Smash

      Первое, что Чонгук видит, проснувшись в семь утра и спустившись вниз — бесформенное, помятое, серое пятно, оказавшееся человеком, испортившим ему весь отдых. Ким Тэхён.       Сидит за барной стойкой на кухне, с выключенным светом, грея руки о кружку. Судя по запаху, растекающемуся по уютному тёмному помещению, — в кружке крепкий кофе.       Чонгук щёлкает выключателем. И старательно делает вид, что совершенно никого не заметил.       — Доброе утро, — странным севшим голосом шепчет Тэхён.       Чонгук всего на секунду замирает, смотря в открытый холодильник. Берёт бутылку колы и молча выходит из кухни, даже не обернувшись. «Какие мы вежливые».       Если бы Чонгук сумел вовремя сказать, что его не устраивает, мама, возможно, его поняла бы. И всё бы у него сложилось иначе.       Если бы Чонгук научился хоть немного открываться и доверять самым близким людям — друзьям, ребята, возможно, помогли бы ему разобраться в себе. Раз сам он так и не смог.       Если бы Чонгук хотя бы взглянул на Тэхёна в это утро, он, возможно, увидел бы, несмотря на надвинутый на голову капюшон, каким осунувшимся стало его лицо за одну только ночь. И с этого момента можно было бы начать решать проблему. Но:       «Поздновато ты вспомнил, что я существую»       Чонгук, по его мнению, и так сделал слишком много. Почти неделю Ви его игнорировал, не обращая внимания на его мучения. Теперь настала его очередь. Он ни на секунду не задумывается о правильности своих действий. Не думает о том, что друг последние два года не отходил от него. Не думает о том, что сам не давал ничего взамен.       Правда, одну вещь понимает прекрасно — он понятия не имеет, что Тэхён за человек. Никогда не интересовался тем, что тот чувствует. А вот это зря, может, раньше смог бы понять, что не стоит подпускать к себе близко.       У Тэхёна идеальная жизнь, безукоризненная биография, и всё у него прекрасно. Навряд ли что-то жрёт изнутри каждый день, как Чонгука, правильно ведь? Ещё пару лет позанимается с парнями фигней, потом женится, заведёт себе пару весёлых шумных детишек, откроет ещё одно рекламное агенство, и всё у него будет ещё прекраснее. Будут встречаться с парнями семьями и ходить друг к другу на детские дни рождения. Без него. Чонгук во все эти мыльные сценарии не вписывается.       Чонгук не замечает, что в голове у него полный бардак. Лишь в очередной раз ощущает, что путает, где реальность, где его сны, а где то, к чему он пришёл в результате размышлений. Всё смешалось: кони, люди, друзья, детские обиды и мерзкое неприятное раздражение, накрывающее всё новыми и новыми волнами.       Чонгук трясёт головой. «Бля, да что происходит». Голова начинает болеть. Он только сейчас осознаёт, что давно уже пришёл в свою комнату, что бутылка колы шипит, а он давит на пластик изо всех сил, что сжимает пальцы левой руки в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, и теперь она противно ноет.       Сегодня он даст себе последний шанс. Если до вечера ничего не изменится, и его состояние будет таким же, как сейчас, он уедет домой. Да, ему давно нет дела ни до чего — эта поездка всё равно уже безнадёжно испорчена. Но парней становится откровенно жалко.       Он бесит их.       Он перестал быть тем незаменимым компонентом, необходимым, чтобы из их компании получался тот самый крышесносный коктейль. Да, его молчаливость, спокойствие и умение делать абсолютно всё идеально дополняли то, что привносили остальные.       А сейчас он только настойчиво продолжает всё портить.       И как бы там оно дальше ни сложилось, он не хочет потерять разом всех. А если останется, именно это и произойдёт.       «Почему нельзя просто взять и перестать быть мудаком?» — Чонгук возвращается под одеяло, оставив нетронутую колу на тумбочке, именно с этой мыслью.       Он уже не уверен, кто его раздражает на данный момент больше.       Он сам или Ви, который его к этому состоянию подтолкнул.

***

      Ожидание и разочарование. Две стороны одной монеты. Без первого не бывает второго. И точно также это работает в обратную сторону.       Глупо было ожидать, что будет легко. Легко начать разговор. Хотя бы. О том, чтобы раскрыть всю правду, уже и подумать страшно.       Тэхён устал. Он приехал сюда совсем другим человеком. Он как «Подсолнухи» Ван Гога. Вроде бы перед вами совершенно одно и то же на картинах. Только все картины чем-то неуловимо отличаются друг от друга. Где-то что-то отняли, где-то положили мазок не в ту сторону, где-то тона сделали потемнее.       Он за эти семь дней, кажется, совсем потерял себя. А терять-то и так было особо нечего. И сколько ни смотри на себя в зеркало, отражение с каждым днём только хуже и хуже.       Мама всегда говорила, что он самый красивый в мире. Тэхён и сам понимал, что достаточно симпатичный. Он никогда не был обделён вниманием, всегда улыбался, много болтал и шутил. Ему многое в жизни досталось легко. Многое просто свалилось с небес на голову.       Личность только не свалилась.       Нет, у него был определённый характер (он на сто процентов был уверен, что очень добрый), были какие-то интересы, были какие-то знания и умения. А вот понимания, кто он, что он за человек, — не было. Все взгляды на те или иные вещи, особые черты характера — это было недолговечным и где-то приобретённым. Внутри него постоянно всё менялось.       Неизменным последние годы оставалось одно — он очень любил Чонгука.       Тэхён давно перестал понимать, что хочет получить от этих чувств. Он жил, пытаясь их задушить, одновременно довольствуясь тем, что может продолжать подпитывать, находясь с Чонгуком рядом.       Может, вот она — его истинная личность?       Вечное противоречие?       Тэхён допивает свой кофе, пару минут смотрит на дно кружки. Сегодня он точно больше не уснёт. Сейчас он поедет немного покатается, проветрит голову. А потом вернётся, закроет Чонгука в комнате и заставит выслушать. Сбегать смысла нет. Намджун прав, ситуация уже сидит в печёнках. У всех.

***

      Чимин просыпается в ужасном настроении. Это — официально самая отвратительная поездка за всю его жизнь. Хуже всех поездок с родителями. Хуже той поездки, в которой Тэхён потерял свой паспорт, находясь в чужой стране, и им пришлось экстренно возвращаться, менять планы и искать, чем заняться в оставшееся время на родине.       Тэхён. Смэш. Его лучший друг. С ним творятся какие-то непонятные вещи.       Чимин дольше всех оставался в стороне. Он видел, что Намджун явно что-то знает. Что Джин загрузился — тоже видел. Он и сам пытался со Смэшем поговорить. Но тот только улыбался в ответ, уверял, что всё нормально и что не понимает, почему все думают, что что-то происходит.       И как в такой ситуации быть? Чимин не умеет навязываться. Остаётся подождать, скоро они все свалят обратно в Сеул. А там уже и Юнги с Хосоком вернутся. Чимин обязательно сразу же сгребёт Юнги в охапку и увезёт его с собой в запой. Потому что к такому он был не готов. Ситуация: пять взрослых пацанов не могут разобраться, что за непонятки между ними, и кто на кого обиделся.       Детский сад. Просто детский сад.       Чимин по-прежнему не собирается в это вмешиваться. Хотя бы потому, что не понимает, куда надо вмешаться и почему. Впервые за долгое время ему хочется раствориться, слиться со стеной, чтобы его никто не замечал, и просто посидеть потупить.       Он заходит в комнату к Джину. Тот тоже уже не спит. Залипает в телефон.       — Джин-хён, ситуация близка к критической.       — Что случилось?       — Поехали покатаемся, а потом забуримся на весь день в интернет-кафе, будем играть в контру и пить пиво?       Телефон Джин откладывает. Жалобным взглядом Чимин через всю комнату сверлит в нём дыру. А предложение и правда дельное. Сбежать от этой негативной атмосферы — лучше не придумаешь.       — Собирайся, сегодня проведёшь день с папочкой, который научит тебя наконец нормально играть. Это тебе не аниме смотреть, — ухмыляется Джин, поднимаясь с кровати. Чимин закатывает глаза.       — Да не смотрю я аниме, мать твою, сколько раз говорил уже. «Наруто» вообще не считается! — уже на полпути в свою комнату.       Через пятнадцать минут они, скинув Намджуну сообщение, где их искать, если вдруг соберётся свалить из этого дурдома, прошмыгивают на выход.

***

      Хвоя. Талый снег. Запах корицы и горячего красного вина. Потрясающее сочетание.       Тэхён выходит из машины. В руке у него стакан с ароматным глинтвейном, купленным на улице у милой женщины. В другой руке холдер с ещё двумя стаканами. Он смотрит на часы. Полшестого. Вау, провёл на склоне весь день. Подходит к лавочке во дворе, отпивает горячую терпкую жидкость. Моментально согревается. Живот протестующе урчит — в него сегодня ещё не закидывали ничего, кроме кофе. И вчера тоже. Об этом он не подумал. Моментально хмелеет от горячего алкоголя, и понимает: дальше оттягивать момент «икс» смысла нет.       Тэхён уже почти надеется, что Чонгук окажется дома. Чем быстрее они со всем разберутся, тем понятнее будет, как быть дальше.       Раздевается и проходит в гостиную. И застаёт там Намджуна, который куда-то собирается. И Чонгука. Без футболки. К — комбо.       Может, сейчас?       — Кто-нибудь будет глинтвейн?       — Бля, я бы выпил, но мне за руль, — Намджун тепло ему улыбается.       — Куда-то уезжаешь?       — Я к пацанам, в контру покатаем. Они свалили с самого утра.       Нет, ещё рано.       Намджун продолжает улыбаться одними губами, а в глазах плещется… что это? Жалость? Понимание? Тэхён не хочет разбираться. Он ставит стаканы на стол и поворачивается к Чонгуку.       — А ты?       Тот бросает на него непроницаемый взгляд (уже прогресс), встаёт и удаляется к лестнице.       Тэхён берёт со стола второй стакан, залпом отпивает почти половину. Сейчас ему это нужно как никогда.       Намджун мягко сжимает его плечо, заставляя обернуться.       — Эй, ты, если что, позвони только, и я сразу вернусь, хорошо? За вчерашнее… — заглядывает в глаза, — ты прости меня, я, может, лишнего чего сказал. Если не можешь, не надо, всё пиздец как запуталось. Мы придумаем, что с этим делать.       Намджун не уверен. Он уже ни в чём не уверен. У него был целый день подумать, чтобы понять — Тэхёну тоже тяжело. Надо было как-то помягче.       — Нормально всё, Джун. Я это начал — мне и разбираться.       Намджун больше не улыбается. Сегодня в этом доме явно что-то произойдёт. И когда они с пацанами вернутся — уже ничего не будет, как раньше.

***

      Чонгук стоит напротив окна и пытается разглядеть ветки хвойных деревьев, окружающих шале. А зрение и правда испортилось. Сколько ни пытается сфокусироваться — вдали всё плывёт.       «Вот и всё, что мне дала эта блядская учёба и конспекты, которые пишешь по ночам, — хреновое зрение»              Скрип двери. По комнате растекается запах геля для душа. Что это? Похоже на хвою.       — Хочешь ты этого или нет, надо поговорить, — тихий спокойный голос.       Чонгук не планирует оборачиваться.       Тэхён стоит у порога. Глинтвейн явно расслабил мозг, вести беседу будет проще. Он успел сходить в душ, смыть с себя весь этот день и остудить голову, прежде чем пойти выяснять отношения. Делает пару уверенных шагов к Чонгуку, стоящему возле окна, всё так же без футболки, и старательно игнорирующему его.       Спина напряжена. На шее пульсирует венка.       — Чонгук, посмотри на меня. Пожалуйста, — игнор. Ну это уже просто смешно, что за детские выкидоны? Тэхён начинает злиться. То, что Чонгук обнажён по пояс, путает мысли, и он решает не тянуть больше кота за хвост. — Окей, не хочешь разговаривать, поступим по-другому. Ситуация, как ни крути, отстойная, и я правда не хотел, чтобы ты когда-нибудь об этом узнал… — Чонгук явно слушает внимательно, потому что плечи в этот момент напрягаются. Но Тэхён не планирует останавливаться, и так слишком долго молчал. — Но, я так понимаю, дальше уже двигаться некуда. Я не хочу портить тебе жизнь, пытаться что-то доказывать и тому подобное… — воздух в комнате, кажется, трещит от напряжения. — Если бы ты оставил мне сейчас хоть какой-то выбор, я бы хотел сказать тебе всё прямо, глядя в глаза. Знаешь, если бы ты хоть раз посмотрел в мои, возможно, ты бы и сам всё понял. Но сейчас всё так… Ты не хочешь разговаривать? — тишина. «Он вообще дышит?» — Окей, тогда я тебе покажу…       Тэхён оказывается у него прямо за спиной. Чонгук чувствует тепло кожей.       Покажет что?       Горячая ладонь мягко ложится на обнажённый живот, другая рука скользит по груди. Чонгук напрягается ещё сильнее. В голове орёт сирена: что-то здесь явно не так. Он ощущает затылком тёплое дыхание Тэхёна, спиной оказывается прижат к его телу.       А дальше происходит то, чего не ожидал абсолютно никто. Ни Чонгук, до конца ещё не осознающий, что сейчас происходит в этой комнате. Ни Тэхён, который вообще-то пришёл сюда поговорить.       Он осторожно, боясь спугнуть мгновение, приоткрывает губы и оставляет на шее Чонгука самый нежный поцелуй, на который только оказывается способен. Ведет кончиком носа вверх, тянется к уху. Оставляет поцелуй и там, по краю роста волос. Выдыхает. От этого или всё-таки от поцелуя на коже под губами расползаются мурашки. Тэхён замечает это и, снова покрывая шею поцелуями-бабочками, едва заметно улыбается: хотя бы тело реагирует.       Возвращается к тому месту, с которого начал, чувствует, как по собственному телу разливается приятное тепло и возбуждение, притягивает Чонгука ещё ближе к себе. И впивается в основание шеи более глубоким поцелуем, стараясь не делать больно и не оставлять следов. Поглаживает острые ключицы, посылая по телу новый табун мурашек. Реагирует.       Жалко, что не сам Чонгук.       Тэхён не отрывался бы от этого занятия всю жизнь, но то, как мелкий замер, начинает пугать. Не отталкивает, не поворачивается, не говорит ничего, не дышит совсем. Тэхён ослабляет хватку, скользнув руками ниже, и слегка отстраняется.       Сейчас достаточно свободного места, чтобы развернуться. И что дальше? Ударит? К этому Тэхён готов давно.       Чонгук наконец медленно, словно в трансе, оборачивается. Он и правда не дышит? В глазах весь спектр эмоций: от непонимания и злости, до растерянности и… страха? Взгляд немного затуманен — ещё сам, возможно, не понял, но Тэхён его возбудил.       Губа закушена изнутри, как раз в районе родинки, и с лицом что-то не так. Тэхён перехватывает Чонгука за поясницу — отпусти сейчас, и тот в обморок грохнется, не от шока, так от нехватки воздуха. Другой рукой тянется к лицу, оглаживает большим пальцем линию челюсти и осторожно давит на подбородок, заставляя высвободить несчастную губу из плена.       — Дыши, малыш, я больше не сделаю ничего против твоей воли. Сейчас тебе просто нужно расслабиться, — Тэхён заглядывает в глаза и успокаивающе гладит по спине.       Чонгук послушно шумно выдыхает. Он, похоже, действительно всё это время не дышал.