***
Я медленно открываю глаза, конец сна полон апории. Незаконченная картина пропала с открытием век. Твердая форма стола оставила несколько линий на моей щеке. Я нахожусь в библиотеке, я, должно быть, заснул во время чтения. В последнее время это случается все чаще и чаще. На меня все чаще опускается внезапная непрерывная сонливость. Мое тело такое ленивое. — Доброе утро. Мое сердце замирает, и я быстро вскакиваю со стула. Я широко раскрытыми глазами смотрю на Итачи, сидящего на диване. Поза расслабленная, рыхлая. Как будто его присутствие здесь совершенно нормальное. Я вцепился в край стола, пытаюсь связать все еще бессвязные мысли. Итачи продолжает читать книгу, лежащую у него на коленях. Кажется, он не обижен моим выпадом. — Снилось что-то приятное? - спрашивает меня. В голове проносятся блеклые вспышки сцены из моего сна. Я вздрагиваю при этой мысли. Наряду со стойким гневом. Мне не нужны эти воспоминания. — Нет, — отвечаю. Итачи хмурится. — Странно. Ты испускал феромоны… вполне блаженные. Я краснею из-за неприкрытого значения его слов. Опускаю взгляд и сжимаю кулаки. — Почему ты здесь? Наруто вернулся? — спрашиваю твердо. Но при самой мысли, что Наруто снова дома, во мне зарождается надежда. — Нет, в данный момент он находится на моей вилле, оправляется от сильного похмелья, — объясняет Итачи. Тон неодобрения проявляется и в раздраженной складке между бровями. — Что ты здесь делаешь? — повторяю. — Я хотел тебя увидеть. Поговорить. Как в прошлый раз. — Я не хочу с тобой разговаривать. — Ты расстроен увольнением Ируки? Я корчу гримасу. — Наблюдательно, — издеваюсь над ним. Итачи молчит. Его непроницаемые глаза блуждают по моему лицу. — Я не жду, что ты поймешь. Это было лучшее решение. — Лучшее… Только потому, что он не позволил тебе увидеть меня в прошлый раз, верно? Его сердитое выражение лица подтверждает эту мысль. — Наруто не хочет, чтобы ты приходил сюда, и… говорил со мной, — продолжаю я, сжимая кулаки. — Ирука выполнял приказ. С губ Итачи срывается вздох. — Но есть распоряжения, которые он не выполнил. Гораздо более серьезные указания. Мне бы хотелось возразить, но Итачи убирает книгу с колен. Он хватает лист, который я сразу узнаю. Одна из статей Джирайи Саннина. Одна из статей, которую я изучал, до того, как заснуть. Волосы на моей шее встают дыбом от мысли, что Итачи рылся в документации вокруг меня, пока я спал. Настолько близко, что он мог даже коснуться меня. — Как ты их заполучил? — бесстрастно спрашивает меня. Я плотно сжимаю губы. Тонкая линия означает, что я не буду отвечать. Мое упрямство заставляет Итачи вздыхать. — Их принес тебе Обито Учиха, — отвечает сам себе. — Вот почему он пришел сюда, не так ли? Я хмурю взгляд, и он кивает. — Он единственный, кто мог это сделать, — спокойно объясняет мужчина. — Я думаю, ты знаешь, что Джирайя Саннин не так давно был заключен в тюрьму за одну… неуместную статью. Я злобно смотрю на него. — Он написал только правду, — защищаю я писателя. К моему удивлению, Итачи кивает. У него печальное выражение лица. — Ты прав, он просто написал правду. Я никогда не одобрял королевский выбор скрыть тот инцидент. Те жертвы заслужили, чтобы о них помнили и скорбили. Я думал, что он будет оправдываться. Попытается доказать мне, что это было самое лучшее из возможных решений. Но не то, что он будет со мной согласен. Это неожиданно. — В любом случае, — продолжает он, — я не могу винить нашего Короля за этот выбор. Он был неопытен… он все еще неопытен в управлении, — поправляет себя. — Слишком молод, на мой взгляд. Он окружил себя людьми, не заслуживающими особого доверия. Фактически, на этом решений настаивали его советники и министры. Наш монарх просто согласился, надеясь, что это будет к лучшему. Моя бровь приподнимается. К чему вся эта преамбула? Итачи, кажется, прочитывает этот вопрос у меня на лице. Он показывает мне статью еще раз. — Есть причина, по которой только Обито Учиха мог владеть этими текстами, — с горечью говорит он. — Среди задач министра внутренней обороны есть и задача по цензуре прессы. Конечно, это одна из второстепенных задач. По этой причине Мадара захотел передать эту обязанность своему сыну в связи с его будущей преемственностью. Говоря это, он делает гримасу, как будто находит эту идею неприемлемой. Я начинаю понимать, к чему он ведет. — На самом деле этим делом занимался Обито. Один из лучших друзей нашей семьи, Хаширама Сенджу, премьер-министр, рассказал нам об этом, — поясняет он. — Именно Обито предложил цензуру и заключение Джирайи Саннина. И, конечно же, он навязал свое решение другим советникам. Я взглатываю. Вывод довольно очевиден, даже если об этом не говорится. Джирайя находится в тюрьме, подвергся цензуре по решению этого человека, Обито. Обито помешал любимому писателю Наруто продолжить его любимый роман. — Прошло два года, а я до сих пор не понимаю этого выбора. Честно говоря, при всем желании он непостижим, — снова говорит Итачи. Он неодобрительно качает головой. — Джирайя Саннин был неряхой по многим вопросам, но отличным писателем. Иронично, что его посадили в тюрьму за единственную разумную статью, написанную за всю свою журналистскую карьеру. Если бы он ограничивался только сказками… — вздыхает он. Я снова хочу возразить. Потому что это не правда, в том романе полно завуалированного смысла. Но я полагаю, что Альфы не готовы признавать некоторые вещи. — Разумеется, все его работы были отозваны. Мне кажется, что Наруто единственный, у кого еще остался этот роман. К счастью, у Обито не хватило смелости отнять его, — радостно комментирует Итачи. — В остальном, единственный, у кого есть письменные работы Джирайи Саннина— это сам Обито. Вот почему только он мог их предоставить. — Он делает паузу и пристально смотрит на меня. — Если я не смог принести их тебе, это не было сделано со злостью. Пока я не стану министром внутренней обороны, у меня нет доступа к цензуре. Я понимающе киваю. И сразу злюсь на себя за этот инстинктивный жест. Я не могу с ним согласиться. — И какое это имеет отношение к увольнению Ируки? — холодно спрашиваю. Если он думал, что отвлекает меня этой болтовней, я не прочь его разочаровать. Итачи передвигается по софе, меняя позу. — Ты знаешь, что Ирука привел сюда Обито, — говорит он. Я помню Рождество, реакцию Наруто. И что-то в моем выражении должно быть очевидным, потому что глаза Итачи светятся пониманием. — Точно. Обито не должен приходить сюда. Это одно из главных условий договора, но оно было нарушено. Не только Обито, но и Ирукой. То, что произошло, само по себе серьезная оплошность. Этот проступок становится еще существеннее потому, что он открыл доступ тому человеку, но не мне. Такое поведение не super partes*, как было согласовано. — Что ты имеешь в виду? Я не могу винить свое любопытство. Моя потребность в выходе из этой клетки неведения слишком велика. По крайней мере, Итачи, кажется, приспособлен к разговору. Я начинаю сомневаться в этом, когда он слишком долго не отвечает. Но потом он вздыхает, качая головой. — Думаю, я могу тебе это сказать, — бормочет себе под нос. — Наверное, будет лучше, если ты об этом узнаешь. Итачи возвращает свой серьезный взгляд на меня. — Ты сам знаешь, насколько деликатно положение моего брата. Он долгие годы провел в этой вилле, вдалеке от социума. В этом виноват Обито Учиха. Хотя, если быть откровенным, в этом есть и моя вина… — признается он, опуская взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня. — Моему брату в жизни не повезло, и это невезение сильно на него повлияло. Долгое время я считал, что для него нет точки возврата. Я боялся потерять своего драгоценного младшего брата и поэтому пробовал все… И это иронично, потому что я действительно потерял его в попытке найти решение. Он не врет, его тон слишком печален. Врун никогда не сможет изобразить такое болезненное выражение лица. Даже феромоны, которые он выделяет, могут принадлежать только человеку, страдающему от боли. Воздух наполнен этим печальным запахом. Мое сердце сжимается. — Как я уже говорил, мне никогда не нравился Обито. Но он нравился Наруто. Мой брат всегда искал с ним встречи, и даже если… — я вижу, как Итачи закрывает глаза и глубоко вздыхает: — Я не одобрял то, что они делали, меня интересовало только счастье Наруто. Пока Наруто был счастлив, я терпел. Я вспоминаю свои сны. Вспоминаю то, что делал минуту назад. Да, Наруто, казалось, излучал радость из всех пор. Но то, чем они занимались… Я полностью разделяю неодобрение Итачи. Это ненормально. — Но потом Обито показал свое истинное лицо, — продолжает Итачи с гримасой, — и Наруто начал его бояться, но Обито не хотел оставлять его в покое. Я пытался вмешаться, но только усугубил ситуацию. В конечном итоге Обито сломил Наруто. Ты сказал мне, что он кратко объяснил, что Обито с ним сделал. Я обеспокоенно киваю. Каким бы лаконичным разговор ни был, это быстрое объяснение сумело прояснить мне немного ситуацию. Я продолжаю спрашивать себя, что же с ним случилось. Что за невезение повергло Наруто? Он не хочет говорить об изнасилованиях, которые пережил. Он очень ясно дал понять, что не считает их изнасилованиями. Но произошло что-то страшней. Что-то не связанное с Итачи, или Обито. Ужасно. Интересно, сколько может выдержать человек, прежде чем сломаться. Интересно, сколько вытерпел Наруто, прежде чем опустил руки. — Как только Наруто поправился после попытки самоубийства, я принял военную позицию. — Итачи продолжает с презрением. — Даже сам факт того, что у него был неоднократный половой акт, когда Наруто был несовершеннолетним, подлежал судебному преследованию. Я был готов уничтожить Обито. Я хотел окунуть его в грязь. Но невозможно окунуть сына Мадары Учихи в грязь, — сердито выплевывает он. Как лицемерно: его отец сделал тоже самое. Но так же, как и Обито, он не заплатил за свои грехи, он не был окунут в грязь. — Вмешался Мадара, — продолжает он после небольшой паузы. — Нам пришлось пойти на компромисс. Никаких апелляций, ни грязи на имени его наследника. В ответ они сделали бы все, чтобы помочь мне с моим братом. Эта вилла, — он поднимает руку, рассеянно указывая на библиотеку, — принадлежит Мадаре. Она была отремонтирована и передана в исключительное пользование Наруто. Именно Обито содержит все экономические нужды Наруто. Как бы ни была богата наша семья, мы бы никогда не смогли позволить себе эту роскошь, — с сожалением признает он. — Как бы мы его ни любили, я сомневаюсь, что наши родители были готовы содержать его в подобном месте. Мне стоит признать это, но без Обито не было бы этого рая. Золотая клетка. — Итак, чтобы случившееся не вышло в свет, они заплатили тебе. Мужчина грустно улыбается. — Я знаю, звучит ужасно. Но уверяю тебя, я ничего бы не смог сделать против Обито. Мадара разрушил бы все, что я с трудом построил за эти годы. Не говоря уже о том, что Наруто был бы вынужден дать показания и пережить случившееся заново, это разрушило бы его еще больше. Но это, с другой стороны… заставило Наруто сделать гигантский шаг. Тебя здесь не было, когда он только переехал. Ты не знаешь, сколько раз Ируке приходилось вмешиваться, чтобы не позволить ему убить себя. По спине пробегает дрожь. Я не хочу думать о попытке самоубийства Наруто. Это причиняет боль. — Говоря об Ируке. Среди различных условий было также соглашение о том, кто будет заботиться о доме и Наруто. Очевидно, Обито было отказано в доступе к вилле в любом случае. Было решено, что мои визиты тоже будут случайными и редкими явлениями. Поэтому мы создали команду Бет, способных заботиться о вилле. И, конечно же, мы выбрали дворецкого врача. Скажем так, это должен был быть нейтральный человек. Который бы не благоприятствовал ни мне, ни Обито. Заинтересованный только в благополучии Наруто. Но я совершил ошибку, слишком доверяя им. Это они выбрали Ируку. Мне сказали, что он компетентный человек. Сначала он даже работал в гетто, но затем его наняла ассоциация, занимающаяся травмированными детьми Альфами. Как я уже сказал, компетентный человек. Профессиональный. Поначалу я был в восторге, когда мне его представили. Но я должен был знать, что это была уловка. Очевидно, эта ассоциация принадлежала лучшему другу Обито. Человек, с которым он часто контактировал. Ирука никогда не был нейтральным. Он немедленно пресекал все мои попытки восстановить отношения с Наруто после того, как Обито сломал его. Напротив, он всегда проявлял понимание к Обито. Наруто сказал мне, что сначала Ирука объяснял ему, что Обито не ошибся, сделав с ним все те вещи, — в конце он рычит как животное. Я бледнею. Я чувствую, как дыхание застревает в легких. Это невозможно. Ирука такой честный, добрый… он никогда не сможет оправдать педофила… Итачи, кажется, угадывает мои мысли. — Ирука тоже человек, Саске. У него есть свои привязанности, и он их защищает. Ирука человек, который может закрыть глаза, когда дело доходит до оправдания того, кому он служит. Мне бы хотелось возразить, но слова застревают в горле, когда я вспоминаю некоторые детали. Ирука всегда оправдывал Наруто. Даже когда он делал те ужасные вещи. Ирука защищал, он всегда был на его стороне. Внезапно это больше не кажется таким абсурдным. Итачи кивает на мое деморализованное выражение лица. — Это было нарастание действий против меня и в пользу Обито, которое побудило меня уволить его, — заключает он. — Чаша переполнилась задолго до того, как я принял решение. Почему я выбрал Альфу, ты уже выяснил. Мизуки — компетентный психиатр, специализирующийся на посттравматических расстройствах. Я фыркаю. — Я уже сказал тебе, что не верю тебе, — рычу я. — Саске, твоя безопасность важна для меня… — Настолько важна, что ты позволил им меня изнасиловать. Для этого у тебя нет оправдания! — прерываю его яростно. Итачи долго молчит, разочарованный. — Я не ожидаю, что ребенок поймет хрупкое равновесие сил. Я раздраженно фыркаю. Какой бесполезный ответ. Итачи не нравятся мои пренебрежительные вздохи. — Я смог убедить их не трогать тебя, — говорит. — Если бы ты их не спровоцировал, они бы тебя не трогали. Ты хорошо вел себя утром, если бы… — Ты винишь меня? — недоверчиво рычу. Итачи смотрит на меня серьезно. — Моя семья не симпатизирует Омегам, которые ведут себя как Альфы. Я смотрю на него с вызовом. — И причем здесь хрупкое равновесие сил? - спрашиваю с гневом. Молчание Итачи продолжается напряженно. Я заставляю себя не отводить взгляд. Я по-прежнему решительно и агрессивно смотрю на него. Пока Итачи плавным движением не встает с дивана. На мгновение я надеюсь, что рассердил, и что он уйдет. К моему разочарованию, он направляется к библиотечной полке. Я с уверенностью вижу, как он достает книгу. И с такой же уверенностью открывает ее на определенной странице, кладет передо мной. — Это наша родословная, — начинает он, когда я наклоняюсь, чтобы увидеть классическое изображение. Итачи скривился, увидев, что имя его отца не помечено. — Придется обновить, но пока и так сойдет. Он начинает мне монотонно объяснять, как читать картинку. И я, сбитый с толку, не могу не слушать внимательно. Мадара — это основа семьи. Лидер, тот, кто управляет кланом Учиха. Он первый из семи братьев. Каждый из этих братьев порождает отдельную ветку от центрального ствола, более тонкую, чем основная линия, но все же достаточно толстая. Толщина их ветвей градуируется в зависимости их старшинства. Толщина говорит об их важности с точки зрения наследственности. Изуна — младший брат, поэтому у него самая тонкая вторичная ветвь. — Преемники Изуны, — объясняет Итачи, — являются частью седьмой линии в семье. Это родословная Итачи. Но, в свою очередь, у Изуны пятеро детей. Из этих пяти детей последний — отец Фугаку, который, в свою очередь, является третьим сыном. Это делает ветвь семьи Итачи находящуюся в семи родословных от ветви Мадары и восьми от ветви Изуны. — Мы на грани клана, — бормочет он, — нам суждено было медленно исчезнуть. Семьи Изуны не участвовали в политических деятельностях, пока я не родился. Я приподнимаю бровь на этот самонадеянный тон. Итачи делает намек на улыбку. — Я гений, Саске, — объясняет он. И в его словах не чувствуется напыщенность. Это простой факт. — С самого детства. Мою особенность заметила одна из наших горничных Омег. Слуга поняла, что у меня есть талант, который нельзя попусту терять. Она рассказала моим родителям и сумела их убедить отправить меня в частную школу. Даже на сегодняшний день я не знаю, благодарить или ненавидеть ее за это, — его губы скривились в гримасе. — Я оставался в той школе до совершеннолетия. Когда я выпустился, моя семья попыталась дебютировать в обществе. В школе мне удалось сблизиться с детьми известных политиков. Через год после моего возвращения, отец стал советником по культуре в одном из городов, управляемый Учихами. Эта победа привлекла внимание Изуны. Он хотел вернуть свою родословную в политические игры. Я послужил ключом. В возрасте двадцати пяти лет я обручился с Изуми, дочерью старшего сына Изуны. Это сблизило мою семью с дворянским обществом столицы. Тем временем Наруто становился все известнее. И многие знатные семьи, даже самые важные, начали желать нашего присутствия. Даже семья премьер-министра. Мадара стал замечать нас. Замечать меня. И, несмотря на сына, он выдвинул гипотезу, что я могу стать его преемником. Мы официально стали одной из самых важных семей в политической игре. Но все это возможно только благодаря сети альянсов, которую я построил. Если я наступлю не туда, весь замок рухнет. Если я буду слишком противоречить Изуне, брак с Изуми будет расторгнут. Я снова буду первенцем пятнадцатой линии крови. Слишком далеко, чтобы Мадара заметил меня. Я не отрываю глаз от генеалогического древа. Меня тошнит. Я всего лишь пешка, которую не жалко потерять, для того чтобы сохранить свою позицию в политических играх. Итачи говорил так, как будто ожидал, что я пойму его мышление. Я сжимаю кулаки, чтобы не закричать. Брожу глазами по родословным в поисках того, что сможет меня отвлечь. И кое-что привлекает мое внимание. — У Мадары только один ребенок? Это любопытно. Не считая окраинных семей, таких как семья Итачи, все другие имеют как минимум троих детей. За исключением самого Мадары. Итачи фыркает, чтобы скрыть смешок. — На самом деле у Мадары было еще двенадцать детей. Обито — тринадцатый и последний. — Остальные мертвы? — Убиты, — мрачно говорит он. — Все, один за другим, от руки Белой Дамы. Мои глаза расширяются. Я не ожидал такого ответа. — Обито — единственный выживший. Но его история… — Итачи корчит лицо, как будто ест лимон, — особенная. Он оказался в центре многих покушений в своей жизни. Но не от руки Белой Дамы. Я думаю, она не хочет убивать его, потому что у них такая же грязная кровь, — заканчивает он с явным презрением. — Грязная кровь? — повторяю, призывая его объяснится лучше. Черные глаза Итачи смотрят на меня холодно, полные пренебрежения. — Да. Обито — это Альфа, рожденный от Омеги.***
В дверь раздается стук, пока я все еще перевариваю эту последнюю информацию. Внезапный звук заставляет меня вздрогнуть. Я инстинктивно делаю шаг назад, когда, открывая дверь, Мизуки входит в библиотеку. — Прошу прощения, — смиренно говорит он, — но я пришел сообщить, что обед будет скоро подан. Итачи вздыхает и смотрит на часы. — Уже так поздно? Как летит время, — недоверчиво комментирует он. — Вы собираетесь обедать здесь, сэр? — спрашивает Мизуки. Итачи качает головой. — Спасибо за предложение, но мне нужно вернуться к Наруто. — Альфа поворачивается ко мне. — Он вернется сегодня вечером перед ужином, когда ему станет лучше, я обещаю. — Итачи вздыхает. — В конце концов, мы не поговорили о том, о чем нужно было. Я корчу гримасу. Но он не замечает ее, потому что снова поворачивается к Мизуки. — Я задержу Саске еще на десять минут. Я не уточняю, что в последнее время обед приходит ко мне. Восьмиугольная комната все еще разгромлена. И я еще не решился вернуться в обеденный зал. — Конечно, сэр, — гарантирует Мизуки. Дворецкий выходит из комнаты, осторожно закрывая за собой дверь. Я даже не успеваю расслабиться, потому что в то же время Итачи кладет руку мне на щеку. Я замираю в недоумении. Сердце внезапно забивается в горле. Мне хочется отступить. Но я не могу. Я чувствую себя парализованным. — Мне очень жаль спрашивать тебя об этом сейчас, в такой манере. — Начинает Итачи, не замечая, или игнорируя мой дискомфорт. — Но я должен знать. Насколько тебе важен Наруто? — И ответь, пожалуйста, искренне. Сначала я даже не замечаю, что он использовал Голос. Слова самостоятельно вылетают из моего рта. — Я ненавижу то, что он со мной сделал, но теперь он мой друг. Я хочу, чтобы с ним все было хорошо. Хочу помочь ему поправиться. Итачи улыбается. И я понимаю, что ответил под влиянием Голоса. Гнев дает мне движок, который мне нужен, чтобы уйти от его ласки. Я с горечью смотрю на него за то, что он воспользовался этим методом. И Итачи печально отвечает. — Извини. Но у нас мало времени, мне нужен был честный ответ, — извиняется он. — Я рад, что у Наруто есть такой друг. Я смотрю на мужчину настороженно, бдительно. Я думал, он завидовал той связи, которая рождалась между мной и Наруто. — Почему ты спросил меня об этом? — Мне нужна твоя помощь, — прямо говорит он. — Мне нужно, чтобы в следующий раз ты сопровождал Наруто. Я настораживаюсь еще больше. — В предыдущий раз ты не позволил мне… — Потому что для меня это было неожиданно, как и для тебя, — перебивает меня. — Но в следующий раз мне понадобится твоя помощь. — Моя? Он устало вздыхает. — Наруто должен будет встретиться с одним человеком. Это связано с тем, о чем я рассказывал тебе недавно. Обито не воспринял хорошо увольнение Ируки, поскольку он потерял своего шпиона. Так что он потребовал выслушать мнение Наруто по этому поводу. Я столбенею. — Наруто должен будет встретится с Обито? Это безумие. Случившееся в Рождество повторится. Наруто не справится. И мое присутствие ничего не изменит. Но Итачи успокаивает меня кивком. — Нет, конечно, нет, — отвечает он. — Это будет посредник, которому Обито доверяет. Но этот человек… Наруто это не понравится. Нет необходимости упоминать имя. Соединяя все пазлы, я понимаю, о ком он говорит. — Какаши Хатаке? — спрашиваю тихо. Итачи расширяет глаза. — Ты действительно умен, Саске, — произнес он под впечатлением. — И Наруто, должно быть, начал сильно тебе доверять. Ты удивительный. И снова я краснею от лестного восхищения. Я не могу не радоваться этому. — Ты обещал, что они не встретятся, — мне удается сдерживаться. И Итачи кажется виноватым. — Это не мой выбор. Поверь, я уже несколько дней ищу альтернативу. Но единственная - это встретиться с Обито лично. — Я вижу, как он сжимает кулаки и челюсть. — В конце концов, им все равно на эту ситуацию, они просто хотят дать Обито предлог, чтобы помучить Наруто. — И ты думаешь, что мое присутствие сможет ему помочь? — неуверенно спрашиваю. Он уверенно кивает. — Ты даже не представляешь, насколько сильно воздействуешь на Наруто. По сравнению с прошлым годом он стал намного спокойнее. Особенно, когда он думает о тебе. Ты должен увидеть, как он загорается, когда кто-то спрашивает его про связь. Я отвожу взгляд. Потому, что его слова заставили меня снова покраснеть. И потому, что, когда он это говорит, несмотря на спокойный тон, его глаза печальны и завистливы. — Я понимаю, — просто говорю я. Тогда я понимаю, что, возможно, мне нужно еще что-то добавить, согласиться. — Я приду, хорошо. Итачи вздохнул с облегчением. Меня напротив - охватывает нервозность. Я впервые выйду за пределы виллы, войду в контакт с обществом. Мое сердце бешено колотится. —Тогда я подготовлю все необходимое для твоего присутствия. Как ты думаешь, начало следующей недели подойдет? Я киваю, но он задумчиво хмурится. — Саске, когда у тебя начнется течка? — спрашивает меня. Он прав. Я совсем забыл, что до течки осталось совсем недолго. Я вспоминаю расчеты, которые я сделал с Ирукой. — Если учитывать последнюю, то 23 февраля, — отвечаю я. — Если же, с другой стороны, возобновится обычный цикл, то 29-го числа. — Выходит, у нас мало времени, — размышляет он. — Постараюсь посмотреть, возможно ли устроить встречу в эти выходные. Я слышал, что в Гранд Отеле будет вечеринка. А еще там есть комнаты для Омег. — Он сужает глаза. — Да, хорошая идея. Я позвоню, чтобы уточнить. Итачи, кажется, уже потерялся в своих планах. Но перед тем, как покинуть библиотеку, он снова прикасается к моей голове. — Спасибо, Саске, — бормочет он. Я замираю. И даже несколько часов спустя после его ухода, я продолжаю удивляться, почему это простое “спасибо” вывело меня из равновесия.***
Наруто действительно возвращается перед ужином. Ближе к вечеру я начал бродить по саду с котенком. Глядя на снег, я вспоминаю слова Белой Дамы. Пройдет еще как минимум месяц, прежде чем он начнет таять. А что будет дальше? Прибытие Наруто избавляет меня от этих тревог. По правде говоря, меня ужасает та женщина. — Саске, — радостно приветствует меня, когда выходит из машины. У него бледное лицо, темные круги под глазами. Но, если он и правда поправлялся от похмелья, мне не следует удивляться. Я позволяю ему обнять меня за плечи. Он утешительно прижимает меня к себе. — Давай зайдем, здесь слишком холодно, — просит он меня. У входа, пока мы складываем пальто, появляется Мизуки. Я ожидаю, что Наруто с рычанием прогонит его. Вместо этого он сужает глаза, и единственный признак агрессии — это повышение его доминирующих феромонов. В остальном он остается сдержанным и спокойным. — Мизуки, пойдем с нами. Я удивлен такой просьбой. И дворецкий, кажется, тоже. Наруто снова обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Он держит меня рядом с собой. Мы направляемся в гостиную, усаживаемся на диван в стиле барокко. Мизуки остается стоять, пока Наруто, кивнув подбородком, не приказывает ему сесть в кресло перед нами. В воздухе витает напряжение, я отчетливо его ощущаю. Феромоны Наруто усиливаются, и Мизуки автоматически высвобождает свои. Наруто небрежно откидывается назад, его руки опираются на спинку дивана в открытой позе, одна нога скрещена на другой. — Итак, — сухо начинает он, — поскольку я вынужден терпеть твое присутствие, давай проясним некоторые правила. У Наруто такой ледяной, сдержанный тон… он снова кажется хищником. Как в начале наших отношений. Бессознательно, находиться так близко к нему пробуждает во мне дрожь. Пробуждает старые страхи, которые, как я думал, я преодолел. — Хорошо, сэр, — быстро отвечает Мизуки. Наруто молчит несколько секунд. Я вижу, как его холодные глаза наблюдают за вторым Альфой. — Теперь на тебя переходят все обязанности Ируки, — он начинает говорить, и его голос не дрожит, даже когда он называет имя бывшего дворецкого. — За исключением приема моих таблеток. Мизуки подергивает бровью в негодовании. Наруто опережает его еще до того, как он успевает возразить. — Я принимаю таблетки практически с тех пор, как научился ходить. Я знаю, что делать, расписание, количество и все остальное. Я сам позабочусь об этом. Поэтому тебе запрещено входить в кабинет Ируки. — Господин… Волна феромонов заставляет дворецкого заткнуться. Наруто остался таким же спокойным. Видеть такую повадку с его стороны вызывают во мне рвотные спазмы. Может быть, потому что несколько часов назад Итачи вел себя также. Невооруженным взглядом понятно, кого Наруто пытается имитировать. Меня это беспокоит. Я не хочу, чтобы он был похож на Итачи. — Если тебе дали ключ, верни его. — Вы не можете… Наруто раздраженно поднимает руку, чтобы прервать бесполезную тираду. — Могу. Потому что, если ты этого не сделаешь, я с радостью расскажу Итачи, что твой докторат всего лишь фальшивка. Дворецкий белеет. И я не могу не ерзать на диване. Итачи сказал, что нанял Мизуки из-за его компетенций в психиатрии. Наруто, кажется, слышит мои мысли, хотя его взгляд не отрывался от Мизуки. В его глазах светится злоба. — Ах, да. Я провел расследование, нелегкое, признаюсь. Я знаю наизусть твое резюме с историей успехов в медицине. Жаль, что многие были приукрашенны. Как твой докторат… Фальшивый. Такая же подделка, как и твое ученичество в клинике для Альф со сломанными метками. Кто знает, как бы мой брат воспринял это, если бы узнал. Мизуки становится все бледнее, но Наруто не щадит его. — Ты происходишь из семьи Бет. У тебя нет никого, кто бы смог прикрыть твою спину, если правда раскроется. Особенно, если на тебя подадут в суд Учиха. Разве это не было бы позором? Воздух такой холодный. Кажется, будто я погружен в ледяной покров. Тяжесть, создаваемая феромонами Наруто, почти не дает нам дышать. Мизуки опустил глаза в знак подчинении. — Я понимаю. — Отлично, — соглашается Наруто. — Теперь отдай мне ключ. Мизуки подчиняется, вытаскивая из связки маленький ключик. Наруто делает намек на довольную улыбку. — Молодец. Ты мне нравишься послушным. — Что-то еще? — униженно спрашивает он. — Да. Тебе запрещено находиться в одной комнате с Саске. Услышав свое имя, я подпрыгиваю. И Мизуки тоже поднимает взгляд. — Мистер Учиха сказал… — Да, я знаю, — прерывает его, раздраженно кивая головой. — У него паранойя после того, что случилось. Но этого не повторится, я могу гарантировать. В настоящий момент ты представляешь для Саске большую угрозу, чем я. Мизуки, очевидно, изо всех сил пытается сохранять нейтральное лицо. — Итак, — бесстрастно продолжает Наруто, — если Саске войдет в комнату, в которой находишься ты, ты немедленно уходишь. Чем бы ты не занимался, ты останавливаешься и тащишь свою задницу в другое место. — Слушаюсь. Несмотря на все, я восхищаюсь спокойствием, которое удается сохранять Мизуки. Если бы Наруто говорил со мной в таком тоне, с такой интонацией, я бы сошел с ума. Я бы начал огрызаться после первого слова. — Еще кое-что, — добавляет Наруто, наклонившись вперед, взгляд полон угрозы. — Если ты еще раз посмеешь коснуться одного из моих слуг, я перережу тебе горло. Мизуки заметно сглатывает. На этот раз он ничего не говорит, просто кивает. На губах Наруто нарисована жестокая улыбка. Плавным движением он снова откидывается на спинку дивана. — Отлично. Теперь можешь идти. Скажите на кухне, что ужин может быть подан. Немедленно воспользовавшись возможностью, дворецкий встает, чтобы убежать. Но в конце концов он, кажется, что-то вспоминает. — Где вы хотите ужинать, господин? Наруто быстро поднимает брови. — Как всегда, в восьмиугольной комнате. — Она непригодна, сэр. Проходит долгая секунда тишины. Я не думал, что воздух может стать еще более напряженным. Волосы на моих руках встают дыбом. — Прошли дни, — шипит он, — а вы еще не отремонтировали комнату? — Я… — Ты должен быть более компетентным, если хочешь быть достойной заменой Ируке, — прерывает он. Мизуки глубоко вздыхает и кивает. — Мне накрыть в обеденном зале? Наруто, кажется, хочет отрицать, злясь на это предложение. Я вмешиваюсь раньше. — Да, обеденный зал подойдет, — тревожно говорю я. Наруто замирает и смотрит на меня. Я стараюсь казаться уверенным. В конце концов, если мы больше не едим в той комнате, то потому, что я об этом попросил. Рано или поздно мне придется вернуться туда и столкнуться с воспоминаниями. Мне не нравится эта идея, но я сделал бы все, чтобы разорвать этот напряженный воздух. Я больше не могу этого выдержать. Наконец Наруто кивает. — Сделай, как говорит Саске. — Как пожелаете. С окончательным соглашением Мизуки уходит. Как только Альфа выходит, Наруто расслабляется на диване. Он глубоко вздыхает и запрокидывает голову. Устало закрывает глаза и одновременно перестает распространять феромоны. Он подносит руку к вискам, потирая их. — Боже, моя голова разрывается… — сетует он. Когда он снова открывает глаза, я с облегчением узнаю его взгляд. Взгляд, который я научился любить. Не тот холодный и беспощадный, каким он был несколько секунд назад. Я автоматически расслабляюсь. И вспоминаю его слова. Он прав, больше нет такого риска. Наруто больше не будет так себя со мной вести. — Слишком много выпил? — спрашиваю. — Да, я… откуда ты знаешь? — он останавливается. Голубые глаза смотрят на меня, сбитые с толку. — Итачи приходил сегодня утром, — признаюсь. Мне не удается расшифровать выражение его лица. — О… Чего он хотел? — Кажется, он смирился с этой новостью. Я не хочу ему лгать. Даже ценой показаться жестоким. Наруто уже заставил меня понять, что он предпочитает честность сладкой лжи. — В эти выходные тебе предстоит встретиться с Какаши Хатаке. — Как только я это говорю, он застывает, поэтому я спешу добавить. — Я пойду с тобой. Удивительно, как эти четыре слова сразу его успокаивают. Он кивает и протягивает руку, чтобы найти мою. — Зачем, — спрашивает. — Из-за случившегося с Ирукой. Они хотят убедиться, что ты согласен с решением. Наруто реагирует так, как я ожидал. Он заливается слезами. Отличный способ заставить меня паниковать. — Это моя вина, — рыдает он. — Наруто… — Боже, я такой идиот, — игнорирует меня. Он закрывает лицо руками, его плечи дрожат. — Это не может быть твоей виной… Но он качает головой. — Телефонный звонок. Я сказал… Я сказал, что они должны вернуть мне Ируку. Я думал, что это он его уволил, — плачет Наруто. И я наконец понимаю, о чем он говорит. — Они знают, что я не согласен, черт. Дерьмо! Я не знаю, как себя вести. Я кладу руку ему на спину и пытаюсь успокаивающе похлопать. — Все будет хорошо… — Я не хочу его видеть, Саске, не хочу, — всхлипывает он. — Что, если он сделает это снова? Мне не нужно уточнять, о чем он говорит. Чего он боится. — Он не посмеет, — твердо говорю я. — Ты больше не ребенок, Наруто, ты можешь защитить себя. В крайнем случае ты можешь врезать ему в нос. — Мои слова, кажется, не доходят до него, поэтому я подхожу еще ближе. — Итачи и я будем там. Итачи ему не позволит. — Что, если он что-то сделает с тобой? — он в ужасе вздыхает. — Не сделает, — и я хотел бы быть более уверенным. Я глажу его по волосам. — Ну, ты всегда можешь пригрозить ему раскрытием. Я уверен, что у него много грязных секретов, которые ты сможешь найти. Больше, чем мои слова, его успокаивают мои пальцы между его светлых волос. В наступившей тишине я вижу, как он пытается сдержать слезы. Замедлить дрожащее дыхание. Он скользит, свернувшись калачиком ко мне. Я прижимаю его голову к своей шее, прежде чем осознаю это. Горячие слезы падают на мою кожу. Его нос упирался в метку. Я понимаю, что его успокаивает мой запах. Когда он больше не дрожит, он спрашивает меня: — Ты пойдешь со мной? Я раскрываю руки, чтобы обнять его. Затем я крепко сжимаю его и кладу щеку на его голову, на его мягкие волосы. — Да, — шепчу я.