***
Я ожидал, что после того, как звонок завершится, всеобщее внимание переместится на меня. Вместо этого Зецу встает с дивана и направляется к серванту. После нескольких секунд он возвращается, в одной руке лежит чистый стакан, а в другой бутылка виски. Дейдара жестом показывает на свой пустой стакан. — Наливай — приказывает он. Зецу удовлетворяет просьбу Дейдары только после того, как щедрая доза спиртного переливается в собственный стакан. В комнате висит молчание, только бульканье ликера заполняет тишину. Даже Какаши перестал играть. Телефон все еще лежит на журнальном столике. Я смотрю на него, как будто он может превратиться в Обито. Зецу снова садится, скрещивает ноги и смотрит на меня. — Саске, ты можешь рассказать нам, что случилось? Я старательно избегаю его взгляда. Я чувствую себя осужденным. Ненавижу это чувство. Ненавижу суждения этих людей, особенно Какаши. — То, что ты сказал, — бормочу. — У меня была течка, и Наруто заботился обо мне. Мы питались нерегулярно, и несмотря на то, что он принимал таблетки, прием был… ну, нерегулярным, — повторяю. — Я думал, что его запах был таким острым, из-за моего возросшего восприятия, а не из-за… надвигающегося приступа, — бормочу я. — Что было до того, как начался приступ? — настаивает Зецу. Я знаю, чего он добивается. Он знает. Он осмотрел тело Наруто. Я прикусываю губу. — Мы занимались сексом, и я немного… потерял контроль. Немного. Я сам осознаю, насколько мои слова преуменьшивают случившееся. Я чувствую на себе желтые глаза Зецу. Глаза, которые запоминают все, что читают. Наверное и все, что видят. От этих глаз никуда не спрятаться. — Ты трахнул Наруто, — говорит он. Слишком ровным тоном. И все же это заявление заставляет мое сердце подпрыгнуть в горле. При этом разъяснении краем глаза я вижу, как Какаши отворачивается. Он поворачивается на стуле и теперь смотрит на нас. Смотрит на меня. — Он был пассивом? — спрашивает. — Он дал свое согласие? Я прикусываю щеку. Мне хочется кричать. Единственный раз, когда я спросил его, ответ был категорическим нет. — Я не спрашивал, — признаюсь. — Нет, ты этого не сделал, — добавляет Какаши. Мне хочется плакать. — Я немного потерял контроль, я… — Значит, ты изнасиловал его. — …я был вне себя, — повторяю, пытаясь сдержать рыдания. Я совершил ошибку, подняв лицо к Какаши. Мне не удается разгадать его выражение. Его понимающая улыбка. — Ты был вне себе, — медленно повторяет он, затягивая каждое слово. — У тебя была течка. Обвинение заставляет меня растворится в кресле. Мне хочется кричать. Я не просил проходить через это дерьмо каждые пять месяцев. Я никогда не хотел терять контроль над собой. Я не хотел навредить Наруто. — Ты был вне себя, — настаивает Какаши. — И скажи мне, Саске, ты бы сказал то же самое, даже если бы перед тобой был ребенок? Если бы вместо Наруто, охваченный течкой, в твоих руках оказался ребенок, и тебе нужно было выпустить пар, полностью потеряв контроль, даже тогда ты сказали бы, что был вне себя? Ты бы оправдал это действие, даже если бы ребенок плакал и умолял тебя, но ты не остановился бы, потому что был вне себя? Еще слово, и я задохнусь. — Это очень специфично, Какаши, — подхватывает Зецу. Еще слово, и я задохнусь. — Но это то, что случилось с Наруто, не так ли? Разве Итачи не рассказал тебе все? О его девятидневном похищении. Еще слово, и я задохнусь. — Наруто больше не ребенок… — с трудом выдыхаю я. Он взрослый Альфа, который легко мог меня оттолкнуть. Он такой большой, сильный, мускулистый. В отличие от меня, худого Омеги. Все, что ему нужно было сделать, это использовать Голос. Какаши холодно фыркает. — Не ребенок? Ты прожил с ним несколько месяцев, Саске. Ты видел, как работает его ум. Как он не умеет реагировать. Он как ребенок, он не может защитить себя, но в конце концов, ты ведь был вне себя. — Хватит, Какаши, — твердо говорит Зецу. И я ему благодарен. Слова Какаши расчленили каждую часть меня. Я чувствую, как кожа отваливается, мышцы распадаются, кости крошатся. Я не могу защитить себя от этой атаки. И если я заплачу, мои слезы сожгут меня. Мне жаль. Мне жаль. — Не проецируй на Саске, — продолжает Зецу. — Я взял тебя с собой, потому что думал, что ты будешь полезен. Вместо этого ты сначал потерял контроль, а теперь позволяешь личным переживаниям взять вверх. Замолчи. Я опускаю глаза. Длинные ресницы тяжелее металла. Глаза опухли, как будто вот-вот лопнут от слез и крови. Мое лицо горит. Чувствую жар, ту же слабость в костях. Я всхлипываю носом, в жалкой попытке не дать слезам скользить по моим щекам. Я прикусываю губы, пока не чувствую кровь на языке. — Мне жаль, — бормочу. Голос, который дрожит. После моего трепетного заявления опускается некоторая тишина. У меня нет смелости поднять лицо. И поэтому я прижимаю колени к груди. Я жалок. Я выгляжу жалко. Но мне все равно. Мне плохо. Какаши вздыхает. Вздох, который выражает больше печали, чем слова. Он не извиняется, но я это чувствую. Поэтому я рискую поднять на него взгляд. Он оперся на пианино, его взгляд опущен, а на лице играет меланхолия. — Что ж, поздравляю. Добро пожаловать в клуб мужчин, которые трахнули Наруто, — он делает глоток виски. — Итачи, наш президент, будет рад вручить тебе почетный членский билет. Попытка юмора не заставляет меня чувствовать себя лучше. Но что-то во мне ломается. И слезы падают с ресниц. Они окрашивают мое лицо. — Саске, — зовет меня Зецу. И его голос нежный. Очень нежный. — Что случилось потом? Мне очень жаль спрашивать. Ты сразу позвонил нам? Наруто что-то сказал? Я качаю головой. — Нет, я… — в моей голове кружит цунами. — Я пытался его успокоить. Но он звал Обито, потом Итачи, и он отталкивал меня, и я не знал, что делать, а ты не отвечал… — Мне очень жаль, Саске, — говорит Зецу. — Мне очень жаль, что я не ответил. Но теперь Наруто будет в порядке, все будет хорошо. — Он возненавидит меня. И от осознания этого мне хочется выть. Что-то кричит в моей голове, в моей грудной клетке. Пронзительный рев. Сама идея причиняет мне боль. Пугает. Наруто возненавидит меня. Я потеряю все то, что мы построили. После всех этих усилий. Я все испортил. Я причинил ему боль, как и все остальные. Я предал его. Я тоже предал его доверие. Я не замечаю, как меня зовут. Я свернулся в себе. Лоб лежит на коленях. Глаза закрыты. Всхлипы, текущие реками с моих губ. Наруто меня возненавидит. И я не могу перестать плакать. Я ничего не замечаю, пока приятный успокаивающий запах не проникнет в мой нос. Я глубоко вздыхаю. Аромат проникает в мое горло, распространяется по моему телу. На моем теле. Он обнимает меня, защищая. Ему удается замедлить поток слез. Какаши стоит на коленях передо мной. Руки лежат на подлокотниках. — Д-держись от меня подальше, — пытаюсь рычать. Я ненавижу этого человека. Но его феромоны успокаивают мое тело. Чувство дисфории заставляет мое горло трястись от рвотных позывах. Но меня не рвет. Я пытаюсь дышать. Пока Какаши шепчет ободряющие фразы. Я ненавижу его. Но пожалуйста, скажи, что все будет хорошо. Я устал бороться со всем и со всеми. Я слежу за его дыханием. Вдыхаю и выдыхаю в одном ритме. Пока мой разум не прояснится. Слезы остаются, но они менее свирепые. Они спускаются по углам, соленые и смиренные. — Наруто не будет ненавидеть тебя, — наконец говорит Какаши. После того, как я немного успокаиваюсь, он отступает. И часть меня ностальгирует по успокаивающему запаху. Я прикусываю губу, нервно и подавленно. — После того, что я с ним сделал… — Наруто будет реагировать, как обычно, — объясняет он, возвращаясь к пианино. Пальцы кружат, как будто вспоминая. — Он забудет. Сделает вид, что этого никогда не было. И для этого он будет вести себя с тобой как обычно. Я плачу. — Глупости. Как можно притвориться, что ничего не произошло? Ответ приходит неожиданно от Дейдары. И он не полон сарказма. Это не злонамеренный и неуместный комментарий. Нет, его голос унылый и серьезный. — Это очень распространенный механизм выживания среди тех, кто занимается проституцией, — апатично говорит он. — Оттолкнуть себя, убежать из своего тела и своих воспоминаний. Сделать вид, что ничего не произошло, ничего не было. Это делается, чтобы выжить. Потому что постоянные размышления могут свести с ума. — Диссоциация, — столь же мрачно вмешивается Зецу. — Вернее, сознательная ее форма. Обычно диссоциация — это короткое замыкание интегративных функций, когда стресс становится невыносимым. Это процесс распада, который может затрагивать как внешнюю среду, так и самого себя. И это осложняется травматической памятью. Во время диссоциации тело и кора головного мозга в значительной степени анестезируются. Вещи воспринимаются, но они больше не хранятся в коре, и, таким образом, у человека может быть амнезия, дыры в памяти. Определенный опыт записывается в другой части мозга, которую мы называем травматической памятью. Эта память не работает по тому же принципу, что и кора головного мозга. Это своего рода черный ящик, к которому мы не имеем доступа только по нашей воле. Мы даже не знаем, что он существует. Эта память собирает травмирующие воспоминания беспорядочным образом, без понятия пространства и времени. Это не семантическая память. Здесь нет слова. Процесс может быть запущен в любой момент «детонаторами», то есть событиями, которые напоминают Травму: запахом, цветом, шумом, изображениями, словами, фразами… Детонатор вызывает сильную боль, как если бы человек переживает травму снова, в этот же момент. Дейдара вздыхает. — Спасибо, мистер Энциклопедия. Но я благодарен за механический тон и разумность. Вот что мне сейчас нужно. Что-то, что можно понять. Что-то, что можно объяснить. В этом есть смысл. Зецу корчится от прозвища, но не останавливается. — Наруто больше года проходил специальную сенсомоторную психотерапию. Он справлялся с травмой, восстанавливал себя. Он добился невероятных успехов. Но затем Итачи вернулся и потребовал прекратить терапию. И из того, что сказал нам Ирука, Наруто сознательно повторно начал использовать диссоциативное поведение. Которое, как я уже говорил, подталкивает к тому, чтобы забыть обо всем, что его тревожит. Минимизировать все то, через что он прошел. Все, что с ним было сделано, отбрасывается как нечто, о чем нельзя вспоминать. Все, что его тревожит, перестает существовать. Его тело и кора запоминают произошедшее. Но Наруто игнорирует их, делает вид, будто этого никогда не было. Я вспоминаю рождественское утро. Эта же разрушенная гостиная. Наруто в тихой восьмиугольной комнате. Накануне утром он бесконтрольно кричал, плакал. На следующее утро он безмятежно улыбался. Вчера у нас было чудесное Рождество. Совершенно обычное Рождество, такое же, как и другие, ничего не произошло. Ответ всегда был перед моими глазами. Но я никогда реально об этом не задумывался. Я всхлипываю носом. — Что такое сенсомоторная психотерапия? У меня голос хриплый. Дейдара в раздражении запрокидывает голову. Но мне нужна информация. Мне действительно нужно, чтобы Зецу продолжал мне что-то объяснять. И он это делает. — Это вид терапии, направленный именно на лечение травматических потрясений развития. Особенность заключается в использовании инструментов наблюдения и вмешательства, направленных преимущественно на тело. Мы делаем упор на осанку, напряжение мышц, движения. Поощрять пациента распознавать и наблюдать, как физические ощущения связаны с конкретными эмоциями и мыслями, и интегрировать эти телесные переживания в его собственную жизнь. Почему-то я вспоминаю, как Наруто заботился обо мне после того события. Он просил меня чувствовать свое тело. Это был личный опыт. Он говорил из личного опыта. Боже мой. — Улучшение способности регулировать активацию тела облегчает доступ к проблемным психическим состояниям. Постепенно пациенту помогают распознать повторяющиеся модели тела: борьба и бегство, замирание или подчинение, вызванные постоянной активацией системы защиты, — профессионально и вдохновенно продолжает Зецу. Кажется, он действительно цитирует энциклопедический абзац. — Благодаря этой растущей интеграции разума и тела пациент приобретает прогрессивную способность к эмоциональному регулированию, саморефлексию и большее чувство мастерства и компетентности. Идеальная переработка включает когнитивные, эмоциональные, поведенческие и сенсомоторные элементы. Наруто почти это постиг, но Итачи… — Наруто действительно проходил терапию… — прерываю я шепотом. Зецу смотрит на меня, нисколько не обеспокоенный прерыванием. — Мы представляли эти сеансы так долго, как могли. Из моих уст ускользает: — Итачи об этом не говорил. Какаши фыркает с ядовитым презрением, которое просвечивает в намеках на смех. — Готов поспорить, он не рассказал тебе, что именно он потребовал прекратить терапию. Я молчу. — Но он, должно быть, рассказал, что Наруто находился под опекой Обито больше года, верно? Я киваю. Он смеется. — И он рассказал тебе, как это произошло? Или он и про это забыл? Я опускаю взгляд. Он сказал мне, что не знает. Я думал, что Обито просто похитил Наруто. Я вспоминаю письмо Ируки. Озноб царапает мою кожу. — Это произошло потому, что я был первым, кто нашел его без сознания после оргии, в которой Итачи заставил его участвовать, — отвечает Какаши. И в его тоне нет и следа иронии и злобы. Он в ярости. — Я нашел его и отнес Обито. Вот как прошло великое похищение, в котором нас обвиняют. Я обиженно смотрю на него. Его слова разрушили замок, построенный для меня Итачи. Карточный домик. Правда Итачи падает при малейшем дуновение ветра. Я не знаю, чему верить. — Ты изнасиловал его, — повторяю. Потому что это единственная правда, которая у меня есть. И если Какаши причинит боль Наруто, он не сможет быть на его стороне. …но разве я не сделал тоже самое? Это не одно и тоже, пытаюсь убедить себя. — Так и есть, — повторяет Какаши снова. Так же, как и в телефонном разговоре несколько недель назад. Он признается, не скрывает правду. Он просто закрывает глаза. Опускает голову. Затем его пальцы начинают двигаться по роялю, играя слишком веселую мелодию. Не к месту. Звучит как симфония баллады трактира. — И вот, идет, Белая Дама идет. она никогда не устает танцевать приходит, выбирает тебя и жестокий поцелуй забирает твою жизнь, другим оставляет боль, — поет он мрачным, обреченным голосом. Зецу вскакивает на ноги. — Прекрати, — шипит он. — Хватит, не притягивай к нам невезение. Какаши смеется над поведением Зецу. Его глаза вращаются вокруг комнаты, как будто Белая Дама действительно может внезапно выпрыгнуть. Вызванная этой глупой песней. Готовая убить их. — Невезение? Это был бы самый лучший день в моей жизни. Дейдара кажется удивленным. Он смотрит на Зецу со смехом, смешанным с любовью. — Тебе нечего бояться. Тебя определенно нет в ее списке. На бледном и обычно бесстрастном лице нарисована гримаса. Но Зецу решает ничего не ответить. Дверь в гостиную открыта. И как выключатель останавливает музыку. На пороге стоит Наруто.***
Время прошло незаметно. Может быть, момент моего плача длился дольше, чем казалось. Здесь нет окон, выходящих на двор. Я не вижу, какого цвета стало небо. Но, видя Наруто, у меня возникает ощущение, что уже поздно. Поздно днем, поздно для всего. У него красные глаза, бледное лицо и спутанные волосы. Он стоит на собственных ногах. Одеяло накинутое на плечи. Он прячет свое тело. Одеяло обволакивает его, оставляя открытыми только ноги. Мы молчим. Как статуи, ждем прикосновения его взгляда. Его взгляд останавливается на каждом из нас. Кажется, ищет кого-то в комнате. Но не находит. И он затягивает одеяло, плотнее, ближе. Останавливается, смотрит на Какаши, который сидит возле пианино. Он сжимает веки. Голубая радужка смотрит сердито на мужчину. — Отойди от моего пианино. Какаши подчиняется. Поднимает руки, как будто был под прицелом. Затем Наруто поворачивается ко мне, но я отворачиваюсь. Я не могу смотреть ему в глаза. Это результат моей вины. Но боком я вижу, как он повернул голову к Зецу. — Я думал, что ты мне привиделся. Вместо этого вы действительно здесь, — комментирует он. Его голос неестественно спокойный. Спокойный, как лед. Лед, который застилает озеро. Который может сломаться, заставить упасть в черную замороженную воду. Я дрожу. Зецу снова садится, кивнув головой. — Рюзаки позвонил нам, и мы сразу же приехали, — лжет он без сомнений. И я ему благодарен. У меня все еще есть время, до того как должен буду признаться в своем первом предательстве. — Как ты себя чувствуешь? — продолжает Зецу. — Я в порядке — быстрый, бесцветный ответ. Еле заметно, как он пожимает плечами под одеялом. — Мне жаль, что я вас напугал, это был просто преходящий приступ. Никто не комментирует его слова. Преходящий приступ — это последние слова, которые я бы использовал, чтобы описать состояние, в котором он находился. Было так страшно. Это был ужасный приступ, непреходящий. Минимизирует то, что с ним происходит. Это уже сотое подтверждение. — Тебе было действительно плохо, — мягко поправляет Зецу. — Нам придется увеличить дозу, понимаешь? Наруто украдкой поглядывает на меня. Затем опускает взгляд на пол. — Я понимаю… — прикусывает губу. Затем поднимает голову, чтобы посмотреть на мужчину. — Но сейчас я в порядке. Все прошло. Этот приступ не был хуже. Было не хуже, а по-другому. Вам не нужно было приходить. Зецу снова противоречит ему с той же добротой. — Саске не знает, как вести себя в таких ситуациях. И доктора, который заменяет Ируку, нет. — У Саске течка, — поясняет он немного агрессивно. — Я не хотел, чтобы он был рядом. — Я понимаю. Но эти приступы случаются в любое время, они не программируются. Всегда лучше, если есть кто-то, кто сможет с ними справиться. С Ирукой для тебя не было проблемой, чтобы он остался рядом во время течки Саске, — возражает он, не меняя тона. Рассуждения заставляют Наруто замолчать. Он не отвечает сразу. В конце концов он сдается. — Извините за неудобства. Я уже в порядке. Я вижу, как челюсть Зецу напрягается, как будто он изо всех сил пытается сдержать фырканье. Однако желтые глаза остаются спокойными, кроткими. — Это не неудобства. Важно то, что с тобой все в порядке. — Итачи знает… что случилось? — спрашивает. — Мы предупредим его, — заверяет. — Я позабочусь об этом. — А Обито? Молчание длится всего секунду. Но в моих ушах это тысячелетие. Я не ожидал, что он так просто назовет это имя. Возможно, поэтому я замечаю краткое колебание Зецу. — Обито уже знает, что случилось, и я расскажу ему, о твоем самочувствие. — отвечает Зецу — Он очень волновался. Он хотел приехать. Знаешь, он хочет тебя видеть? Наруто прикусывает губу, но ничего не комментирует. Его взгляд снова скользит к Какаши. — Почему он тут? — возмущенно бормочет он. — Мне нужна была поддержка, — объясняет Зецу. — И вы опустошили мой сервант, — добавляет Наруто, глядя на пустые бутылки из-под виски. Какаши дружелюбно улыбается. — Мне было плохо от феромонов Саске, — объясняет он так, как будто это не имеет большого значения. — Ох, я не трогал его, не волнуйся, — добавляет до того, как поступит обвинение. Дейдара хихикает. — Саске вызвал у Какаши тошноту, я бы не волновался, — поддразнивает он. Наруто бросает на него злобный взгляд. Хмурится. — Кто ты, черт возьми? — Бывшая шлюха, — весело щебечет он. — Мы могли бы стать друзьями, у нас много общего. Наруто внезапно обесцвечивается. Даже прежде, чем мне удается задержать дыхание. Похоже, он вот-вот вгрызется ему в глотку. Но Зецу поднимает руки и выстраивается перед Наруто. — Он говорил о светлых волосах, — говорит дипломатично. Попытка слишком глупая. Наруто испепеляет его взглядом. — Кстати о волосах. Почему твои зеленые?! Я этого даже не заметил. Волосы Зецу все еще зеленые, а не черные. Может быть, это потому, что я встретил его в таком цвете. И поэтому мне не казалось странным, что они остались такими после нескольких недель. — Я хотел пошутить, но Зецу помешал, — объясняет Дейдара. — Он заменил мой шампунь тем, что, как ему казалось, было простым тонером. Но, как видишь, что-то пошло не так, — более исчерпывающе объясняет Зецу. — Упс. — Как по мне, они тебе идут, — говорит Какаши. — Тебе так не кажется, Наруто? Это делает его более интересным. Наруто, кажется, хочет наброситься на него за такой вопрос. Зецу снова вмешивается, вставая с дивана лицом к Наруто. — Хватит, прекратите, — вздыхает он. — Мои волосы не так важны. — Он выглядит измученным. — Наруто, я хотел бы, чтобы ты как можно скорее сдал несколько медицинских анализов. Поскольку нам придется увеличить дозу, будет лучше сначала все проверь. Наруто кивает, почти автоматически. — Да, понимаю. Но ты должен сказать это Итачи, а не мне. — Ты имеешь в виду убедить его, — снова вздыхает, закрывая глаза. Он уже устал от перспективы следующей дискуссии. Но Зецу просто качает головой, отбрасывая эту мысль. Делает шаг назад. — Тогда это все. Я не хочу беспокоить больше, чем нужно. Если с тобой все в порядке, мы можем уходить. Наруто наблюдает, как они встают один за другим, прежде чем вернуться глазами к Зецу. — Или остаться на ужин, — нервно предлагает он. — Время позднее. И улицы здесь не освещаются. Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы поблагодарить вас за неудобства. — Наруто, ты не… — Добавить три стула к столу — не проблема. И есть пустые комнаты, которые вы можете использовать. Вы уедете завтра утром. Зецу смотрит на него очень серьезным взглядом. — Я знаю, что тебе неприятно наше присутствие. — Если бы Какаши мог уйти, я был бы счастлив. Но после кражи моего виски я сомневаюсь, что он сможет ехать прямо. — Смерть в автокатастрофе — это все равно результат, — бормочет Какаши, но его игнорируют. Наруто сконцентрирован только на Зецу. В его серьезности, завёрнутой в лоскутное одеяло, есть что-то комичное. — Я знаю, насколько ты занят. И ты бросил все, чтобы прийти ко мне. У меня есть долг, я хочу погасить его немедленно. Зецу улыбается. — Наруто, никаких долгов. Правда. — Это просто хорошие манеры. Каким хозяином я бы был, если бы выгнал вас после того, как вы помогли мне и Саске, — отвечает он. — Я настаиваю. Зецу сдается после небольшого спора. В конце концов, его усталость становится все более очевидной. Вести машину в таком состоянии было бы плохой идеей. И ни Какаши, ни Дейдара не позиционируют себя как надежные водители. Особенно после того, как в их организме начал циркулировать алкоголь. — Спасибо, Наруто, — наконец признает свое поражение. — Мы останемся. Он улыбается. Сначала улыбка небольшая, потом увеличивается. После этого я удивлен не меньше остальных в комнате. Но не так сильно, как сам Зецу. Наруто обнимает его, кладя голову на плечо. Учиха остаётся с раскинутыми руками, недоверчиво. Смотрит на Наруто, плотно прижатого к его торсу, завернутого в одеяло, как младенец. Объятие длится вечность. — Я скучал, — шепчет Наруто.