Мелочь / Pinhead

      Утренний осмотр приводит доктора к выводу о том, что Лиам пробудет с ними не больше недели. Данбару, на деле, похуй, потому что он, на данный момент, даже не понимает, куда ему из больницы идти. Незнакомый город, незнакомая жизнь, вот это вот все, помните? Зато после осмотра ему позволяют выйти в больничный двор — свежий воздух может быть полезен, поэтому он доползает до ближайшей лавочки — из-за сотрясения его буквально швыряет на все лестничные перила, а сила тяжести ощущается явно неправильно — но это гораздо лучше, чем лежать и ненавидеть себя, поэтому он идет на это. — Ой, извини, это всегда было моё место, — высокий парень останавливается около Лиама, который сидит на лавочке около больничного крыла. — Прости, не знал, — растерянно и честно отвечает Данбар, двигаясь, но парень, кажется, совершенно не обижен. Он падает рядом с ним, странным образом взмахивая всеми конечностями сразу. — Ничего, я тебя раньше не видел, так что не удивительно, что ты не знаешь, — парень ухмыляется, — просто отсюда прекрасный вид в окна комнаты отдыха персонала. Лиам прослеживает взглядом туда, куда показывает незнакомец, но не понимает: — А что интересного в той комнате? — Его, откровенно говоря, врачи заебали, особенно его лечащий врач. Он на полном серьёзе боится, что каждый раз, как он пытается что-то вспомнить, доктор Хейл тут же выскочит из-за угла, рыча «не смей перенапрягаться!». — Там — доктор Хейл, — мечтательно тянет парень, и Лиам закатывает глаза. — Не хотел бы его видеть чаще, чем уже вижу, так что — на здоровье, — бурчит Данбар, подставляя лицо солнечным лучам. Тепло, растекающееся по коже, кажется непривычным. Парень рядом молчит секунд тридцать, после снова заговаривая: — Я — Стайлз, — представляется, и после этого сразу разбивает вежливое «приятно познакомиться» о стену восхваления их общего лечащего врача. Оды последнему странно перемежаются с описанием последнего сезона «войн клонов», и Лиам невольно думает, что этот парень куда логичнее бы сошёлся со Скоттом. Скотт как-то тоже половину рабочего дня цитировал… Прежде чем он осознает, что это что-то вроде ещё одного воспоминания, болтун уже переключается на сравнение Докторов Кто и видов суши, а голова Лиама внезапно становится очень тяжёлой. — Ты такой жизнерадостный, — хмуро отмечает Данбар, — аж противно. — У меня лобно-височная деменция, чувак, — Стайлз беспечно пожимает плечами, и Лиам не видит даже намёка на тоску или безнадегу в этом жесте, — я, вероятно, не доживу до двадцати четырёх. Какой смысл заморачиваться? Данбар давится воздухом, но его новый знакомый этого будто и не замечает. Он на секунду засматривается в окно ординаторской, а потом, видя что-то в отражении стекла, резко оборачивается. — Ух ты, а это кто? Лиам оборачивается куда медленнее, чем Стайлз, и видит, как к ним направляется Тео. Он чувствует лёгкое раздражение — осадок со вчерашней ссоры ещё остался — но хмуро поясняет: — Вроде как, мой парень. — Вроде как? — Приподняв бровь, переспрашивает новый знакомый. — У меня что-то вроде частичной амнезии, поэтому данный факт я только знаю, а не помню, — мутно поясняет Лиам, кивая новому знакомому в знак прощания. Он встаёт с лавочки, шагая навстречу Рейкену: — Не думал, что ты сегодня придёшь. — И пострашнее стычки переживали, — странно-беспечно пожимает плечами Тео, и улыбается, — не хочешь пройтись? Лиам пожимает плечами в ответ, осознавая, что действительно не чувствует ни намёка на раздражение. Кажется, этот парень как-то влияет на его эмоциональный фон. Они идут по больничному парку молча, и Лиам внезапно осознает, что он не знает. Вот просто раз — и ничего не знает. За воротами этого парка — чужой город, в котором у него нет никого, кроме Рейкена. Но и о самом Тео он в нынешнем состоянии знает весьма мало. Он не знает, кто он, зачем он и почему он. — Ты в порядке? — Уточняет Тео быстрее, чем успевает себя заткнуть, и тут же поправляется, — то есть, извини… Я просто боюсь, что скажу что-то неправильно, и твой лечащий врач меня закопает прямо под вот этой вот елкой. Рейкен действительно изменился. Дело даже не в том, что он подрос — ему сейчас, вероятно, уже 21 — но и внутренне он явно поменялся. Дело даже не в том саркастично-язвительном парне, с которым у них были стычки практически каждый день. Нет, Тео словно приобрёл внутренний якорь, который обеспечил ему спокойствие и некоторую уверенность в себе. — А ты? — Вдруг вырывается у Лиама. — О… Ну, теперь все хорошо, — Тео улыбается уголками губ, а в глазах что-то похожее на то, как проясняется небо после грозы. А ты, — осторожно начинает Лиам, не зная, что дальше. Он делает глубокий вдох, собираясь с силами (и рассчитывая, что нигде рядом нет доктора Хейла). Тео внимательно смотрит, и Лиам почему-то уверен, что тот отмечает любой мыслительный процесс, который отражается на его лице. Прыгать в омут — так с головой, да? — Я просто не уверен, что могу такое спрашивать… Но, может, ты хоть что-то мне расскажешь? Тео растерянно смотрит ему в глаза, и теперь уже его мыслительный процесс отражается на лице. Лиам отрешенно думает о том, что небольшая небритость Рейкену совершенно не идет — сразу какой-то неухоженный, неприкаянный вид. Неожиданно он ловит себя на мысли, что Рейкен, вообще-то, довольно симпатичный. То есть, он и раньше это видел и понимал, но теперь он это словно осознает. — Что ты хочешь знать, Лиам? — Спокойно уточняет Тео, неожиданно опускаясь прямо на мягкую траву. Лиам в этот же момент понимает, что они отошли достаточно далеко от других пациентов. — Если бы я знал, — горестно выдыхает Данбар, падая рядом. Получается неуклюже — наверняка, он бы упал прямо на нос — и такое уже было, вдруг вспоминает он — если бы Тео не придержал его за предплечья. Рейкен чуть улыбается — Лиам почти видит вереницу проносящихся воспоминаний на его лице, что пугает его еще сильнее — а потом медленно и осторожно проговаривает: — У нас есть кошка. Ее зовут Вафля, и она самое злое создание на свете — после тебя, конечно же. — Вафля? — Данбар приподнимает бровь, вспоминая одно из первых своих воспоминаний — о кошке с мягкой шерстью. — Ага. Ты придумал. Это злобное создание ненавидит всех, кроме тебя. Ты принес ее к нам через неделю после того, как начал работать в клинике. Она успешно притворяется милым котенком, но я уверен, что она хочет убить меня. Почти готов поклясться, что по ночам слышу, как она точит свои когти. Хотела убить, я имею в виду, — голос Рейкена немного срывается, но он справляется с собой, продолжая, — как ты понимаешь, последнее время выбора у нее особо не было, поэтому мы почти подружились. Лиам медленно переваривает информацию. Слово «нам» пульсирует в его в голове, но он старается не акцентировать на нем внимание. Вместо этого он задает вопрос — первый из сотен, вращающихся в его голове: — Чем ты занимаешься? — Что? — Непонятливо и чуть испуганно уточняет Тео, и Лиам чувствует себя немного глупо: — Я имею в виду… Я работаю в ветклинике и учусь на ветврача. Чем занимаешься ты? — Я… Что-то вроде журналиста, — Тео чуть расслабляется, и Лиам невольно думает: а какого значения он так испугался? — Если говорить точнее, то я пишу статьи на некоторые новостные сайты, а еще в определенное время года занимаюсь помощью студентам — пишу различные работы, провожу консультации и так далее. — Ого. Я был уверен, что ты тоже пойдешь куда-нибудь в медицину, или еще что… — Это чистая правда. Несмотря на то, что Рейкен был спортсменом, его баллы по учебе были одними из самых высоких в школе. Журналист — это круто, но не совсем логично для одного из лучших учеников школы. Больше подошла бы наука, как минимум. — Я и собирался. Но в Стэнфорд я не прошел, а ехать в Нью-Йорк… Не поехал, короче, — он немного краснеет, и Лиам чувствует серьезное желание переменить тему. Однако, прежде чем он это делает, Тео продолжает, — кстати, если тебе интересно… У меня есть огромное количество фото и видео, которые могут показать тебе твою… потерянную жизнь, — и снова, не успевает Данбар среагировать, как Рейкен продолжает, — но только тогда, когда ты будешь к этому готов, Лиам. И тогда, когда доктор Хейл позволит это тебе. Лиам готов начать спор, однако неожиданная шишка, ударившая его в предплечье, слегка отвлекает. Он резко оборачивается — и его сотрясение злобно почти роняет его на Тео в ответ — и замечает что-то, юркнувшее за ближайшие деревья. — Что за черт? — Непонимающе спрашивает Лиам, глядя на Тео снизу вверх. Неожиданно он понимает, что почти лежит спиной на груди парня, и это немного смущает — правда, сам Рейкен, видимо, чувствует себя комфортно. Лиам осторожно поднимается, и тут из-за дерева вылетает вторая шишка — и бьет его прямо в грудь. Парни непонимающе переглядываются, и Тео осторожно поднимается с земли, обходя деревья с другой стороны. Лиам медленно поднимается — чувствуя себя мерзко-неповоротливым — и в момент, когда в глазах уже не так темно, Тео подходит обратно, а на его плечо закинута маленькая девочка. Конечно же, вверх ногами. Девочка, однако, не потеряла достоинство ни на йоту — брови нахмурены, руки сложены на груди, властный голос заявляет: — Пусти меня немедленно. — А ты обещаешь больше не кидаться шишками в моего друга, куколка? — Весело уточняет Тео, и Лиама почему-то серьезно режет слово «друг». — Хорошо, — внезапно покладисто соглашается девочка, и оказавшись на земле, деловито поправляет штанишки, — извините, мистер Друг. Просто папа снова привел меня на работу, и снова страшно занят, а мне скучно. Лиам определяет, что девочке, от силы, лет пять. На ее голове ободок с гепардовыми ушками, а волосы коротко подстрижены, но все равно растрепаны. Мельком он думает, что, наверное, его отросшие волосы выглядят примерно также — правда, без косплея на затаившегося гепарда. — Я — Лиам, — он осторожно тянет руку, не пытаясь, однако, наклониться, чтобы темнота не вернулась в глаза. — Эрика, — девочка деловито вытирает ручку о футболку, а потом пожимает руку Лиама, — а ты кто? — Я — Тео, — насмешливо произносит Рейкен, и тоже пожимает руку, — приятно познакомиться, юная леди. Но неужели папа разрешает тебе кидаться шишками в незнакомых людей? — Папа очень занят, — серьезно отвечает девочка, — обычно со мной играет Айзек — его папа работает вот там, — она машет рукой куда-то за деревья, — но сегодня Айзек не пришел, поэтому я одна. Я подумала, что если кину в вас шишками, то это будет отличный способ завязать разговор — и познакомиться. Знаете ли вы, как скучно быть одной? — Знаю, — неожиданно серьезно соглашается Тео, и Лиам чувствует, что его щеки постепенно начинают пылать, — но могу показать тебе пару способов, как скрасить одиночество. Согласна? — Согласна, — заинтересованно кивает Эрика, и Тео, крепко сжав детскую ручку, подмигивает Лиаму через плечо. Следующие двадцать минут они тратят на то, чтобы научить Эрику пускать блинчики по воде — то же швыряние, но гораздо интереснее. Лиам расположился на траве в корнях дерева, наблюдая за происходящем. Почему-то у него получается очистить мозг полностью, и внутренний голос тоном доктора Хейла хвалит его за отдых для мозга. — Эй, мелочь, что ты тут забыл? — Взгляд Тео насмешливый и заинтересованный. Лиам и сам не понял, что он забыл здесь — да еще и один, без Мейсона, который после вечеринки у Лидии проводит огромное количество времени с Кори. Он оглянулся, шмыгнув носом. По какой-то причине его тянуло в этот дурацкий спортзал — он и сам не в курсе, зачем, поскольку его физическая подготовка всегда ограничивалась простой пробежкой — благо, жил он на краю леса, и с этим проблем не возникало. Рейкен же, напротив, проводил в качалке уйму времени — и Лиам об этом прекрасно знал. Однако, это не объясняло факта того, что он, словно во сне, не смог пройти мимо двери, из-за которой раздавался лязг тренажеров, и зашел. Вероятно, стоило сделать вид, что ему захотелось улучшить свою физическую форму — но зачем себе-то лгать, да? От мысли, что именно Рейкен был причиной его интереса к тренажерам, и что пришел он сюда, точно зная, что Тео сейчас здесь, Лиам резко вспыхнул, отрицательно помотал головой, развернулся на каблуках и покинул помещение. Он почти добрался до выхода из здания, когда его предплечье оказывается в плену чужой ладони — холодной, как лед. — Эй, — странно-примирительно начал Рейкен, но застопорился. Лиам со странным удовлетворением подумал, что тот также не понимает, что происходит. Тео, прочистив горло, продолжил: — Там дождь. Подожди, я отвезу тебя домой, чтобы ты не промок, ладно? Лиам смотрел, как Рейкен собирался, спешно прощаясь с товарищами, и почему-то в его груди не возникал привычный бешеный рокот. Тео не раздражал его. Тео предложил подвезти его домой, и это было нихуя не типично, но не бесило, не удивляло — наоборот, Лиам, почему-то, на это и рассчитывал. — Вот вы где, — доктор Хейл выходит из-за дерева так неожиданно, что Данбар понимает, чья Эрика дочь еще до момента, пока реально в этом убеждается. Впрочем, между данными моментами разница в пару секунд — именно столько требуется Эрике, чтобы добежать до отца и запрыгнуть на него с криком «Папа!». — Отдыхаете? — Улыбаясь, спросил доктор, и Лиам, почему-то, чувствует неловкость. Наверное, так всегда происходит, когда задеваешь какую-то личную сферу у тех, кто в твоем понимании с этим не особо сочетается. — У тебя крутая дочь, — улыбаясь, сообщает Тео, и Лиам непонимающе пялится теперь на него. Почему он с доктором на «ты»? — Спасибо, что присмотрели. Надеюсь, ты вела себя хорошо, гепард? Доктор Хейл, странно помолодевший без халата и с дочерью в руках, неожиданно выглядит… приятно. Лиам машинально оглядывается в поисках Стайлза, потому что, вероятно, у него есть, что ответить на оды того об их лечащем враче. — Лиам, надеюсь, ты не утруждаешь свой мозг раздумьями сейчас, — насмешливо замечает доктор, и его дочь неожиданно подыгрывает, грозя пальчиком. — Не больше, чем обычно, — Лиам уверен, что доктора такой ответ не устраивает, но тот притворяется, что все в порядке. Он спускает Эрику на землю, и та бежит прощаться с Тео, который так и стоит в отдалении. Доктор Хейл, наблюдая, как его дочь обнимается с Рейкеном, неожиданно замечает: — Все придет, Лиам. Не волнуйся и не торопись, ладно? Лиам задумчиво кивает, когда Эрика подбегает к нему, с разбега прыгая на шею. Ее отец чуть дергается, но девочка легкая — парень ловит ее (хотя это бы не было так легко, если бы он стоял). Ему становится страшно от факта того, насколько плачевно сейчас его состояние — и насколько он беспомощен и слаб. — Веди себя хорошо и не загружай свой мозг, — наставительно и серьезно говорит Эрика, копируя отца, и Лиам, краснея, слышит смех Тео неподалеку. Они бежали к пикапу Рейкена под дождем — и, если глянуть со стороны, то бег больше похож на конечную цель, нежели сам автомобиль. Рейкен еще мокрый после тренировки, чем-то похож на мокрую собаку — именно так бы сказал Лиам, если бы не был уверен, что выглядит гораздо хуже. Они остановились около пикапа, когда Тео неожиданно рассмеялся и прокричал сквозь шум грозы: — Я забыл ключи от машины в раздевалке! Лиам хотел сказать ему, что он идиот. Что он не удивлен, и что такое вполне в духе Рейкена — потому что это полная тупость. Он хотел сказать, что Рейкен похож на мокрую крысу в этой свой мокрой и обтягивающей майке, а еще то, что он таким образом и до дома мог бы добежать — в конечном итоге, он так уже бегал, и не раз. Да и вообще, на самом деле, на кой черт надо было оставаться в тренажерном зале — когда уроки закончились — два часа назад — еще было просто пасмурно, но никакая льющаяся вода с неба не угрожала их жизням. Лиам хотел бы сказать Тео, что его глаза снова сменили цвет и удивительно сочетались с темно-серым небом над ним. Что ему нужно согреться, потому что разгоряченное тело, попавшее под дождь — прямая дорога к пневмонии или чему-нибудь похуже. Он так много хотел бы сказать Тео, но незадача заключается в том, что его губы весьма заняты, отвечая на поцелуй Рейкена — мокрый от слова «дождь», кусачий от попыток что-то сказать — или доказать — и жадный — от слова «наконец-то».