознавая этого. Я жду, когда он отпустит меня, но он продолжает смотреть. Он не закончил. Хватка на моих щеках обжигает мою кожу:       — Я запрещаю тебе мастурбировать.