Iar

      Последующие дни становятся предвещанием моей скорой течки. Двадцать третье февраля смотрит на меня глумливо каждое утро. «Еще немного», — говорит мне. Кажется, все в доме об этом знают. Бывают моменты, когда Наруто смотрит на меня, как будто моя течка начнется с одной секунды к другой. Вероятно, они напряжены из-за опасений, что течка начнется раньше, как в прошлый раз.       Наверное, из-за этого Наруто принимает меры заранее.       Я замечаю это, когда гонюсь за котенком по коридорам. Маленький вор украл мою тапочку, и я хочу ее вернуть. Я не понимаю, почему все животные Наруто такие озорные. Особенно со мной!       Кошка входит в гостиную пробираясь через приоткрытую дверь. Я не сразу следую за ней. Из щели я слышу отзвуки нескольких голосов. И запах Наруто сопровождался более слабым запахом Итачи.       Я колеблюсь мгновение, но затем открываю дверь и вхожу в комнату. На кушетке сидят Итачи и Наруто. Мизуки почтительно стоит в сторонке у стены. Кот свернулся калачиком на коленях Наруто, оставив мою тапочку на земле.       — Ох, Саске! — приветствует меня Итачи. — Нам было интересно, чей это был тапочек, — добавляет он со смешком.       Наруто начинает нервничать, видя меня. Он переводит взгляд на Мизуки.       Сразу же его запах усиливается, как признак угрозы.       Связь передает и мне нервозность моей пары, доставляя дискомфорт. Я беру тапочек, ничего не говоря. Потом начинаю с любопытством смотреть на Итачи. Зачем он здесь?       — Наруто, — зовет его Итачи с раздраженным вздохом. Думаю, это из-за того, что воздух пропитан предупреждающими феромонами Наруто. — Я понимаю, что у Саске скоро начнется течка, но нет необходимости защищать его от нас.       Наруто, похоже, совершенно не убежден. Я немного краснею, когда понимаю, почему он действует так инстинктивно. Мне хочется выйти из комнаты.       Но здесь Итачи. Я должен с ним поговорить. Наедине.       Я не знаю, как это устроить, не испугав Наруто. Но я проявляю всю осторожность, когда Итачи встает с дивана.       — В любом случае, я бы сказал, что мы можем закончить наш диалог на этом. Мне жаль, что ты не пришел на вечеринку Сарутоби, Куренай очень по тебе скучает, — вздыхает. — Мы встретимся снова, когда у Саске закончится течка.       Наруто тоже встает, поэтому я говорю на одном дыхании:       — Итачи, могу я с тобой поговорить?       Я замечаю на себе глаза всех трех Альф. Итачи смотрит на меня удивленно, с любопытством. Он поворачивается к Наруто, но не ждет, пока мой Альфа даст ему разрешение. Он кивает.       — Конечно.       Взгляд Наруто полон свинца, но он ничего не говорит. Он просто бросает на Мизуки пламенный взгляд. Затем проходит перед Итачи и мной, выходя из комнаты. Его безмолвный ответ вызывает во мне нервозность.       Итачи ждет, пока другой Альфа тоже выйдет из комнаты. Он закрывает за ним дверь, затем поворачивается ко мне. Мы остались совсем одни.       — Что такое? — спрашивает нежно.       Это было так неожиданно, что я даже не знаю, откуда начать. Я не думал, что возможность поговорить с ним представится так скоро. Я вздыхаю, пытаясь наилучшим образом импровизировать.       — Наруто не хочет заниматься сексом. Он не этого просил взамен на твою просьбу, не это имел в виду.       Итачи хмурится. Я, должно быть, не был так ясен, как надеялся. Я пробую еще раз, не давая ему времени ответить.       — Ты сказал, что первое, что он попросил тебя в обмен на то, чтобы он вернулся на работу, — это секс с другими людьми, — говорю я, не дыша. — Но он имел в виду не это. Он… хотел другого. Наруто просил тебя защитить меня.       Я краснею на этом последнем предложении.       Итачи продолжает смотреть на меня. Он расслабляет лоб, но взгляд его остается непроницаемым. Вместо ответа он снова садится на диван, скрещивает руки вместе и задумчиво смотрит куда-то.       — Как ты можешь быть в этом уверен? — спрашивает меня после полной минуты молчания.       — Наруто сказал мне.       Итачи с тревогой смотрит на меня, поэтому я спешу его успокоить.       — Нет, я ничего не рассказал. Наруто не знает, что ты раскрыл мне правду. Просто… Мне очень сложно в этом признаться. — Когда мы вернулись на виллу, я был очень расстроен, мне было плохо. Наруто заметил мое состояние и попытался понять причину моего плохого настроения. Мне не удается врать, он всегда замечает, когда я лгу, я не знаю, как он это делает. Так что я рассказал ему еще одну вещь, которая очень меня расстроила. То есть о Шисуи и Изуми, которые всегда были… рядом. — Я сглатываю. — Я даже остался с ними наедине. Мне это не понравилось. И я сказал об этом Наруто. Он извинился, потому что по договору я должен быть оставлен в покое… Он сказал, что это первое, о чем он тебя попросил.       Итачи смотрит на меня, пристально.       — Шисуи и Изуми не трогали тебя. Другие тоже ничего тебе не сделали. Не считая той неприятной сцены с Хатаке, но это было вне моего контроля.       Я смотрю на него ошеломленно.       — Но…       — Если ты останешься на вилле, у тебя не будет никаких проблем. Но если ты продолжишь сопровождать Наруто, то будь готов встретиться с Шисуи и Изуми. И с остальными членами семьи. Если будет необходимо, ты будешь находится в их компании.       — Я не хочу контактировать с ними, — рычу. — Я ненавижу их.       — Мне тоже приходится взаимодействовать со многими людьми, которые мне не нравятся, но я это терплю. Социальные взаимодействия требуют этого.       Я все больше и больше ошарашен.       — Они изнасиловали меня, — шиплю.       — И мне очень жаль, — отвечает он, глядя мне в глаза.       Приглушенный звук сочится из моих губ. Я не отвожу взгляд. Я в недоумении. Но я качаю головой. Как бы мне ни хотелось, чтобы он понял мою точку зрения, у меня есть другое срочное дело.       — В любом случае, Наруто сказал мне, что не хочет заниматься сексом с незнакомцами. В этом нет необходимости, не заставляйте его.       Итачи вздыхает.       — Я не заставляю его, я никогда этого не делал. Наруто просто делает то, что он хочет. Особенно сейчас.       Я делаю неубедительную гримасу.       — Тогда почему произошло то? — выпаливаю.       Если я закрою глаза, то снова увижу ту ужасающую сцену. Наруто, склонившийся на софе. Звуки шлепков по вспотевшей коже… Это похоже на кошмар, который не хочет исчезать.       Итачи снова вздыхает.       — Если бы Наруто этого не хотел, он бы не позволил себя трахнуть. Я определенно не тот, кто подтолкнул его к этому.       В его тоне слышится оттенок сожаления и обвинения, я думаю, в отношении самого Наруто. Я думаю о его извращенной любви и задаюсь вопросом, не говорит ли он правду. Если Итачи любит его так сильно, что даже завидовал мне, ему, наверное, неприятно, что Наруто трогают другие.       — Может быть, тебе стоит сказать ему, что он не обязан, если он не хочет.       Теперь я вижу раздражение в его глазах. Это реакция за непроницаемой стеной, но мне она не нравится.       — Я знаю, чего хочет мой брат, — сухо отвечает он. — И я изо всех сил стараюсь сочетать это с тем, что для него полезно. Это было моим главным приоритетом с момента его рождения. Я знаю о нем все. У меня, примерно, тридцать четыре года опыта. Ты можешь мне доверять, — заключает он.       Я опускаю взгляд. Все, кому не лень, говорят: доверять им. Я больше не знаю, в какую сторону повернуть.       — Ты знаешь, почему он принимает гормоны? — нерешительно спрашиваю.       Итачи удивленно смотрит на меня. Его вопрос о том, откуда я это знаю, ясен.       — Ирука сказал мне перед тем, как уйти, — вру я. — Ну? Почему он их принимает?       Этого он мне не объяснил в своем рассказе.       Итачи мягко мне улыбается.       — Ты не должен беспокоиться. Наруто родился с гормональным дефицитом, который угрожает ослабить его здоровье, вот и все. Ты уже знаешь, что у него нет узла, поэтому не нужно удивляться. Скажем так… ему не хватает тех же гормонов, которые способствуют дальнейшему распуханию узла у Альф. С помощью лекарств мы можем их компенсировать, но мы мало что можем сделать с его физическим недостатком, — заключает он.       Я смотрю Итачи прямо в глаза. По крайней мере, я стараюсь. Я недостаточно разбираюсь в биологии и медицине, я просто предполагаю, что то, что он говорит, имеет смысл. Я закусываю губу и киваю.       Итачи более спокойно улыбается.       — Есть еще что-то, о чем ты хочешь со мной поговорить?       Ключ лежит у меня в кармане. Я всегда ношу его с собой, на всякий случай. Есть еще многое, о чем я хочу его спросить. Но предупреждение Какаши эхом отзывается в моей голове. Я не настолько глупый, чтобы противоречить ему только потому, что ненавижу его.       — Нет, — бормочу, качая головой.       Итачи кивает и встает. Он не подходит к двери, а подходит ко мне. Я с любопытством смотрю на него, прежде чем застыть. Он нежно поглаживает пряди у меня на лбу.       — Все в порядке? — спрашивает меня. Он немного нахмурился. Может, он заметил мое напряжение.       Я киваю. Что-то в моем горле толкает меня опорожнить мешок. Выпустить пар с Итачи. Может, если бы я не прочел письмо Ируки, я бы так и поступил, но… Наруто начинал терапию, наверное.       — Все в порядке. Просто… — я пожимаю плечами. — Течка. В прошлый раз все прошло не очень хорошо. Поэтому…       — Да, я понимаю, — успокаивает меня. Он гладит меня по голове до подбородка. Он поднимает мое лицо, чтобы посмотреть на него. — Спасибо, что был честен со мной, Саске. Приятно иметь возможность хоть раз рассчитывать на своего младшего брата.       Я стараюсь не краснеть, но уверен, что у меня ничего не получилось. Я просто надеюсь, что принял мои слова как тактичность. Не потому, что я что-то от него скрываю.       Я, наверное, смогу избежать последствий. Его улыбка приобретает мягкий оттенок. Он нежно щипает меня за щеку и наконец уходит.       Кажется, я снова могу нормально дышать без его проницательного взгляда.       — Спасибо, что доверился мне, — говорит в конце.       Он хватает ручку, но не сразу открывает дверь. Он поворачивается ко мне. Улыбка, которая пытается быть озорной, украшает его губы. Но глаза грустные, смиренные… ревнивые.       — Удачной недели с Наруто.       Я краснею еще больше, когда он выходит из комнаты.       Наруто не спрашивает меня, о чем мы говорили.       Когда я выхожу из комнаты, Итачи уже нет, Мизуки пошел его сопроводить.       Наруто смотрит на меня несколько секунд, затем отворачивается. В его лице есть что-то грустное. Но на самом деле мне трудно расшифровать выражение его лица.       — Вы неплохо ладите, правда? — бормочет только.       Наруто не ждет ответа. Он уходит прежде, чем я успеваю что-то сказать.

***

      Музыка волнами распространяется по комнате. Ноты сладкие, как капли меда на языке. Я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке, когда я подхожу все ближе и ближе к ее источнику.       В комнате эхо нот усиливалось, как сильный мелодичный рев водопада. Наруто не отрывается от пианино, несмотря на то, что мои шаги четко слышны. На его лице пролетает намек на улыбку. Которая расширяется, когда я сажусь рядом с ним. Он такой сосредоточенный, его пальцы такие быстрые. Щеки окрашены в красный цвет, и его губы еще больше округляются в улыбке. Я чувствую, как у меня сжимается горло, когда я вижу его таким счастливым. Но если вспомнил сцену, которой я стал свидетелем всего неделю назад…       Я глажу его по волосам. Потом наклоняюсь, чтобы поцеловать его в висок. Наруто хихикает, но не перестает играть. Пока моя рука не скользит по его затылку. Я чувствую форму шрама острых зубов под ладонью. Я нажимаю сильнее, и Наруто останавливается. Он в нерешительности смотрит на меня искоса. Я качаю головой.       — Продолжай играть.       Ребенок застенчиво улыбается. Почти благодарно. Его пальцы продолжают нажимать на клавиши. Тишина, что овладела комнатой была мучительной.       — Как тебе удалось сюда попасть?       Я подпрыгиваю. Настолько сильно, что мне кажется, что я падаю назад. Когда я открываю глаза, я больше не сижу перед пианино. Я оказался в сторонке от музыкального инструмента. Но рядом с ребенком все еще сидит мужчина.       Я недоверчиво моргаю. Я выбрался из перспективы?       Я возвращаюсь в сознание благодаря смешку. Когда я оборачиваюсь, сразу узнаю, кому принадлежит дестабилизирующий меня голос.       Белая Дама.       Я удивленно и испуганно смотрю на ее элегантный профиль. Дикие розовые волосы, распущенные вокруг шеи. На ней белая туника, плечи открыты, кожа молочного цвета.       Она смотрит на сцену и лукаво улыбается.       — Не надо за ними шпионить. Это личное воспоминание.       Женщина приближается к двум фигурам своим бесшумным шагом. Я хочу что-то сказать, но мне не удается двигаться. Мое сердце бьется бешено быстро. Она пристально наблюдает за Наруто.       — Ах, понятно. Так это он, твой будущий хозяин, — насмешливо заключает.       От электрического тока я сжимаю руки в кулаки. Я вспоминаю наш последний разговор.       — Это просто Наруто, — уточняю.       Ее глаза движутся, чтобы посмотреть на меня. Зеленый сверкает как зелье.       — Конечно.       Я делаю пробный шаг. Мне, наконец-то, удается двигаться, я полностью контролирую свое тело. С любопытством я двигаюсь, пока не оказываюсь перед пианино. Я наконец вижу лицо мужчины и…       Мое сердце замирает. Я уже знал, кто он. Но подтверждение того, что это действительно Обито Учиха, оставляет неприятный привкус во рту. Я до последнего надеялся, что это кто-нибудь другой.       Но именно Обито — человек, который сидит рядом с этим маленьким Наруто. Обито, с его шрамами и короткими волосами. Он идентичен с мужчиной, с котором я встретился совсем недавно. Его глаза намного мягче, чем в тот единственный раз, когда мне удалось увидеть его лицо. Он счастливо улыбается, расслабленно. Как будто во всей вселенной, это был его рай.       Белая Дама касается плеча Наруто. Обе фигуры исчезают, как унесенные дымом. Музыка — последнее, что исчезает.       — Подойди, — говорит она, вставая.       Я не следую за ней. Мой взгляд не отрывается от пустого безмолвного пианино. Изображение Наруто, играющего на нем, все еще отпечатано на моей сетчатке. Он был так хорош. Почему он солгал мне? Он сказал, что ему не удается играть ни на каких инструментах.       — Iar, подойди.       Я вздрагиваю, когда слышу это слово. Я поворачиваюсь к Белой Даме. Она подошла к одной из дверей, готовая выйти. Я следую за ней быстрыми шагами.       — Что значит Iar? — спрашиваю.       Она загадочно улыбается.       — Выясни.       Я обиженно фыркаю.       — Я даже не знаю, где начать искать.       — Тогда подожди, пока придет время.       «Время для чего?» хочу спросить. Но Белая Дама открывает дверь. Я вхожу в комнату даже не осознавая этого, и то, что я вижу внутри, заставляет меня забыть о любом вопросе.       Мадара. Намного моложе, чем в последний раз, когда я его видел. Ему здесь лет сорок, или немного больше. На его лице виднеются несколько морщинок, не так много, как сейчас. Только волосы такие же черные и густые.       Он сидит за столом в этой комнате, что выглядит как кабинет. Мужчина читает письмо, хмурясь.       Я смотрю на Белую Даму.       — Ты была его любовницей…       Она издевательски смеется. Потом подходит к Мадаре, склоняется к его лицу.       Она смотрит на него безумно широко раскрытыми глазами.       — Игрушкой, — поправляет меня.       Дверь кабинета открывается. Входит маленькая девочка, ее сопровождает нервный запах испуганной Омеги. У нее короткая стрижка, платье осеннего цвета и большие карие глаза.       — Прежде чем войти, нужно стучать, Рин, — раздраженно говорит Мадара. Он не отрывается от письма.       — Сэр… — говорит девушка задыхающимся от боли голосом. — Они не перестали…       Мадара тяжело вздыхает, потом бросает письмо на стол. Он встает с явным раздражением и следует за девочкой в ​​другую комнату. Мы с Белой Дамой следуем за ними.       Следующая комната — небольшая гостиная с яркими окнами. Здесь есть большой диван и низкий столик, рассчитанный на рост ребенка. На одном из стульев сидит маленький мальчик с книгой в руках. Но его скучающее внимание отвлечено чем-то другим. В центре комнаты ребенок несколько раз бьет другого ребенка. Их тела вовлечены в беспощадную борьбу. Они маленькие, но их черты лица ясно дают мне понять, кем они являются: Обито Учиха и Какаши Хатаке.       — Достаточно! — рычит Мадара.       Но Обито не слушает. Он продолжает блокировать Какаши на земле своим телом, потом бьет его несколько раз, пока Мадара не хватает его за воротник.       — Я сказал достаточно, — повторяет он с большей угрозой.       Маленький Какаши немедленно пользуется моментом, чтобы установить как можно большее расстояние между ним и другим ребенком. Его губа разбита, подбородок залит кровью. Стрижка короче, аккуратнее. Но волосы взлохмачены после драки. Гетерохромные глаза обиженно смотрят на Обито.       — Глупый дикарь!       — Он оскорбил Зецу! — кричит другой ​​в ответ.       Обито пытается освободиться от хватки отца. У него свирепое выражение лица, как у животного, готового охотиться на добычу. Но шрама на лице нету. Мадара встряхивает его, заставляя успокоиться. Затем он смотрит на Какаши. Ребенок сразу понимает безмолвный приказ и убегает из комнаты. Только когда Какаши выходит, Мадара отпускает сына. Он ослабляет хватку толчком, потом оставляет оплеуху на затылке ребенка.       — Маленький, маленький щеночек, — весело повторяет Белая Дама рядом со мной. — Ты всегда злишь своего отца.       Мадара, однако, не ругает Обито. Он поворачивается к мальчику за столом.       — Почему ты не вмешался? — спрашивает его.       Ребенок отводит взгляд.       — Как и сказал Обито, он меня оскорбил, — глухо бормочет он. — И мне просто не нравится Какаши.       Мадара ожесточает взгляд.       — Это не оправдание. Научись сам справляться со своими проблемами, никто другой не должен это делать за тебя, — ругает его.       Затем он поворачивается к Обито, и его глаза сужаются. Его феромоны становятся все более опасными. Рин опускает взгляд и всхлипывает. Но Обито продолжает смотреть отцу в лицо.       — А ты, — начинает он полный гнева, — учись вести себя вежливо! Ты больше не в гетто. Не позорь свое имя!       Обито обнажает клыки, вызывающе рыча. Но Мадара, в свою очередь, издает угрожающее рычание, намного громче. Обито вздрагивает и расширяет глаза. Я вижу, как он отступает, потом опускает взгляд.       Белая Дама приближается к нему.       — Не будь слишком жестким. Он просто защищал друга, — пропевает.       — Чтобы этого больше не повторилось, — рявкает Мадара. — Я ясно выразился?       Обито смотрит на него с ненавистью, но шипит:       — Да, отец.       — Ты мой хороший, послушный ребенок, — поет Белая Дама. Она делает вид, что гладит его по волосам, но не трогает их на самом деле.       Мадара в последний раз оглядывает комнату. Потом возвращается взглядом на Обито и кивает.       — В следующий раз я не буду так добр. Не заставляй меня терять терпение. Помни, что ты Учиха. Такое отношение недопустимо.       — Но он…       — Недопустимо! — повторяется громче. — Ей-богу! Изучи манеры поведения. Ты наследник старейшей семьи в штате, веди себя соответствующим образом. Не как дикарь! Ты бросаешь тень не только на себя, но и на наше великое имя. — Пауза. — Ты меня понял?       — Да, отец.       Мадара отбрасывает воинственный тон.       — Больше не разочаровывай меня. Я знаю, что ты не хочешь видеть меня по-настоящему рассерженным.       — Он будет хорошо себя вести, — обещает Белая Дама.       Но никто, кроме меня, этого не слышит.       Обито жестко кивает, в его опущенном взгляде кипит плохо подавляемый гнев. Мадаре, кажется, этого достаточно, он возвращается в свой кабинет, не оглядываясь. Дверь закрывается с щелчком, от которого Рин подпрыгивает. Обито наконец-то замечает, что она тоже в комнате. Его глаза расширяются, показывая первую виноватую реакцию. Он подходит к ней и обнимает, успокаивая.       — Все хорошо, я не поранился, — нежно утверждает он.       — Я хочу домой, — говорит девочка.       Глаза Обито по-прежнему полны гнева и негодования. Кажется, они строят планы побега и разрушения.       — Я тоже.       — Бедные детишки, — вздыхает Белая Дама. — Ваш отец такой строгий…       Ребенок за столом, Зецу, фыркает при их разговоре.       — Теперь это ваш дом, — говорит он. — Будет лучше, если вы оба привыкнете к этому.       Я смотрю на Белую Даму. Она все еще сосредоточена на Обито. Ребенок смотрит на Зетцу тем же безумным взглядом, которым только что смотрел на Мадару.       Я взглатываю.       — Он не может быть твоим сыном, — говорю я, затаив дыхание.       Обито не исполнилось сто лет. Он намного моложе. А Сакура умерла сто лет назад.       Моя фраза привлекает внимание Белой Дамы. Она смотрит на меня как на дикую кошку.       — Нет, но… я ждала ребенка, когда умерла, — мечтательно говорит она, от этого тона мои волосы встают дыбом. — Это был не ребенок Мадары. Четверо мужчин насиловали меня, пока он смотрел.       Я вздрагиваю. Ее слова возвращают меня к случившемуся в день рождение Наруто.       — В результате этого я забеременела. Один из них решил убить меня, когда это выяснилось. И я потеряла ребенка, — сжимает руки. Ее улыбка наполнена ненавистью. — Теперь Мадара потеряет всех своих детей. А в конце я убью и его.       Я возвращаю свой взор на Обито. Он взял Рин за руку и ведет ее к дивану. Должно быть, она и есть его родственная душа. У них обоих виднеются метки на шее. Они такие маленькие, но уже связаны бондом.       — Тогда почему Обито все еще жив? — спрашиваю разочарованно.       Может быть, если бы Белая Дама убила его, как всех других детей Мадары, он бы никогда не причинил вред Наруто.       Ее взгляд загорается.       — Он такой милый мальчик, — радостно говорит она. — Я с нетерпением жду воссоединения нашей семьи. Момент, когда мы наконец-то будем все трое вместе…       Я чувствую, как по спине пробегает легкая дрожь. Она сказала, что только в конце убьет Мадару. Она хочет убить их вместе? Он и его последний ребенок…       Я качаю головой. Меня не волнует их судьба. Наоборот, я с ней согласен. Особенно теперь, когда я знаю, что с ней сделал Мадара.       Белая Дама встает. Она перестает смотреть на троих детей. Зецу тоже присоединился к Обито и Рин. Она подходит к другой двери на противоположной стороне комнаты.       Но как только она ее открывает, все пространство меняется.       Я стою на краю обрыва. Мои ноги по щиколотку в снегу. Сейчас ночь. И все же я ясно вижу очертания горизонта, моря.       — Почему ты расстроен, Саске? — спрашивает меня Белая Дама.       Она стоит рядом со мной, на краю обрыва. Теперь на ней шуба, закрывающая все ее тело.       Я задыхаюсь от этого изменения. От головокружительной близости к оврагу. Я слышу, как волны разбиваются много метров ниже скал. Ветер бьет меня по щекам. Он свистит у меня в ушах, заставляя меня повышать голос, чтобы противостоять его силе.       — Я… я ничего не понимаю из того, что происходит, — признаюсь. — Эти сны… Почему это происходит со мной? Почему я вижу эти воспоминания? Потому ты…       Белая Дама протягивает мне мешок из серебристой ткани. В ее руке он излучает свечение, похожее на свечение звезд.       — Спроси руны.       Я хмурю взгляд. Опускаю руку в мешок. Мои пальцы касаются чего-то твердого и холодного. Я достаю камешек. Он белый, плоский, с разрезом в центре: вертикальная линия, отмеченная маленьким крестиком в центре.       Белая Дама улыбается.       — Очевидно.       Прежде чем мне удастся спросить объяснений, она толкает меня в плечо.       Я падаю в пропасть со скалы.

***

      Я внезапно возвращаюсь в свое тело. Я широко раскрываю глаза. Моя щека упирается во что-то плоское и твердое. Я несколько раз моргаю, пока не узнаю кабинет Ируки. И стол как поверхность, на которой я отдыхаю.       Мне приснилась Белая Дама.       Сон уже размывается, теряя ясность. Но я не могу его забыть. Я в отчаянии хватаю последние несколько секунд. Я шарю рукой, пока не нахожу ручку и лист бумаги. Воссоздаю на бумаге тот же символ, что и на камушке.       Руны, она сказала, что это руны.       Они должны что-то значить.       Я смотрю на символ и вздыхаю. Осознание того, что я успел воспроизводить их, до того как забыть, успокаивает меня.       Спокойнее я смотрю на часы. Уже поздно, почти полночь.       После обеда я отправился в кабинет Ируки. И, должно быть, я заснул, изучая его заметки. Я зеваю и пытаюсь переосмыслить то, что только что произошло.       Это был один из самых странных снов, что мне снились. Я увидел лицо Обито. Я вышел из перспективы. А Белая Леди… Мое сердце бьется в горле при воспоминании о том, как она безумно смотрела на Мадару и Обито. Интересно, когда она собирается воссоединить семью, убить их.       Это не мое дело.       Теперь мне нужно думать о том, как выжить и удержать Наруто на плаву. Я снова смотрю на записные книжки Ируки. Все они — советы, как успокоить приступ паники, полезные приемы и дыхательные упражнения. Одна из них оказалась очень полезной. Одна книга заинтриговала меня, потому что была написана другим почерком. Страницы также пожелтели больше, как будто они были старее.       Во всяком случае, я научился некоторым методам. По крайней мере, теперь я знаю, что делать, если у Наруто начнется паническая атака.       Я встаю со стула, намереваясь вернуться в свою комнату. Я не утруждаюсь поставить все на свои места, так как я еще не раз буду использовать эту комнату. Я выхожу из комнаты, закрываю дверь и кладу ключ в карман.       Идя по коридору в свою комнату, я обнаруживаю, что дверь Зимней комнаты приоткрыта. Камин все еще горит.       Я захожу, чтобы погасить его, но обнаруживаю, что Наруто спит в одном из кресел. Он, должно быть, читал, книга упала на землю вверх ногами. Я нежно качаю головой. Если бы я был Ирукой, я бы, наверное, отнес его в комнату, не разбудив. Но, к сожалению, я недостаточно силен для этого.       Я подхожу к нему и нежно касаюсь его плеча.       — Наруто…       Наруто глубоко вздыхает. Он двигает головой, но не открывает глаза.       Напротив, он поднимает на меня руку. Я хватаю его и крепко держу.       — Саске? — бормочет во сне.       Я улыбаюсь.       — Ну же, пойдем спать. Уже поздно.       Я вижу, как он двигается, и думаю, что он пытается встать. Я пытаюсь ему помочь. Но вместо этого он меня хватает, крепко. Я опускаюсь на диван рядом с ним, немного на него.       И его губы касаются моих.       Мои глаза широко открываются, я лежу неподвижно. Наруто все еще выглядит спящим, даже когда облизывает мои губы. Не раздумывая, я позволяю своим векам закрыться. Я сужаю рот и удобнее устраиваюсь на софе. Тело Наруто горячее. Это он отрывается первым. Его дыхание касается моего лба. Когда я открываю глаза, я обнаруживаю, что он проснулся, сбитый с толку.       — Саске? — бормочет он, как будто не уверен, что я действительно здесь.       Я ничего не говорю. Я ускользаю из его хватки, пока он целовал меня, его руки окружили меня. Встаю с дивана.       — Сейчас полночь, — говорю ему. — Иди спать.       Наруто все еще пытается бороться со сном. Он моргает, пытаясь сосредоточиться на мне. Я поворачиваюсь к нему спиной, лицом к камину. Я поливаю водой последнее оставшееся пламя.       — Пойдем спать, — повторяю ему. — Уже поздно.