***
Как я и представлял, волна похоти настигает меня, пока я обдумываю произошедшее. Возбуждение, смешанное с всепоглощающим гневом, усугубляет разочарование. Несмотря на то, что мне удается кончить, оргазмы не сопровождаются чувством удовлетворения. Все происходит машинально, в гневном жесте. Разрядки усиливают всепоглощающую внутреннюю пустоту. Встаю с кровати и направляюсь в ванную. Какаду продолжает настойчиво смотреть на меня, и я постигаю, что он понимает, все мои действия. Глупая птица. Это так жутко, что мне интересно, как, черт возьми, я этого раньше не замечал. В ванной, после болезненной волны, я пользуюсь возможностью чтобы помыться и успокоиться. Внутри ванны я пытаюсь восстановить ясность, чтобы не оставлять свои мысли заложниками гнева. Наруто вернется. Я уверен в этом, он всегда возвращается. Как только он перестанет дуться, то вернется, и я должен решить, как себя вести. Мне нужно решить, какую стратегию использовать. Для моего психофизического благополучия, я должен убедиться, что он останется со мной в течение всего периода течки, чтобы я не чувствовал этой мучительной боли. Для этого я не должен его провоцировать. Я должен забыть, притвориться, что ничего не было. Но надо учесть, что на этой неделе течка закончится. Мой запах перестанет дурманить его, делать таким послушным и покладистым. И судя по тому, как он повторил, что мое присутствие здесь сугубо для того, чтобы удовлетворять его сексуальные потребности, есть большая вероятность того, что он возобновит свои ненормальные увлечения. Наверное, без наказаний, странных игр и унижений. Это будет естественный, правильный секс. Но, если сейчас я нуждаюсь в этом контакте, то только потому, что течка заставляет меня этого хотеть. Но как только действие этого дурмана закончится, то сама мысль о том, чтобы прикоснуться к нему, отталкивает меня. Вот для чего мне нужна подстраховка. Способ защитить себя. Знание прошлого Наруто, его слабости — это ключ. Я должен найти способ достичь своих целей. Я должен сделать так, чтобы он остался и в тоже время открыл мне свои секреты. Недавно мне это удалось, удалось его успокоить, разговорить, несмотря на первоначальное сопротивление. Этим утром мне удалось кое-что из него вытянуть, но я должен остановиться, прежде чем он начнет терять терпение. Я должен действовать маленькими шагами. Неделя длинная, прошло всего два дня, а мне уже удалось кое-что выяснить. Маленькая беседа, несущественная, каждый день, с перерывом в несколько часов, когда он расслаблен и наиболее уязвим. Как только Наруто вернется, я не должен на него накинуться или дать ему понять, насколько я зол на него из-за того, что он запер меня внутри. Эмоция, которую мне придется показать, будет не гневом, а заброшенность. Я воспользуюсь чувством его вины за то, что он бросил меня одного. Я покажу, как нуждаюсь в его присутствии, в контакте с ним. Я заставлю его поверить, что он может мне доверять, что я его простил. Удовлетворенный этим решением, я возвращаюсь в спальню, даже не потрудившись одеться. Я игнорирую какаду и ложусь на кровать с новой книгой в руках. Мне просто нужно дождаться возвращения Наруто. Но время идет, а его все нет. Мне удается дойти до середины романа, — который я прочел рассеянно — прежде чем я теряю терпение. Прошло слишком много времени. Снаружи солнце вот-вот сядет. Он уже должен быть здесь и извиняться за свой уход. Разве он не заметил, что я прошел через волну? Что я в нем нуждался? Провожу пальцами по метке, потираю кончиком пальца. Я до сих пор не понимаю, как работает связь, как использовать ее для общения. До сих пор все происходило инстинктивно. Может, я должен повторять его имя в уме снова и снова? Делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я пытаюсь сосредоточиться на чувстве заброшенности и печали, пытаюсь почувствовать что-то вроде покаяния. Он должен понять, что мне жаль, что я больше не причиню ему боль. Кривая улыбка скручивает мои губы. Альфа, который боится, что Омега его обидит, причинит боль. Ситуация перевернулась. Попытка его позвать не работает, так как вскоре я теряю терпение. Разочарованно рычу и возвращаюсь к двери. Пытаюсь ее сломать, колочу по ней руками и дергаю за ручку. Ничего из того что я пробую не работает. Длинный свист возвращает меня в сознание, оборачиваюсь, чтобы осмотреть комнату. Похоже, какаду развлекается за мой счет. Я хмурю взгляд, но идея расцветает в голове. Быстрым шагом направляюсь к окну, которое распахиваю грубо. Мой нос сразу атакует сильный цветочный запах сада. Небо окрашено в оранжевый цвет Я снова смотрю на попугая и поднимаю руку. — Иди сюда, — приказываю. Наруто тренировал его, так что он должен распознавать приказы. Поэтому я не удивлен, увидев, как птица взлетает и цепляется за мое предплечье. Я направляю его к окну. — Найди Наруто и приведи его ко мне, — говорю я. Какаду не двигается. Я недоверчиво прищуриваюсь. — … Пожалуйста? Какаду расправляет крылья и влетает в окно. Я вижу, как он парит в оранжевом небе, прежде чем ускользнуть из поля моего зрения. Надеюсь, что это сработает. В лучшем случае я буду считать это личной местью: заставив одну из его проклятых птиц сбежать. Как только я заканчиваю думать об этом, у меня перехватывает дыхание от укола желания: началась новая волна. Трясущимися ногами добираюсь до кровати, между бедер нарастает влажность. Я кладу руку на свой пробудившийся пенис, сжимаю его. Проклятый Наруто, возвращайся скорее.***
Я нахожусь в середине волны, когда он возвращается. Я не замечаю этого, до момента, пока не чувствую, как чьи то руки заменяют мои. Я чувствую, как чужие пальцы проникают в меня и от этого удовольствие усиливается. Его руки обхватывают меня, тело прижимается к моему. Я слышу шепот. — Прости меня. Я здесь. Прости меня. Я здесь. Я кончаю, сопровождаемый этими обнадеживающими словами. Я открываю глаза и вижу, как Наруто сжимает меня. Он вернулся. Мне даже не нужно притворяться, что мое сердце охватывает облегчение. Я могу положиться на него, теперь он справится, и мне больше не о чем будет беспокоиться. Я ложусь на спину и закрываю глаза. Мои губы остаются приоткрытыми. Я чувствую, как он ласкает мое тело, и жду момента, когда он проникнет в меня и доставит удовольствие. Как бы приятна не была прелюдия, она не нужна: у меня течка, я всегда готов его принять. Но не чувство пенетраций заставляет меня внезапно стонать. Это теплое, влажное давление, которое сжимает мою эрекцию почти до основания. Инстинктивно сжимаю ноги и таким образом обнаруживаю, что зажимаю голову Наруто между моими бедрами. Ему все равно, он продолжает двигать языком, губами, сосать. Продолжает двигать пальцами внутри меня, точно касаясь простаты. Я стону, пытаясь проскользнуть глубже в его рот, не заботясь о бульканье, которое слышу между своих ног. Все, что имеет значение, — это адский жар, который меня окружает. Пальцы, разделяющие мою плоть, давящие с толковостью. Я открываю глаза и вижу светлую голову склоненную между моих бедер. Я снова кончаю со сдавленным стоном. Я чувствую сокращение, начинающееся в яичках, и продолжающееся в попытке выжать каждую каплю спермы внутри меня. Наруто стоит неподвижно, опустив голову, еще раз позволяет мне кончить ему в рот. Гиперчувствительно вздыхаю, когда, теперь удовлетворенный и измученный, я чувствую, как он ускользает, и этим жестом касается губами моей красной головки. Смотрю на него с тяжелой головой. Я подавляю дрожь и вижу беловатое пятно в уголке его губ. Секунду спустя его язык слизывает сперму. Он целует меня в лоб, в щеку, ласкает шею. — Хочешь еще? — спрашивает меня. Я качаю головой. Не сейчас, по крайней мере не сразу. Я хочу насладиться этим прекрасным чувством покоя, усталость, которую я ощущаю в мышцах, расслабляет. Наруто уткнулся лицом мне в шею. Я обнимаю его в ответ. Он одет, и ткань его одежды раздражает меня. Я хочу почувствовать его кожу, тепло, твердость, соприкасающуюся с моей. Хочу укусить его соленую кожу, почувствовать его запах и вкус. Но, несмотря на одежду, я замечаю одну деталь. Наруто не возбужден. И это странно. Особенно учитывая все то, что он мне сказал. — Ты… не хочешь? — тяжело дышу. Контролировать свое дыхание сложно. Я еще не совсем восстановился. — Нет, — уверяет он меня сухим поцелуем. — Не волнуйся. Интуиция подсказывает, что я должен волноваться, но мне не удается полностью ухватится за эту мысль. Чувство покоя вместо того, чтобы исчезнуть, усиливается. Мой разум медленно угасает, мне трудно держать глаза открытыми. Мирно вздыхаю, окутанный морским ароматом. Такой приятный, насыщенный, мой. Я еще больше цепляюсь за это теплое тело. Все разочарование, которое беспокоило меня все эти часы, ускользает, заменяясь спокойствием. И я засыпаю.***
Плеск, плеск. Окруженный белым цветом, я чувствую, как мои ступни погружены в воде. Холод поднимается до щиколоток, босые ноги немеют. Маленькие камешки царапают чувствительную кожу. Я не вижу, куда иду, вокруг меня густой туман. Холодно, мурашки бегут по коже. Но я знаю, что мне нужно продолжать двигаться вперед. И в этом вынужденном продвижении, когда кожа все больше и больше замерзает, а челюсть дрожит, пока зубы не начинают биться друг о друга, я начинаю видеть очертания леса справа от себя. Я вижу горные сосны, и мне интересно, как это возможно. Я иду по берегу моря. Я точно знаю, что это не озеро. Я чувствую соленый запах, такой же, что исходит от тела Наруто, такой же, что и у моря. И звук волн, которые разбиваются о берег, безошибочен. Это море, а точнее: Океан. Чем дальше я иду, тем больше мне удается видеть за пределами молочного тумана. Очертания остаются дымными, как будто объекты боятся быть распознаны. Но я больше не иду вслепую. Я вижу, как в воздухе поднимается свет. Спустя несколько шагов я понимаю, что это свеча на скале. И на этой скале стоит девушка. Ее белый мех растворяется в тумане, делая линии ее силуэта неразличимыми. Но мне удается увидеть ее зеленые глаза, две фары белого цвета. И ее светлые волосы, бледно-розовые, развивает тот же ветер, от которого я дрожу. Она держит свечу в руках. Единственный свет в этом нечетком мире. Ее взор устремлен к горизонту. — Зима приближается, — бормочет она. Этот шепот почти теряется в порывах ветра. Секунда, и я стою под скалой. Волны врезаются в утес, создавая морскую пену. Я кладу на него руку: это странный камень, он похож на горный камень. Нет, я с уверенностью понимаю, что это и есть горный камень. Но это океан. Зеленые глаза опускаются, встречаются с моими. Они настолько загадочные, что аж страшно. — Я не могу прийти. Еще не время. Мне нужно дождаться весны. Я не понимаю, что это значит. Внезапное движение заставляет меня отступить. Брызги воды омывают мою кожу. Я осознаю, что стою голышом. Девушка передо мной, мех покрывает все ее тело. Я снова отступаю и чувствую, как какая-то фигура утаскивает меня далеко оттуда. — Подожди! Всего один вопрос, пожалуйста, — умоляет она. — Меняясь…***
— Pur mutando… Этот прерванный шепот исчезает из моей памяти, как только я встречаюсь с голубыми глазами. Губы прижимаются к моему лбу. — Как ты себя чувствуешь? — шепчет. Голос как бальзам от моего расстройства. Я не понимаю причину этого недомогания, как будто что-то осталось незавершенным, на полпути, это что-то меня беспокоит. Не понимаю, почему, несмотря на горячее тело рядом со мной, мне холодно. Не понимаю, почему дрожу. Я не отвечаю на вопрос. Прижимаюсь к нему еще сильнее, пока мое лицо не исчезает в изгибе его шеи. Я чувствую шрам от метки на губах. Инстинктивно вылизываю его. Он действительно здесь, он действительно меня обнимает. Отчасти замешательство, которое меня трясет, утихает. Но всего на секунду, потому что я вспоминаю — Ты ушел… — шепчу я Мудак, мысленно добавляю. Наруто напрягается и крепче сжимает меня. — Извини, — задыхаясь, бормочет он. — Это было слишком для меня. Прикусываю язык. Я должен помнить, что не должен наезжать на него, не должен показать, как зол. У меня есть план, которому я должен придерживаться. Я пытаюсь ослабить его железную хватку, чтобы взглянуть на него получше. — Не оставляй меня больше одного, — вытаскиваю насильно из себя. Я стараюсь говорить это достоверно и решительно. Мое прямое заявление, кажется, смущает его. Он смотрит на меня беззащитно, он вышел из своего защитного барьера. Сейчас самое время попробовать еще раз. — Нет, не буду, — обещает он мне. Пробует поцеловать меня, но я избегаю этого прикосновения. — Точно? — Точно. Поддельно успокоенный, я позволяю ему прижаться губами к моим. Я стараюсь углубить поцелуй. Прикрываю рот, прохожусь языком по его зубной дуге. Я призываю его подражать моим движениям. Вскоре я оказываюсь вовлеченным во влажный поцелуй, в котором губы и языки сталкиваются, в жарком танце. С трудом отрываюсь от его рта. Я сажусь на него верхом и проявляю инициативу, которая, как я заметил, ему так нравится. Провожу пальцами по внутренней части воротника, касаясь выступающих ключиц. Ласкаю подтянутую кожу шеи. Укус, который я ему оставил, резко выделяется, инстинкт, снова опуститься и укусить его, пока он не начнет кровоточить, захватывает меня. Я сдерживаюсь, вместо этого сосредотачиваясь на том, чтобы освободить его от рубашки, закрывающей его торс. Я стаскиваю ее через голову, наблюдая за темной кожей. Оттенок, я снова ловлю себя на мысли, необычный для такого богатого Альфы, столь высокопоставленного в социальной иерархии. Но еще более необычными являются шрамы. Я ласкаю его, одновременно изучая выражение лица. Он улыбается, его глаза загипнотизированы моими пальцами. Дорожками, которые я рисую. Он вздыхает от удовольствия, когда я подбираюсь к его соску. Несмотря на мои старания, я не чувствую никакой реакции под моими ягодицами. Я хмурюсь. Судя по предыдущему опыту — и из того, что он мне сказал — этого должно быть достаточно, чтобы его возбудить. Я не позволяю себе расстраиваться или унывать. Это займет время, возможно, он все еще сдерживается по отношению ко мне. Мне нужно усерднее работать, чтобы его расслабить. Я глубоко вздыхаю, затем нажимаю на его голую грудь. Я потираюсь о него, покусывая его шею. Его дыхание становится тяжелее. Он кладет руку мне на шею и надавливает, как бы приглашая меня кусать и лизать глубже, сильнее. Я делаю то, что он хочет, не переставая тереться и раскачиваться на его промежности. Продолжаю ласкать его руками. Он кладет руку мне на спину, царапает позвоночник, пока не доходит до ягодицы, крепко сжимая ее. Шлепает по ней, довольный тем, как мягкая половинка ложится в его руке. Тем не менее, несмотря на его очевидную причастность, внизу живота нет никакой реакции. Я бы хотел, чтобы он возбудился до того, как я начну допрос, чтобы его разум был частично отвлечен потребностями, но я не могу больше терпеть. И, возможно, это его спокойствие может сыграть мне на руку. Я останавливаюсь, затем медленно убираю рот с его шеи. Встаю, чтобы посмотреть на него, стараюсь смотреть нерешительно, почти встревоженно. — Ты… все еще злишься? Наруто гладит меня по голове, по щеке. — Нет, я никогда не злился, — успокаивает он меня. — Не на тебя. Я прижимаюсь к его промежности, намекая на очевидную проблему. — Тогда почему… Он прерывает меня, прежде чем я закончу предложение. Он встает спиной и берет мое лицо руками. Целует и я обуздываю инстинкт укусить его и отстраниться, чтобы получить ответ. Я позволяю ему, по крайней мере, до тех пор, пока не теряю терпение, этот поцелуй длится слишком долго. Я прерываю поцелуй, на лице остается замешательство. Наруто вздыхает и опускает взгляд. Его рука рассеянно гладит длинные пряди моих черных волос. — Я принял таблетки, чтобы успокоиться. Я не должен был этого делать. Я опускаю взор на его пах. Таким образом, эти успокоительные влияют не только на его психику, но и на тело. Интересно, он принимает их и по этой причине или нет. Как бы то ни было я продолжаю играть свою роль. — Значит, ты разозлился… — Нет! — протестует Наруто, он прищуривается. — Я просто перенервничал. — Почему? Я понимаю, что мой вопрос был слишком прямым. Я пытаюсь восполнить свой промах, обвязывая его шею руками, лаская его затылок. Чувствую очертания пластыря, стараюсь не обращать на него внимания. — Я не понимаю, — продолжаю я тем же тоном. — Почему ты ушел… Мое скрытое обвинение, кажется, удваивает его чувство вины. — Извини, из меня никакого толку. Его умение уклоняться от вопроса раздражает меня, но я стараюсь этого не показывать. Боюсь быть слишком настойчивым и грубым, мне нужно найти способ обойти его защиту. Я заставляю его вернуться на кровать, снова ложусь на него. Я сворачиваюсь у него на груди, трусь лицом о его шею. Пытаюсь усилить запах, хотя до сих пор не знаю, как это сделать. — Неужели твое прошлое настолько ужасное? — шепчу, как будто сам боюсь этого вопроса. Даю ему тем самым понять, что боюсь его резкой реакции. Я чувствую, как он напрягается, поэтому быстро опускаюсь лицом к его шее и демонстративно задерживаю дыхание. Моя уязвимая позиция успокаивает его. Он нежно проводит рукой по моей спине, успокаивающе ласкает. — Я не хочу об этом говорить, — безоговорочно прерывает он, несмотря на свой мягкий тон. Я крепче сжимаю его. — Я здесь, — говорю я обнадеживающе. Я даже не знаю, чего хочу добиться, говоря это. Но это кажется правильным. Наверное, я должен сказать, что он может поговорить со мной об этом. Дать ему понять, что он должен мне доверять. — Я твой Омега, — добавляю. — Я здесь, не только для секса, но и чтобы послушать тебя. — Тебе не нужно слышать эти вещи… — Нужно! Выплевываю, намеренно, хоть и не агрессивно, только с раздражением и страхом. Я смотрю на него, пытаясь передать глазами необходимость дотянуться до него, понять его. Кладу руку на связь. — Я… я принял все это. Никогда, я никогда этого не приму. Никогда не смирюсь. Прикусываю нижнюю губу, не отрывая глаз. — Шаг за шагом, я принимаю это, — вру я. — Но мне нужно понять… понять тебя, — заканчиваю я нежно. — Я хочу доверять тебе, но как я могу это сделать, если ты со мной не разговариваешь? Если… ты убегаешь каждый раз… Я ласкаю его по щеке. Его взгляд не поддается расшифровке, как будто он меня не видит. Но трещина есть, я ее вижу. Соединяю наши лбы, соприкасаясь кончиками носа. — Не убегай от меня, — выдыхаю, касаюсь его лица пальцами. Наруто меня целует. Я пытаюсь не отступить, заставляю себя оставаться послушным, позволяю ему углубить поцелуй настолько, насколько он хочет, управлять им так, как он считает нужным. Напротив, я отвечаю ему тем же, той же интенсивностью. Я отвечаю ему взаимностью, даже когда чувствую, как он переворачивает меня на спину, возвышаясь надо мной. Я оказываюсь зажатым под его грудью, губы, не оставляющие мне ни минуты передышки. Цепляюсь за него ногами, руками, хватаю его за волосы и тащу. Говори, блять, говори со мной. Больше ни о чем думать не могу. Наруто опускает мои губы, и поднимается, чтобы посмотреть мне в глаза. Я умоляюще смотрю на него в ответ. — Не закрывай меня снаружи, останься. Все его тело трясется. Он смотрит на меня побежденным. — Саске… — шепчет он, даже мое имя дрожит между его губ. Ему не удается удержать мой взгляд, он опускается в изгиб моего плеча. Я пытаюсь его успокоить, провожу пальцами по его волосам. Мое сердце безумно бьется от мысли, что у меня получилось. Еще немного. — Саске, мне очень жаль… — шепчет он мне на ухо. Я усиливаю хватку. — Ты должен стараться больше.***
Я застываю на месте. Слова, произнесенные таким тихим шепотом, выбили воздух из моих легких. Я чувствую, как Наруто поднимает голову, мы встречаемся с ним глазами. Мне кажется, что я увижу его коварную улыбку, одну из тех, что он мне дарил перед течкой. Вместо этого, в них плескается поражение. Те же безжизненные глаза что и на картине. Мне не удается реагировать, когда он кладет ладонь мне на щеку, его большой палец касается моих губ. — Ты должен быть более убедительным, — тихо бормочет он. Он целует меня, слегка прикасается губами, это легкое касание дарит лишь чувство неудовлетворенности. Я даже не замечаю, как гоняюсь за его ртом, когда он отрывает губы. — Если ты хочешь чтобы я поверил, то в первую очередь должен верить ты сам, — продолжает он. Этот захватывающий тон контрастирует с его пустым взглядом. Я поворачиваю лицо и не могу сопротивляться его прикосновениям. Я ощущаю его язык, который проходится по сухожилию, от ключицы до челюсти. — Ты должен говорить телом, а не голосом. Он медленно кусает меня за подбородок, затем облизывает, пока не встречается с моими губами. Еще один поцелуй. Я не могу двигаться, слишком ошеломлен происходящим. Как… Сглатываю. — Ты должны отвлекать убедительнее, обманутый не должен этого осознать… — хрипит, зажимает мою нижнюю губу зубами и прикусывает ее. Медленно тянет, пока не отделяется и не поднимает голову. Его руки ласкают мои бедра. Его хватка так внезапна, что я вздрагиваю, стону. — Слова должны быть приятными… — еще одна ласка. Он целует мой живот, лижет мой пупок, и я не могу перестать дрожать. Как будто мой мозг тает от этих прикосновений. Голубые глаза смотрят на меня сладко, полны желания. — Не спрашивай меня больше о прошлом, — бормочет он, поднимаясь ко мне. Он кусает мое горло, вдавливается промежностью в мою. Он хватает меня за плечо, давит, и я чувствую, как у меня в паху вспыхивает желания. — Наруто… — почти умоляю я. — Тебе нет нужды знать мое прошлое, — утешает меня лаской. Другая рука сжимает мою эрекцию. — Это все не важно. То, что есть сейчас, важнее. Прикоснись ко мне… Я делаю это почти неосознанно. Мои руки двигаются в ответ на эту прошептанную просьбу, как будто они только этого и ждали. Но это не Голос. Я уверен, что он им не воспользовался. Просто… Я ничего не могу с собой поделать. И ощущение карамельной, теплой кожи на ладонях будоражит. Я чувствую, как мышцы подергиваются при моем движении. На мгновение я забываю обо всем. Я почти забываю, что существую. — Что тебя так сильно пугает? Наруто стонет мне прямо в ухо. Я слышу его учащенное дыхание, стоны удовольствия. Они искренние, и мои руки их провоцируют. Эта мысль усиливает чувство удовлетворения, которое пульсирует внутри меня. — Неспособность себя защитить… — От кого? Целует мою кожу, его губы теплые, влажные, дыхание скользит по всему телу. — От других, — хрипит. — Только я могу защитить себя, потому что… Я выгибаю спину под его умелыми прикосновениями. — Саске… — зовет он меня страстно. — Шшш, не нужно. Молчи. Все хорошо. Инстинктивно сжимаю его сильнее, чтобы каждый дюйм нашей кожи соприкасался друг с другом. Каждый наш атом. Я еще никогда не хотел кого-то так сильно. — Саске, — повторяет мое имя. Повторяет его снова и снова, как молитву. На мгновение я забываю, что существую вне этих губ. Я достигаю кульминации. И остаюсь под кайфом, долго, даже когда оргазм заканчивается. Наруто балует меня ласками и поцелуями. Я возвращаюсь в себя только тогда, когда Наруто отделяется от моего тела. Мне почти холодно без этого контакта. Голубые глаза — снова стали зеркалом меланхолии. — Больше никогда так не делай, Саске, — бормочет он, прижимая одно колено к груди. — Быть шлюхой это не для тебя. Моргаю. Я еще немного в смятении, так что мне даже не нужно симулировать удивление. Я жду, пока кровь, что циркулирует по моему телу, доставит немного кислорода в мой мозг. — Что? — притворяюсь дурачком. Я не могу поверить, что он раскрыл меня. Он не мог. Я же так хорошо притворялся. Ты должен быть более убедительным, всплывает в разуме. И Наруто без радости мне улыбается. Без малейших эмоций. — Не пытайся соблазнить меня, врать, чтобы получить то, что хочешь. — Я не… — Саске, — перебивает меня без гнева, без забавы. — Ты не можешь превзойти меня в моей работе — Твоей работе? — искренне недоумеваю. — Понимать людей. Находить их вранье, слабости, — объясняет он. Прикусываю язык. — Я же сказал тебе, если я не понимаю, как… — Нет, Саске, нет. — он удрученно качает головой, — Не лги мне, Саске. Я замечаю, когда люди лгут. Ты лгал. Ты не хочешь понимать меня, чтобы принять, ты никогда не примешь меня. Я не дурак, Саске, я знаю, что ты просто используешь меня. Я знаю, что как только течка кончится, ты даже не захочешь взглянуть на меня. — кажется, он запыхался, говоря это. — Ты хочешь найти мою слабость и использовать ее против меня. Я пытаюсь возразить, но он перебивает меня. — Я не позволю тебе использовать мое прошлое против меня, — говорит он, на этот раз твердым и решительным взглядом. — Ты хочешь использовать меня? Я не против. В конце концов я тоже использую тебя. Так что я бы предпочел, чтобы ты не ввязывал себя в эту ложь, чтобы узнать мое слабое место. Тебе не удастся. — Поспорим? — ускользает из моих губ. Отрицать уже бесполезно. Наруто меня раскрыл. Он сразу все понял, просто позволял мне врать, чтобы посмотреть, как далеко я бы зашел. Наруто снова грустно улыбается. — Хочешь играть грязно? Отлично. Каждый раз, когда ты попытаешься узнать мои секреты, я переверну карты. Как только что. Я сделаю так, чтобы ты рассказал мне свои собственные секреты. — Не… — Я бы мог сделать это сейчас, — не позволяет мне продолжить. — Я мог продолжить, мог раскрыть все твои секреты. Если бы я не остановился, ты бы сказал мне то, что тебя так пугает, тревожит… Если он действительно может заставить людей раскрывать свои секреты, он также может заставить их делать то, что ему угодно. Только что, со мной у него получалось. Он отворачивается от моего лица. — Но я ненавижу это делать. Это одна из вещей, о которых я не хочу вспоминать, — признает он. — Я предпочитаю этого не делать. — Тогда почему бы тебе не приказать мне Голосом? — бросаю ему вызов. Смотрит на меня пристально. — Я не воспользуюсь преимуществом своего вида, — твердо говорит он. Какой бесполезный ответ. Скептически приподнимаю бровь. — Неправда. Таким образом ты все равно пользуешься преимуществом наших видов. Все те хитрые и озорные действия, которые он совершает, удаются ему благодаря тому, что они запечатлены в ДНК. В любой ситуации, Альфа всегда может захватить контроль благодаря своей харизме. Это что-то, что заложено в его природе. Наруто мягко фыркает, легкий вздох. — Нет, это то, что может привлекать людей независимо от их пола. Голос Альфы функционирует в полную силу только с Омегами, а с Бетами он обретает только убедительные нотки. Альфа никогда не сможет использовать Голос на других представителей своего вида. Но, соблазняя их, я могу заставить Альфу, гораздо более харизматичного чем я, раскрыть любой свой секрет. Дело не в том, что я Альфа, это просто то, чему я научился. Я вижу, как он сглатывает, но не обращаю на это особого внимания. Может, он этого не осознает, а может, и осознает, но в любом случае он дает зацепки к разгадке его прошлого. Он об этом говорит. — Единственный способ, — резюмирует Наруто, — добиться превосходства среди Альф благодаря дарам нашего вида — это обладать большой харизмой и большой физической силой. Чем ты харизматичнее и сильнее, тем выше ты стоишь среди своих собратьев. Таким образом, только самые харизматичные Альфы будут иметь власть. Но есть еще один способ контролировать других. — Знать их секреты. — отвечаю на незаданный вопрос, даже не осознавая этого. Это то, что я пытался сделать. Будучи ниже в генетической и социальной иерархии, я пытался взять под контроль Наруто, вынюхивая его прошлое. Он кивает в подтверждение. — Если ты знаешь секреты людей, то можешь их контролировать. А если ты контролируешь людей, то у тебя есть власть. Но для этого нужно найти способ узнать секреты других. Я был этим способом семьи Учиха, — заканчивает он. Я молча смотрю на него. Размышляю над его словами. Он только что признался, что являлся ключом к социальной власти Учиха. — Если у тебя действительно была такая важная работа, — я изо всех сил пытаюсь сдержать свои скептицизм, — почему Учиха больше тебя не используют? — Им пришлось остановиться… я… Наруто закрывает глаза. Кажется, он ищет смелости чтобы что-то сказать. Он побледнел, по мере того как разговор продолжался, краска сошла с его лица. Я только сейчас осознаю, что он стал похож на привидение. И он дрожит, как будто ему холодно. Я понимаю, что единственная причина, по которой он еще не свихнулся, — благодаря таблеткам, которые принимает. В конце он замолкает, тянется рукой ко мне. Он показывает мне внутреннюю ее часть, где шрамы, которые так меня интересовали с самого начала, беловато выделяются на карамельной коже. Я никогда так внимательно их не изучал в этой зоне. Я всегда концентрировался на других рубцах, более плотных и непоследовательных, которые пересекают ноги, туловище, внешнюю сторону рук. А у этих есть логика, все они параллельны. Вертикальны к запястью. И они следуют… Поднимаю взгляд на его лицо. Он плачет. Без всхлипов. Только слезы, катящиеся по щекам, застревающие на впадинах губ. С ужасом смотрит на свои шрамы. Я не знаю, что сказать. Наруто пытался покончить с собой.