Пожалуйста, спаси меня

Проблема была в Гермионе. Если что-то Рон и понял из пьяного бормотания старшего брата, которого он обнаружил утром в магазине, то только это. На следующий день после открытия «Волшебных вредилок Уизли» Рон решил проведать Джорджа. Он должен был убедиться в том, что Джордж готов продолжать работу. За полчаса до открытия Рон трансгрессировал в магазин и сразу увидел брата: он лежал на полу, а рядом с ним валялась пустая бутылка огневиски. Рон растерялся только на мгновение, а затем, чувствуя, что начинает злиться, подошел к Джорджу и попытался поднять его — это удалось ему с большим трудом. Ухватившись за руку Рона, Джордж говорил что-то невнятное, и единственным, что можно было расслышать, было имя Гермионы. Стараясь сдерживать свою злость и не наорать на ничего не соображающего брата, Рон помог ему добраться до кровати, заставил выпить воды и уложил спать. И сидел рядом, пока Джордж не уснул. А затем отправил в Аврорат записку, что не сможет прийти на работу по состоянию здоровья, и встал за прилавок. Он знал: магазин нельзя оставлять закрытым сегодня. Они должны показать, что магазин стабилен. Что Джордж стабилен. Даже если Рону из-за этого придется уйти из Аврората насовсем. Где-то через час прилетела записка от Гарри: Гермиона тоже не явилась на работу, сославшись на проблемы со здоровьем. Рон был уверен: вчера что-то произошло. Гермиона никогда не прогуливала работу без серьезнейшей причины. А ведь он только подумал, что все налаживается. И Джордж, и Гермиона оживились, когда занялись магазином. Он видел их улыбки, их общение, их короткие объятия — и словно бы возвращался в то время, когда Фред еще был жив. И Рон так отчаянно надеялся, что все получится, что Джордж и Гермиона справятся: Джордж перестанет пить, а Гермиона больше не будет закапываться в работе. Но нет — все вернулось к началу. И как, черт возьми, Рон был зол! Он знал, что Джордж был не в порядке и что восстановление магазина далось ему с трудом, но он думал, что брат справляется. Общение с Гермионой должно было пойти ему на пользу, но вместо этого Джордж утащил ее на дно вместе с собой. Рон продержался до полудня. Потом закрыл магазин на обеденный перерыв, дошел до ванной и сунул голову под холодную воду, пытаясь успокоиться. Он даже не смог разжать челюсть, едва осознавая, что все это время был настолько напряжен. Хотелось разбить кулаки о стены или заорать в пространство, так что Рону пришлось зажать себе рот руками, чтобы не дать крику вырваться наружу, и именно в этот момент его окликнули. Развернувшись, Рон увидел Джорджа. Старший брат стоял в дверном проеме, был бледен и казался обеспокоенным. — Рон… Что случилось? — Что случилось?! Он еще и спрашивает? Рон с трудом выдохнул, чувствуя, что совершенно теряет контроль. — Какого черта… Какого черта, Джордж?! Зачем ты пил? Ты же… тебе же становится только хуже от этого! — Рон… Джордж благоразумно не делал никак попыток приблизиться, и Рон был ему за это благодарен: его злость требовала выхода наружу, и он не был уверен, что сможет сдержаться. — Рон, мне жаль. Тебе не нужно было открывать магазин и возиться со мной, я… — Замолчи. Мерлина ради, заткнись. Джордж выглядел виноватым, но послушно замолчал. Рон сжал кулаки, заставляя себя успокоиться. Ему нужно было быть внимательнее. И спокойнее. Ему стоило поддержать Джорджа, а не наорать на него. Черт возьми, он только все испортил. В висках все еще стучало от ярости, и ему потребовалось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы злость отступила и стало немного легче. Он умылся, спиной чувствуя взгляд брата. Затем выпрямился и повернулся к Джорджу. — Сегодня было не много посетителей, так что я справился. Это не так сложно, как кажется со стороны. Джордж сначала ничего не ответил, глядя на Рона, а затем тихо сказал: — Прости меня, что сорвался, Рон. Его извинения были искренними. — Ты знаешь, что я не могу обещать, что этого больше не повторится. Но я постараюсь… постараюсь быть осторожнее. Рон кивнул: сил на слова у него не оставалось. Он ругал себя за свою злость и срыв, но был рад, что Джордж отреагировал нормально, не закрылся в себе и не попытался выставить Рона за дверь, как в прошлый раз. Чувствуя, что должен что-то сделать, Джордж отвел Рона на кухню и стал делать чай. Рон заметил, что действия брата были четкими и слаженными. По его виду нельзя было сказать, что буквально пару часов назад он был едва в себе от большого количества алкоголя. Подтолкнув Рону чашку, Джордж сел напротив и сказал: — Выпей. Тебе станет легче. Рон хотел было возмутиться, что он и так в порядке — спасибо большое — но решил промолчать и принялся за чай. Ему и правда полегчало: в чай Джордж явно добавил какие-то успокаивающие травы, и Рон смог разжать челюсть, а его злость куда-то исчезла. Тогда ему и пришла в голову мысль, что забота о ком-то оживляла Джорджа: и не важно, заботился он о брате или о своем детище — магазине приколов. О том, что заботиться о других Джордж был готов, а вот на себя ему было плевать, Рон предпочел не думать. Сейчас ему нужно было решить еще одну проблему — нужно было что-то делать с Гермионой. Рон уткнулся взглядом в чашку с чаем, давая себе возможность немного поразмыслить. Он знал, что Джорджа нужно было направить в полезное русло: чтобы он помог и себе, и Гермионе. Поэтому, допив чай и убедившись, что сам окончательно успокоился, Рон внимательно посмотрел на Джорджа и спросил, как будто невзначай: — А что Гермиона? Представляю, как ей должно быть плохо после вчерашнего, она же совсем не умеет пить. Гарри написал, что она не пришла на работу сегодня. И это странно — ведь она никогда не берет отгулов. На его слова Джордж отреагировал странно: опустил взгляд и крепко сжал руки, словно бы пытаясь унять дрожь. Рон затаился. — Гермиона… Да, мы вчера пили. Немного. Вернее, она пила немного. Только вино. Потом ушла домой. А я остался… Ну и. — Может, навестишь ее? С намеками у Рона всегда было плохо; впрочем, с Джорджем как раз могли сработать только прямые вопросы. Брат медленно кивнул. — Да… да, наверное, ты прав. Но магазин… — Я займусь им. Сегодня все равно не пойду в Аврорат, так что побуду тут до закрытия. А ты иди к Гермионе. Ей не повредит помощь. Поверь, она только кажется всесильной. Рон знал наверняка: Гермиона была не в порядке. Они с Гарри старались изо всех сил поддерживать ее, но этого было недостаточно. Она закрывалась от них, не желая показаться слабой. Подсознательно она считала себя сильнее них — несмышленых мальчишек, как часто сама говорила. Джорджу же она могла бы довериться: он был старше, пусть и немного, и ей никогда не приходилось брать на себя ответственность за его действия. Ему бы она могла довериться — он смог бы ей помочь. Наблюдая, как Джордж ходит по кухне и пытается придумать подходящие для Гермионы слова, Рон почувствовал облегчение: если его план удастся, то и Джорджу, и Гермионе станет хотя бы немного легче.

***

Рон не знал, о чем говорили Джордж с Гермионой, когда Джордж все-таки отправился ее навестить, но план, кажется, и вправду сработал. Во всяком случае, всю оставшуюся неделю Джордж исправно работал в магазине: Рон наведывался к нему каждый день, чтобы лично в этом убедиться. А вскоре понял, что лучше стало и Гермионе: теперь она чаще улыбалась, говорила громко, в полную силу, и даже иногда спорила, отстаивая свою точку зрения. Эти изменения могли показаться незначительными стороннему наблюдателю, но Рон был ее лучшим другом, и он знал, насколько сама не своя она была последнее время. И вот наконец ей стало немного легче. Еще спустя пару недель Джордж получил право на изготовление защитной одежды для Аврората и энергично взялся за дело. Помогать ему вызвалась Гермиона: чужих он отказывался подпускать к лаборатории. Вот это Рон уже не мог полностью одобрить. Гермиона слишком изматывала себя: после работы мчалась к Джорджу в лабораторию, где до глубокой ночи помогала ему с изготовлением заказа. Да и сам Джордж зашивался: весь день торчал за прилавком, а вечерами занимался производством. Но Рон чувствовал себя спокойнее, зная, что Гермиона и Джордж проводят много времени вместе: теперь ни один из них не мог себе навредить. Да и Гермионе явно шла на пользу поддержка Джорджа, так же, как и самому Джорджу было полезно помогать Гермионе. В общем, стратегия Рона — на его взгляд — была великолепна и все шло по плану. Пока однажды эта затея не обернулась полным провалом. В своем плане Рон не учел одну небольшую деталь, которая в конце концов и разрушила столь потрясающую идею. Дело было в том, что Джордж и Гермиона, кажется, сошли с ума. Потому что никак иначе Рон не смог бы объяснить то, что увидел, наведавшись однажды вечером в лабораторию к Джорджу. После увиденного Рон напрочь забыл, зачем вообще пришел к брату. Во всяком случае, это было что-то не очень важное и уж точно того не стоило. Стучаться Рон не привык, поэтому сразу распахнул дверь лаборатории, но застыл, не заходя внутрь. Гермиона сидела на столе, обвивая шею Фреда руками, и они целовались. Рон не мог понять, что происходит: все происходящее казалось ему нереальным. Фред был, черт возьми, мертв. Он никак не мог быть здесь. Не мог притягивать к себе Гермиону. Не мог ее целовать. Но это не мог быть не Фред. Фред и Гермиона оторвались друг от друга, и Гермиона ойкнула. Рон не сразу понял, что она смотрит прямо на него. Больше всего на свете он хотел уйти. Но не мог перестать смотреть. И за мгновение до того, как Фред обернулся, Рон знал, что он увидит. Ему пришлось прислониться спиной к стене, чтобы удержаться на ногах. Конечно, он сам был виноват: как он вообще мог подумать, что это Фред? Он ведь не путал их. Не путал их даже раньше, а уж теперь… Джордж и Гермиона смотрели испуганно, и Рон понял, что они боятся его осуждения, его гнева, его несдержанности. Они видели разочарование в его глазах, и не могли знать, что Рон был разочарован вовсе не их поцелуем. Он был разочарован тем, что это был не Фред. — Рон… — Гермиона сделала шаг к нему и замерла. Джордж, казалось, не мог сказать ни слова. — Все в порядке. — Рон сам едва помнил, как смог выдавить эти слова. — Извините, что помешал. И, слегка шатаясь, вышел из лаборатории.