1-я реальность. Земля. 30-й век. Хрустальный дворец
Автор Vir-chan
Взгляд Хотару на это безобразие в её жизни.
Робость.
***
Самое мое заветное желание — чтобы когда-нибудь тебя достигли эти мои невысказанные мысли и чувства. Звучит, как насмешка: сенши, что несет разрушение миру одним безжалостным взмахом Глефы, — столь робкая в выражении собственных чувств.
***
Помнишь? Все началось со взгляда. Твоего. Моего. Ты удивил меня. Тем, КАК ты смотрел. Не отвел глаза, смотрел без тени испуга прямо на меня — не сквозь. Ты ведь знал, кем я являюсь. Молва о Хранительницах сил планет бежит далеко впереди каждой из нас. А обо мне говорят, порой переходя на шепот. Запретный воин с запретной планеты, несущий разрушение. Ты не мог не знать, а все продолжал смотреть. Моя душа подернулась рябью робости, подобие легкого смущения переплелось с озадаченностью и столкнулось с… интересом? Да. Но мое бледное лицо все также не выражало ни одной эмоции. На самом деле подруги заметили раньше меня, шепча на ухо, как самую сокровенную тайну — их яркое воображение и впечатлительность так скоро и услужливо нарисовали сто и одну подробность, что именно означал твой взгляд. Они порой такие милые и наивные, мечтательны и романтичны, что до меня — я робкая и прячу все внутри. Но и мне свойственно небольшое любопытство, о ком все же они столь увлеченно говорят. Взглянуть на тебя было не сложно. Сложно было проигнорировать. Даже сам факт отсутствия в твоем откровенном взгляде страха, испуга, побега, замешательства. А последнее настигло меня, застало врасплох. Разве возможно так на меня смотреть?.. Ты мог, и твой скучающий и недовольный всем вокруг вид не распространялся лишь на меня. На меня не смотрят так прямо, как ты, — отводят взгляд, порой специально избегают, бросают короткие взгляды, мимолетные, чтобы убедиться в слухах. Что «Смерть» против представлений выглядит так: невинные черты лица, почти как у ребенка, невысокий рост, тонкая и бледная — хрупкая с виду, с взглядом чернее тьмы и диапазоном эмоций, стремящимся к нулю. Ты умудрился удивить меня в тот день второй раз подряд, подойдя так запросто по завершении переговоров, словно для тебя не существовало преград. Будто безмолвная стена моей силы для тебя пустяки и ее вовсе нет — лишь выдумка. «Что это? Бесстрашие? Разве так шагают в бездну или прыгают в пропасть — отчаянно-решительно, словно так надо — предопределено, предрешено?» — проносилось в моих мыслях в тот момент, а ты стоял напротив, растерзав расстояние между нами, смяв пространство, как простой лист бумаги, сократив вмиг до такого близкого — для скрытной, замкнутой и робкой моей натуры — достаточно близко, невероятно рядом. Ты смотрел на меня, даже не мигая. Такой уверенный, сильный, смелый и предельно честный. Последнее особенно подкупает, ведь ты не пытался казаться не тем, кем являлся, напуская на себя важности или значимости, явился и представился таким, какой есть. И ты не скрывал своей истиной сущности демона, а гордо нес, как знамя. Уже этим ты очаровал меня. Меня уже непреодолимо притягивала в тебе и эта твоя сторона, мне знакомая. Тьма мне близка. Ходит с рождения рядом, везде со мной, бок о бок, рука об руку — собственные Свет и Тьма. Вроде баланса на грани личного безумия. Немногие знают об этом, потому единицы смогут понять. С детства я взглядом тянулась ко всему в мире: меня притягивали и завораживали отдельные частички, составляющие, из которых собиралась целая картина. Если пошире распахнуть глаза, то можно увидеть больше, значительно объемнее охватить этот мир и не только. Запечатлеть его таким, какой есть — всю полноту, широту и красоту, в том числе и неказистую. Для того, чтобы жить здесь и сейчас, радоваться до конца тому, что есть, впитывать это «здесь и сейчас». Да, мне снятся вещие сны, но я не жду будущего — они посещают меня, как первые предвестники, чтобы была готова. По мельчайшим деталям я узнаю, когда миру настанет конец, когда грозит окончательная гибель, когда мир разрушили до того состояния, что мне остается лишь одно — завершить начатое другими. Да, я тоже убийца, палач всего мира в глазах других. Но мне это безразлично, и сожалеть — не мой удел. Есть лишь одно желание: чтобы знал и понимал ты. Долг. Предназначение. Что значат эти слова? Почему все облекают наши судьбы в такие плоские значения? Смерть не должна никому ничего. Сила, дарованная мне, — это дар, а не займ. Галактический Котел — не кукловод и не рулетка, раздающая силы и судьбы одним и тем же избранникам. Каждая из сенши с уверенностью выбрала свой путь и судьбу самостоятельно — невозможно по чьей-то указке жертвовать жизнью. Это гораздо больше любого долга и предназначения. Мы живем и любим так же, как и все. То и защищаем, за то и сражаемся. Да, я воплощение самой смерти с косой, несущая разрушение, забирающая оставшиеся жизни. И никто не желает знать и помнить, что, разрушая мир до основания, я несу ему и Возрождение. Каждый раз, опуская палаш, я четко представляю тот мир, который возродится, каждую деталь в нем, и удерживаю эту мысль там — на самом острие Глефы....
Ты верно не догадываешься, что не осознавая того, каждый раз ждала, когда ты придешь снова? И все думала: какой он, твой дом - Немезис? А тогда, помнишь, ты говорил много, и о Млечном пути, и о наших жизнях, и о том, что шагнешь в Бездну. Тогда я поняла, что не раздумывая, шагнула бы следом за тобой. Скрытной и робкой, мне нужно много времени для осознания и принятия решений, но тогда я сама испугалась своей смелости и решительности - своих собственных чувств, и поцеловала тебя лишь в щеку, не зная, как выразить и донести, что полностью разделяю все тоже... Мне все же не хватило смелости на большее в неожиданный для меня момент.. Мое желание, чтобы ты узнал, как сильны мои чувства к тебе — сквозь жизни и реальности. Чтобы ты знал: когда я буду опускать Глефу в этот раз, в каждой частичке моей души, памяти, сердца, в каждом желании, в каждом проявлении моей разрушающей и созидающей силы — будешь ты. Твой образ. Твой взгляд глубоких сапфировых глаз — такой бесстрашный и немного жадный, такой манящий и привлекательный. Твоя улыбка и смех, твое недовольство и ворчливость, принципиальность и честность, верность себе и семье. И твоя тьма, и твой свет, что виден мне. Все наши встречи, и шершавая кора того дуба, услужливо укрывающего нас листвой в тени, и твое удобное надежное плечо, звук твоего голоса, обжигающе-щекочущее дыхание, сплетение наших рук и биение сердец. Занося и опуская Глефу, я буду думать о тех мирах, которые будут после. И у меня будет одно желание — встретиться с тобой и быть вместе.В последний миг на острие Глефы в том новом мире обязательно будешь ты.