Как обещание свободы

В фамильной библиотеке Драко никогда не засиживался подолгу. Он вообще по возможности избегал там бывать. Это не всегда было так: в детстве его влекли загадочные ряды полок, запертые шкафчики, связка ключей, которую отец откуда-то доставал заклинанием. Особенно нравилось ему забираться по лестнице на самый верх, туда, где под потолком висел скелет неизвестного науке ископаемого животного с хорошо сохранившимися тремя рядами зубов, огромными рёбрами, каждое из которых, как казалось мальчику, могло бы поддерживать свод собора, и хвостом, напоминающим булаву великана. В одну из таких вылазок он обнаружил тетрадь с пустыми страницами. Страницы были мягкими на ощупь, от них приятно пахло. Почему он не спросил разрешения у отца, навсегда осталось загадкой. В тетрадь так и просился какой-нибудь рисунок. Птичка вышла странная: глаз, похожий на человеческий, трёхпалые лапы, каких не бывает у птиц, улыбка в сочетании с клювом. Как только Драко закончил рисунок, чернила слегка запузырились и всосались в бумагу. Мальчик заглянул с другой стороны листа, но не нашёл и следа. Для проверки он попытался нарисовать ещё что-нибудь — обычные каракули. Всё исчезало, стоило ему ненадолго оторвать перо. Ночью Драко увидел во сне свою птичку. Её окружали странные растения, похожие на каракули. Вокруг был туман, и Драко уходил в этом тумане всё дальше и дальше, а птичка летела перед ним. Наутро мальчик проснулся неохотно. То лето было особенно дождливым, играть на улице его не пускали, а все домашние игрушки успели надоесть. Но едва Драко вспомнил сон, как азарт от удивительной догадки охватил его. Он прокрался в библиотеку и снова достал тетрадь. На этот раз он рисовал целенаправленно: получился кривоватый, но всё же узнаваемый гиппогриф. И несколько деревьев, похожих на огромные кочаны капусты. Гиппогриф и правда оказался в его сне. И деревья. И вчерашняя птичка никуда не делась. Драко был потрясён открывающимися возможностями: он создаст собственный мир, населённый удивительными существами, где будет хозяином и творцом. На следующий день он рисовал настолько увлечённо, что к ужину матери пришлось несколько раз посылать за ним. — Сынок, ты хорошо себя чувствуешь? — прохладная ладонь легла ему на лоб. Щёки Драко горели от возбуждения, пальцы мелко дрожали, но он не замечал этого. — Хорошо, мама. Он поужинал без аппетита и вернулся в комнату. Теперь его интересовало только одно: спать. Нужно было проверить, как там шестилапый пёс, рыбокрот, конь-огонь и множество других существ. Они ждали его в тени капустных деревьев. Под чёрными радугами он летал на гиппогрифе, а для рыбокрота решил нарисовать подводный лабиринт. Чем дальше, тем более сумасшедшими становились образы. И более злыми. Через некоторое время он придумал, как сделать зверей говорящими — подписывая рядом с их ртами реплики кривыми печатными буквами. Он дал каждому имена: кому-то сложные, кому-то просто Пёс, Конь. Неизменный туман покрывал ту часть мира, до которой ещё не добралась фантазия Драко, там что-то звало, требовало, тянулось к нему. Драко стал худеть. Мать пригласила врача, который велел чаще бывать на воздухе. Через пару дней портал перенёс Нарциссу и Драко в Корнуолльское поместье. Люциус был вынужден остаться. Заветную тетрадь Драко увозил в сумке с прописями. В первую же ночь в Корнуолле из тумана навстречу Драко вышел взрослый мальчик, одетый в школьную форму Слайзерина. Шестилапый пёс ощерился и глухо заворчал. — Ты кто? — спросил Драко. — Я Том, — ответил тот. — Так это ты здесь живёшь... — Драко не мог скрыть разочарования. — А тебе здесь нравится? — дружелюбно улыбнулся Том. Драко огляделся по сторонам. — Интересно, — сказал он. — А мне скучно, — признался Том. — Хотя ты постарался. А корабль можешь нарисовать? Драко нарисовал корабль — огромный парусник с дырявыми бортами, похожими на рёбра древнего чудовища из папиной библиотеки. Он нарисовал гигантского змеекрокодила. Хищную русалку с двумя змеиными хвостами вместо одного рыбьего, а между ними что-то непонятное, подсказанное Томом. Днём он был послушен: садился за стол по расписанию, позволял надевать на себя перчатки и заматывать шарф до самых ушей. Гуляя вдоль моря, он рассматривал коряги, ракушки, мёртвых птиц и рыб, а вернувшись домой, пополнял их с Томом вселенную новыми деталями. Он стал хитрить, рисуя часть картинок на обычной бумаге, чтобы было что показать маме, впрочем, не только затем, чтобы защитить свою тайну: Драко замечал, что уровень его рисунков растёт на глазах, ему хотелось, чтобы мама гордилась им. Нарцисса поначалу и правда хвалила и удивлялась, но вскоре стала задавать глупые вопросы: почему кит плачет или зачем птичке зубы... Один рисунок с деревом, на котором вместо плодов росли скелеты рыб, она отложила в сторону и не вернула вместе с остальными. — Мне так грустно, когда ты уходишь, — пожаловался Том. — Куда ты всё время уходишь? Они сидели на берегу чёрного моря с рядами правильных греческих волн. Волны мерно били в борт корабля-скелета. Шестилапый пёс дремал, положив голову на вытянутые ноги Драко. Красный волк Тома рыл ямки в поисках крабопауков. — Домой, — объяснил Драко. — К маме и папе. Правда, папа всё время занят. — Ты мог бы остаться здесь подольше, — предложил Том. Драко задумался. — Нет, — сказал он, наконец. — Мама будет беспокоиться. Том поднял один из камешков-глаз, во множестве валяющихся кругом, и запустил его в волны. Он несколько раз подпрыгнул и скрылся под водой. — Тогда, может, найдём способ, как мне перебраться туда? — в глазах Тома вспыхнул голодный огонь. — Как думаешь, твоей маме я понравлюсь? Дальше всё смешалось. Его куда-то несли, кто-то плакал, кто-то повысил голос на Люциуса, и Люциус отвечал смиренно и нетвёрдо, не отпуская Драко с рук. Отчётливо впечаталась в память колба с тягучим сиропом, рядом капля этого сиропа и муха, застрявшая в ней двумя лапками. Ему говорили потом, что он напугал родителей серией необычно мощных выплесков магии и несколько недель пролежал в тяжёлом бреду. Рисовать он с тех пор перестал совершенно. Этот жутковатый эпизод — или всё-таки сон? — пришёл ему на память теперь. Он поднял голову, вглядываясь в очертания огромного скелета под тёмными сводами. Да, чудовище всё ещё пылилось там. Драко перевернул пергамент и, задумчиво обмакнув перо, одной линией вывел силуэт шестилапого пса. Нужную книгу он так и не нашёл.