***
Что люди подразумевают под словом "успех"? Что вообще значит успех? Это придуманный самими людьми термин, который каждый способен назвать. Но каждый, почему-то, понимает успех по-своему. Можно написать длинный трактат, и причём не один, а для кого-то успехом так и останется рутина дом-работа с графиком пять дней в неделю за деньги, на которые даже неделю жить на широкую ногу не получится. Для кого-то успех — полный дом детишек, где каждого надо одеть, обуть, накормить, напоить, а на себя времени... тю-тю. Для Кусь успех крылся в саморазвитии и занятии любимым делом. Деньги, конечно, тоже не на последней ступени, но девушка ещё не окончательно утратила мощь собственных принципов, при случае она скажет, что "деньги не главное, духовная пища и светлость мысли заменят всё материальное", однако она и сама прекрасно понимает, что одной духовной пищей сыт не будешь. По пути до павильона, снятого для фотосессии, она занималась полезным делом — работа сама себя не сделает. Хоть новый альбом приютившей девушек группы вышел несколько дней назад, Джули и Алиса не принимали в написании песен участия. Мозги у гитаристки кипели от новых идей. Будучи лёгкой на голову, она не нуждалась в гитаре, чтобы придумывать мелодии и риффы на ходу. В юношестве это даже с инструментом в руках давалось куда труднее. На коленях у Кусь покоилась толстая папка для бумаг, которую она везла коллегам. Никто об этом не просил, но творческий потенциал давил на музыканта, заставив припереть тяжеленную сборку, которую она еле поднимала. Дорога была долгая. Кусь, откровенно говоря, ехала в незнакомую часть города, где никогда раньше не бывала. "Жаль, что Миллер съехала," — с горечью подумалось гитаристке. — "Вместе добираться было бы куда интереснее." Она уныло подпёрла голову кулачком, отложив лист и изящную перьевую ручку. Теперь ей не хотелось ничего делать. Вновь тяжело опустив веки, Ал грустно уставилась в окно. Ей нравилось кататься, но в таких долгих поездках в голову прилетало так много мыслей, что среди них нет-нет, да закрадётся одна, способная отравить весь день. За одной такой мыслью всегда следует череда других, не менее удручающих. Безрадостно хрустнув задревеневшими пальцами, она поняла, что скучает по юношеским годам. Вернее, по двум их частям: беспечным разговорам с Джус от заката до рассвета, а ещё по старым выступлениям. И вдруг её осенило. Старые выступления! У неё есть диски с записями старых выступлений! — До-о-обрый день! — воскликнула Ал. Она светилась изнутри, но с заметной натугой. Натянутая счастливая улыбка дорогого ей стоила. Пусть девушка хотела казаться весёлой, тело было тяжело для неё, каждое движение отдавало невероятной силой воли. Двигаться не хотелось от слова совсем. — Привет, — поздоровался Пауль, проходя мимо. — Мы ждём Круспе и начинаем. — Он ещё не приехал?.. — растерянно бросила ему вслед Кусь. Это известие неприятно кольнуло её в сердце. Когда гитаристка видела Рихарда в последний раз, тот был в неудовлетворительном состоянии. Что если он и правда, как предрекала ему Ал, "что-нибудь с собой сделал"? — Он не выходил на связь? — осторожно спросила она, не подавая вида о своих переживаниях. Ландерс удивлённо замер, он уже возвращался мимо неё к зеркалу. — Нет! — ответил гитарист, глядя прямо на неё. — Он не уведомляет нас о своих передвижениях. — Зря, — по-русски буркнула Кусь себе под нос. Она была готова к подобному развитию событий, даже понимала, что на лучший вариант и рассчитывать не стоит. Все богатства небу, лишь бы её худшие опасения не оправдались. Девушка решила не беспокоиться зазря, в конце концов, Круспе — взрослый мужчина, в два раза старше неё и опытнее, он сам о себе позаботится и сделает правильный выбор. Сейчас под правильным выбором она хотела бы подразумевать жизнь, а не самоубийство, хотя при любых других обстоятельствах сказала бы, что единственный правильный выбор — тот, который человек выбрал для себя сам. Скрепя сердце она всё же заставила себя осмотреться, проявив свойственную любому когда-либо отвергнутому обществом человеку настороженность к незнакомому месту. К счастью, тут были все свои. Кроме группы — пара визажистов, о существовании которых Кусь если не знала досконально, то как минимум догадывалась, может даже пару раз видела на фотографиях через специальные источники, также не слишком просторное помещение занимала Рина с двумя другими портными. Менеджер и принимающий огромное участие в жизни группы продюсер либо ещё не приехали, либо где-то спрятались, но этому Кусь оказалась не на шутку рада, ибо могла не кривить душой и в полной мере рассказать Рихарду, кто он, каким образом он поступает, как заставляет её волноваться. Опять Круспе! Сколько уже можно бесцеремонно вламываться в её мысли? Порхающие вокруг колибри, которые до сих пор никуда не девались, закружились вокруг Алисы, полностью скрыв обзор. — Тьфу! Чёрт возьми, — недовольно выругалась она. — Блять! Да что за пиздец! — вторил ей раскатистый голос сзади. "Явился, не запылился." — Как волк в басне! — с довольной ухмылкой охарактеризовала Кусь, оборачиваясь. — Ой, да иди ты знаешь куда, — бесстрастно отмахнулся Цвен, проходя совсем рядом, будто её и вовсе не было. — И без тебя хреново. Он с тяжестью припадал на одну ногу, придерживая бедро на ходу, будто только что подвернул. Девушка обернулась туда, где он только что был. В дверях был высокий порожек. Кажется, она поняла, что вызвало у гитариста такой бурный отклик. — Я, видимо, пропустила самое фееричное падение? — привычным жестом подняв брови, она снова казалась не утруждённой жизнью молодой девушкой, только в глазах заиграло лукавство. — Повторяю для тех, кто глух не только на ноты, — злобно прорычал Рихард, останавливаясь и медленно оборачиваясь к ней. От его негромкого угрожающего тона у Алисы отпало желание продолжать его поддевать, а по коже поползли мурашки. — ...Но и впринципе, — закончил мужчина медленно и ещё тише. — Пошла нахуй. Ты наверняка знаешь дорогу. — Ну как тебе сказать... — слегка поёжившись, ответила девушка. — Мы всё-равно встретимся, ибо, судя по твоему характеру, ты давненько работаешь на этом маршруте гидом. — Ой, иди в пизду, — неожиданно сдался Рихард, разражаясь безразличием. — Туда проводить меня тоже придётся тебе. Там я впервые. — Да правда что ли? Кусь угукнула в ответ и наконец успокоилась. День крутил её настроением, как хотел. Это ей не нравилось. Ещё чего скажет неподходящего, а потом опять начнутся ссоры с Круспе. Не лучший способ прижиться в коллективе. Всё, что бы ей не сказал Цвен, воспринималось как вызов. Он был просто не способен говорить по-человечески. Как бы Ал его не боготворила, всё это осталось в прошлом. Место слепой детской влюблённости заняло смятение, вызванное резким контрастом совокупности её знаний о Рихарде, накопленных за долгие годы, и тем, каким он оказался. Никаких телячьих нежностей, сладеньких улыбочек, тёплых дружеских шуток. Оголённые нервы, ненависть, злоба господствовали в нём, не подпуская никого достаточно близко. Да, в этот день на камеру он смеялся, по-дружески подкалывал всех, подставляя рожки на снимках и всё такое безобидное. Но Кусь знала, что, как только камеры и посторонние уйдут, в его глазах потухнет лживый весёлый огонёк. Она старалась наслаждаться. Наслаждаться во всю, пока он радовался, миловался с ней на камеру, признавая равной себе. Потом немец снова снимет маску доброго и благодетельного. Отчаяние, которое он скрывал, не передаваемо словами, однажды оно его поглотит. Единственный аргумент против — вороны его не клюют. Но что вороны? Если его погубят не они, то он сам прекрасно справится, авось не слабый беспомощный котёнок. Кусь без энтузиазма влезла в красивый костюм. Многослойные одежды напоминали ей времена балов и царей, хотя ничего общего они не имели. Ал не любила историю. Выйдя из небольшой гримёрки — переодевались они с Джули отдельно от мужчин, что весьма логично — девушка увидела семь пар пытливых глаз, ждущих только её. — Ты готова? — раздражённо спросил Цвен. — Тебя одну ждём. — Уже готова, — более устало нежели спокойно отреагировала она, направляясь вслед за ведущими группу вперёд Тиллем и Флаке. Те двое держались вместе по возможности, и пусть они были не очень разговорчивы меж собой, дружба там была крепкая. Видно было, что немцы прошли через многие испытания бок о бок, и пусть не все из них окончательно повзрослели и омрачнели, так, например, Пауль, но сплочённость коллектива медленно но верно возвращалась в ряды. Кусь хотела что-то ещё возразить Рихарду, но того обступили его верные друзья — Шнайдер и Пауль. Они были ему ближе всего и постоянно первыми пытались его растормошить. Их не напрягал его мрачный вид, поскольку они видели, каким он может быть весёлым, жизнерадостным и активным. Чуть не подхватывая его под руки, они увели товарища вперёд, ближе к началу короткого строя. Ландерс только на миг обернулся, глянув на Ал. Во взгляде читалась опаска и растерянность. Он явно не знал, как правильнее поступить. Уж не думает ли ритм-гитарист, что Кусь хочет занять их с Кристофом место, отбив Круспе у его давних друзей? Или, ещё того хуже, она и есть причина его подавленности? Оливер был самым молчаливым. На памяти новеньких он произнёс всего пару коротких фраз. Но он появлялся рядом с гитаристкой всё чаще и чаще, это было трудно не заметить. Так и сейчас. Ридель как бы невзначай подошёл к ней и молча следовал рядом. Алисе этот загадочный человек, преисполненный внутренней силы, всегда казался отрешённым от мира, живущим на другом, незримом, уровне. Во взгляде его была какая-то грустная истома. Хоть Ридель и был младшим в группе, взгляд у него был самый старый и умудрённый. Так и сейчас, Оливер будто прочитал её опасения, просто спуская мудрый взор на светлую опущенную голову. Он аккуратно притянул её ближе и приобнял. Кусь могла только грустно сморгнуть влагу в глазах. Кроме Оливера не было ни одного человека в группе, кому она не доставала бы до плеча. К сожалению, только он и мог разглядеть под извечными остротами и переменами настроения что-то действительно пугающее. Мужчина не сказал гитаристке о том, как от испуга его сердце пропустило удар, ведь, только соприкоснувшись с ней, он соприкоснулся с настоящей бурей, бушующей внутри разбитого горем большого ребёнка. — Все готовы? — выкрикнул Фиалик, запыхавшись, и подбежал к началу процессии, когда увидел, что Флаке и Тилль уже остановились. Позади шествие замыкали "люди с камерами вместо головы". Джули и Ал, неведомо для себя, синхронно двинули глазами в сторону и заметили их. — Да! — их голоса слились в один вместе с остальными членами группы. Эмануэль открыл дверь, не раздумывая больше ни секунды. Открылась дверь в новую жизнь...***
— Последние кадры, давайте, не раскисаем! — подбодрил Фиалик. Они снимали, кажется, уже целую вечность. Щёлкали кадры и в комнате, полной воды, доходящей до щиколоток, и в движении против искусственного ветра и дождя, даже в сером углу — по-отдельности и все вместе. После того, как их ввели в комнату с ограждением посередине, Ал с Джули думали, что страннее плещущей на пол воды ничего быть не может. Но потом к имеющемуся уравнению добавились мёртвые младенцы... Вернее, муляжи. Один из них достался Оливеру, другого взял Тилль, потом одного пришлось взять Паулю, Шнайдер долго упирался, но ему-таки вручили ценную ношу, Флаке даже не предлагали, а вот с Рихардом пришлось намучаться. Когда женщина, обременённая реквизитом, подошла к нему с этой жуткой куклой на руках, Круспе брезгливо скривился и скрестил руки на груди. Менеджер хоть и не участвовал в самом процессе после первого часа, но, узнав о выходке гитариста, мгновенно прибежал. Он попросил у фотографа всего пару минут... Как Фиалик бегал за Круспе с уродливой куклой надо было видеть. Скрывать своё отвратительное настроение в такой странной неоднозначной ситуацией Цвен не мог, потому упирался, как говорят, всеми руками и ногами: шипел, ругался, матерился, но Фиалик тоже так легко не сдавался. Кусь и Миллер, впрочем как и остальным, оставалось только смотреть на них и укатываться со смеху. — Может быть... — Ал неуверенно остановила менеджера, заходящего на n-ный круг в преследовании Рихарда. Тот тоже остановился, напряжённым взглядом наблюдая за каждым движением Эмануэля. — Может что? Хочешь сама попробовать?! — вспыхнул он, сотрясая руки с младенцем в охапке. Гитаристка хихикнула, переводя взгляд на куклу. — Ну вообще-то у меня есть идея, — протянула она, переводя взгляд на Рихарда, нервно ожидающего продолжения погони. — Если нашему неженке так не хочется держать дохлую тушку абортыша, то я могу подержать. Я не брезгливая. Он пусть хотя бы сделает вид... — Ладно, хорошо! — шикнул Фиалик несколько спокойнее и пригладил свою лысую голову. Цвен опешил, увидев, что менеджер и правда передаёт куклу гитаристке, а та, прижав младенца к груди, направляется прямиком к нему. Им всё-таки пришлось встать для фото вместе. Кусь держала младенца, как живого, а Рихард накрыл её руки своими, но старался всё-таки держаться подальше от "абортыша". — Ну прямо молодые родители, — довольно пролепетал фотограф, довольный расположением людей в кадре. — Ха! — позабавилась Алиса. — Молодые! Мне скоро тридцатник, ты думаешь, я рожу ещё, а? Миллер усмехнулась. Вот это у неё настрой. Подруге одной лишь было известно, какую жуткую тайну носит под сердцем, вместо детей, Кусь. — Готово? — нетерпеливо спросил Круспе. — Всё, уберите это от меня подальше. — Ай-яй-яй, вот это папаша у тебя, — скозь смех произнесла с трудом гитаристка и принялась укачивать куклу. Молодые родители разошлись, даже толком не поухаживав за бедным ребёночком. — Не переживай, мы воспитаем его вместе! — сгинаясь пополам от хохота, прохрипел Пауль и подошёл ближе к ней, взбивая сотни брызг под ногами. — Последние кадры! Соберитесь! — вновь раздалось над ухом. Ал вспомнила, что стояла с уродливой куклой на руках она, по ощущениям, уже около двух часов назад. Все с ног валились от усталости, однако закончить нужно было сегодня, так как на завтра запланирован вылет в Англию. Плотно поставленный график сильно урезал возможности. И если после перелётов мужчины смогут отдохнуть пару дней перед туром, то у новеньких это не получится. Неизвестная цель, пока не озвученная менеджером, вынудила его позвать девушек на следующий же день после того, как они вернутся из Англии. Позвать для чего? Куда? Пока неясно. — Шнайдер и Джули! Вокалистка вскинула голову, глядя на Фиалика. Тот махнул рукой. — Вперёд, в кадр! Кристоф даже не поколебался. Ему хотелось поскорее закончить фотосессию и поехать домой. Он протянул руку зазевавшейся Миллер. — Пойдём, — мягко кивнул он. Девушка, удивлённо поморгав, опустила руку в его большую тёплую ладонь и шагнула навстречу спускающимся с небольшого наступа Флаке и Тиллю. Те уже отмучались свои несколько парных кадров. Шнайдер с Линдеманном по пути дали друг другу пять и разошлись. Джус была не очень уверена, что будет гармонично смотреться в кадре с барабанщиком, но, судя по образовавшимся парам, ей повезло не меньше, чем Ал, оставшейся в паре с Рихардом. Злой, несдержанный, языкастый... наверное. Джули всё-равно не понимала половины, что он говорит. "И всё-таки надо начать учить язык!" — укорила себя вокалистка, прежде чем легко взлетела на наступ в самый угол. Устроившись как подобает, она обернулась, чтобы посмотреть на барабанщика. Шнайдер медленно подобрался ближе и, бросив тёплый взгляд на девушку, присел около её ног, обернувшись на камеру. — Нет-нет! Не смотрите в объектив, до этого было прекрасно! Посмотри на неё ещё раз, — вдруг быстро попросил фотограф. Миллер удивлённо глянула на Кристофа, тот вновь доброжелательно воззрился в ответ, богемно протягиваясь на полу. Получилось, что она стояла во весь рост, непонимающе глядя вниз, на растянувшегося под ней мужчину. В нём была невиданная молодость, поразившая Джус. Как он легко изогнул спину, предоставляя глазам острые формы впалой резкой талии, не скрываемые даже одеждой. — Восхитительно! Прекрасно! — восторженно восклицал Фиалик, стоящий рядом с фотографом. — Дум, подними руки к ней! Преисполненный непонятно откуда взявшегося вдохновения, немец послушался. Как вдруг до его ушей донёсся тихий возглас Круспе: — Ещё один подкаблучник. Барабанщик дрогнул, услышав такое нелестное замечание, глаза его омрачились, и он потупил взор. — Рихард, ты не помогаешь процессу! — крикнул в сторону нарушителя гармонии Фиалик. — Ну вот, настрой ушёл, — с досадой добавил он, заметив, как поник Дум. — Ничего страшного, снимок есть, — заверил фотограф. — Джули, а можешь присесть к нему? Миллер, будто опомнившись, быстро глянула под ноги и опустилась на колени. От глухого удара костей о твёрдый пол по ногам побежала лёгкая боль, девушка не предала ей значения. Неловко присев рядом, она позволила себе немного расслабиться, Шнайдер был настроен по отношении к ней более чем приободряюще. — А теперь поднимите головы к правому краю. Нет, чуть ниже. Отлично! Как стелящаяся лоза, они тянулись в указанном направлении. И Джус чувствовала тепло, исходящее не от тела, но от души Кристофа. Она чувствовала его благосклонность и дружелюбие. Кадры должны быть чудесными. — Всё! Можете вставать, — объявил Фиалик. — Алиса и Рихард! Шагайте сюда. "Сейчас будет весело!" — вздохнула про себя Джус. Круспе был не в настроении с самого начала, а к концу фотосессии он ещё и перестал притворяться, что это не так. Он был не только капризен, но и груб, не позволяя другим делать то, что ему не нравится. Так и теперь Цвен недовольно цокнул языком, расцепил руки, до этого скрещенные на груди, и медленно направился к серому невзрачному углу, чем неторопливее он двигался, тем меньше была заметна хромота, сковавшая его правую ногу. Ал семенила за ним. Их разница в росте была не слишком удивительна — Рихард немец, практически идеальный воплотитель нацистской мечты о расе истинных арийцев, если бы не выкрашенные в чёрный волосы — таким свойственен рост около ста восьмидесяти, а Кусь была большой только в начальной школе, когда другие ещё не выросли, а у неё переходный возраст разразился раньше всех. Свои "ни туда, ни сюда" сто шестьдесят пять девушка то холила и лелеяла, то ненавидела всей душой. Рядом с гитаристом она смотрелась контрастирующе, но невысокий рост нисколько не умалял её характера. Опередив Круспе, она взбежала на возвышение, вытянувшись по струнке, ожидая временного товарища. Он скрипнул зубами, остановился рядом, но чуть ниже. — Спускайся, — приказным тоном потребовал мужчина, указав на место рядом с собой. — Нет-нет, пусть стоит там, — спешно поправил фотограф и заглянул через камеру. — Так вы хоть по росту примерно похожи. Обнимитесь. — Что?! С ней? — заверещал Цвен, злобно сверкнув глазами. — Для кадра! — Фиалик резко перекрикнул его, что было весьма неожиданно. — Я разделяю твоё негодование, ты редкостная сволочь, — тихо согласилась Ал, хватая гитариста сзади за воротник. — Но деньги я ценю больше, чем твоё никчёмное мнение, так что закрой пасть и обними меня. Чем меньше мы будем препираться, тем быстрее это кончится! Он недовольно фыркнул, завёл руку назад, разжимая её пальцы около своей шеи, но это не было необязательно — Кусь сама отпустила его. Немцу пришлось переступить через своё недовольство. Он резко обернулся, встречаясь с острым, как лезвие свеженаточенного ножа, взглядом и замер. В нём явно читалось отражение самого Круспе, и он это увидел. Неожиданная нежность скрутила всё тело и прибила к месту, словно в него вбили длинный гвоздь. Цвен не мог заставить себя сдвинуться хоть немного. Пока он не видел её глаз, было намного проще отталкивать её на достаточное расстояние с помощью кипящего раздражения. А теперь может он что-то сказать? — Алиса, — неожиданно бесформенно выдал он, осёкшись со своего тона. Девушка тут же рывком удивлённо наклонила голову вбок. Что он ещё выдаст после такой странной смены речи? — Давай, — легонько кивнул Рихард, понимая, что наитупейшим образом подставляется. — Я не смогу сам, — добавил он тише. Кажется, она его не разделала. Даже не свернула наглую беспомощную перед ней шею, на которую сегодня уже покушалась. И не обматерила. Это чудеса. Впрочем, что страшнее — надо ещё поразмыслить, ведь Алиса и впрямь собиралась беспрекословно выполнить его, и фотографа, просьбу. Так что, видимо, и мнение у Цвена уже не такое уж никчёмное, да и сам он не настолько сволочь, чтобы послать раз и навсегда. А может она и правда деньги любила больше. Так или иначе, гитаристка сделала короткий шажок вперёд. Ростом они действительно были почти одинаковы из-за выступа. Она раскинула руки в стороны широким жестом, и Рихард без раздумий качнулся ей навстречу, отдаваясь объятиям. Рядом с ней было тепло и безопасно. А не известная ещё энергетика отгоняла все роящиеся в голове мысли. С Кусь не о чём было переживать, потому что они были до одури похожи и знали, что друг другу нужно. Один её запах, напоминающий почему-то беззаботное забытое детство, был ускользающий, отчего его катастрофически не хватало, простой, непривычный, но всё-таки он был роднее, чем все остальные, с кем Круспе приходилось встречаться последние месяцы. Рихард бы взял Ал и унёс с собой, связал, закрыл за тысячами дверей, только бы она осталась и не забирала этот домашний святой аромат, поднимающий в груди запылившиеся со временем струны счастья. Цвен бессильно опустил голову ей на плечо, смыкая руки плотным кольцом вокруг тонкого, упругого, как молодая вишнёвая веточка, тела, лишённого всякой силы. Приходили и абсолютно противоположные жёсткому контролю желания. Ведь есть вещи, куда более приятные, нежели птичка в золотой клетке. Рихард был бы не против хотя бы просто упасть на кровать, уже нагретую нежащейся в золотых утренних лучах Ал, а потом найти лёгкую тему для разговора, над которой они будут хохотать до боли в животе, ворочаясь и сминая простыни. Неплохо бы видеть на пальчике гитаристки обручальное кольцо... "Что ты ей дашь, идиот? Куда ты её приведёшь? В разгромленную спальню с перевёрнутой мебелью и разбитым зеркалом?" — предательски заскреблось в груди. — "Захочет она выйти замуж за старика, которому ещё чуть-чуть и в гроб?" Но он лишь крепче прижался к Ал, обещая себе, что потом, возможно, задумается, что можно сделать, чтобы у той не осталось ни малейшего шанса испортить себе жизнь с ним. Обещая, что спасёт её от себя, на случай, если сойдёт с ума и пойдёт божиться в любви. — О господи... — едва слышно воскликнул Фиалик. — А... Кусс! Можешь теперь спуститься? — осторожно попросил фотограф, чтобы не нарушить недолгий баланс, воцарившийся между гитаристами; он уже понял, что покладистость Рихарда — редкая непозволительная роскошь. — Обними её ещё раз. Всё, прекрасно! — Слава богу.***
Перед сном Кусь задумалась о завтрашней поездке. Что случилось с Рихардом? Поедет ли он в Англию вместе со всеми спокойно или опять выкинет какой-нибудь выкрутас? Можно ли выдохнуть с облегчением? И что, чёрт возьми, произошло между ними на фотосессии? Это так присутствие камер повлияло на Круспе? Или он сам, не замечая объективов, смягчился по отношении к гитаристке? Может он её наконец принял? Почему он был так ласков? Почему обнимал намного крепче, чем нужно было для фото? Будет ли он дальше поддерживать такой уровень отношений? Захочет ли он дружить? Чёрт его знает, этого Рихарда. Его не поймёшь — сегодня извиняется и дарит букеты, а завтра уже снова грубит и нарывается на ответную ненависть. Хочется ему что ли, чтоб его ненавидели? В Англии будет весело! Эмоционально нестабильный Рихард, множество, наверняка, других артистов, суета, музыка, вспышки фотокамер... Так любой в считанные минуты превратится чуть ли не в голливудскую звезду! Много ума надо — крутиться перед камерой. Откровенно говоря, день фотосессии показал, что много. Но Ал была человеком внешне достаточно оптимистичным, потому вслух говорила приободряющие фразы по типу "Прорвёмся!" На деле она прятала глубоко в душе свой страх облажаться по полной, ведь что может быть хуже? Накосячить, опозориться, да не только перед Круспе, главным кумиром, но ещё и перед множеством камер. На мнение остальных, по прошлому опыту, было уже глубоко плевать. Те, перед кем нельзя ударить лицом в грязь — это объекты любовного интереса и камеры. Остальные забудут, а эти... Эти унесут такую гнусную память с собой в могилу. Девушка лежала на кровати, задумчиво задрав голову к потолку, лишь немного выглянув из-под одеяла. Сон не шёл. Кому по доброй воле захочется падать в бесконечную тьму собственных кошмаров, которым рано или поздно суждено стать явью? Кусь думала, что однажды эти вещие сны разовьют у неё фатальную инсомнию, от которой она и скончается. Однако, едва дойдя до края безрассудства, мозг расслаблялся, забывался, усталость брала верх, Ал снова спала, вскакивая с первыми лучами солнца. Она с самого детства страдала от ночных падений с кровати. Что только бабушка не придумывала, чтобы уберечь внучку от травм головы в узком пространстве между двумя кроватями. От этого не избавило даже время. Кусь непременно падала, как только открывала глаза, и уже на полу она долго осматривала свои руки, удерживая себя от первичного порыва — начать молиться господу за избавление от грядущих мук. В бога она верила с трудом. Он её ни разу не услышал. Что может быть страшнее отрывистых картинок, не намекающих на дату происходящего, где сами звёзды пророчат смерть всех, кто так дорог? Во снах не было ни одной "своей" естественной смерти. Кого-то Алиса даже не знала лично, но на всякий случай записывала в блокнот. Смерть — отдельная категория видений, таким даже бог, в общем-то безразличный до судеб недолговечных людей, не шутит. В коллекции Кусь были несколько интересных, всколыхнувших больше, чем нужно, картинок. Она чётко могла назвать имена некоторых. Тобиас Форге. Вокалист группы Ghost. Ал не представляла, как он может быть с ней связан. Да, она любит песни его группы, стиль, выступления. У неё есть пластинки. Но как он с ней связан, если даже не знает о её существовании? Так или иначе, девушка видела его смерть. Он умрёт под колёсами грузовика, да так, что даже в телефоне, вылетевшем от удара из его руки, не прекратятся гудки. Крис Черулли. Вокалист группы Motionless in white. Такую музыку Кусь тоже почитала. Но, опять же, не может быть случая, чтобы они познакомились. Чем ей заслужено такое наказание, видеть смерть хороших музыкантов, гитаристке было невдомёк. Он будет умирать в больничной палате, болезненно худой, со впалыми щеками и неестественным цветом кожи. Глаза западут глубоко в глазницы. Последний вдох будет самым тяжёлым. Это болезнь скосит его, не оставив даже отголоска человека. Неизвестный мужчина. Глубокий старик в сравнении с предыдущими, ушедшими молодыми. Волосы черны к концам, но у корней они серебряно-белые. Лицо грустно улыбается, застыв в посмертной судороге. Ал не застала его смерть, но во сне она ворвалась в палату, сметая всё на своём пути. Там её уже ждали Рихард, заметно постаревший и сстуленный, и какая-то незнакомая старушка с искусственно-омоложенным лицом и красными, торчащими цветочно-астровыми лепестками, волосами. Они скорбели, глядя на усопшего. Кори Тейлор. Больно было видеть, как люди, вдохновлявшие её так много лет, умирают... Нет! Это ещё не произошло. Но осознание неизбежности, а главное — невозможности предотвратить это, стяжали всё внутри холодным кипятком. Кори умрёт от инсульта. В машине скорой. За долгие годы это все значимые смерти, что Кусь удалось увидеть, но и этого было вполне достаточно, чтобы пошатнуть ещё больше. Всё, нужно спать. Если завтра она не будет готова к полёту, то никто не поинтересуется о причинах её плохого самочувствия.