Мелочь / Pinhead

Тео приезжает после обеда — он выглядит усталым и невыспавшимся, и Лиам вдруг осознает кое-что. Прежде чем Рейкен успевает что-то сказать или спросить, он задает вопрос: — Квартира… Где ты живешь. Это та же квартира, в которой жили… которую снимали… Мы? Тео чуть теряется, едва заметно вжимает голову в плечи, но твердо отвечает: — Конечно. — Блять, — ужасается Данбар, — тебе, вероятно, приходилось много работать, чтобы оплачивать обе доли самому, да? — Я верил, что ты вернешься, — пожимает плечами Рейкен, и Лиам вдруг осознает: он реально верил в то, что он вернется. Он не переехал, не нашел нового соседа — он просто ждал его. Что бы не происходило с Лиамом за последние несколько месяцев, он искренне надеется, что не был настолько говнюком, чтобы просто взять и кинуть Тео — вот так вот просто. -*- — Знаешь, — неожиданно делится Лиам с Тео, — для человека, с которым мы дрались по несколько раз в день в старшей школе, ты выглядишь слишком заботливым сейчас. Десять минут назад он получил на руки свои документы — и новое удостоверение личности, которое ему только вчера вручил Пэрриш перед уходом — и Тео едва ли не на руках его из больницы выносит. По крайней мере, он столько раз дёргается в его сторону, словно намереваясь поймать, что Лиаму становится неловко. — Любовь меняет людей, — пафосно заявляет Рейкен, и открывает дверь на улицу, пока Данбар краснеет. Со вчерашнего вечера у Тео появился новый прикол: ляпать что-то пафосное или слащавое, чтобы посмотреть на реакцию Данбара. Лиам хочет провалиться под землю — но не проваливается, потому что, заразившись атмосферой пафоса, думает о том, что он и без того исчезал на семь месяцев. Когда они подходят к знакомому пикапу, то он неосознанно выдыхает, потому что эту машину он знает. Видел где-то, да-да, никак не припомнит, где… Они едут достаточно долго, чтобы Данбар в очередной раз оценил масштаб катастрофы. В его кармане — телефон с четырьмя телефонными номерами: мамы, Скотта, Стайлза и Тео. Он горько думает о том, что его мать за время, которое он забыл, успела родить ему младшую сестру — и этого оказалось достаточно, чтобы о нем перестали беспокоиться. Он подозревает, что это как-то связано с тем, что он выбрал связать свою жизнь с парнем — мама, к несчастью, терпимостью не отличалась, предпочитая закрывать тему и отрицать все, что только можно отрицать. Тот момент, что она пробыла с ним в больнице всего день, а после срочно уехала, сославшись на новорожденную малышку — совсем не доказывал обратное. — Мам… А если… Если мне нравятся парни, что тогда? — Он не думал о том, как дрогнул его голос, и особенно о том, как начала отводить глаза его мама. — Со мной в школе тоже учился… Такой. Мальчик, который говорил, что ему нравятся мальчики, — Дженна скривила губы, — это неправда. Сейчас он женат на прекрасной женщине, у них двое детей, так что все это — просто возрастное, эксперимент… Он смотрит на Тео, который всем видом выражает уверенность — но пальцы нервно выстукивают рваный ритм по рулю, а синяки под глазами, кажется, готовы передаваться потомкам на генетическом уровне. Эксперимент? Временно? Все изменится? Тогда почему его мама не особо заинтересована его жизнью сейчас? Все еще ждет, что он закончит свой эксперимент и просто вернется к… к чему? Ведь ничего такого особо нормального в его жизни и не было. Данбар уверен — он не стал бы жить вместе со своим «экспериментом». Он действительно не помнит, что происходило у них с Тео эти годы, но все это не выглядит как что-то временное и не особо важное, как бы не пугал его факт того, что он ничего не помнит о, вероятно, самом близком человеке в своей жизни. А может, и не самом — ведь вопрос о том, где его носило столько времени, стучит в голове при каждом воспоминании. Что, если он на самом деле сбежал из дома сам? Испугался того, какие сильные чувства к нему испытывает Рейкен — эти вот все предложения стать семьёй и все такое — и убежал, чтобы начать новую жизнь? Что, если восемь месяцев назад Лиам исчез не по таинственным или криминальным причинам. Что, если Рейкен все это время зря надеялся на его возвращение, тогда как сам Данбар возвращаться не хотел? Он ждёт и ждёт подвоха, а полное отсутствие хронологии в воспоминаниях заставляет каждый раз ментально жмуриться от ужаса — вдруг сейчас, вдруг именно этот фрагмент станет тем, когда он поймёт, что Тео — не самый близкий и нужный человек ему в этом городе? Он и без того лишь знает это, но не чувствует — но постоянное ожидание того, что это подтвердится, что это реально так — пугает до чертиков. За окном — абсолютно незнакомый, огромный и пугающий город, залитый дождём в настоящий момент. -*- Они подъезжают к серому зданию, и Тео привычно паркуется напротив небольшой кондитерской во дворе. Лиам оглядывается — простое, не слишком высокое здание, парковка наполовину забита автомобилями. Их квартира на последнем этаже, и Лиам вдруг думает, что так и должно быть. Она маленькая, совершенно не похожа на его дом в Бейкон Хиллс, но он всегда любил высоту. Едва Рейкен открывает перед ним дверь, буркнув пафосно-истерично «добро пожаловать домой, дамы и господа», как к двери выбегает кошка. Жутко пушистая, трехцветная и громкая — Лиам едва осознает происходящее, когда животное уже сидит у него на руках и громко мурчит. — Ну, разумеется, ты его не забыла, — по-доброму бурчит Тео, запирая за ними дверь. Вафля даже не удостаивает его взглядом — и Лиам чуть смеётся, стараясь скрыть нервозность. Тео бросает ключи в чашку на тумбочке, чуть более агрессивно, чем необходимо, стаскивает кеды и неловко переступает с ноги на ногу: — Ну… Хочешь чего-нибудь, может быть? — Покажешь мне квартиру? — Одновременно с этим просит Лиам, чуть растерянно оглядывая маленький коридор. — Да… Да, ладно, — Тео кивает, и блять, разве это должно быть так неловко? -*- Квартира и правда маленькая. Собственно комната, небольшая, отделенная лишь барной стойкой и стеллажом с мелочами, кухня, ванная и маленькая прихожая — это все, что у них имеется. Лиам чувствует себя максимально странно — вероятно, дело ещё и в том, что больничная палата не была настолько… Личной? Белые стены, белый потолок — они не бросались в глаза так, что становилось неловко. Вся эта квартира была забита странными вещами, и Данбар не уверен, что готов к этому. Деваться, однако, некуда, поэтому он пытается рассмотреть все, что доступно. Тео, вопреки самому себе, не особо помогает — со стороны он выглядит так, словно ему неловко, он напуган и вот-вот упадёт в обморок. Лиам же, в свою очередь, внезапно чувствует прилив вдохновения. Несмотря на то, что у него теперь есть телефон, пароли от своих социальных сетей он, видимо, сменил когда-то в то время, которое не помнит, поэтому никакого доступа к вещам, способным натолкнуть его на воспоминания, на который он рассчитывал, он не получил. Мельком он обращает внимание, что стена над диваном, который, по-видимому, является и спальным местом — их общим спальным местом, ох блять — заклеена множеством фотографий. Он решает вернуться к ним в последний момент, медленно двигаясь к книжному шкафу. Половина книг, разумеется, по ветеринарии, биологии и прочие учебники, но и художественной литературы здесь навалом. Мельком он видит собрание произведений Геймана — и тут же вспоминает, что в свое время они с Тео внезапно узнали, что им обоим очень нравятся его произведения. Сами книги перемешаны с различными мелочами: он видит небольшие игрушки, ряд маленьких фигурок мстителей, банку с мелкими монетками и банку энергетика, стопку билетов — видимо, из кино, и ещё тысячу мелочей. Рейкен, опять же, не пытается ему что-то пояснять — хотя, на самом деле, Лиам не уверен, что ему это сейчас нужно. Не уверен, что способен воспринимать сейчас информацию в таком количестве без риска вернуться обратно в больницу. Сбоку от шкафа стоит подставка, а на ней — красивая чёрная гитара. — Ого, это что… Гитара? — Лиам восхищенно касается гладкого чёрного дерева, и та чутко гудит струнами, — чья она? — Твоя, — просто отвечает Тео, чуть улыбаясь. — Я все-таки научился играть? — Восторженно вскрикивает Лиам, но Рейкен лишь смеется: — Нет. Купил гитару и продолжаешь мечтать научиться. Лиам выдыхает, все ещё ощущая восторг. Научиться играть на гитаре он мечтает с детства, но почему-то всегда появляются определённые трудности с этим — понятия не имеет, если честно, какие именно. Когда-то в средней школе он пытался начать — но почему-то, едва он выбирал определенную песню, которую бы хотел сыграть, и начинал ее учить, как песня тут же вызывала злость — как и гитара в целом. У него всегда так с определёнными вещами. Когда-то он на полном серьёзе собрался выучить язык жестов, но хватило его лишь на алфавит, который он знал до сих пор, но использовать смог бы вряд ли. Сделав ещё один шаг, он оказывается у дверей небольшого шкафа, внутри которого лежит одежда. Не так много одежды, однако Лиам помнит большую её часть, и это странно: то ли тот факт, что он помнит одежду, но не особо помнит все остальное, то ли тот факт, что одежда, как правило, все та же, что была в школе, а значит, он не особо изменился. — Ну и срач, — бурчит он, оглядывая свою собственную полку, где перемешаны все вещи. Рейкен тихо смеётся, пожимая плечами: — Я пару раз раскладывал все, но тебе это жутко не понравилось. — Ещё бы, — Лиам чувствует, как щеки вспыхивают ещё сильнее, — я даже маме не разрешал этого делать, потому что… — Потому что ты тогда ничего не можешь найти, да, я знаю, — Тео, усмехнувшись, делает шаг в сторону кухни, — я сделаю кофе, хорошо? Данбар кивает, продолжая изучать содержимое шкафа. Вещей у Тео явно немного — хотя, на самом деле, сам Лиам не может похвалиться обратным. Он открывает отделение с вешалками и пробегает взглядом по рубашкам и курткам. Видит он и старую спортивную куртку Тео, которая вводит его в ступор ещё на несколько секунд. Он чувствует себя так, словно проникает в чужую жизнь, и он не знает, как принять тот факт, что эта жизнь — его. Захлопнув шкаф, он двигается в сторону окна, за которым обнаруживается небольшая лоджия. Она забита цветами — Данбар удивлен, что там нет пары клеток с птицами или ещё что, потому что он всегда думал, что у него будет много животных, когда он будет жить отдельно. На самом деле, его бы даже тигр на лоджии не удивил — в конце концов, он жил со своим парнем, куда уж чудесатее? Впрочем, вероятно, дело как раз в парне и есть: если учесть жалобы Тео на кошку, то с другими животными тоже могут быть проблемы. Вдохнув побольше воздуха для храбрости и рывка, он разворачивается обратно лицом к комнате, уставившись на кровать. Только сейчас он понимает, что она тут явно одна. Мысли об этом заставляют лицо предательски пылать, а дыхание — перехватываться. Ах да, верно, они ведь были парой — с чего бы им спать на разных кроватях, верно? Данбар и хотел бы, чтобы это было не так неловко — но на спинке сложенного дивана лежит бело-голубой плед, который ему связала бабушка еще лет десять назад. Тео, вернувшись, протягивает ему кружку с кофе — с молоком, но без сахара, Лиам уверен, что тот сделал именно так, как нужно — и перехватывает его взгляд на кровать: — Ты… — Его голос чуть срывается, и он делает огромный глоток кофе из своей кружки, — хочешь, чтобы я переночевал у друзей? Я могу, я понимаю, что… — Нет, — резко и испуганно отвечает Лиам, потому что это слишком. Он имеет в виду — остаться одному в квартире, наполненной кучей воспоминаний, но не иметь к ним абсолютно никакого доступа? К тому же… — Ты ведь платишь за эту квартиру, господи, — Лиам чувствует небольшое раздражение, но видит, как мышцы на лице Рейкена разглаживаются, — и оставаться здесь один я точно бы не хотел. Даже несмотря на то, что Лиам почему-то больше не чувствует раздражения в сторону Рейкена — а он пытался, словно заставлял себя первое время в больнице, но понял, что тот того не заслуживает — ему все равно не хватает такта, чтобы перестать пялиться. Тео, извинившись, открыл ноутбук, ссылаясь на то, что ему нужно поработать. Данбар, забравшись на диван с ногами и кошкой, не может пялиться, ну вот серьезно. Рейкен — объективно — красивый. За время, проведенное в больнице, Лиам изучил, что тот умный, достаточно веселый и даже в чем-то ранимый. Каждый раз, когда Данбар описывал какое-либо воспоминание, которое всплыло в его голове, Тео неизменно смотрел на него тем самым взглядом, в котором грусть смешивались с надеждой в ядерный коктейль, который подкрашивал красивые зеленые глаза в серую пелену. И Лиам — даже если не помнил столько времени из своей жизни — уже уложил в голове тот факт, что они были вместе. На самом деле, они, по сути, вместе быть и не переставали, поскольку никто из них не помнил факта разрыва, правильно? Данбар опускает взгляд на кошку, после снова оглядывает комнату. Из всего шокирующего, что происходит с ним в последнее время, удивляет его не факт того, что он забыл два с половиной года своей жизни; не факт того, что он был влюблен — а он был влюблен — в парня и жил с ним. Нет, удивлял — шокировал — его факт того, что этим парнем был именно Тео Рейкен: саркастичный, порой злой и жестокий, тот Тео Рейкен, который разбивал ему нос столько раз, что и посчитать страшно. — Ты не заболел пневмонией, — он буквально посекундно — покадрово, ха-ха — видит резко напрягшуюся челюсть Тео, — тогда, в феврале. Ты упал в озеро, но не заболел. — Ты помнишь? — Рейкен чуть поворачивается, в его глазах постепенно проясняется — как у человека, который ушел с головой во что-то, но теперь оттуда выбирается. — Я вспомнил ту вечеринку в первый же день, когда был в больнице. Я рассказывал, — Тео согласно кивает, не перебивая, — но сейчас я вспомнил, что ты так и не заболел, а я очень на это рассчитывал. Хотел ходить и всем вокруг рассказывать, что ты мог умереть, но отделался всего лишь пневмонией, а я такой классный и спас тебя. — О, ну извини, если я сломал твои планы, — ухмыляется Рейкен, и его лицо весьма почему-то выглядит моложе в этот момент. Таким он был в старшей школе — без чересчур острых скул или слишком темных кругов под глазами. Он, вероятно, тогда и проблем не знал иных, разве что вопрос о выигрыше очередного матча по лакросу да какой-нибудь гадости, которую можно сделать в адрес Данбара. — Я хочу вспомнить, но мне страшно, — еле слышно признается Данбар, скорее желая, чтобы его вообще не услышали. Но Рейкен, конечно же, слышит — он тянет руку, коротко сжимает чужое предплечье, заглядывая в глаза, и отвечает: — Что бы там ни было — теперь мы вместе. И справимся со всем, ясно? Лиам чуть улыбается, получает ответную улыбку и снова снимает блокировку с экрана телефона. Тео говорит ему пароль от его фейсбука и электронной почты, и нет, Лиам не в панике от того, что у них именно такие отношения. Оттуда он попадает в свой инстаграм, мессенджер и ещё пару социальных сетей. В инстаграм, правда, ничего серьёзного, кроме пары фотографий без подписей он не находит — и углубляется в переписки, которых, на самом деле, больше, чем он думал. Самой серьёзной и не тронутой остаётся переписка с самим Тео — несмотря на совместную жизнь, она достаточно масштабная, но Лиам думает о том, что ему, для начала, было бы неплохо восстановить и остальные сферы своей жизни. Они проводят большую часть дня: Рейкен работает, периодически кидая рассеянный взгляд на Лиама, а тот листает переписки, просматривает фотографии людей, которых помнит. Ему как никогда странно от факта того, что ещё вчера — по его памяти — они все учились в школе, а уже сейчас: взрослые люди, ищущие себя. На моменте просмотра аккаунта Бретта (который, как оказалось, собрал группу и неплохо пел — и, судя по лайкам, Лиам раньше уже знал это) Тео заканчивает работу, обессиленно, но удовлетворённо захлопывая ноутбук. Они готовят макароны с сыром, и Рейкен помогает ему связывать в голове всю информацию, которую Данбар успел почерпнуть. Некоторые моменты, правда, все так же остаются нелогичными поворотами судьбы: но у Лиама уже болит голова, и Тео предлагает закончить с этим, чтобы все уложилось. Данбар продолжает думать о том, что происходило с ним в то время, пока никто не знал, где он. Едва эти мысли приходят в голову, как наступает что-то похожее на панику. Что, если он на самом деле хотел сбежать, но теперь он здесь? И однажды он проснётся — и поймёт, что бежал от Тео, а в итоге снова с ним же рядом и оказался. И какого будет ему снова осознавать, что человек, который ждал его, который сейчас помогает и поддерживает, должен будет снова потерять его? Разве Рейкен заслуживает всего этого? — Мне нужно на консультацию, — Тео внимательно заглядывает в глаза парня, словно читая его мысли, — ты можешь пойти со мной, если хочешь. Лиам отрицательно мотает головой, потому что ему не очень хочется путаться под ногами, да и на сегодня у него уже достаточно впечатлений. Рейкен на всякий случай показывает, где лежат вторые ключи, обещает вернуться как можно скорее и покидает поле видимости. Он звонит Стайлзу, выслушивая долгий и эмоциональный рассказ о том, что отца Айзека лишили родительских прав, и Дерек взял его под свое крыло. Стайлз ни разу не упоминал о сцене, свидетелем которой стал Данбар, но его голос звучит устало и грустно под всеми этими эмоциями. И, наверное, именно это его в итоге успокаивает окончательно: понимание, что какой бы страшной, стремной или странной не была ситуация, со всем, абсолютно со всем можно разобраться. Если есть тот, кому не плевать, конечно. Он засыпает совсем рано, выронив телефон из пальцев, и не слышит, как Тео заходит в квартиру. Рейкен некоторое время смотрит на парня — тихо сопящего, свернувшегося в клубочек под стареньким пледом на сложенном диване — и не решается его разбудить. Вместо этого он цепляет свой ноутбук, уходит на балкон, прикрывая за собой двери и опускается прямо на пол. Его ждет очередная долгая ночь, к которым он, как ни грустно, уже привык.