~
Чимин с Сонхи возвращаются домой точно не через час, потому что Минни уже спит в комнате матери, подальше от шума разговора взрослых, а в гостиной пропал один из гостей. — Учитель уже ушёл? — озвучивает мысли парня Сонхи, садясь за стол рядом с родителями. Пак, стоящий у двери гостиной, резко разворачивается и выходит в коридор, надеясь сейчас добежать до Мина, который внезапно ушёл. Им нужно было сегодня поговорить, и откладывать этот разговор на другое время просто недопустимо, потому что Чимин уже загадал желание. И выходя из гостиной, парень сталкивается с мужчиной, который как оказывается, никуда не уходил. Юнги рефлекторно ловит шатена за плечи, заглядывает в его глаза и понимает, куда так торопились уйти ученики. Их вдвоём не видно за стеной, поэтому можно стоять так непозволительно близко друг к другу, вот только мужчина сразу отпускает Пака, нарушая их близость. И Чимин замечает в его руке сигарету, а значит, Мин сейчас пойдёт на улицу. Идеальный момент для разговора. — Я с Вами, — шатен быстро хватает джинсовку и идёт на улицу первым. Парень слышит собственное сердцебиение, такое тяжёлое и быстрое, когда готовишься сделать что-то волнующее. Он слышит поблизости щелчок колёсика от зажигалки и поворачивается, встречаясь с расслабленным взглядом мужчины. В сумраке он выглядит красиво, светлые волосы отдают приятной синевой, и наверняка будут красиво переливаться, когда начнутся фейерверки. Дыхание нарушено затяжками сигареты, а тело устало устраивается у стены, облокачиваясь лопатками на ровную поверхность. Чимин стоит в шаге от пропасти, в которую не против упасть, но из которой сложно будет выбраться. Если это вообще возможно. — Давайте поговорим, будто Вы – не мой учитель. Слова старшеклассника растворяются вместе с дымом, оставаясь только между двумя стоящими рядом. У Чимина мурашки по телу бегают от того, как взгляд Юнги резко устремляется куда-то в сторону, лишь бы не на него. Что-то скрывает. Прохладный воздух ночи отрезвляет, а безответная тишина душит, но отступать уже поздно. — Когда я сказал, что хочу стать психологом, Вы показали мне то, с чем можно столкнуться, — Пак шумно набирает воздуха в лёгкие. — Тогда расскажите, что произошло с Дохёном, чтобы я мог не повторять его ошибок. — Ты уже повторил, — голос Мина с хрипотцой от курения словно заряд электричества, что проходит по телу мальчишки и заставляет затаить дыхание, — но ты ещё можешь всё исправить, если остановишься. — Я не остановлюсь, — твёрдо заявляет Чимин, чувствуя покалывание в груди, от одной только мысли, что это может закончиться. — Вы видите во мне Дохёна, я не знаю всех причин, почему, но, учитель! Я – не Дохён! И когда Пак набирается смелости, делает шаг ближе, чтобы поцеловать мужчину и показать, насколько далеко он готов зайти ради своей цели, показать истинность своих чувств, дверь дома открывается, откуда выходят все взрослые, чтобы посмотреть на фейерверк. Чимин тут же останавливается, опускаясь с носков, на которые ему пришлось встать, чтобы дотянуться до мужчины, судорожно выдыхает и отворачивается, чтобы не видеть, как Юнги на него теперь смотрит. Пак чувствует не стыд, а разочарование, отчего приходится просто уйти, сбежать, не в силах находиться рядом, без возможности быть услышанным. Парень заходит на кухню, наливает стакан воды и выпивает залпом, пытаясь унять дрожь в руках от переизбытка чувств. После этого учитель ни за что не останется с ним наедине, больше не будет ему доверять. Внутри всё горит, Чимин проводит руками по волосам и садится у стены, подогнув к себе колени. — Чимин, иди смотреть на фейерверк! — кричит Джинён, но настроения на это совершенно никакого. Взрывы красивых искр отражаются на полу через кухонное окно, где Пак специально не включил свет. Он лишь слышит, как бьётся собственное сердце, отчаянно, тоскливо и неизбежно влюблённо. Послышались шаги, которые направляются всё ближе, и Пак чувствует себя загнанным в ловушку зверем, которому просто некуда бежать. Захочет ли Мин поговорить с ним после этого, как делал всегда? Вообще видеть? Чимин ничего не знает о его чувствах. Шатен чувствует, как кто-то опускается перед ним, запах никотина тут же заставляет распахнуть глаза и увидеть перед собой мужчину, который больше не воспринимается как учитель. Снова близко, учителя так не делают. Учителя не дают надежды и не приглашают к себе домой. Учителя таким взглядом не смотрят, не позволяют знать о личной жизни, не приглашают на могилу тех, кто им дорог. Учителя не касаются с такой нежностью волос, не позволяют в себя влюбляться. — Давай больше не встречаться вне школы, — Юнги понимает, что сейчас должен быть слишком жесток к Чимину, лучше закончить это сейчас, чем когда всё зайдёт слишком далеко и обратного пути уже не будет. — Прости, что позволял тебе влюбляться. Пак резко закрывает ладонями уши, прижимает сильно и не хочет этого слышать, но звук рвущихся с треском надежд слишком громкий, чтобы заглушить его. Чувство, будто ему внутривенно ввели яд, который растекается по телу, заставляя его ломаться изнутри, а воздух вокруг становится слишком плотным и тяжёлым, чтобы дышать и не задыхаться. Юнги сделал неправильный выбор, когда продолжил их встречи, решив, что его присутствие рядом даст Чимину время осознать свои настоящие чувства, что это лишь подростковое, в этом нет ничего серьёзного. Но подпуская мальчишку ближе к своей душе, он обрекал его вот на это. Мужчина намеревается встать и уйти, а лучше всего сразу домой, чтобы ещё больше не создавать напряжения, но чувствует как точка опоры ускользает из-под ног, и он чуть ли не падает, когда Чимин неожиданно обнимает его, устраиваясь между раздвинутых ног Мина. Пак утыкается в грудь Юнги, руками обхватив его и сильно сжав в ладонях рубашку мужчины, не желая отпускать. — Пожалуйста, не делайте этого! — Чимин готов сейчас выглядеть жалким, слабым, глупым подростком, которому всё, что остаётся, это умолять не бросать его. — Я был неправ! Больше не буду так делать и спрашивать о Вашем прошлом! — глаза предательски слезятся, отчего шатен опускает голову ещё ниже, чтобы никак нельзя было их увидеть. — У меня нет к тебе ответных чувств. Чимин замирает, слышит, как разбиваются вдребезги тщательно собранные осколки сердца, и отпускает мужчину. Фейерверк красиво взрывается ненавистным фиолетовым цветом, освещая стекающие по щекам слёзы шатена, который тут же сбегает, как только кухня опускается во мрак. Через несколько секунд слышится хлопок двери, которая вроде бы спасает от нежеланных гостей, но не от несправедливости этого мира. Юнги поднимается с пола через минуту, выходит на улицу и говорит Джинён, что Чимин пошёл спать, чтобы к нему не заходили, а потом уходит, ссылаясь на усталость. Вот только Пак слышал, как громко билось сердце Мина, когда обнимал его. У учителей к своим ученикам так громко сердца не бьются.~
Утренний туман окутывает спящую тихую улицу, где слышится далёкое пение птиц. Будто вся земля резко вымерла – ни машин, ни людей, лишь соседская кошка перелезает через забор, возвращаясь домой. Чимин видел, как она уходила. Он так и не смог закрыть глаза, потому что сразу возникает образ мужчины, который говорит чертовски обжигающие слова. Парень сидит у распахнутого настежь окна, встречает поднимающийся ярко-жёлтый диск солнца и пытается найти подсказку, что ему теперь делать. Чимин не хочет идти в школу, где взгляд Юнги, его слова, жесты будут принадлежать всем, но не ему. Возможно, мужчина поступил правильно: отгородил от себя влюблённого подростка, решив закончить с этим раз и навсегда, не нарушать элементарные правила отношений между учителем и учеником, и просто похоронить тайну Чимина, для удобства разбив её на осколки, чтобы собрать было невозможно. Это рациональное решение, подтверждённое неоспоримым фактом отсутствия взаимных чувств. Первую половину ночи Чимин уверял себя, что это неправда. Такой человек, как Юнги, не стал бы подпускать к себе так близко обычного подростка, к которому бы совсем ничего не чувствовал. Пак пытался вспомнить все разговоры о прошлом мужчины и понять, где тот самый момент «ошибки», которую совершил Дохён, и повторил Чимин, но измученное сознание парня не давало на это ответ. Ближе к утру Пак уходит в душ, решив, что нельзя показывать свою подавленность и прогуливать из-за этого школу. Он должен с этим справиться, показать свою взрослость, посмотреть в глаза Юнги со словами «мои чувства не так просто сломать, потому что они настоящие». Вообще не мешает поговорить об этом, а не обрывать разговор в очередной раз, как они часто это делают. По дороге в школу Чимин вспоминает своё обещание данное Сонхи, что он всё закончит, если получит второй отказ, но на удивление при встрече Чон ничего не спрашивает, хотя подозревает, что не мог Чимин пойти спать одновременно с уходом учителя домой. Между ними что-то произошло, и явным признаком станет их встреча в школе и поведение парня. Но когда приходит время урока математики, парта Пака внезапно оказывается пустой. В этот же вечер Джинён звонит классному руководителю и предупреждает, что Чимин заболел, поэтому не будет посещать школу в ближайшие дни. А через неделю начинаются летние каникулы, которые позволят не видеть его и разобраться в собственных чувствах.~~~
Через сон можно ощутить прикосновение – это известный факт, поэтому, когда в области поясницы что-то ударяет, Юнги шумно вбирает воздух в лёгкие, всё ещё чувствуя на спине небольшую тяжесть. Меньше, чем через минуту это чувство становится привычным, а на замену приходит мокрое где-то в области правой щеки. Мину хватает доли секунды, чтобы проснуться, потянувшись рукой к лицу и стерев влажный след от шершавого языка его сожителя. Снежок не отступает, когда мужчина закутывается под толстое одеяло с головой, желая провести хотя бы ещё часик в тёплой постели, – котёнок залезает на комод, аккуратно перешагивая вещи, не задевая хвостом разбитую фотографию, и присаживается, собирая все четыре лапы вместе. Задняя часть тела двигается в стороны, пока мохнатый комок подбирает, с какой силой нужно оттолкнуться, чтобы преодолеть большую пропасть и привлечь к себе внимание. И как только все настройки определены, Снежок отталкивается и прыгает на неровное одеяло, под которым с ним «играет в прятки» хозяин. Юнги чувствует прямой удар в грудную клетку, будто ему только что дали разряд дефибриллятором, и распахивает глаза, стаскивая с лица одеяло, за которым видит довольного котёнка. — Ты не Снежок, ты – снегопадище! — мужчина поворачивает голову, фокусируя взгляд на наручных часах, и вздыхает, проводя ладонями по лицу. — Пять утра, ты серьёзно? В ответ лишь мурчание и попытка лизнуть в нос. Мин давно подметил, что лучше любого будильника будет маленький, вредный котёнок, который не особо понимает, что хозяину нужно высыпаться перед работой. Мужчина встаёт с кровати, подхватывает чёрный комочек, умещая его на своей ладони, и идёт на кухню. В холодильнике включается лампочка, из-за чего с непривычки Юнги жмурится и достаёт на ощупь коробку молока. Котёнок спрыгивает на пол, подходит к своей миске, в которую хозяин наливает на одну половинку молока, а в другую рыбные консервы, балуя своего питомца. По оголённой коже пробегает холодок, Мин ёжится, и удостоверившись, что Снежок его в ближайшее время не побеспокоит, возвращается в постель. Дома как-то стало слишком тихо: нет привычного шума в виде рассказов о юношеских годах в школе, пустующих двух чашек после выпитого кофе, и неожиданного появления лежащего большого котёнка на полу. Чимин всегда валялся на животе, ноги подгибал игриво, а в руке держал какую-нибудь верёвочку, играя с озорным комочком радости. В этом доме он не чувствовал себя чужим, скорее считал себя необходимым раздражителем для цвета слоновой кости стен. Юнги даже готов признать, что привык к этому. Но только он прикрывает глаза, как раздаётся будильник – час пролетает незаметно. Сегодня нужно раньше встать, потому что Мин сопровождает с коллегой-физиком детей в поездку на гору, где они заночуют под открытым небом, будут жечь костёр и смотреть на метеорный поток. Для детей заказали целых два автобуса, народу много, поэтому физик вызвался помочь, чему Юнги безусловно рад. Хотя школьники очень хорошо слушаются учителя математики, особенно его класс, всё равно есть такие, как Ли Хёк и Пак Чимин, за которыми нужен отдельный присмотр. Кстати, о Чимине… Мужчина выключает вибрирующий будильник и уходит в ванную, настраивая себя на встречу с ним. Наверняка его чувства за время каникул не охладели, хотя пыл должен угаснуть после прямого отказа принятия чувств. Это было необходимостью. Но в тоже время Юнги понимает, что сделал неправильно, не назвав причину. Почему? Он не боится осуждения за свои прошлые поступки, не думает о том, каким станет в глазах мальчишки после этого. Мин боится взаимности. Что если Чимин примет его таким, со своими чёрными дырами и отвратительным прошлым, а потом начнётся то, от чего Юнги хочет его уберечь. И это может привести к снотворным таблеткам. Мужчина, наливающий кофе в свою кружку, принимает решение всё рассказать, признаться в своих страхах и мерзком поступке, если (!) Чимин сам заговорит. А если парня отпустило – то это так и останется на полке в сознании Мина. Общие сборы проходят у школы, самые пунктуальные ученики из средних и старших классов приходят даже раньше, чем сам учитель математики, стоя со своими рюкзаками и обсуждая поездку. В течение получаса количество подростков заметно увеличивается, подходит физик, но Юнги продолжает искать в толпе знакомое лицо. Он уверен, что Чимин появится, потому что Хёк уже сонно плетётся к только что пришедшей Хвасон, а эти четверо всегда вместе. — Хэй, морковка! Звонкий голос выводит мужчину из режима ожидания, заставляя повернуться в сторону выкрика и увидеть, как Чимин машет рукой в толпу, откуда к нему выбегает Хёк и… целует его. Руки рыжеволосого нагло залезают под футболку Пака, властно прижимают к себе, сминая кожу под пальцами до покраснения, пока Хвасон не подходит к парочке и не заставляет их отлипнуть друг от друга, а Сонхи тут же заливается краской, явно не привыкнув к такому близкому общению друзей. Юнги отводит взгляд и возвращается к листу, на котором вписывает имена пришедших учеников, медленно вырисовывая имя Чимина. Странно видеть его таким счастливым, да ещё и с Хёком, и самое интересное, что на проделки парней это не похоже. Не верит. — Ты мне по гроб жизни должен будешь! — рыжеволосый ударяет Пака в плечо, садясь на заднее сиденье автобуса, получив от видевших это представление одноклассников пошлые шуточки про геев. — Ох, это выглядело горячо, детки, — Хвасон садится рядом с Сонхи, скидывая свой рюкзак под ноги. — Если бы не знала, реально подумала бы, что вы засосались. — Мои услуги поцелуев открыты только для тебя, малышка, — Хёк пускает воздушный поцелуй девушке, которая снова игнорирует влюблённого в неё друга. Хвасон узнала о чувствах Чимина к учителю последняя, когда в это её посвятили Хёк с Сонхи, дабы помочь Паку выбраться из его депрессии. Последнюю неделю учёбы и первую каникул он вообще не выходил из дома, редко, когда даже позволял приходить лучшей подруге, поэтому было решено рассказать последней из четвёрки, которая отреагировала немым шоком и разочарованием от того, что пришлось вычеркнуть такого парня из её списка. Она не одобрила такую любовь, за такие отношения пожизненно дают клеймо, а учителя так вообще посадить можно, но часовая лекция от Хёка об истинной любви, которая не позволяет учителю даже касаться ученика, её немного переубедила, поэтому девушка предложила поиграть на нервах учителя, чтобы вызвать ревность, если у него всё же есть что-то к Чимину. Хвасон всё равно не верит, но ради друзей согласилась просто попробовать получить необходимые подтверждения. — Кстати, реакция ледышки была бесценна, — Хвасон закидывает в рот жвачку. — Открытой ревности я не увидела, но вот смотрел он на вас долго. — Не думаю, что учитель такой человек, который будет выражать её, — Сонхи наклоняется чуть вперёд, чтобы всех видеть. — Он очень сдержан на эмоции. — Везде есть грань, дорогуша, — Хвасон переводит взгляд на зашедшего мужчину, который едет с ними в этом автобусе и улыбается. — Вы обратились по адресу, детишки, потому что я собираюсь перейти её и сломать. План «Б»! — Что, прямо здесь?! — Чимин покрывается румянцем, наконец понимая, на что подписался. Когда к нему в комнату завалились одноклассники, сказав, что помогут ему с учителем, Паку хотелось провалиться под землю. Он не собирался рассказывать об этом никому, остановившись на Сонхи, но поддержка друзей это то, что было так нужно ему. От Хёка, как обычно, проскальзывали скользкие шутки, но он интересовался этим на полном серьёзе, спрашивая, как Чимин осознал, что запал на мужчину, а Хвасон повторяла, что Пак должен получить разбитое сердце первой любви, чтобы просто переболеть этим. И всеми было решено хранить эту тайну или быть похороненным. — Прямо сейчас, — объявляет Хвасон, наблюдая, куда садится блондин. — Вас за сиденьями всё равно не видно. — Эм… есть проблемка, — Хёк смущённо чешет рыжий затылок. — Я никогда никому не ставил засосов, не уверен, что случайно не перегрызу неудачнику артерию. — Самое время научиться, — девушка поворачивает Ли к Чимину и отворачивается к Сонхи. — А ты внимательно следи за Ледышкой, ведь ты больше всех жаждешь узнать, есть ли у него чувства к Паку. Сонхи смотрит в хищные глаза одноклассницы, которой исход всей этой тайной операции не так важен, как ей. И Чон всё это делает, чтобы Чимин не был подавлен, смог принять реальность и снова быть с ней хотя бы друзьями. Четыре часа езды выливаются в частые остановки по нуждам учеников, которые взяли с собой колы и напились, не успев доехать до места; постоянное «ремни пристегнули» и взгляды на задние сиденья. Во время остановки парни меняются с девушками местами, сев на открытые, откуда их прекрасно видно. Потом делают вид, что спят, держась за руки, а под конец стали вырисовываться засосы на шее Чимина, которые он прикрывает воротником накинутой сверху рубашки. И когда все выходят из автобусов, взгляд учителя мимолётно пролетает по этим неумелым больше укусам, чем засосам. И Хвасон уже насчитывает двенадцать неоднозначных взглядов. Путь к горе лежит через лес, поэтому, выстраиваясь по парам, многих удивляет, как Хёк прилипает не к Хвасон, а к Чимину, сминая его руку в своей. Пока все идут, Чимин задумывается, не перегибают ли они? Скорее всего Юнги волнуется за них не потому, что испытывает ревность, а по иной причине, потому что после взгляда на парочку, он осматривает рядом стоящих. Больше всех не везёт учителю физики, которого дети не особо слушают. Но стоит лишь Мину обернуться, как все сразу затихают, потому что «мафиози могут сломать кость меньше чем за секунду». И где-то позади смеётся Чимин.~
— Учитель Мин, я луначу, — говорит Хёк, обнимая в руках надувную подушку, — поэтому, если выйду голеньким, пожалуйста, не оставляйте меня позориться! Юнги слышит пожелания доброй ночи от учениц, которые залезают в свои палатки после просмотра метеоритного потока, и смотрит на наручные часы. Время уже за полночь, школьники вдоволь набегались по горе, пожгли костёр и нарассказывали друг другу страшилок, пока физик не объявил о начале небесной красоты. Погода не подвела, поэтому прохладный воздух окутывает тёплые палатки, в которых спят ученики, а лёгкий ветерок разжигает тлеющие угли. Но всё же тёплая куртка как раз не помешала. Заверив физика, что присмотреть за всеми одному не составит проблем, Юнги дожидается, когда вокруг образуется идеальная тишина, разбавляемая треском палок в костре и сопением подростков, и достаёт сигареты, продержавшись половину дня. Спустя полчаса позади раздаётся хруст ветки, и Мин уже готов поймать нетерпеливую парочку, но, развернувшись, видит, как из леса выходит Чимин, поджимая руки от прохлады. Когда он успел выйти? У него растрёпанные волосы, сонный вид, видно от того, что проснулся нехотя, да ещё и пришлось выбираться из тёплых объятий друга. И встретившись взглядами с мужчиной, Пак заметно вздрагивает. Никто из них не начинает разговор, хотя бы элементарно поинтересоваться о делах. Чимина прокалывает иглой совесть, которая буквально кричит, перебивая все мысли «что, третьего отказа ждёшь?!», а сердце твердит только одно «подойди». Но Пак сомневается, что его компания нужна сейчас мужчине, после неслучившегося-то поцелуя и нещадной реальности безответных чувств. Молчание затягивается, Чимин уже начинает замерзать, потому что вышел вообще-то на пять минут и стоит сейчас в спортивных штанах и белой тонкой футболке, не скрывающей укусы. — Сигаретами пахнет, — хрипло проговаривает шатен, чувствуя дуновение ветра со стороны Юнги, который не выпил после кофе. — Спасибо, учту. На фоне мерцающего огня, можно лучше рассмотреть гематомы, что наставил Хёк на нежной коже Пака, который сейчас не заботится о том, чтобы их скрыть, но по расположению заметно, что они находятся только на поверхности, то есть не заходят ниже футболки. А из этого следует вывод, что наставлены они показательно. Заметив этот взгляд, Чимин неприсуще себе смущается, обхватывает свою шею ладонями, вспомнив про следы, и прочищает горло, уже готовый оправдываться и сдать всю тайную операцию. — Так и будешь там стоять? — Юнги открывает пачку сигарет и сдаёт себя этим, не подумав, что проведя столько времени с подростком, не только он будет замечать психологические привычки. А очередная сигарета, которая идёт через полчаса после первой – сравнительно маленький срок, говорит о том, что Мин занервничал. Но они не разговаривают о Дохёне, а значит, это из-за Чимина. Это маленькое понимание будто вдыхает в парня новую надежду, которую он когда-то потерял, проводя сутками в кровати. Это было ужасное время, он не мог найти оправдание своему состоянию хотя бы для себя. Но сейчас шатен чувствует себя намного лучше, и для этого ему надо всего лишь остаться наедине с мужчиной. Юнги поджигает сигарету пока ещё пылающим огнём, ожидая, что снова останется один, подумает над тем, что сегодня видел, сходит ещё за ветками и постарается не уснуть до рассвета, но все планы рушатся, когда рядом на бревно садится Чимин, выставляя руки вперёд к костру. Мин, который готов был всё объяснить, теперь не видит в этом нужды, раз заинтересованность переключилась на Ли Хёка. Быть может, это к лучшему. — Не делайте этого на виду у всех, — неожиданно говорит блондин, смотря на пламя из полузакрытых век. Чимин сразу понимает, о чём речь, из-за чего смущение перерастает в волнение, потому что Юнги слишком спокойно для ревнующего человека даёт им совет. Не это парень хочет слышать. — На самом деле… Пак уже готов признаться, даже сказать причину, для чего они всё это делали, как слышит звук растёгивающейся молнии палатки и тут же встаёт, увидев физика. Учитель хмурится, пока надевает свои очки, кажется, проснувшись от запаха сигареты, и Пак понимает, что сейчас он увидит ту часть математика, которую он так старательно скрывает. — Извините, учитель Мин, — Чимин резко опускает голову в поклоне, — я больше не буду курить! Фыркнув что-то про совсем уже наглых подростков, физик снова скрывается в палатке. Тогда шатен выдыхает и выпрямляется, переводя взгляд на Юнги. Он только что спас репутацию математика? — Не делай так больше, — Мин делает последнюю затяжку и тушит сигарету. — Не неси ответственность ни за меня, ни за друзей за то, что не делал. У тебя ещё будет собственный груз. — Я делаю так, потому что могу, — Чимин обиженно складывает руки и снова садится рядом, соединив плотно бёдра, чтобы было теплее. — Я могу выгородить Хёка, потому что после выкуренной сигареты ему становится легче. Могу выгородить Вас, потому что так Вы не потеряете работу, а мне за это максимум – лекция от Джинён. Тут есть большая разница, чем можно пожертвовать и ради кого. Пошёл бы на жертвы Юнги ради Чимина? Пак замёрз, но уходить не хочет, потому что слишком долго не был так близко к мужчине. Он скучал каждый день, без возможности прийти и просто увидеться. Это невыносимо, поэтому сейчас Чимин не хочет себе отказывать. Наверное, Мин надышался чистым озоном, у него кислородное отравление, помутнение и отключение всего, что только можно, раз двигается чуть ближе к мальчишке и накрывает его одной половинкой своей куртки, заставляя лечь на своё плечо и прислониться к груди спиной. Чимин чувствует тепло, даже какое-то обжигающее, отчего жмётся ближе и закрывает глаза, утыкаясь холодным носом в шею Юнги. Определённо помутнение и отключение…