Смотри за тем, что ты ешь.
Алиса была воспитана самым лучшим человеком в мире — её бабушкой. Поэтому она не могла себе позволить бросить Лео в пользу Рихарда. Да, Келлера она не любила, не смотря на то, что тот вобрал в себя все самые привлекательные в её глазах качества: он немец и очень похож на Алёшу, а большего ей, кажется, и не нужно. Но порой её воротило от него. Девушка никак не могла объяснить, почему иногда она испытывала некое подобие раздражения и брезгливости, когда Лео был рядом. Он очень милый молодой парень, создающий приятное впечатление и крайне приглянувшийся всем знакомым Кусь. За исключением Рихарда, но это и не удивительно. Алиса одаривала Лео подарками, прижимала к себе, холила, лелеяла, пыталась спланировать их совместный досуг. Только планы всё не клеились, Леонард не любил никуда ходить или ездить, а потому и Ал частенько оставалась в номере, лишая себя просмотра достопримечательностей Европы. Хотя, вряд ли её что-нибудь впечатлило бы. Кусь никогда не испытывала особенной тяги к экскурсиям, "уникальной" архитектуре, музеям. Так что и начинать не стоит. Выходит, с Келлером она просто бережёт своё время. Парень был в достаточной степени недотрогой. Ему не нравилось, когда Кусь придвигалась, чтобы чмокнуть его в гладкую щёку — целовать в губы он не разрешал — а если девушка хотела полежать с ним в обнимку, то очень быстро уходил. Он вообще сбегал под любым предлогом. Виделись они утром, вечером и пару раз среди дня, если Ал просила встретить её или забрать откуда-то. Но она не обижалась. Они встречаются всего десять дней, ему понадобится время, чтобы привыкнуть. Лео не любил многие вещи, которые нравились Кусь. Он не любил, когда она слушала музыку — не переносил тяжёлые жанры. Постоянно просил выключить, пока Ал не приучила себя сбавлять громкость каждый раз, когда он приходит. Ей пришлось свыкнуться с мыслью, что постоянные походы по магазинам ей придётся осуществлять одной, поэтому девушка решила приносить своему молодому человеку каждодневные подарочки. Может так ему будет легче её полюбить? Лео слушал в пол-уха, когда она говорила о себе. Лео было безразлично, как она выглядит и во что одета. Лео не обращал внимания, чем она занята, пока они сидели в одной комнате с компанией других людей. Слова "ревность" он вообще не знал. Но все словно не обращали внимания, что ему на неё по барабану. Даже сама Кусь слепо игнорировала все его недостатки. Но Рихард! Сразу ему не понравился этот Лео с его ублюдским выражением лица, с безразличием и молчаливостью. И Круспе сразу понял, в чём дело. Мудак мудака видит издалека. А Рих в своё время успел побывать тем ещё подонком. Столько раз Рихард просил Алису: "Брось его, пока не поздно. Брось его ради меня! Ради себя хотя бы брось!" Девушка нехотя пообещала, что обязательно в ближайшее время поговорит с Лео об этих опасениях, но после Круспе вновь увидел их вместе, пока разговаривал с дочерью по телефону. "Ну ладно. Раз не справляешься сама, придётся мне помочь..." — мрачно добавил он про себя, глядя вслед скрывающейся со стадионных окопов паре. — С чем помочь, папуля? — с нахмуренным голосом спросила Максим. — С тем, чтобы вы побыстрее ко мне приехали, конфетка. — выкрутился Цвен. — Я поговорю с мамой. Какая там Марго? Тут с гитаристкой-то совладать не удаётся, а она, между прочим, находится непосредственно в зоне его досягаемости! Теряет. Контроль над ситуацией он спешно теряет. Пыша злобой, мысленно Круспе следовал по пятам за Леонардом. И очень скоро он докопался до верхушки айсберга этой сволочи, что так плотно узурпировала сердце — хотя, скорее уж мозг и податливую совесть — Алисы. А произошло всё до смешного банально. В день концерта... В день концерта все были заняты так, что никому не было дела до слоняющегося бесцельно Келлера. Но Круспе знал, что он ищет, а потому не спускал с него глаз. Он с параноидальным вниманием вслушивался в каждое слово, что говорил парень проходящим мимо девушкам, даже если это были операторы или техники. А говорил Лео много, как оказалось, куда больше, чем с Ал. Будто она одна не могла удостоиться внимания своего "молодого человека", кем молодого немца можно было назвать лишь с натяжкой. Вот Алиса подходила на роль девушки, но роль парня никак не для Лео, у которого даже для поломойки было больше внимания, чем для законной второй половинки. И вдруг Леонард, большая хитрая крыса, готовящая какие-то уловки, почувствовав слежку, исчез. Его, находившегося на виду целый день, не было нигде. Рихард запаниковал. С утра его мысли витали вокруг этого мальчишки, а тот вдруг пропал из виду, вгноняя Круспе в ступор и злобу. Ничего не объяснив, он ушёл от группы, ища уединения. Да. Нужно отдохнуть. Определённо. Он просто заработался. Нельзя с маниакальным рвением преследовать официального парня своей неофициальной возлюбленной. Нельзя вынуждать их расстаться. Если Ал так комфортнее, пусть они будут вместе. Любить-то она всё-равно будет Рихарда. Такие мысли крутились в его голове, когда он нырнул в ближайшую "комнату свободного назначения", чтобы расслабиться. Но именно там он и увидел Лео, за которым весь день вёл фото-охоту. Услышав первые нотки его голоса, Цвен отпрянул обратно за дверь, оставив тонкую щёлочку, чтобы различить слова. Судя по тому, как односторонне шёл диалог, Келлер говорил по телефону. И его слова вновь вдохнули в Круспе его прежние мысли. —... Я помню тебя, конечно... — самодовольно промурлыкал Лео. — Нет, малышка, встретиться не могу... Мы уже вернулись в Германию... — он подошёл ближе к двери. — Ну конечно... Нет, я здесь на концерте крутой группы с девушкой... — проникновенный голос перетёк в отвратительно громкий горловой смех. — Давай, не расстраивайся. Чао. Рихард сразу всё понял. Мудак трахнул какую-то крошку и не перезвонил. Вероятно, ту, что была с ним в отеле в Милтон-Кинсе, пока Кусь познавала прелести пьяной пирушки. Вероятно, это не первая. Теперь оставалось как-то донести это до твердолобой Ал. И вот теперь, после концерта, Рихард решил, что самое время открыть глаза слепому котёнку, задаривающему подарками крысу. Настала пора действовать. Ох, как же Рих надеялся, что девушка его послушает. Он ещё не совсем сошёл с ума и даже не пустился во все тяжкие, а уже свалилось столько проблем, как будто вселенная дала понять, что лучше разгребать всё навалившееся сейчас, чем потом, когда он переступит грань и забьёт наконец на всё болт. Концерт во Франкфурте завершился. Он дался всей группе в разы тяжелее прежних. Это первое выступление, отыгранное без репетиций, а всё благодаря Тиллю и Рихарду, чуть не затеявшим драку, вместо того, чтобы спокойно сесть и обсудить волнующие их проблемы. К половине двенадцатого две машины подъехали к клубу. Первым решительно выскочил Круспе и направился ко входу. Он знал, что Джо, Келлер и Тэгтгрен уже там. Его волновал только Лео, ещё не знающий, что группа приехала так рано. Чем он там, интересно, сейчас занимается? Пьёт, выцепляет себе девицу, отрывается, или он осторожничает и действует незаметно, не подкатывает ни к кому сразу, а берёт номера телефонов на будущее? Рихард шёл первым, далеко отрываясь от остальных, почти бежал, чтобы успеть застать Келлера за его грязными делишками. И единственное, что билось в виски — желание помочь Ал избавиться от этого подонка, лгущего, использующего её. Надо обезопасить её от болезненного осознания того, что она пригрела на груди змею, пока не стало слишком поздно. Чувствовал, где находится Лео, и шёл напрямую к нему. Точно такой же клуб, как и все остальные. Темно, долбит музыка, танцуют молодые — и преимущественно молодые — парни и девушки. Рихард каким-то грязным не сочетающимся пятном выделялся среди них, хотя добрая половина уже тоже "разогналась" перед тем, как войти в это танцующее месиво цветов и света, и музыки. Внимательный взгляд опытного мужчины выцепил кудрявую светлую шевелюру, каких в клубе было не так уж и много, и направился прямиком к Лео. Тот выбрал самый отдалённый от входа уголок. Видимо, всё-таки пытался конспирироваться. По мере приближения Круспе одолевала злость всё сильнее и сильнее. Вокруг Келлера сидели девушки, штук пять. И развлекали его. Не он их веселил и развлекал, пытаясь удержать внимание, проявляя тонкость ума и демонстрируя чувство юмора, а девушки искали с ним разговора. Лео оставалось лишь лениво отбиваться от вопросов, изредка наклоняться к уху то одной, то другой, шепча что-то невразумительно пошлое, так что спутницы вмиг заливались краской. Они пили шампанское, причём достаточно неплохое. Значит, он тут кутит за счёт Кусь. Оно и видно. Уже доведённый до ручки, Цвен подлетел к их месту, чтобы Леонард его видел, и сердито уставился на него, сурово скрестив руки на груди. Его грозный взгляд всё говорил красноречивее слов. И, если честно, Рихард занял себе руки недружелюбным жестом лишь за тем, чтобы не вломить ему сразу же, без объяснений. Потому что Лео, увидев его, улыбнулся. — О! — радушно раскинув руки, парень встал и широкими маятниковыми шагами направился навстречу Цвену, обходя стол. — Рихард! Как приятно вас здесь видеть! Вы со своим американским бойфрендом? — Я с Алисой, — порицательно оскалился Круспе, уворачиваясь от его протянутой для приветствия узкой ладони. — Уж постарайся объяснить, что все эти женщины делают вокруг тебя..? — Они просто отдыхают, я же не могу им... — Зат-кнись! Не перебивай старших. — мужчина почувствовал, как всего на миг у него дёрнулась бровь. — Алиса тебе доверяет, а ты шляешься по бабам. Я прав? — Не-е-ет! Вовсе нет, что вы? — активно замахав руками, Келлер на мгновенье перевёл взгляд за спину Круспе, разглядывая людей на входе. — Не отнекивайся! Я всё про тебя давно знаю. И если бы ещё хоть кому-то было дело, тоже бы заметили. Только Кусь умудряется оставаться слепой и доверять тебе! — Прошу прощения, что я? — Алиса посмотрела Рихарду в лицо, выглянув из-за плеча. Она услышала только конец разговора, но и концовка её удивила. Что он творит? Продолжает бельгийскую драму с необходимостью расставания? Он уже взял с неё обещание, что Ал с Лео расстанутся, но вмешиваться она ему не разрешала. — То же, о чём я сказал в Бельгии. — Рихард. — серьёзно упрекнула Кусь и чуть наклонила голову. — Я же тебя просила. Всё-всё-всё, шагай, развлекайся, расслабляйся, я разберусь сама. — Но... — Лео, привет! — девушка приобняла кудрявого парня и чмокнула в щёку. — Что за девушки? — О, хорошо, что ты спросила! Это твои фанатки, — Ал с Лео развернулись спиной к немцу, и Келлер обвёл рукой сидящих на диванчике красивых девушек. — Завалили меня вопросами о тебе. Может, расскажешь им что-нибудь? — Да... — по началу растерялась Кусь. — Конечно! Конечно, с радостью. Для неё всё было в новинку. Ей интересуются, про неё спрашивают, Лео проявляет внимание и участливость. Как всё волшебно! Как здорово, что она хоть кому-то интересна. Круспе отошёл в сторону. Слушать этот бред и дальше? — нет уж, спасибо. Доверчивая дурочка Ал, бессовестный подхалим Келлер, пытавшийся внушить ему, что тот всё неправильно понял. Всё он понял. Он всё понял, и никаких других пониманий быть там не могло. Но Лео ничуть не испугался выпада в свою сторону. Парень ловко манипулировал Кусь, а значит... Значит надо действовать радикально. Рихард удалился на некоторое расстояние, сделав вид, что отдыхает. Это был его чётко выверенный план, подкреплённый только единственной принятой за день дозой. Мужчина решил абстрагироваться от расстановки ролей Ал-возлюбленная, и решил временно повесить на неё одноразовый ярлычок Ал-дочь — одноразовый всё-равно вешался крайне трудно, потому что Рих не мог допустить даже мысли о том, чтобы у него когда-либо встал на своего ребёнка. Отчасти смена ярлыков помогла. Теперь он действовал не из ревности, по крайней мере, убеждался в этом, а двигали им благие побуждения помочь своей дочери избежать отношений с манипулятором и лжецом, который изменяет ей и непременно разобьёт сердце. Поверить в Ал-дочь было нетрудно — настоящая старшая дочь Рихарда, Кира, была всего на два года старше. Так что Алиса вполне могла бы быть ребёнком Круспе. Алиса Круспе... Как забавно. Но маловероятно, учитывая, что никто из детей Рихарда не носит его фамилию. Хотя у Ал есть ещё один способ стать Алисой Круспе. Стоп! Цвен закрывает лицо руками и длинно выдыхает. Его начинает колотить дрожь. Пока она его дочь, никаких мыслей о свадьбе. Медленно подняв голову, Рихард видит... Келлера снова нет! Как? Он скрылся прямо из-под носа! Мужчина поднимается и начинает быстро оглядываться, надеясь выхватить кудрявую голову в толпе. Попался... Леонард идёт вдоль стеночки, скрытый тенью, и ведёт за собой одну из тех девиц, держа её за руку. Они направляются к... — Чёрт! — Цвен быстрым шагом, стараясь не вызвать подозрений, направляется за ними. Ногу немного сводит. Часто стала неметь после вывиха. Но это ничего. Это сейчас ничуть не важно. Важно догнать Келлера! Петляя между танцующими людьми, Рихард идёт наперерез парочке, гадая, куда смотрела Алиса, что её бессовестный паренёк ускользнул с какой-то девахой, чтобы её трахнуть. Ну ничего, сейчас Круспе всё исправит! Сейчас этот Келлер мигом осознает свою ошибку...***
— О боже-боже-боже! Прошу, пощади! Я больше не буду! Я клянусь, это было всего раз, и то я не успел!.. Круспе прижал пищащего множество невразумительных фраз парня к стене, крепко удерживая его за горло. Возможно, пищал тот как раз от удушья. — Я ещё ничего не сделал, мразь. — ледяным спокойствием осадил его с маниакальным блеском в расширившихся глазах Рихард. Рихард. Цвен бы так не смог. — Я знаю, что ты, гандон, уже не первый раз бежишь налево. Он надавил сильнее на шею притихшего Лео, сверлящего его слезящимися мутными овечьими глазками. Невинный ягнёнок, как же. Мужчина тряхнул его, схватив обеими руками за грудки, и вновь уронил к стене. Да. Да-да-да! Да! Не сдерживайся! Причини ему боль! Пусть он ревёт, захлёбываясь, и молит о пощаде! Пусть он поплатится за то, что плохо относился к твоей Элли! Пусть он заплатит своей кровью за то, что полагал, будто она его! — Чего молчишь, тряпка?! — внезапно выкрикнул Круспе и долбанул кулаком по стене в десяти сантиметрах от его головы, угрожающе наклонившись ближе. — Будь мужиком и признай, что ты проебался! Всё! Схема не прокатила! Чего ты от неё хотел? Лео молчал, зажмурившись, и ждал, что сейчас всё резко оборвётся, как страшный сон. О, сейчас бы он отдал всё, чтобы привычно проснуться в светлом тёплом номере от звонка будильника и услышать ласковое алисино: "Ты чего такой бледный? Тебе кошмар приснился?" И чтобы она обняла и поцеловала в щёку. Рядом с ней ему всегда снились кошмары, но, по сравнению с этим, все они просто забавные мультики. Теперь Келлер понял ценность нежности и заботы Кусь. Вот она — её обратная сторона... — Говори! — не сделав больше ничего, Рихард как-то так повернул свой голос, что одно это слово вызвало куда большую дрожь и панику, чем всё, что он сделал и сказал до этого. — Я н-не хотел, чтобы... Я всего лишь... Я хотел... — с трудом собирая всхлипы в нечто бесформенное, но цельное, Лео затрясся. — Хорош мямлить! Мне и так было понятно, что ты недостоин называться мужчиной, так хоть теперь не опозорься... — он пихнул стопой дрожащие, сведённые строго вместе ноги парня. — Я хотел денег... — сжимаясь всем телом, испуганно выдал тот. — Мне нужны были... её деньги. Я только хотел выправить финансовое положение, а потом уйти... И вдруг голова его дёрнулась в сторону, а щека загорелась алым следом от ладони. Келлер вскрикнул, запоздало прижимая к месту пощёчины ладонь. А Рихард опять схватил за шею и отдёрнул его руку от лица, по-животному рыча низким утробным голосом. Он был близко и медленно раздирал свою добычу — маленького Лео. Медведь-садист. Он выедал его глаза, разорвал живот, вытаскивая длинную колбаску кишок наружу. Он делал это потому, что любил Кусь. Да пусть забирает! Она Лео не нужна и даром с такими ревнивыми друзьями! Только бы не убил. Только бы не убил... — Бесхребетный самодур! — М-мы не так начали наше знакомство... — нервно хихикнув, сказал Лео, пока ему хватало воздуха. — Возможно, я был груб... Н-но я хотел бы... Можем мы начать с-с-сначала? Он почувствовал эту разрушительную, грозную, пугающую силу, которой Круспе распоряжался, как хотел. И в данный момент эта сила могла запросто задушить Лео или, как минимум сломать ему шею. Сам Келлер не мог дать отпор. Физически он был значительно слабее, никогда не отличался мускулами или поставленным ударом, однако сейчас он впал в ступор от страха. Рихард мог бы его попросту убить. Но сама мысль о смерти приводила Лео в ужас. Почувствовав, что он краснеет от недостатка воздуха и пережатия сонной артерии, парень забил руками по плечам Рихарда. Всё лицо будто пульсировало, а бегущая по сосудам кровь щекотливо шевелилась под кожей. Слёзы брызнули из глаз, стоило слабеющему без кислорода разуму подумать, что последнее, что он увидит в жизни — гневное лицо ревнивого дружка девушки, которую он даже не любит. — О да, ты вёл себя как придурок! — улыбнулся Круспе. — Но ты не был груб. Ты был самоуверен, напыщен, нелеп... А ну не спать! — увидев, что сознание несчастного отключается, а голова клонится вбок, он вновь хлопнул его по щеке, выпуская горло с бьющейся сонной артерией из рук. Сразу отступил на шаг. И Келлер пошатнулся, не успев прийти в сознание, когда оказался без опоры. Он неосознанно качнулся в сторону Рихарда. — А, ты ещё хочешь? Круспе толкнул его к стене. Парень пребольно ударился затылком, зато посмотрел на своего мучителя живыми, трезвыми глазами. — Прошу, пощади... Не убивай... — жалобно простонал он в отчаянии, готовый умолять любым, даже самым премерзким способом. — Убить тебя? Ты что? Сейчас начнётся самое интересное! Он ухмыльнулся, глядя, как Лео зажмурился в страхе. О, как Рихард хотел ещё разок дать ему по морде! Только не хлёстко, ладонью, а кулаком, желательно, в кастете, и не один раз, чтобы сломать ему нос, разбить обе губы, размозжить скулы. Но силу, особенно такую страшную, нужно сдерживать. А то ещё действительно прибьёт, не добившись главного... — Ты сейчас пойдёшь к Ал и скажешь ей, что между вами всё кончено. Ясно? Келлер посмел на секунду задуматься. Хотя оно того не стоило. И делать так не стоило. Круспе схватил золотистые кудри в кулак и потянул. Его рост позволял ему издеваться так над перепуганным парнем сколько душе угодно, ведь, даже встань Лео на цыпочки, Рихард поднял бы руку выше, неумолимо натягивая волосы до адской рези, словно с него наживую отрывают скальп. — Ты, мерзкий ублюдок, — выплюнул Круспе угрожающим шёпотом. — Решил поиграть с Алисой, использовать её, а потом выкинуть! — он легко, но нервично похихикал. — Как завязанный презик, понимаешь? Или ты без презиков ебёшься? Я не удивлюсь, потому что ты тот ещё гандон, зачем тебе посредники? — тряхнув рукой, а вместе с тем и головой Лео, он вызвал бурный вскрик и истерические слёзы. — Я тебя не спрашиваю! Я тебе сказал: пошёл и сообщил, что вы отныне и навсегда не вместе! Ты меня понял, кастрат ебучий? Келлер активно закивал, но этим лишь сильнее дёрнул свои же волосы и жалобно заскулил. Страх за свою жизнь был куда сильнее совести и принципов. Если Лео, конечно, чем-то подобным обладал. — Пшёл прочь, — мужчина потянул его голову в сторону двери и отпустил. Парень улепётывал с молниеносной скоростью. Подождав с минуту, пока тот окажется на достаточном расстоянии, Цвен тоже вышел из подсобки, в которую потащил Келлера прямо на глазах у его новой подружки. Это было недалеко от туалета, но, к счастью, никто так и не пришёл на помощь бедняге. А в клубе играла очередная посредственная весёленькая песенка, поднимающая Рихарду настроение. Мерцающие огоньки, разрывающие темноту, кружили по всему вокруг: по стенам, по танцполу, по танцующим пьяным людям, которым было глубоко плевать друг на друга. Мужчина шёл в сторону места, облюбованного Кусь в последний раз, когда он её видел. Нет. Он вовсе не хотел проследить, как Леонард выполнил его просьбу (и так понятно, что после угроз и отчётливо высказанных намерений взрослого немца его младший земляк сделает всё в лучшем виде). План Круспе был куда продуманнее. Сейчас Лео бросит Ал, та расстроится, подумает, что он её предал, поймёт, что Рих был абсолютно прав насчёт этого подонка, и будет плакать, пить, крайне расстроенная... Ну или как девушки переживают первый этап потери? А тут вдруг появится он — добрый, отзывчивый, вдоволь выпустивший пар на одноразовом мальчике для битья — и утешит её. Всё будет прекрасно. Что может пойти не так? Алиса сидела уже не одна. Она разделяла компанию всей группы. Странно. Чего это Тилль и не в окружении на всё согласных девушек? Почему Флаке не танцует? Пауль со Шнайдером не балуются напитками? Олли решил выйти из тени? Как они все разом решили собраться вокруг неё? И где Джули? Обычно она ошивается в непосредственной близости от бара... Лео на его глазах подошёл к компании, запыхавшийся, взъерошенный, едва стоящий на ногах. Все тут же стали его приветствовать. "Странно..." — подумал Рихард, наблюдая издалека, как тот взволнованно мнёт ручки. — "Когда он успел стать всеобщим любимчиком?" Парень что-то быстро и сумбурно выпалил, после чего мужчины, да и Алиса, поменялись в лицах. Келлер быстро ушёл, а они продолжали шокированно смотреть ему в след. Ал не отвела взгляда, сосредоточенно сведя брови к переносице. Её плечи напряжённо поднялись. Втянув шею, она, будто оглушённая, застыла. Теперь Цвен понял — пора. Он решительно приблизился к компании, постепенно отходящей от шока. Немцы смотрели на Кусь, а в их глазах нерешительно читалось "бедняжка". — Алиса, что случилось? Что он сказал? — спросил Рихард первым же делом с таким искренним удивлением, что уличить во лжи его было просто невозможно. — Он... — растерявшаяся девушка нехотя отмерла, пытаясь сглотнуть ком в горле. — Он меня... Бросил. — с трудом выдавила она голосом, будто собирается заплакать. Оливер резко вскочил на ноги и направился за Лео. — Я его в порошок сотру. — решительно сказал он, резво выходя из-за дивана, но Цвен преградил ему дорогу рукой. — Стой. С него уже достаточно. Алису эта фраза насторожила и даже взбодрила. Она чуть было не начала винить себя в произошедшем, но после сказанного Круспе девушка повернулась к нему и вспомнила. — Бросай его, хотя бы ради меня! — Уходи от него! — Ты должна его бросить! Как заворожённая, она неотрывно глядела на губы Рихарда и спешно думала: "Почему? Почему он опять сделал так, как нужно ему?" Зачем он не пожалел её? Ах да... Она же сама попросила. Но при чём тут Лео? За что досталось ему? Его бедные раскрасневшиеся щёчки... Рихард его бил? Он вынудил его так сказать? — П-прости... — заикаясь, произнёс Келлер. — Я... Я тебя обманывал. М-мы не можем быть вместе. Всё встало на свои места. Конечно, Рихард любой ценой хотел "освободить" Ал для себя, как будто она — самый удобный лежак на полупустом пляже, и единственный занятый... Он не гнушался никакими методами. Она правильно рассуждала, когда говорила, что им нельзя быть вместе. Но она так сильно его любит, что не может поверить в это! Наверняка такому поступку есть логическое объяснение, наверняка он хотел сделать как лучше. Однако. Никаких сомнений быть не может — он сделал это. Первые звоночки были ещё давно, когда Рихард без зазрений совести называл её обидными словами, явно целясь в больные точки; когда он с самого начала не принимал её; когда он замахнулся на неё, но ударил в стену, промахнувшись, стоило ей лишь немного ослушаться. Всё это выстроилось в ряд, формируя огромное созвездие. Ал всё ещё любит Рихарда, но она наконец поняла. Он — ужасный человек. — Рихард... — опустошённая и окончательно добитая своим открытием, она невнятно обратилась к нему. — Да, что такое, моя любимая? Ты сильно расстроена? Хочешь, вернёмся в отель? — Рихард. Это ведь ты... — протолкнув мешающие говорить слёзы поглубже в горло, она посмотрела на него осуждающе, совсем обвинительно. Она была зла и хотела объяснений. Она хотела злиться и обижаться. Но больше всего она хотела найти причину такого поступка. — Да, но... — Круспе осёкся и схватился за голову, начиная тараторить уже неинтересные Кусь оправдания. — Чёрт... Я не могу тебе врать! Просто послушай! Он тебе изменял, постоянно! И я удивлён, что ты не заметила, как... — Я знала, Рихард. — к его удивлению кивнула она. — Я всё знала. И я видела, как он безразлично ко мне относится. И я испытывала к нему отвращение. — поборов дрожь в ногах, уверенно встала. — Но я больше удивлена тому, что ты не заметил, что я его не люблю. Я люблю тебя. А ты вмешался, ничего мне не сказав. Тебя даже не просили вмешиваться! Если ты сделал это для моего блага, то почему сделал против моей воли? Ты угрожал ему? Вынудил так поступить? Что ты сказал, чтобы его напугать? — Я никому не угрожал! — строптиво отнекивался мужчина, но она-то знала... Хотя, ей уже это было неинтересно. Девушка грустно улыбнулась. — Ты разочаровал меня, Рихард. В её глазах вперемешку со слезами плескалось огромное море разочарования. И это было самое худшее. Впервые Круспе пожалел о том, что сделал. И впервые он пожалел о том, что тогда поцеловал её. Это разрушит всю её жизнь. Вот как сейчас. А она достойна большего. Намного большего, чем Лео, которому на неё наплевать. И большего, чем Рихард, который ценой чужой жизни хотел сделать её своей. И чем, чем он лучше этого самого Лео?! "Чёрт. Что я наделал?" — запоздало осознал Цвен. — "Зачем я всё поторопил? Я мог его убить! Хороши бы мы были — двое убийц, готовые в любой момент причинить вред друг другу." И он понял, почему она ему отказала в Париже, о какой несовместимости твердила в Милтон-Кинсе, почему в Берлине, после того, как он её чуть не ударил, замкнулась и повторяла: "Не провоцируй меня!" Она не хотела связать себя с потенциальным агрессором, и сама не хотела поднимать на кого-то руку, даже в целях самообороны. Потому и жила годами одна. Она, в отличие от Круспе, всегда знала, что может причинять боль, и боялась, ведь знала, что наступит момент, когда они не смогут остановиться. Как теперь поступить? Рихард пожалел, что сорвался в Париже. Нужно было и дальше отталкивать Алису. А теперь она к нему привязалась. Она выгораживала его перед Тиллем, прибегала посреди ночи, пошла за ним на дно... Пачка сигарет в её сумке — его вина. Седьмой стакан с алкоголем на столе — его вина. Её танцы на барной стойке — его вина. Даже если они не вместе, он ломает ей жизнь просто потому, что они любят друг друга. Что делать? О, Рихард прекрасно понимал, как её уберечь от падения вслед за ним в бездонную пропасть, в которую он несётся на бешеной скорости без тормозов. Придётся в последний раз переключить режим общения, а после — сладко сгореть изнутри, с умиротворённой улыбкой наблюдая, что она спасена. Вот почему в том кошмаре горел он. Любовь требует разных жертв. Вдруг он прекратил оправдываться. Возвёл глаза к небу, прося у бога сил и заодно прощения за то, что сейчас сделает. Он быстро вспомнил светлые моменты, ассоциирующиеся с Ал: примирительный стаканчик кофе в знак примирения; слёзы, вызванные внезапным получением первого в жизни букета; поддержка в тяжёлое время; умиротворяющий запах; забота, когда он подвернул ногу и изо всех сил старался остаться в работоспособном состоянии; лёгкий поцелуй в щёку на первом концерте; пробуждение после панической атаки; подарок; чудесные парижские деньки; внезапный ночной визит; пьяные танцы... От всего этого придётся отрешиться, не смотря на то, как было хорошо рядом с ней. А её улыбки, её прекрасные улыбки, она заберёт их с собой. И сковывающий мысли аромат, уносящий в воспоминания. В воспоминаниях он и поселится. Резкая усмешка, не предвещающая ничего хорошего, тронула его губы. Кусь мгновенно перестала улыбаться. Её сердце предостерегающе забилось. "Нужно что-то сказать." "Нужно в последний раз побыть мудаком." — Рихард, я... Я хочу, чтобы ты знал: я очень зла, я сержусь на тебя, я обижена, но... Но это же не значит... Я не буду тебя от этого меньше любить. Круспе внезапно и громко рассмеялся в ответ на это. А он-то как её любит. И именно поэтому он должен сказать кое-что другое. — Любишь! Как это трогательно, — он умилительно положил руку на сердце, остро усмехаясь. — Но мне пора тебе признаться. Я тебя — нет. Алиса вопросительно вскинула брови, пытаясь понять, что он сказал. — Что "нет"? — непонятливо зажмурившись, она наклонилась ближе, подумала, что не расслышала. — Мне было скучно, Кусь! — подаваясь ей навстречу, громко выдал мужчина, продолжая издевательски ухмыляться. — Когда говорил, что люблю тебя, я врал! Врал, понимаешь? Надо было давно этот цирк прекращать, но то, как ты верила! Это раболепие в твоём взгляде! Оно просто неописуемо! Он глядел в её лицо. Ноздри девушки широко раздувались, огромные глаза смотрели на него не то в недоумении, не то преданно. Она не заслужила этого. Вот так сломаться дважды за день. Оливер помрачнел. — Забери слова назад! — О нет, теперь не заберу. — довольно скалясь, отмахнулся Круспе. — Что такое, Кусь, потеряла последнюю несбыточную мечту? Но Алиса глубоко вдохнула, выпрямилась и посмотрела в его лицо. — С чего ты взял? — гордо вскинув подбородок, она с напущенной безразличностью отзеркалила его усмешку. — Я чего-то такого и ожидала. Не способен ты на глубокие чувства, Круспе. — попыталась неуверенно его задеть. О, безукоризненная леди, где ваш длинный острый язычок, который раньше хотелось отрезать? Сдаёте позиции. — Кусь, а в тебе нет ничего особенного. И тебя не за что полюбить. — самодовольно отвесил Рих. — Ты цепляешься за любого, кто проявит к тебе хоть каплю внимания. И вокруг тебя одни придурки, ты сама виновата. А знаешь, в чём причина? Девушка вопросительно мотнула головой. Она держалась из последних сил, чтобы не унизиться ещё больше. А сама думала, какая же она несчастная дура. — Ты просто дурнушка. Разбогатевшая, приодевшаяся дурнушка. Ты выбралась в люди, а привычки сохранила прежние. Никто на тебя не клюнет. Дай бог, кому-нибудь приглянутся твои заработки, как Келлеру, но и то, даже ради денег, с такой дурнушкой никто не захочет знаться. Теперь поняла? Ал поджала губы, отводя разочарованный взгляд в сторону, чтобы он не заметил первых горячих слезинок, застывших на веках. — А как же Париж... — тихо спросила она. — Письмо? — А ты ещё наивнее, чем я думал! — рассмеялся Рихард и похлопал Ал по плечу. — Не расстраивайся, мелкая, когда-нибудь с кем-нибудь тебе повезёт. Мужчина развернулся и направился в сторону бара. Кусь какое-то время затравленно смотрела ему вслед. Горячие влажные дорожки пробежали по её щекам. Лишь когда он смешался с толпой в темноте, она впервые всхлипнула. Ноги ослабли, и девушка медленно опустилась на пол без сил и закрыла лицо руками. Она была разбита. Первая же мысль, забурившаяся в мозг, была о том, что тот один поцелуй до его смерти уже совершился. Рихард больше её не поцелует. И от одной этой мысли стало горько-горько, будто это не мысль, а лимонная косточка. — Ал, что-то нужно сделать? — негромко спросил Флаке, опускаясь рядом с ней на корточки. Она отрицательно помотала головой, не желая даже слушать. Ничем никто и никогда не сможет ей помочь. Только что мужчина, которого она любила больше жизни, со смехом отверг её. Рихард. Её Рихард над ней посмеялся. Рихард, который говорил ей, что всё будет так, как захочет она. Она думала, что наконец достигла счастья. Опять ошиблась. Боль. Согнувшись, Алиса протяжно завыла, напугав всех вокруг. В голове не было ничего — была температура. Связки засаднило от сильного напряжения. А был ли смысл обращать теперь на это внимание? Как он мог? Как он посмел проявлять к ней заботу с целью посмеяться? Что он от этого получил?.. Теперь она одна. Совсем одна. Одна-одинёшенька. И умрёт она в одиночестве, от которого ещё не успела отвыкнуть. Какая жалость. Одинокая журналистка осталась не менее одинокой гитаристкой Её обнимали и пытались поднять на ноги. Как они не понимают?! Её просто нужно оставить в одиночестве! Как и всегда. — Рихард... — надсаженным голосом позвала она, поздно протягивая руки в толпу. Слишком поздно и бесполезно. — Риша... Риша! Её сиплость усиливалась с каждым визгливым выкриком. Ноги уже даже не чувствовались. Кусь посадили на диван. Оливер устроился рядом с ней, попросив остальных дать ей немного времени. Оставшись с Ал наедине, он ничего не сказал. Он к ней не прикоснулся, потому что знал — любое чужое прикосновение вызовет у неё отвращение, прежде всего к себе самой. Алиса слепо смотрела вперёд и, не шевелясь, молчала. Отходила от истерики. Колибри внезапно куда-то делись, хотя мысли заполонили пустую голову. "Никто и никогда меня не полюбит." — изредка вбрасывала она к себе в сознание и никак не реагировала, соглашаясь со всем. — "Я просто шлюха, тупая, доверчивая, уродливая шлюха. Я буду одна. Я умру в августе. Я пустой неинтересный человек. Я себя ненавижу. Лучше бы я не рождалась. Я слабая и уязвимая. Я не достойна любви. Всё, чего я заслуживаю — одинокое существование, пока кто-нибудь не сжалится надо мной. Даже смерть я не заслужила. Я отвратительна. Та жизнь, что есть у меня — расплата за то, что я есть. Я никогда не буду счастлива." Она прикрыла неподъёмные веки и застыла, продолжая закапывать себя ненавистью. Она была разбита. И отказывалась когда-либо себя склеивать. Рихард уходил, как будто по горячим углям. Он сдержал слёзы. И направился к бару. — Водки. Бутылку. Бармен странно на него посмотрел, но удовлетворил просьбу. Бросив на барную стойку две крупные купюры, Круспе взял своё долгожданное "продолжение вечера" и ушёл, отказавшись от сдачи. Закурил, наплевав на правила пожарной безопасности, и вышел из клуба, направляясь куда глаза глядят. Возможно, к отелю. Возможно, в противоположную сторону. "Нет. Надо к отелю. Там ещё кокс остался." — и, вздохнув, Круспе целенаправился к отелю. Свежий воздух отрезвил гитариста. Боль от принятия такого тяжёлого решения притупилась, не давая заплакать. В бессознательном состоянии мужчина дошёл до номера и без сил упал на кровать. Впервые за день он ощутил всю усталость. Оказывается, голова у него гудела уже после концерта, а он ещё столько успел натворить... Бедная, несчастная Алиса, которая наивна вдвойне. Сначала доверяет кому попало, а потом доверяет тому, что её отвергают. Что она сейчас чувствует? Покинутость? Обиду? Её сердце разбито? Плачет? Рихард заплакал. Но тихо и лицом в подушку, чтобы никто и никогда не узнал об этом. Ему ведь всё говорят, что не годится мужчине плакать. Он наконец положил на всё болт. Теперь может снова делать, что вздумается.