Iar

      Мои руки дрожат. Они охвачены неконтролируемой судорогой. Ноги тоже еле держат мой вес, мне нужно за что-то ухватится. Но ничего подходящего поблизости нет.       Только тишина. Тишина, в которой я слышу фантомные стоны Наруто.       Наруто… Это действительно был он?       Мне не удалось остаться в той комнате. Даже с закрытыми глаза, томные вздохи и пошлые шлепки кружились в моем разуме. И, должно быть, именно эти звуки, что вырывались из горла Наруто, сломали меня. Я убежал прежде, чем Итачи успел что-то сказать. Я вернулся в наш номер. В спальню. Место, где Наруто поцеловал меня в лоб всего несколько часов назад. Он пообещал мне, что с ним все будет хорошо.       И теперь он там. Занимается такими вещами.       — Как я и представлял, ты шокирован.       Я обращаюсь в сторону голоса Итачи. Он находится у двери. Взгляд, залитый раскаянием. Я резко кидаюсь на него.       — Почему ты заставляешь его заниматься этим?!       Он качает головой.       — Не я. Он сам этого хочет, — поправляет меня.       Я вспоминаю слова, которые он сказал мне совсем недавно. Теперь ты знаешь, кто такой Курама. Значит, Итачи все это время имел в виду его. Наруто всегда был Курамой.       Я сажусь на кровать и яростно тереблю волосы.       — Что он такое? У него расстройство личности? Или что-то в этом роде?       Итачи снова качает головой.       — Ничего подобного. Курама — это просто прозвище, которое ему дал Шисуи, но, тем не менее, он Наруто. Мы начали называть его так, чтобы сохранить анонимность…       Он внезапно останавливается. Он все еще стоит у двери. Глазами он смотрит на один из стульев, стоящих перед кроватью.       — Можно? Позволь мне рассказать тебе всю историю с самого начала.       Я киваю. Мой глаза осторожно следят за ним, пока он элегантно приближается и садится. По сравнению с несколькими мгновениями назад, он, кажется, восстановил самообладание. Хорошо, хотя бы один из нас должен быть спокойным. Мне хочется кричать.       Итачи требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Я поднимаю ноги и скрещиваю их на кровати в более удобной позе. Через мгновение он начинает.       — Какаши сказал сегодня, что я не настоящий брат Наруто. Видишь ли, он не…       — Я знаю, — перебиваю его. — Когда мы впервые встретились, он сказал, что его зовут Наруто Узумаки. И он всегда уточнял, что его усыновили.       — Ох, — Итачи потерял дар речи. Он упускает плечи, замирая в жалкой позе. — Я должен был догадаться. Наруто никогда не простит меня за то, что я скрыл от него правду. Но у меня были свои причины. Разумеется, это Обито раскрыл ему этот секрет. Наруто хотел вернуться домой, но Обито помешал ему. Чтобы заткнуть ему рот, Обито рассказал, что мы не кровные братья. Он…       Итачи снова останавливается. Он качает головой.       — Нет, по порядку. Я начну с самого начала. По крайней мере, это упростит объяснение.       Несмотря на это, он снова молчит несколько секунд, как будто медитируя.       — Некоторое время назад я сказал тебе, что мой талант заметила Омега, принадлежащая нашей семье. Именно она приметила талант, который в дальнейшем я развил в институте. Этой Омегой была мать Наруто, Кушина Узумаки. Женщина была подарком, поднесённым моей маме на свадьбе, и именно она стала моей кормилицей, после моего рождения. Она была единственной, кто заботилась обо мне во всех смыслах этого слова. Она была моей матерью больше, чем женщина, что дала мне жизнь. Я доверял ей всецело. В детстве она была точкой моей опоры. Если мне нездоровилось, она лечила меня. Если мне снился кошмар, она утешала меня. Если я был голоден, она готовила мне еду. Она играла со мной, обнимала, пела колыбельные. Но однажды она предала нас.       Тогда мне было пятнадцать. Я находился в институте, когда за мной приехала мама. Кушина сбежала, но не одна. Один из Омег Изуны тоже сбежал из особняка. Они украли драгоценности и деньги. В бегах Кушина даже убила одну из наших служанок. Никто ничего не заметил, но у Кушины и того Омеги были отношения. Его звали Минато, он был…       — Отцом Наруто, — полагаю.       Я вспоминаю лапсус Какаши. Сначала я думал, что это был простой мазок звука. Ми вместо На. Но что, если Какаши с самого начала хотел назвать его другим именем? Именем отца Наруто?       Итачи кивает.       — Да. Сбежавших нашли несколько месяцев спустя. Они пытались добраться на лодке до Архипелага. Но они не успели, их схватила полиция. Омеги сбежали, ограбив своих хозяев и убив Бету, что работал в нашем доме. Наказанием был смертный приговор. Но Кушина была беременна. Беременна Альфой. Только моя мать, владелица «Омеги», могла решить, отложить ли приговор и позволить ребенку родиться, или нет. Я…       Итачи колеблется, его взгляд расфокусировался.       — Я не могу это объяснить, Саске. Но как только я узнал, я понял, что ребенок был для меня. Если бы Кушина не сбежала, то ребенок родился бы и вырос вместе со мной. Как мой брат. Я не мог позволить, чтобы его отняли у меня, еще до его рождения. Этот ребенок должен был родиться. Он должен был быть со мной.       Я долго умолял мою мать. И, в конце концов, мне удалось убедить ее, заставить поверить, что она не пожалеет. Что я позабочусь о малыше. Что он будет полезным семье. В то время я не знал, что говорю. Единственный мой интерес был — быть услышанным. Так что я не взвешивал свои слова, свои обещания. Я только продолжал повторять, что они не пожалеют об этом решении. И они меня послушали. Наруто родился десятого октября. Как Учиха, как Альфа и, прежде всего, как мой брат.       Я сгибаю пальцы. Теперь кусок паззла встал на свое место. Родители Наруто и его усыновление. Два Омеги, принадлежавшие семье Учиха, зачали Альфу. Люди, которые нарушили закон, и которые поплатились за это. Это объясняет, почему фамилия Наруто неблагородного рода. Почему он ничего не знает о том, кто его родил. Почему Учиха приняли его в свою семью.       — Вы не рассказали ему об этом?       Итачи качает головой.       — Никто не знал, только самый близкий круг нашей семьи. Минато очень нравился моим родителям, Изуна часто одалживал его нам. Поэтому все подумали, что Микото забеременела от него. Наруто больше похож на отца, чем на мать. Он его точная копия, особенно теперь. Наруто знает, что Микото на самом деле не его мать. Но мы ничего ему не рассказали о Кушине и Минато.       Я сгибаю пальцы, пока запоминаю эту информацию. Наруто сказал мне, что он жив, потому что Итачи хотел младшего брата. Именно ему он обязан своим существованием.       Так кого волнует, если он иногда что-то требует от меня? Я принадлежу ему, я не против.       Нет, Наруто, это совсем не так. Из того, что Итачи только что мне рассказал, складывается впечатление, что именно он вложил эту идею в твою голову.       Я поднимаю одну ногу и прижимаю к груди. Кладу подбородок на колено, обнимая сустав.       — Продолжай, — приказываю ему.       Итачи кивает.       — К сожалению, в то время я был в разгаре своего обучения. Я не смог присутствовать и наблюдать раннее детство Наруто. Но поскольку мне больше не нужно было жить в институте круглый год, я стал ездить между школой и своим домом. Я возвращался только ради Наруто. Он всегда ждал меня, каждый день. Он знал, в какое время я возвращаюсь. А если я задерживался, он начинал плакать. Мы поладили сразу. Он стал самым важным человеком в моей жизни, а я — в его.       Я старался воспитывать его как мог. Когда я возвращался домой, я никому не позволял присматривать за ним. Этим должен был заниматься только я. Не то чтобы мне приходилось сильно напрягаться. Мои мать и отец не интересовались им. Шисуи ненавидел Наруто. Он завидовал ему, потому что он занимал все мое свободное время. Другие кузены также относились к нему холодно. Они презирали его, из-за происхождения его настоящих родителей. Когда меня не было рядом, Наруто был один.       Я киваю. Учитывая, насколько Наруто полагается на Итачи, это очень логичное объяснение. Он привык иметь рядом только Итачи. Так поступил бы любой другой ребенок.       — Летом, когда Наруто исполнилось семь лет, он отправился с нами в отпуск. Я был взволнован, это было впервые. Направлением стали пляжи Южного моря. Раньше родители никогда не брали его с нами. По этой причине я ненавидел праздники. Я стал надеяться, что с моим младшим братом рядом, все станет иначе.       Вместо этого я возненавидел их еще больше.       Итачи делает паузу и глубоко вздыхает. Прежде чем продолжить, он смотрит на меня.       — Можно мне стакан воды? — вежливый вопрос.       Я быстро вскакиваю с кровати. Мне нужно, чтобы он продолжил рассказ как можно скорее. Эта последняя фраза предвещает страдания. Я иду на кухню и беру стакан, наполняю его водой. Когда я возвращаюсь, Итачи не сдвинулся ни на дюйм.       — Спасибо, — бормочет он, хватая стакан.       Я смотрю, как он жадно пьет, тем временем я возвращаюсь на свое место на краю кровати.       — Что было потом? — настаиваю.       — Сначала ты должен знать еще одну деталь. В том году мой отец уже утвердился в качестве советника. Но, несмотря на это, другие политические семьи исключили нас из своего окружения. Многие смотрели на нас с недоверием. Моя семья была последней ветвью генеалогического древа Учиха. Мы не были такими благородными, как другие члены нашей семьи. Мы являлись мелкими аристократами. Нам не было позволено заниматься политикой. Поэтому другие семьи пытались изолировать нас. Как я уже говорил, Наруто изменил этот факт. И случилось это именно во время той поездки.       — Одна дворянка заметила Наруто, когда он игрался в песке. Наруто сейчас красивый мужчина, но раньше он был очаровательным ребенком. Эта дворянка очень важна и влиятельна, ее муж владеет правами на все южное побережье. Женщины Альфы, по сравнению с Омегами, не столь плодовиты, она очень страдала из-за того, что не имела детей. Она сразу влюбилась в Наруто. Она приходила к нам в гости каждый день, только ради того, чтобы провести с ним время. Аристократка даже приглашала нас на вечеринки, но только если мы приводили с собой Наруто. Короче говоря, он открыл нам двери в высшее общество. Мы встретили других дворян. Они тоже проявляли интерес к Наруто. Образовался эффект домино. И вдруг мы стали самой востребованной семьей в знатном окружении. А все потому, что они хотели видеть Наруто.       Итачи делает паузу, смотрит на мой хмурый взгляд. Он, наверное, догадался о моих мыслях.       — Не торопись. В то время не происходило ничего такого, чего бы стоило бояться. Их интерес был совершенно невинным. Да, я заметил, что некоторые мужчины смотрят на него слишком жадно. Но они ничего ему не делали. Наруто рассказывал мне все, что происходило. В конце концов, иногда я тоже присутствовал, поэтому смог убедиться в правоте его слов. К сожалению, все изменилось, когда закончилось лето. Мы возвращались домой с багажом важных, важных друзей и многочисленными светскими приглашениями. Мы решили продолжить эту игру. Наруто продолжал пользоваться большим спросом. Но у меня были свои обязательства. Я не мог присутствовать как раньше, поэтому Наруто стал ходить самостоятельно на частные встречи. Его сопровождал водитель, а потом, в нужное время, забирал. И однажды вечером Наруто… Наруто… он сказал мне… Итачи продолжает, прерываясь внезапными вспышками смеха. Холодный истерический смех. Он хихикает, как будто инстинктивно.       — Он сказал мне, что его… трогали… там, откуда он писает и какает… — он снова начинает смеяться. — Понимаешь? Наруто даже не знал, что это значит. Он был ребенком. Он… не понимал.       Альфа закрывает лицо руками. Скрытый таким образом, он, кажется, то ли рыдает, то ли смеется. И я понимаю эту маленькую истерическую вспышку. Я даже представить не могу, какого это, услышать такие слова младшего брата.       — Это открытие шокировало меня, — говорит он. — Игра зашла слишком далеко. Я был готов поставить точку. Но мой отец… Я спросил Наруто, отец ли позволил этому произойти. Наруто сказал да. И мой отец похвалил его, сказал, что он был хорошим мальчиком. — Он глубоко вздыхает. — Я мог видеть точный момент, начало его превращения в это существо.       Мне даже не нужно спрашивать, кого он имеет ввиду, чтобы понять, кому направлены эти слова. Картинка, что имела место в его номере, ярко запечатлелась в моем уме.       — И? — издаю едва слышный шепот.       — Я начал спорить с отцом. И вот здесь я понял последствия своей первой ошибки. Вспомнил о том глупом обещании, которое я дал, до рождения Наруто. Что еще хуже, Наруто присутствовал при нашем споре. Он все услышал. Это была моя вторая ошибка. Я позволил ему услышать, как его отец говорит, что он родился именно для этого. Чтобы быть полезным. Пришло время доказать, что взять его под опеку не было ошибкой. Наруто серьезно относился к каждому слову. В то время ему только исполнилось девять. И он уже чувствовал себя обязанным оправдывать свое собственное существование.       Часть меня не так уж шокирована. В девять лет я осознал свое положение. В семь лет педагоги уже говорили с нами о сексе. Я знал все о соитие. О нашем долге перед Альфой. О факте, что мы существуем для Альф. В девять лет я осознал, что веду жалкое существование. Что в следующем году я стану рабом, как и любой другой Омега.       Но я Омега. Наруто Альфа. Ребенку доминантного вида не нужно беспокоиться об этом, пока не проявится его второй пол. Но даже тогда он не воспринимается как чисто сексуальный объект. Он не должен быть желанным, чтобы осмыслить свое существование. Определенные мысли никогда не поколеблют мысли Альфы. Они существуют как человек. Не как объект желания.       — Значит встречи продолжились, — полагаю.       — Да, и не только. — Он устало откидывается назад. — Наш отец приказал мне научить его, что я и сделал.       Я смотрю на него растерянно.       — Что ты сделал?!       Итачи не отвечает на мой взгляд. Я просто вижу, как его челюсть затвердевает.       — Это было самое логическое решение. Я не мог этого предотвратить. Но я мог уберечь его от травм. Я научил его, как избежать повреждений. Ты думаешь, что все бы относились к нему бережно? Я помешал им причинить ему непоправимый вред. Я не хотел чтобы он возвращался домой истекающий кровью.       Я прикусываю язык. Факт остается фактом: ребенок не создан для этих вещей. Не знаю, насколько Итачи улучшил положение.       Воспоминания о том, как Наруто лечил меня после своего дня рождения, прыгают перед моими глазами. Ранее я предположил, что он практиковался на себе. Итачи… подтверждает это.       — Эти встречи продолжались. А тем временем я понял, что мои чувства к брату не были… нормальными. Моя привязанность выходила за рамки привязанности между братьями. Я осознал, что люблю его. И знание того, что другие люди делают с ним, убивало меня. Я начал отдаляться. Я надеялся положить конец этим чувствам. Так произошла моя третья ошибка. Мое отдаление заставило его страдать. И однажды вечером произошла ожесточенная ссора. Я даже не помню, чем она была вызвана. Но мы были гостями на чужой вилле. Ночью, я полагаю, из злости ко мне, Наруто убежал. Ему было всего одиннадцать лет.       Я задерживаю дыхание и нервно сужаю глаза. Итачи продлевает перерыв дольше, чем необходимо. Кажется, он действительно изо всех сил пытается продолжить.       — Вилла находилась в сельской местности. Недалеко от одного гетто. Оттуда сбежал преступник. Его уже несколько раз сажали в тюрьму за то, что он провел течку вне гетто. Как и в ту ночь. Омега… нашел Наруто.       Итачи закрывает глаза, выражая глубокое страдание.       — Он похитил его и сковал на заброшенном складе.       Волоски на моем теле встают дыбом. Я сглатываю. Нет, не продолжай. Не говори того, что произошло дальше.       Я могу представить.       Я не хочу знать.       И Итачи понимает мою безмолвную просьбу. А может этого из-за того, что ему слишком больно вдаваться в детали.       — Девять дней. На его поиски ушло девять дней. Мне казалось, что я умираю. Я думал, что Наруто мертв. В первый и единственный раз, когда я поверил в Бога, было тогда, когда они вернули его мне живым. Но прошло девять дней, — с тоской настаивает он. — Этот зверь уничтожил его. Сломал в нем то, чего больше никогда не восстановить. Он убил моего брата. Но в тот момент я этого не осознавал. Я был слишком рад, что он все еще был со мной. И Наруто ничего нам не рассказал. Врачи предупредили нас, что воздействие течки в таком молодом возрасте пробудило… его второй вид. Но никого это не волновало. В то время проблема насилия по отношению к маленьким Альфам не считали такой существенной. Или травмы такого рода. Это табу, которое все скрывали. Ненавижу признавать это, но если общество признало эту проблему, то только благодаря Какаши.       — В то время его клиника еще не существовала? — слабо спрашиваю я.       Он качает головой.       — Клиника была основана не более двадцати лет назад. Тогда Какаши был почти что нищим. У него не было средств для финансирования исследования детских травм или последствий воздействия течки в малом возрасте. — Вздыхает. — - Мы не были готовы заняться проблемой Наруто. Он был жив, он был с нами, мне этого хватало. Я просто хотел забыть случившейся. Но я начал замечать, что Наруто начал вести себя… определенным образом. Но я не заметил это сразу. Я не понимал, насколько сильно было воздействие течки на его организм. Его тело реагировало, как у взрослого. Я обнаружил, что он… ищет людей, которые, как он знал, хотели его. Он шел к ним и добровольно с ними трахался.       — Я… не знал, как реагировать, когда узнал. Наруто развил одержимость к сексу, голод, который он никогда не мог утолить. Я считаю, что это был набор факторов: речи моего отца, те мужчины, которые прикасались к нему в детстве, я, который научил его определенным вещам… и девять дней изнасилования, должно быть, окончательно сломали это. Наруто охвачен сатириазисом, и он не может себя контролировать.       Я качаю головой. Я отвергаю эти слова всем своим сердцем. Это все ложь. Но рациональная часть моего мозга меня выдает. Потому что в этих словах есть смысл. Наруто не раз подчеркивал свою потребность в сексе.       Сексуальное удовлетворение — моя главная потребность.       Я сужаю глаза. У меня в голове слишком ярко отпечатались эти отвратительные воспоминания. Я помню, как он ясно дал понять, как много ему нужно секса. О множествах раз, когда он искал меня, чтобы потрахаться. Как он делал это только для себя.       — Он напугал меня до смерти, — продолжает Итачи. — Его сексуальный голод становился настолько всепоглощающим, что ему было все равно с кем спать. Он позволял делать с собой все что угодно. И никто его не останавливал. Наш отец не счел необходимым мешать его встречам. Для него этот факт упростил ситуацию. Приход к власти ускорял темп все больше и больше. Наруто становился настоящей знаменитостью в мире, все хотели с ним встретится. Благодаря этому наша семья создала много дружеских союзов. Каждый раскроет любой свой секрет, лишь бы провести ночь с Наруто. Знаешь, он испускает изумительно феромоны, когда хочет заняться сексом. Он может склонить любого к похоти. Ты мог это наблюдать сегодня вечером. Я боялся, что кто-то воспользуется ситуацией. Мы пытались сохранить анонимность. Шисуи начал говорить о них, как о двух разных людях… именно он придумал это прозвище, чтобы защитить его от ежедневных нападений. Сексом хочет заниматься Курама, а не Наруто. Как если бы это существо было его двойником.       Итачи хватает свои волосы пальцами. Он испускает новый истерический смех. Я вижу чувство вины, давящее, как валуны, на его спину.       Когда он поднимает взгляд, я вижу в них вызов. Его глаза горят.       — Да, ты был прав. Я занимался с ним сексом. Я постоянно занимался с ним сексом. Я монстр, который трахался с ребенком. Но что я мог сделать? Он мой брат. Я всегда любил его. И то, чем он занимался с другими Альфами, убивало меня. Я занимался с ним сексом, потому что надеялся, что он больше не будет искать связи с другими. Надеялся, что меня ему будет достаточно. Что я смогу удовлетворить его потребности. Тем самым я пытался избежать его возможного попадания в ситуации экстремального секса. Ты хоть представляешь, сколько раз мне приходилось видеть его израненное тело? Знаешь, сколько из его партнеров, охваченные безумием похоти, пытались повязать его?       Я замираю и широко раскрываю глаза. Мои мысли обращаются к ране на его затылке. Но Итачи качает головой, рассеивая мой страх.       — Никому из них не удалось это сделать. Связь должна быть подтверждена. Наруто никого не кусал в ответ. Он никогда не подтверждал… Факт того, что он был ребенком, ускорило его исцеление. Это были просто укусы. Но я боялся, что однажды это произойдет. Что кто-то, рано или поздно, сможет это сделать. Что его снова отберут у меня. Навсегда. Я не хотел терять его снова. Поэтому… поэтому… в отчаяния… это сделал я. Если бы я привязал его к себе, он бы никогда не убежал. Метка на его шее принадлежит мне.       Я почти вскакиваю с постели при этих словах. По какой-то причине часть меня никогда не задумывалась об этой возможности.       — Ты?! — выпаливаю я. — Это был ты?!       В моем тоне нет упреков. Я просто очень удивлен. Тем более, что связь не признана.       Итачи перестает смотреть на меня. Ему, кажется, стыдно.       — Я сделал все возможное, чтобы удержать его рядом с собой. Чтобы защитить его. Но правда в том, что ему меня было мало. Что бы я ни делал, все было либо неправильно, либо недостаточно. И в тот раз я действовал слишком поздно.       Итачи подносит большой палец ко рту, сгрызает кожу с пальца. Я никогда не видел его таким нервным       — Бонд состоялся в начале его четырнадцатилетия. Но в тот период произошло многое другое. Включая инцидент с Какаши.       Я вздрагиваю при этом имени.       — Наруто признает, что был изнасилован, — бормочу я.       — Потому что оно им и являлось. В тот раз связи искал не Наруто, — рычит он. — Какаши ничего не знал о Наруто или Кураме. В то время ему было двадцать, и он зарабатывал себе на жизнь учителем музыки. Наруто всегда любил играть, поэтому мы наняли талантливого, но еще не очень известного музыканта. Перед каждой встречей я старался утолить весь сексуальный голод Наруто, истощить его. Наруто не сделал ничего, чтобы спровоцировать его, но Какаши все равно надругался над ним. Он это сделал, несмотря на сопротивления Наруто. Несмотря на все повреждения, Какаши продолжал насиловать его. Что еще хуже… Наши слуги так привыкли видеть, как Наруто трахается, что никто не удосужился их остановить. Наруто прошел через все это. Когда я вернулся, я обнаружил, что он истекает кровью. Он был весь в синяках. Само собой разумеется, что Какаши больше никогда не заходил в наш дом. Вот почему я его ненавижу. С того дня я хочу его убить. И весь этот спектакль с клиникой… Я осознаю важность его работы. Но он такой лицемер. Все считают его святым, только потому, что он профинансировал строительство клиники. Он притворщик. Он изнасиловал моего брата.       В его глазах такая глубокая ненависть, что мне интересно, как он еще не потерялся внутри своей злобы. Он мог бы создавать бесконечное неиссякаемое черное пламя.       Я сглатываю при мысли о нашей сделке. Я ненавидел Какаши. Но сейчас, после этого рассказа, я ненавижу его еще больше. Но он казался таким взволнованным всего несколько часов назад. Обеспокоенным, что я мог причинить боль Наруто.       Я хочу, чтобы людей было легче понять.       — Как говорится в народе: зло никогда не приходит само по себе… вскоре появился Обито. Это случилось во время рождественской вечеринки, Наруто было тринадцать.       В тот раз к нам подошел сам Мадара, держа Наруто за руку. Он сказал, что ребенок потерялся и что его нашел Обито. Старейшина остановился, и проговорил с нами весь вечер. Мои родители были на седьмом небе от счастья. Сам Мадара Учиха добровольно разделял с нами свое присутствие. Он единственный, кто относился к нам как к равным. Но я знал, что у него есть скрытый мотив. Когда вечеринка закончилась, он попросил меня отправить Наруто в комнату Обито. Он явно знал, чем занимается Наруто.       Я сделал, как он попросил, и отправил его в комнату. Но Наруто сказал мне, что, когда Обито увидел его, он выглядел удивленным и смущенным. Очевидно, Мадара не предупредил собственного сына. Наруто попытался спровоцировать его, но Обито не прикоснулся к нему. Это было так странно… необычно… что на следующее утро Наруто забеспокоился, что он сделал что-то не так. Но я был так счастлив, — снова хихикает он, как бы насмехаясь над собой. — Я был так рад, что когда Обито появился несколько дней спустя с просьбой о встрече с Наруто, я позволил ему. Он не прикасался к Наруто, он даже не просил об этом, поэтому я почувствовал к нему симпатию. Более того, учитывая всю его историю…       — Я знаю, — говорю. Я не хочу, чтобы он рассказывал о феномене родственной души. Я просто хочу, чтобы он продолжил. — Несколько Омег рассказали мне об этом сегодня вечером. Я знаю о Рин, о его родственной душе, и о ее смерти.       Итачи кивает.       — Хорошо. Это история, которую знают все. Я не верю в родственные души, но мне было искренне его жалко. Потерять пару таким образом… Кроме того, ходили слухи, что после ее смерти Обито стал монахом. Он казался надежным человеком. Я считал, что его интерес к Наруто являлся сугубо невинным… Как и у первой дворянки. Каждый раз он приходил с игрушками, поэтому я думал, что они играют вместе. Я был слишком занят, поэтому не мог проводить с ним много времени. Да, я ревновал, но каждый раз, когда приходил Наруто, он был в хорошем настроении. Его эмоциональное состояние было важно для меня. Это была моя четвертая ошибка. Позволить им встречаться так часто. Не заботясь об этом. Я даже не заметил приближающейся опасности.       — Они занимались сексом, — полагаю.       Мне не нужно никаких подтверждений. Я видел это во сне. И все эти разговоры объясняют, как Наруто с радостью принимал эти отношения. Как иногда именно он провоцировал Обито.       — Да. Но, когда я узнал об этом, я даже не был слишком шокированным. Я просто чувствовал себя наивным, когда надеялся, что между ними ничего не происходило, — безутешно признает он. — К сожалению, Обито вложил ему в голову идеи… неправильные идеи. Он делал это медленно, шаг за шагом. Я не знаю, действительно ли Обито был убежден, действительно ли он был настолько сумасшедшим, или он просто сделал это, чтобы сделать Наруто более манипулируемым.       Я нервно чешу руку.       — Раньше, в лифте…       — Верно, — вздыхает Итачи. — Я не должен был упустить из виду. Он ведь не причинил тебе вреда?       — Он просто сказал, что единственная причина, по которой Наруто не хочет его видеть, состоит в том, что он знает, что вернется к нему, — обеспокоенно отвечаю я.       — Ничего нового, — комментирует он. — Семнадцать лет он повторяет одно и тоже.       — Он казался действительно убежденным, — пытаюсь объяснить я.       Итачи кивает, не давая мне продолжить.       — Разумеется. По словам Обито, Наруто — реинкарнация его родственной души.       Мой рот невольно открывается. Несколько секунд я смотрю на Итачи молча, недоверчиво. Я знаю, что есть люди, которые верят в реинкарнацию, в переселение души. Но, по Церковному мышлению, эта мысль считается еретической. Религия всегда осуждала это думание, с тех пор как племена пустыни импортировали его косвенно. Реинкарнация не существует в учении Бога. Когда мы умираем, наши души попадают в царство небесное или в ад. Научных доказательств тоже нет. Очевидно. Смерть — это загадка. Я даже не знаю, как кто-то может заявлять, что знает, что происходит по ту сторону существования.       Но даже если бы реинкарнация существовала… Наруто — Альфа. Только Омега может являться родственной душой Альфы. Родственные души между принадлежащими к одному виду невозможны. Истории по этому поводу всегда были очень ясной.       К моему удивлению, Итачи закатывает глаза. Думаю, такой прагматик, как он, который даже не верит в родственные души, сочтет это глупым. Во всяком случае, я разделяю его мышление.       — По его словам, существуют два доказательства. Наруто родился в тот же день, когда была убита Рин. И тот факт, что они могут ощущать присутствие друг друга. — Итачи фыркает. — Наруто, конечно, не единственный ребенок, родившийся 10 октября, тридцать четыре года назад. И если он стал настолько чувствительным к его присутствию, то это потому, что Обито научил его этому. Сначала все было совсем не так. Спустя несколько месяцев их встреч Наруто начал чувствовать его запах даже среди других. Наше восприятие запахов также является психосоматическим, мы склонны ценить один феромон в ущерб другому. Обито удалось убедить Наруто, что его запах — единственный важный. Проблема в том, что Наруто начал этому верить.       Я хмурю лоб.       — Но… разве он этого не заметил?       Судя по рассказам, родственные души мгновенно узнают друг друга. Их встреча это нечто превосходное, неописуемое. Ощущение, отменяющее все остальное. Если бы он испытал что-то подобное, я уверен, Наруто сказал бы Итачи.       Он вздыхает. В этом единственном вздохе — чувствуется вся его усталость.       — Наруто готов поверить любому, кто скажет ему, что он будет с ним навсегда. С ранних лет он страдает от одиночества. Именно поэтому он превратился в то, чем является сейчас. Он одержим сексом, потому что это единственное, что люди всегда от него хотели. В сексе он не одинок.       — Но ты…       — Я разочаровал его. Я позволил его похитить. Наруто ничего не говорит, но я знаю, что он винит в этом меня. То, что он с тобой сделал? Ты прав. Это месть мне. Потому что я оставил его на девять дней в руках преступника, который насиловал его. Не знаю, с какой логикой, но он, должно быть, думал, что повторение опыта с моим биологическим братом отомстит мне. Или, может, он представлял, что ты — это я. Я не знаю. Не знаю, о чем он думал. Я знаю только, что он никогда меня не простит.       Я опускаю взгляд. Я дрожу, как будто мне холодно. Но температура в комнате адская. Простой намек на то, что он со мной сделал, сжало мне душу. Интересно, закончится ли это чувство когда-нибудь. Если однажды я смогу вспомнить это, не желая расцарапать свою кожу.       — А с Какаши? Такое же предательство. Я не защитил его. Обито появился в нужное время. Он обещал Наруто все, что не мог обещать я. Наруто был у него в руках. Он удовлетворял его во всем. А между тем, он наполнял его голову этой чепухой о родственных душах, судьбе и реинкарнации. И я позволил этому случиться. Даже когда я начал что-то подозревать, Обито продолжал свою игру. Потому что Мадара интересовался мной. Он начал действовать как мой наставник. Идея увидеть свою цель, мое стремление изменить это Государство, стать конкретным, ослепила меня в отношении того, что действительно было важно для меня. Я оставил Наруто в руках Обито. И когда я попытался исправить ситуацию, было уже слишком поздно.       — Разве связь не подействовала?       Он качает головой.       — Наруто продолжал вести себя так же. Только в начале он почувствовал легкий трепет. Время, необходимое, чтобы успокоиться. Он снова стал искать моего присутствия. Но в более ласковой форме, нежели сексуальной. Казалось, что я решил проблему. Чистая иллюзия. Наруто продолжал искать близости с другими мужчинами. И Обито смог убедить его, что наша связь была чисто братской. Совсем не сравнима с их. Кроме того, он утверждал, что их связь была божественной. Что их души были связаны.       Я вижу, как он сжимает руки в кулаки. Настолько сильно, что костяшки пальцев, кажется, протыкают тонкую кожу.       — Слишком поздно. Было слишком поздно. Все, что я мог, — это терпеть. Ситуация стала хуже, чем раньше. Потому что теперь наша химия воспринимала Наруто как мою пару. Но он все равно постоянно изменял мне. И я почувствовал адскую физическую боль.       — Я думал, что связь может состоится только между Омегой и Альфой.       Он небрежно качает головой.       — Нет, это вопрос сходности. Между Альфами и Омегами, эта совместимость имеется в большем количестве. Практически любая Омега может создать связь с любым Альфой. Но среди одного и того же вида это тоже возможно. Это просто доказало, что Наруто и я совместимы.       — Но это не сработало. — повторяю я. — Почему?       — Обито забрал его. Снова практически похитил. С той разницей, что Наруто сам пошел с ним. И когда я попытался вернуть его, мне помешал сам Мадара. Он сказал мне, что ценит мое присутствие. Но он не потерпит вторжение в свой дом. Он сказал мне уйти.       — И ты это сделал.       — Мадара — третий по важности человек в империи. Впереди него только королевская семья и премьер-министр. Я никто. Я ничего не мог сделать. Затем я попытался напрямую связаться с Обито. Тем самым я совершил свою пятую ошибку. Я рассказал Обито о ситуации Наруто. Я объяснил обстоятельства его рождения, жестокого обращения и его сатириазиса. Я надеялся, что так он поймет, что если Наруто всегда вел себя доступно, это не судьба, это болезнь. И то, что он с ним делал, могло подвергнуть Наруто еще большей опасности. Он должен был вернуться ко мне. К своему брату. К своей паре.       Тремор в моем теле не прекращается.       — И Обито воспользовался этим. Он использовал все, что я ему сказал, против меня. Он напомнил Наруто, как я его бросил. Я собственноручно дал ему новые инструменты, чтобы формировать его так, как он того хотел. Излишне говорить, что это сработало. Я не знаю, что произошло за то время, что они жили вместе. Я знаю только то, что Обито начал показывать свою истинную природу. Он изолировал Наруто не только от меня, но и от всего мира. Обито запрещал ему встречаться с кем-либо. Он запирал его в комнатах, когда его дом посещали гости. А Наруто… Наруто не контролирует свою нимфоманию. В редких случаях, когда он мог выйти, он пускался во все тяжкие с другими. А Обито не мог этого стерпеть. И однажды вечером случилась трагедия.       Прежде чем я он продолжит, слова Наруто, которыми он описал Обито, мелькают в моей голове.       Лжец. Манипулятор. Убийца.       Я знаю, что он собирается сказать, еще до того, как слова выходят из его горла. Рвотные позывы охвачивают меня.       — В тот раз они были в кинотеатре, Наруто, похоже, убедил Обито посмотреть фильм. Но специфический запах Наруто продолжал привлекать Альф. Молодой человек, парень не старше двадцати лет, подошел познакомится. Они находились в туалете. Парень ничего с ним не делал, не трогал. Они только разговаривали.       Я вздыхаю с облегчением, не осознавая этого. Мой мозг самостоятельно создавал ужасные картинки. — Молодой человек спросил Наруто, сколько ему лет. Наруто только что исполнилось пятнадцать. И этот мальчик, который только что достиг совершеннолетия, пошутил, сказал, что подождет его, пока тот не вырастет. Затем он мельком взъерошил его волосы. Обито считал это приемлемой причиной, чтобы вмешаться. И разбил парню голову, ударив об раковину. Перед Наруто. Этот мальчик умер мгновенно на глазах Наруто.       Для меня это уже слишком. Я прекрасно могу представить себе разбитый череп. Сломанные кости, разорванные ткани, всюду кровь. Наруто увидел все это прямо перед своими глазами. Позыв к рвоте становится настолько сильным, что я встаю. Подхожу к окну и открываю, вдыхаю свежий воздух.       Как будто всего того, что с ним произошло не было достаточно, Наруто также увидел, как кто-то жестоко умер на его глазах.       — Почему Обито не в тюрьме? Он убийца! — выпаливаю в недоверии.       — Потому что он единственный наследник Мадары Учихи. Мадара заплатил за то, чтобы он не был осужден. Обито рассказал историю, меняя детали в свою пользу. Законная защита. Но по крайней мере Мадара понял, что эта игра становилась слишком опасной. В первую очередь для Наруто. Мадара политик, он заботится прежде всего о своем имидже, но и у него есть сердце. Как только произошел этот инцидент, Наруто перепугался до смерти. Он стал умолять Обито вернуть его домой. Ко мне. К своему брату.       Он повторял это постоянно. На любой вопрос он отвечал, что хочет вернуться к брату. Мадара уже был готов вернуть его мне. Но Обито… Обито рассказал Наруто, что мы не братья. Это было жестоко. Он рассказал про усыновление, про то, как умерли его родители. Про то, что мы не являлись кровными братьями. От шока Наруто разорвал нашу связь.       Я задыхаюсь от этого открытия. Я поворачиваюсь к нему. Итачи смотрит в пол, словно надеясь, что тот его проглотит.       — Связь уже была на грани разрыва. Она держалась только благодаря силе моей воли. Но метка истекала кровью каждый день. Разрыв был неизбежным вопросом времени. Эмоциональная и физическая дистанция являлись ускоряющим фактором. Но это… это было слишком для Наруто. Как будто его тело пыталось оттолкнуть меня. Он не желал моего существования.       Я тяжело вздыхаю. Я вспоминаю тот момент, когда наша связь почти разорвалась. После дня рождения Наруто. Воспоминания об этой постоянной боли никогда не исчезнут. Они навсегда останутся запечатлены в моих костях. И нам удалось избежать разрыва. Я не могу даже представить безумную боль, которую должен был испытать Итачи.       — Было больно? — нерешительно спрашиваю я.       — Ощущение такие, будто с тебя снимают шкуру живьем, — болезненно отвечает он.       Его рука цепляется за ключицу. Ответ на вопрос, который так меня интересовал, всегда находился под носом. Каждый раз, когда Итачи касался этого места, он касался связи. И я, глупый, никогда этого не замечал.       — Мадара смог наблюдать реакцию Наруто на разрыв. Это боль, которая может привести к безумию. Он понял, что дело зашло слишком далеко. Об ошибке, которую он совершил, позволив Обито делать все то, что он хотел. Он понимал, что дальше так продолжаться не может. Затем он взял Наруто, ничего не сказал Обито и привел его ко мне. Я знаю все это, потому что это он рассказал мне о них. Старейшина объяснил мне катастрофическую ситуацию и извинился за то, что не сумел уловить сигналы раньше. Я ненавидел Мадару, но в тоже время был безумно ему благодарен. Если бы он этого не сделал, я не знаю, что случилось бы с Наруто. Я, наверное, никогда бы его больше не увидел.       Итачи делает паузу. Он делает глоток из стакана воды, допивая содержимое. Его голос стал хриплым, в конче концов он говорит больше часа. Но я не могу ждать. Мне нужно, чтобы он продолжил. Он до сих пор не дошел до части, где Наруто пытается совершить самоубийство. Мне нужно знать.       — Наруто сначала даже не хотел меня видеть. Не знаю, сердился ли он на меня. Но я знаю, что он боялся, что я злюсь на него. Мне приходилось налаживать контакт шаг за шагом. Мне приходилось заверять его, что никто его не ненавидит. Мы не злились на его уход. Но все мы были расстроены. Даже Шисуи был потрясен ситуацией. Пришлось двигаться медленно. Один день за раз. Пока мне не удалось снова с ним сблизится. Пока он не позволил мне снова к нему прикоснуться. Ты даже не представляешь, какое было облегчение снова иметь возможность его обнять. — Итачи вздыхает с дрожью. — Затем, не прошло и месяца, как он вернулся, Наруто подошел ко мне. Он спонтанно начал рассказывать мне все секреты Обито. Все. Даже его банковские счета. Клянусь, в тот момент меня поразила его память. Но тогда мне пришлось столкнуться с реальностью. Когда Наруто закончил, он спросил меня, сможет ли он снова увидеть Обито. Он сказал мне: у него никого нет, кроме меня. Я не могу оставить его одного. В ответ он сказал бы мне что угодно, но я должен был позволить ему вернуться к Обито. Я надеялся, что этот кошмар закончился. Но я не подумал о том, как сильно его разумом манипулировали. Каким образом некоторые вещи укоренились в его голове. На этот раз я действовал немедленно и встретился с Обито наедине. Среди всего сказанного Наруто раскрыл секрет, который я мог использовать. Тот, который, если бы раскрылся, повел бы Обито на виселицу прямой рукой Короля. И даже Мадара отрекся бы от него.       — Какой секрет?       Итачи сдерживает мое любопытство холодным взглядом.       — Я тебе не скажу. Извини, но это все еще мое единственное оружие против Обито. Пока я могу шантажировать его этим, он ничего не сделает Наруто. Правда несколько попыток встретиться с Наруто он уже предпринимал. Но если они никогда не свершались, то это потому, что он знает, что я держу его за яйца, — заключает он с гримасой гнева. — Обито слишком пугливый, он сразу же поддался этому шантажу. Он пообещал, что больше никогда не будет искать Наруто. Для меня этого было мало. Я хотел, чтобы он разъяснил это и Наруто. Так я совершил свою шестую ошибку. Я сказал Обито позаботиться об этом, не важно как, главное, чтобы имелся результат. Его метод сработал, но последствия были ужасными. Мы решили разъяснить ситуацию за ужином. С самого начала я прояснил ситуацию и не позволил Наруто сесть рядом с Обито. Ему это не понравилось. Обито держал обещание и начал говорить Наруто забыть его, потому что все, что он ему сказал, было ложью. Наруто ему не поверил. Обито предложил поговорить наедине. Я был так уверен в себе, что позволил им уединиться. Как ты думаешь, что он с ним сделал?       Я качаю головой. Что-то мне подсказывает, что я не хочу знать. Но Итачи продолжает.       — Он оскорблял его, унижал, упрекал в нимфомании. Но не только на словах. Обито сказал ему, что как сучке для него существует только одно место. Он подложил Наруто под своих псов.       Я прислоняюсь к стене. Я начал так сильно дрожать, что я не уверен, что Итачи не заметил.       Наруто побледнел, когда я спросил его, любит ли он собак. На его лице было выражение чистого ужаса. Я не знал… Я напомнил ему об этом. Я чувствую влагу на глазах. Как может человек сделать что-то подобное? Это неописуемо.       — Почему ты не убил Обито?       Как он смог сопротивляться этому желанию? Мои руки чешутся, они жаждят крови. Мысль о том, что он все это сделал, невыносима.       Боже, какое у меня право обвинять Наруто в том, что он засранец? Кто бы таким не стал после всего этого ужаса? Невозможно выйти психически здоровым из этой череды ужасных событий.       — Я хотел. Поверь, я собирался это сделать. Но я должен был подумать о Наруто. Судебное разбирательство по делу об убийстве было не лучшим вариантом. Я снова пригрозил Обито и увел брата. Я сделал перерыв и взял его в отпуск. Только мы двое, и никого больше. Никаких встреч ни с кем. Никакого стресса, никаких внешних воздействий, ничего, что-то напоминало бы ему о том, что произошло. Я нуждался в том, чтобы он выздоровел. Я надеялся, что тихое место даст ему покой. Но он… впал в апатию. Что бы я ни сделал, все скользило от него, как вода о камень. И однажды вечером…       Я знаю, что он скажет. И слезы, которые текут из его глаз, застревая между ресниц, тому подтверждение. Он сметает их тыльной стороной ладони. Но склера остается блестящей, радужная оболочка водянистой. Его попытка не останавливает слезы, скапливающиеся по углам.       — Он заперся в ванной. Мне удалось выломать дверь. И он был там, потеряв сознание в ванне. Вода окрасилась красным. Не знаю, как мне удалось вызвать скорую. Я был уверен, что было слишком поздно… что на этот раз я действительно потерял его…       Мои глаза тоже горят. Мое горло зажато в тисках. Я думаю о его шрамах на руках. Такие чистые линии, медитированные… Они так потрясли меня, когда я их обнаружил. Но теперь они кажутся мне еще страшнее. История того, как он дошел до этого жеста — фильм ужасов. Никто бы этого не пережил.       — Слава Богу, второй раз в моей жизни, — бормочет Итачи. — Наруто не умер. Он не потерял достаточно крови, переливание его спасло. Он был жив, он дышал. Но после того, что он попытался сделать, могу ли я считать его живым? Каким-то образом Обито даже удалось убедить его, что нет смысла жить без него. Что, если они не могут быть вместе, Наруто должен умереть. После этого я был готов выполнить свою угрозу. Я бы начал судебный процесс против него, и как только я привлек бы внимание СМИ, я раскрыл бы его секрет. Но Обито был уже готов. Прежде чем я смог что-то сделать, он появился с Мадарой. Остальное ты знаешь. Я должен был выбрать, отомстить, получить удовольствие от уничтожения Обито. Или просто сосредоточится на Наруто и его благополучии, начать его реабилитацию. Ты знаешь, что я выбрал. И я не жалею об этом. Наруто добился больших успехов. Даже просто увидеть, как он хихикает, — большое облегчение… Может, я никогда не верну брата. Но даже в этом случае… Я благодарен, что не потерял его.       Итачи быстро протирает последние слезы. Кончик его носа стал красным. Голос остыл на финише. Я не могу перестать думать о Наруто. Я понимаю, что Итачи прав. Ему еще сложно себя контролировать. Но он не апатичен. Он реагирует. Он улыбается мне. И были времена, когда я видел его искренне счастливым.       Семнадцать лет, в том раю, который является его золотой клеткой, дали свой результат. Думаю, присутствие Ируки, грамотного врача, сыграло основную роль. Он знал, как справляться с его состоянием.       — Я забыл самую важную часть.       Я смотрю на Итачи, он снова взял под контроль свои эмоции. Я вижу, как он встает и направляется ко мне.       — Во время переговоров с Мадарой в семью пришло известие. Моя мать была беременна. Это казалось чудом, потому что для Альфы после определенного возраста практически невозможно зачать ребенка. Но энтузиазм тут же угас. Ребенок, которого она ждала, был Омегой.       Мой бок кольнуло.       — Это был я… — бормочу я.       — Это ты. — Итачи берет мое лицо в свои руки. Он смотрит мне прямо в глаза. — Это было похоже на дежавю. И снова у меня будет младший брат. И снова его могли отобрать у меня еще до его рождения. И снова мне пришлось умолять, чтобы ему позволили родиться. Я подумал: давайте отдадим его Наруто. Это была инстинктивная мысль. Я сказал себе: они будут вместе. Они будут такими, какими мне и Наруто не удалось быть. Они будут жить. У меня будут оба моих младших брата. Наруто нуждался в ком-то только для себя. Кто-то, кто бы его любил, составлял ему компанию на вилле. Тот, кто… удовлетворял бы его. — Итачи виновато опускает взгляд при этом признании. Его хватка на моей щеке становится сильнее. — Я думал, что это к лучшему. Я не думал, что Наруто способен на определенные вещи… Я просто хотел, чтобы вы двое жили. Счастливы. Вместе. Я знал, что Наруто согласится с этим решением.       Он нуждался в этом. И ты был идеален. Член семьи. Но совершенно невинен. Наруто не хотел никого, кроме тебя. И все согласились. Мне удалось заставить мать тебя родить. Я был первым, кто взял тебя на руки, когда ты родился. Я просто хотел своих братьев. Вы оба, вы двое, родились из-за моего эгоизма.       Мои щеки влажные. Я плачу. Плотина, которая и так еле держалась, рухнула. Я даже не знаю, когда слезы начали катиться из моих глаз. Я просто знаю, что не могу остановиться.       Я всегда считал себя подарком. Случайное совпадение, рожденное по ошибке. Для утешения. Я думал, что существую только как извинение. Что мое существование имело только такое значение.       Я никогда не думал, что меня кто-то хотел. Что я родился, потому что кто-то пожелал, чтобы я родился. Я не ошибка. Все это только потому, что Итачи хотел, чтобы я жил.       Я прижимаюсь лицом к его груди. Я не могу перестать плакать. Икота продолжает усиливаться. Мои плечи трясутся, горло болит. Итачи обнимает меня за спину. Он обнимает меня крепко.       — Мне жаль. Мне жаль, что я был плохим старшим братом. Мне жаль, что я оставил вас обоих. Но я здесь. Я всегда буду рядом с тобой.       Я едва слышу его слова, шум моего плача слишком громкий. Я не могу больше сдерживаться. Гнев, боль и разочарование высвободились наружу. Если бы Итачи не держал меня так крепко, я бы упал на пол.       Я плачу по себе. Но больше всего я плачу по Наруто. Плачу потому, что он терпел. За бесчеловечное отношение, что он испытал на своей коже.       Мне в голову приходят слова Наруто: ты понятия не имеешь, что такое ад.       Он был прав. Я понятия не имел. Но теперь я знаю.       Я знаю.

***

      Мои веки покрылись коркой. Я изо всех сил пытаюсь их открыть, и даже когда мне удается это сделать, мне кажется, что на глазах у меня паутина. Вся кожа вокруг глаз опухла, высохла от слез. Щеки сухие и грязные от соли. Я плакал, пока не заснул.       Я вылезаю из постели, голова пульсирует. У меня болит горло, раздираемое рыданиями. В комнате светит мягкий свет, горит только одна лампа. На тумбочке стоит стакан воды. Рядом стоит магнитный ключ с запиской.       Приходи ко мне, если нуждаешься. Итачи.       Должно быть, это ключ от его номера. Я прикасаюсь к нему неуверенно, кончиками пальцев провожу по жесткому краю. Мне не удастся снова заснуть. Очевидно, этот рассказ вызвал в моем разуме только кошмары. Даже сейчас, сжимая желудок, меня охватывает тоска. Я не хочу находится в одиночестве. За занавесками, в темных углах, под кроватью: я вижу монстров.       С сердцем в горле я вылезаю из постели. Беру халат и тапочки. Итачи не будет против. Именно по этой причине он оставил мне ключ от своей комнаты.       В его апартаментах не горит свет. Но я чувствую знакомый запах. Следуя за ним, я нахожу комнату, в которую он меня отвел всего несколько часов назад.       Эта часть пространства тоже мало освещена. Комната, что стоит за стеклом пуста, темна. На диване перед зеркалом сидит Итачи. На его коленях спит Наруто, завернутый в одеяло. Он выглядит измученным.       Итачи зовет меня подойти ближе. Я подхожу и прижимаюсь к ним, Итачи перемещает голову Наруто к моим бедрам.       Я хочу прикоснуться к нему, но боюсь его разбудить. Боюсь, что он исчезнет под весом моих пальцев. Я никогда не видел его таким хрупким.       Слезы снова наступают на мои глаза.       — Почему ты заставляешь его заниматься этим снова?       Эта сцена никогда не исчезнет из моей головы.       Итачи вздыхает. Он медленно гладит Наруто по волосам.       — Он нам нужен. И он пошел на компромисс. Я уже знал, что он попросит в обмен на свою помощь…       Конечно знал. Это то, что Наруто сказал сразу после того, как Итачи попросил его вернуться к своей работе. Ты знаешь, что я хочу взамен. И как Итачи обмяк от этих слов. Информация и секс. Судя по всему, Наруто имел ввиду это.       Итачи указывает на стекло перед нами.       — На этот раз, однако, я позаботился о том, чтобы никто не перебарщивал. Они не причинят ему вреда, как раньше.       Это не правильно. Я смотрю на его спящее лицо. Даже во сне он хмурится. Его щеки кажутся такими же грязными от слез, как и мои. Как кто-то может хотеть такого?       Это безумие.       — Вот почему я разозлился на тебя, Саске, — бормочет Итачи. — Я… я надеялся, что ты сможешь сдержать его инстинкты. Позволишь ему выпустить пар. Чтобы ему не пришлось искать для этого других. Но когда он попросил меня… когда я понял, что такого не… я почувствовал себя преданным. Прости, я понятия не имел, что он делал с тобой все те вещи. Я просто хотел, чтобы он оставался в безопасности. Я хочу, чтобы он был в безопасности.       Я не комментирую его извинения. Теперь, когда я знаю часть правды, ситуация стала более ясной. Однако это унизительно, оскорбительно… Я не хочу существовать для чей-то удовлетворенности. Я не знаю, как все это воспринимать. Я должен понять и подумать. Поэтому я не отвечаю.       Итачи принимает мое молчание. Я чувствую, какая у Наруто потная и грязная кожа.       — Наруто стыдится этого, — продолжает он. — После того, как Обито унизил его, он ненавидит себя. Он находит это отвратительным. Даже если это то, что он не может контролировать. Поэтому, пожалуйста…       — Я знаю, — бормочу я.       Я не хочу, чтобы вы видели, какой я отвратительный.       — Я ничего ему не скажу. Это будет нашим секретом, — мягко обещаю я.       Итачи благодарно прищуривается.       Мы остаемся в молчании. Тишина прерывается только тяжелым дыханием Наруто. Моя голова заполнена мыслями. Но при этом мне не удается ни о чем думать. Просто кровь в жилах застыла от ужаса.       Я не знаю, сколько времени проходит, прежде чем Итачи берет на руки Наруто. Он прижимает его к груди, покачивая, как ребенка.       — Я отнесу его в постель, — говорит мне. — Он останется здесь сегодня. Боюсь, он слишком устал для завтрашней утренней мессы… — вздыхает он.       Я смотрю, как лицо Наруто свисает с рук Итачи. Я хочу пойти с ними. Находится рядом с Наруто. Но он не может проснуться рядом со мной в таком состоянии. Он все поймет.       — Иди спать, — предлагает Итачи. — Наруто будет в порядке, я обещаю.       Я смиренно киваю.