Скольким несчастным девушкам приходится переживать расставание в одиночку. Теперь Алиса разделила их участь. Какая жалость! Зачем она только повелась на его слова? Если бы только она не пошла гулять с ним по ночному Парижу, то не провела бы несколько ночей подряд с бутылками и в наушниках. Не без удивления девушка обнаружила, что среди её любимых песен нет ни одной о расставании, а алкоголь действительно помогает забыться. О наркотиках она в те беспощадные ночи думала в последнюю очередь — думала, что никогда больше не будет принимать.
В темноте и одиночестве Ал пыталась перекипеть, чтобы потом с гордостью сказать в лицо Рихарду: "Я тебя наконец разлюбила." Несчастье топило её с такой фантастической силой, что в какой-то момент девушка встала напротив зеркала в ванной с канцелярским ножом и смотрелась в своё отражение с абсолютно слепым выражением глаз. Но не смогла. Ведь
его это нисколько не огорчит.
Она снова не ела. Снова не спала. У неё снова не было Рихарда и отношений. Всё вернулось на круги своя, и снова смерть стала ближе, а мир меньше и серее.
И тогда Кусь наконец осознала, что она уже не нищенствующая журналистка, и что пора что-то менять. В день концерта она вышла из отеля в шесть часов утра, и на стадионе к обеду не появилась...
— Где гитаристка?! — сам не свой, Фиалик обречённо заверещал; не будь он лыс, как яйцо, непременно рвал бы на себе волосы. — Рихард! Где твоя гитаристка?
— Почему она сразу моя? Она наша общая! — возмутился мужчина, недовольно щёлкнув языком.
— Её доверяли на попечение тебе!
— Мне что, ходить за ней хвостиком и сопли подтирать? — он скрестил руки на груди, неуютно загораживаясь от расхаживающего перед ним Фиалика; мужчина почувствовал вину за то, что наговорил ей необходимых грубостей, он не хотел, чтобы для Ал всё кончилось так. — Не знаю я, где она. Никто её не видел уже несколько дней. В номере кукует всё время.
— В номере смотрели? — обернулся к Тиллю менеджер.
— Смотрели, — кивнул тот. — Нет её там.
В раскрытую дверь сунулась половина тела Тэгтгрена. Он перекинул голову внутрь, держась за дверной проём, и крикнул:
— Посмотрели камеры! Она вышла в шесть пятнадцать и больше не появлялась.
— Где-то ещё её видели?
— Ну у нас же нет доступа ко всем камерам в городе!
— Скажи, что пропал человек! Возьми с собой Джо, этот-то точно любого уговорит на что угодно...
Все пребывали в таком возбуждённом оживлении, что один вид сидящего смирно Круспе выводил их из себя. Эмануэль продолжал расхаживать по комнате ожидания. Тилль беспокойно покачивался на пятках, стоя позади менеджера, и смотрел в потолок. Меньше всего фронтмену хотелось продолжать прочёсывать город в надежде наткнуться на след хаотичной Ал. Он возглавлял "поисковую операцию" в лице членов группы, отправившуюся на поиски внезапно испарившейся гитаристки. К двенадцати она должна была вместе со всеми отметиться о прибытии на стадион. Но девушка так и не появилась. За час до концерта, в семь часов, состоится встреча с фанатами, и к этому моменту надо уже быть готовыми, всем без исключения. Время — два часа дня. Если в ближайшее время Кусь не найдут... Что ж, похоже, придётся смириться и гримироваться без неё, а там как сложится. Хорошо, что в группе теперь три гитариста, и потеря одного из них никак не скажется на качестве выступления. Но у самой Кусь будут проблемы, если она так и не появится. А может ей сейчас вообще не до этого? Может что-то случилось? Вдруг она настолько втянулась в тему с экстази, что, потеряв благосклонность Рихарда, самостоятельно нашла себе диллера и пошла утром именно на сделку...
"Что, если она наткнулась на какого-нибудь маньяка, насильника, психопата, и мы уже никогда её не найдём?" — с ужасом подумал Круспе, впервые за столько дней трезвый, поэтому страх особенно чётко отпечатался у него в голове. — "А я наговорил ей таких ужасных вещей в нашу последнюю встречу." — он подвинулся на край дивана, уронил лицо в ладони и задумчиво замычал.
— Что такое? — оживился Фиалик. — Ты что-то вспомнил? Она говорила тебе, что куда-то идёт?
Цвен шмыгнул носом и покачал головой.
— Нет. Я с ней несколько дней не разговаривал.
— А знаешь, почему? — громогласно обвинил его Тилль, злобно подходя ближе. — Потому что кое-кто так сильно её расстроил, что она всю ночь бухала и рыдала! И рыдала в самолёте! — в его голосе было столько упрёка, но под конец мужчина словно махнул рукой и дорисовал очередной крест на Круспе. — Но ты-то этого не знаешь, ты добирался по земле!
Рихард не стал отвечать, хотя очень хотелось. Он сам не до конца разобрался в том, что сделал. Стало ли лучше, или наоборот он всё только испортил. На душе все эти дни было так гадко и скверно, будто облили кипящей смолой, и теперь она постепенно застывает, сковывая движения, как густой сахаристый мёд. Он поступил с Алисой плохо, но только лишь для того, чтобы остудить себя самого. На самом деле, перед разрывом он стал так много себе позволять, что всё могло зайти слишком далеко, и тогда Ал бы непременно пострадала, ещё сильнее, чем при расставании. Возможно, это был не лучший вариант всё закончить, но он казался, как минимум, действенным. Цвен, не обременённый множеством принципов, предпочёл меньшее из зол. В конце концов совесть замолчит, и никакого сожаления уже не останется, надо только перетерпеть тяжёлый период.
— Между вами что-то случилось? — продолжил участливо допытывать Фиалик; Рихарду от его назойливости становилось только хуже. — Вы поругались?
Круспе вдруг вскинул голову, с довольной улыбкой глядя на менеджера, и произнёс:
— Да! Мы поругались. И я не удивлюсь, если эта малолетняя дурочка пошла и спрыгнула с какого-нибудь моста. Они такие нежные в этом возрасте.
Эмануэль прикрыл глаза и терпеливо вздохнул. Несмотря на то, что он сам бывал крайне раздражающим, ему, одному из немногих, блестяще удавалось терпеть все выходки Рихарда. Это дорогого стоило. То, с каким простодушием — в самом позитивном его проявлении — и находчивостью он всегда реагировал на выпады музыканта, заставляло того хотеть вывести Фиалика на эмоции, но, как бы немец не пытался, у него не выходило уже долгие годы. Непростой характер гитариста не каждый мог вынести, и именно стойкость и позитив Эмануэля делали ему уважение.
— Послушай, в этом нет ничего страшного, но подумай сам. Что если она ушла, как ты выразился, на мост, в чём я сомневаюсь, и заблудилась? Она совершенно не знает город!
— И что? Моё какое дело?
— Рихард! — с несерьёзным упрёком протянул Фиалик и присел рядом с насупившимся немцем. — Она же девушка в конце концов. С ними трудно, да, особенно с такой разницей в возрасте, но надо как-то находить общий язык, договариваться. Я уверен, она изо всех сил пытается тебе угодить, ты ведь ей нравишься!
— А она мне нет.
— Ну перестань, не всё так плохо. Ты же всегда находил общий язык с девушками! — вполне находчиво льстил Эмануэль, понимая, на что давить, чтобы заставить Рихарда делать так, как нужно всем, а не ему одному.
Однако, слова фронтмена свели на нет все его труды.
— Круспе, мы все слышали, как она тебе не нравится! — раздражённо вставил Тилль. — Только возмущаться пристало ей, а не тебе! Ты поступил как подонок.
— Да знаю я! — чуть было не кинулся на него Рих, безумно желая отомстить за всё и сразу, не забыв ни одной обиды.
Как его бесил этот Линдеманн с его вечно пробивающейся активной гражданской позицией! Во всё-то он вставит свои пять копеек, возомнив себя главным! Да вот только это не его дело, и Рихард не позволит ему совать нос в его личную жизнь.
— Дважды! — перекрикнул его Линдеманн. — Дважды. За один день. Ещё бы она не сломалась и не сбежала.
Фиалик нахмурился. Он поглядел на Рихарда, пытаясь по его напряжённому лицу отыскать подтверждение своим мыслям. Долгие годы работая с группой, менеджер выучил кое-какие намёки и повадки, а так же многогранные стороны характеров музыкантов.
— Ты-ы-ы... — неуверенно протянул мужчина. — У вас с ней что-то было?
— Да! — активно и даже злобно кивнул немец, однако в его голосе не было и намёка на гордость своим ответом. — Очень странные отношения! Которые, слава богу, закончились.
— А как же этот её... парень, как же его? — Фиалик пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить имя того кудрявого паренька, которого видел-то лишь однажды, да и то мельком; ему особо дела до отношений музыкантов на стороне не было, он же не мамка, чтобы лезть в личную жизнь своих подопечных и наставлять на правильный жизненный путь.
— Лео.
— Да, Лео! Куда он делся?
Круспе виновато вздохнул сквозь сжатые зубы.
— Ну как сказать... У меня были отношения с Кусь, пока у неё были отношения с Лео.
— Ого... — Фиалик попытался понять, как так вышло, что у самобытной своеобразной Кусь вдруг взялись двойные отношения; к Рихарду вопросов не было, зная его — отношений с занятой девушкой он чураться не будет, ведь это далеко не самое дикое, что он вытворял.
— Но он был с ней из-за денег, о чём поведал мне после... — Цвен попытался подобрать более-менее нейтральное слово, которое бы безобидно описало пытки, смутные воспоминания о которых терзали мужчину. — Настойчивых расспросов.
— Мда, вот так номер...
В комнату тихо протиснулась Миллер, вернувшаяся с безуспешной вылазки в буфет при отеле. Поиски ничего не давали. Ну куда могла запропаститься подруга? Поехать на экскурсию в музей? Засмотреться на парки, фонтаны, уличные выступления? Это совсем на неё не похоже. Кусь ни за что бы не пропустила концерт! Это её работа, заработки, источник денег, отдушина. Как могла Ал хладнокровно забить на выступление и куда-то смыться?
"Думай, думай! Ты её единственная подруга, кто, как не ты, знает, куда она могла пропасть?" — по умудрённому лицу Джу можно было понять, что она близка к тому, чтобы начать бить себя по голове чем-нибудь тяжёлым, лишь бы заставить мозги работать.
За ней следовал Шнайдер. Он притомился от поисков на жаре. Вооружившись дамским веером и бутылкой с холодной минералкой, мужчина бегал за неутомимой Джу и лениво подбрасывал идеи, где ещё можно поискать. Он всерьёз не верил, что с Ал может произойти что-то серьёзное, но его привлекала идея пройтись с Джули, чтобы ей помочь.
Через пару минут вернулся отставший от парочки Пауль, заранее проверивший гримёрку — ну а вдруг она уже давно тут, просто не отметилась, и никто не заметил. Он потянул за собой Флаке, изначально не питавшего надежд найти Алису всеми пущенными в ход способами. "Сама придёт!"
Оливер, всё это время сидевший в углу, с горечью понимал — сейчас придётся разойтись по гримёркам и посвятить время чему-то более стоящему, чем безрезультатные поиски пропавшей гитаристки. Как ему не было печально это осознавать, но он — единственный действительно озабоченный возвращением Алисы. И ему было побоку, успеет ли она на концерт, где она вообще шляется, чем занята. Оливеру было важно, чтобы она просто вернулась целой и невредимой.
— Ну и что делать? — замучено вздыхая, спросил Флаке.
— Так, всё! — Фиалик хлопнул в ладоши. — Идите гримироваться. Я отправил Петера и Джо, пусть они побегают и поищут. С ними ещё несколько человек, не особо занятых из персонала.
— О... — позабавился Пауль и хохотнул. — Джо с Петером быстро её разыщут! Они умудряются такие вещи в городах, где у них нет связей, находить!
— Да уж! Например, Джо находит наркоту одному достопочтенному герру! — Тилль недовольно покосился на Круспе.
Воодушевлённый Фиалик тяжело вздохнул: "Опять всё по-новой..." И устало опустил руки.
— А помощь Тэгтгрена в поиске второсортных шлюх тебе и не требуется! — огрызнулся Рих в ответ, уже не в силах терпеть недовольные комментарии фронтмена.
— Молчи уж. Эта беготня из-за тебя!
— Почему из-за него? Это же Ал... — здраво рассудил Флаке.
— Не смей её в этом обвинять! — пригрозил Олли, но Шнайдер его осадил:
— Почему ты тогда не помогаешь её искать, раз она такая хорошая?
— Можно подумать, от тебя с твоим веерочком много помощи! — хмыкнул Тилль.
— Я вообще-то на твоей стороне! — возмутился Шнай.
— Эй-эй, полегче, он правда помогает! — вступилась за ударника Джули.
— Подожди, фрау! — отмахнулся Линдеманн.
— Хватит ей пренебрегать из-за пола! — выдал, внезапно, Рихард.
— Опа, как мы заговорили, Круспе! — всплеснул руками фронтмен. — Сам-то как с женщинами обращаешься: "либо трахаю, либо бью"!
— Я хотя бы по бабам, а не по шлюхам. — огрызнулся Цвен.
— Да! Вот именно, я не фрау! У меня имя есть! — кивнула Миллер.
— Джу, не лезь к этим идиотам. — попросил Дум.
— А, так мы все теперь идиоты! — саркастично просиял Тилль.
— Бога ради, Тилль... — вдохнул Флаке.
— Что ты вздыхаешь? Он и тебя идиотом назвал! — нахмурился тот.
— В большей степени — тебя! — пояснил Шнай. — Потому что ты ведёшь себя как идиот!
— Ты что, бессмертие подобрал? Я тебе твои палочки сейчас в одно место пропихну.
— Ну наконец-то не я самый хуёвый! — возрадовался Рихард.
— Не обольщайся, это ненадолго... — успокоил его Лоренц, устало наблюдая за продолжающимся спором.
— "Ты что, бессмертие по-до-бра-л?" — после этой едва слышной реплики послышался сухой хруст и шуршание упаковки. — Ребята, да вы гении. Как я сама до такого не додумалась... Беру на вооружение.
Занятые спором люди медленно обернулись. В дверном проёме, привалившись плечом, стояла Кусь собственной персоной, но она... Была сама на себя не похожа. Вместо привычной повседневной одежды на ней было шикарное чёрное платье, сворачивающееся лямками в перевёрнутую звезду на груди, и с подборками по бокам. Рукава-фонарики заканчивались у сгиба локтя, делая тонкие ровные и белые руки Кусь слегка внушительнее. Платье заканчивалось чуть выше щиколотки и подвязывалось на талии не просто пояском, но самой настоящей толстой серебряной цепью. На обычно не тронутом косметикой лице теперь был очень красивый и яркий макияж с бордовым акцентом на губах. Сделать такое Кусь сама бы никогда не смогла! Или все её настолько плохо знают...
Волосы девушки стали чуть короче — теперь её родного тёмного цвета с явной проседью пропорционально было больше, а кончики волос собирались ровным срезом, едва достающим плеч. Грива гитаристки стала пообъёмнее, и красивый здоровый блеск, какого никогда не было, перепрыгивал по прядкам, гоняясь за источником света.
В руках Алиса держала блокнот, куда вписала впечатлившую её фразу Тилля, а одним локтем прижимала к себе пачку кукурузных палочек, ими она и хрустела, аккуратно опуская в рот, чтобы не смазать помаду.
Неторопливыми уверенными шагами, обутыми в туфли на шпильках, девушка прошла мимо группы и
свалилась в чёрное кресло, практически сливаясь с ним. Она закинула одну ногу на подлокотник, продемонстрировав всем окружающим, что по бокам, на бёдрах, платье имеет длинные вырезы. Удобно разведя ноги, Кусь устроила пачку закусок на животе и, комфортно улёгшись в кресле, воззрилась на шокированных коллег.
Кто-то должен был что-то сказать. Но внезапное появление внезапной Кусь и её белые стройные не в меру худого тела ноги выбили их из колеи. Всех разом. Все мужчины, и даже Джули, с опаской и недоумением — и немного с любопытством — поглядывали на глубокий вырез декольте, развязные ноги и тот передний лоскут платья, прикрывающий то, что должно.
— К-кусь, ты где была? — с трудом пересилив непонятные чувства, спросил наконец Тилль, на удивление легко далась ему фамилия.
Ему ещё никогда не доводилось так удивляться и смущаться чьей-то сменой имиджа. Гитаристке удалось привести его в замешательство.
— Как где? А по мне не видно? В салоне красоты. — она развела руками и кокетливо подмигнула. — Ну, я чуть-чуть задержалась. Охранники и проверяющие не хотели меня пускать, дескать, позвони менеджеру, тебя все обыскались, ты опоздала. Но фрау не опаздывают, фрау переносят время встречи, просто остальные об этом ещё не знают. Я так им и сказала.
— В салоне красоты! — переступив наконец через себя, Рихард неуверенно усмехнулся и почувствовал, что во рту пересохло. — Тебе это не поможет.
— Я хотя бы пытаюсь. А вот тебе бы не помешало задуматься о... Кхм, своём внешнем виде. — в спокойной манере осадила его Ал.
Ей и правда стало как будто всё-равно на Круспе, на его безалаберность, на его ядовитые нападки в её сторону, которые теперь едва ли прекратятся. Действительно, а какое ей дело?
Есть единственная вещь, которую она вынесла. Очень важная вещь. А заключалась она в том, что нельзя любить деньги, пока ты любишь людей. Это две кардинально различающихся стороны, полярности. Нельзя в полной мере насладиться любовью к деньгам, если любишь мужчин или женщин. Деньги крайне авторитарны в этом смысле. Как только Алиса это поняла, ей стало легче. Ведь деньги-то у неё были, а мужчины теперь не было, ни одного. А потому она пошла тратить деньги, и тратить их на себя любимую, ведь если любишь деньги, то нужно любить и себя, дабы грамотно их потратить. С пользой, так сказать.
Порадовав себя великолепным платьем, новыми туфельками с бальными ленточками-завязками, сумочкой, которая уже дожидалась хозяйку в гримёрке, Ал направилась в салон красоты. Стрижка, уход за волосами, расслабляющий массаж, макияж, маникюр... Всё это требует времени и денег. И это, к счастью, единственная и самая большая жертва, которую требовала красота по её мнению.
— Ал, ты... Чёрт побери, ты... — Фиалик постарался цензурно подобрать слова для своего негодования.
— Прекрасна? Спасибо, я знаю.
— Ал, ты восхитительно выглядишь. — немного опустив голову — изображая полупоклон? — вспомнил Олли; он чуть не забыл её похвалить.
— Но ты нас так напугала! — выговорил наконец Эмануэль и без сил опустился на диван, с которого вскочил во время острого спора. — Всё! Давайте по гримёркам! Я больше не вынесу ни секунды!
Сам Эмануэль ушёл, громко топая от переполняющего его волнения. Ему надо бы хоть расслабиться что ли...
Группа осталась в комнате ожидания. Все рассматривали обновлённую гитаристку. Она смело глядела в ответ, готовая к любым упрёкам, угрозам, санкциям в свой адрес за такое своевольное поведение. Она дала себе слово, что больше не будет сдерживаться и больше не будет бояться чего-либо в своей жизни. Ну, разве что сороконожек.
Губы Рихарда дёрнулись в полу-усмешку. Он наблюдал за Кусь, мысленно облизываясь в предвкушении. Девушка стала выглядеть совсем по-другому. Теперь от втянутой головы и поднятых плеч не осталось и следа. Ал несла себя уверенно, с гордо поднятым подбородком, расправленной грудной клеткой. Круспе наконец смог оценить, как постаралась над ней природа.
"Второй." — бегло проследив глазами её фигуру, он вновь приковал взгляд к необычной шнуровке и декольте. — "С генетикой ей повезло, раз кости торчат, а сверху уверенная двоечка."
Он ждал, что девушка заметит его взгляд и скажет что-то типа: "Круспе! Хватит пялиться на мою грудь!" или хотя бы "Нравится, Круспе? Понял, что потерял?" Раньше Алиса бы так и сказала. Она даже успела так подумать, однако призвала себя не реагировать на Рихарда и купаться в чужом внимании. Привыкать.
— Мы обошли всё вокруг! — в комнату вновь заглянул запыхавшийся Тэгтгрен, ища глазами Фиалика.
— Всё в порядке! Уже нашлась! — заверил его Тилль и махнул рукой, призывая заходить.
— Здра-а-авствуйте! — Ал, как лежала на кресле, так и запрокинула голову, встречая мужчину вверх тормашками.
Она больше не визжала при виде известных людей, не верещала, что она их знает и ей так приятно познакомиться. Старалась реагировать спокойно. Теперь лоск — и её мир тоже.
— Я Алиса Кусь. Можно просто Ал, — мурлыкала она полуприкрытым богемным взглядом, изъяснялась по-английски.
— Вот из-за кого мы полгорода за полчаса обежали! — швед не поддался её обаятельному голосу, но изрядно смягчился; увидев её, он не пожалел потраченного времени. — Меня зовут Петер.
Алиса перевернулась, ловко, как вертливый уж, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Мужчина, швед, был не слишком высок — выше Пауля, но ниже Рихарда — имел бросающуюся в глаза странную раздвоенную, как язык огромной змеи, бородку и длинные волосы, которые он для удобства собирал в пучок на затылке. Лицо у Петера было интересное: у глаз был странный, словно инопланетный разрез, что делало взгляд, засаженный на дно зрачков, потусторонним, прямым, зовущим, смотрящим в другие планеты, хотя Кусь не имела сомнений, что мужчина "здесь"; под глазами усталые бессонные круги; небольшой рот с будто всегда поджатыми губами. Он был серьёзным, уставшим и явно недосыпающим человеком. Так показалось Ал.
— Очень приятно.
— Тилль, уже звали в гримёрку. — и с этими словами серьёзный человек забрал с собой Линдеманна.
В комнате осталось семеро. И у шестерых из них была уйма вопросов к Кусь.
— Так! — Алиса решительно хлопнула себя по обнажённым ляжкам и встала, не давая себя подловить. — Пора правда идти гримироваться, а то мы...
Девушка вдруг смолкла и села обратно в кресло с тяжёлым вздохом. Её тело прошибла дрожь. По непонятной ей самой причине, Алисе стало слишком жарко, а жар этот зажёгся в груди и медленно потёк по всему телу, как лава, застывая густой кровью в венах и артериях. Алая жизнь двигалась в сосудах так медленно, что это отдалось болью во всём теле сразу, как совсем недавно Ал чувствовала после приёма экстази. Всё тело заболело остро и непрерывно. Суставы загорелись. Сипло вздохнув, Кусь поняла, что не может набрать достаточно воздуха. Забрав с корня языка стон, она прокатила его к языку, но выплюнуть так и не смогла.
— Алис, всё нормально? — озабоченно спросила Джули, подходя к застывшей в своей позе гитаристке.
— Всё... Всё хорошо! — нетвёрдо выкрикнула та, вновь превращаясь в старую Алису, испуганную и забитую.
Она нахмурилась. Сердце стучало так медленно и громко, будто кузнец по наковальне. И тело беспрекословно реагировало на эти удары сильной дрожью. Ей было страшно и не понятно, почему так происходит. Но возникло ощущение, будто её тело ей отказывает.
Остальные тоже заволновались и окружили девушку, пытаясь привести её в чувство. Лишь Рихард остался на своём месте, с ухмылкой поглядывая на Ал. Он знал причину.
— Ну что же за день-то сегодня такой... И всё ты, — пробурчал вполголоса Флаке, но после смягчился и спросил уже вполне обеспокоенным тоном: — Позвать врача?
— Что с тобой? Говорить можешь? — нахмурившись, спросил Пауль.
— Ну-ну, это пройдёт, не переживай, — насмешливо бросил Круспе над головой Оливера, присевшего на корточки прямо у коленей Кусь.
Басист обернулся и пренебрежительно оскалился:
— Сейчас не время для твоих издёвок, Рихард.
— Да я разве издеваюсь? — удивился тот, разводя руками. — Я сам через такое проходил, и это отнюдь не смешно. Ну, разве что мне никто не помогал и не успокаивал, а так да, то же самое. Что, Кусь, всё болит?
— И гудит. И стучит. — девушка тяжело сглотнула. — И жарко.
Ей с трудом во всей какофонии ощущений удавалось дышать. Хотелось не то умереть на месте, чтобы больше этого не испытывать, не то вскочить и начать переворачивать всё вокруг, лишь бы избавиться от бурлящей боли.
— Оно и неудивительно. Я мог бы помочь.
С этими словами Круспе выуживает из кармана свою жестяную баночку от сахарных конфет, раскрывает и недалеко от себя протягивает в сторону Ал. Расстояние между ними такое противное — Ал видит таблетки, но не может достать. Множество, множество таблеток! И её облегчение так близко! Нужно всего лишь встать и сделать два шага. Но ничего не бывает так просто... Рихард должен заиметь какую-то выгоду. Кусь боится того, что он может запросить. Она ещё не окончательно потеряла рассудок. Однако ей так хочется! Едва она увидела эти маленькие цветастые звёздочки, сердечки и кружочки, как тело против воли уже потянулось вперёд, стремясь удовлетворить новую, крайне болезненную, потребность. Подсознательно Алиса понимает, что так быть не должно. Нельзя больше давать себе ни капли!.. Ни капли этого удовольствия.
— Не смей ей предлагать! — бунтует Оливер.
— Я больше не буду принимать! — схватив одной рукой другую, Ал стискивает зубы изо всех сил, ей так досадно быть правильной.
— Что, пока я не показал, было легче держаться, да, Кусь? — слегка подавшись вперёд, Рих приторно улыбается. — Подойди и возьми. — он безмятежно кивает на коробочку. — Что бы между нами не было, я всегда с тобой поделюсь. — тон его совсем дружелюбный, это даже звучит подозрительно. — Лучше уж брать у меня, чем безуспешно пытаться искать у незнакомцев в чужих городах.
— Это что, из-за наркотиков? — ужасается Миллер, неловко опуская руку на плечо Ал, чтобы поддержать подругу в такую непростую для неё минуту.
— Да, у нашей девочки просто началась ломка. — мужчина как ни в чём не бывало берёт одну из таблеток и задумчиво крутит в пальцах, рассматривает со всех сторон, нарочно демонстрируя неотрывно наблюдающей за ним Кусь.
— Нет! — вскрикивает она и резко закрывает руками уши, принимаясь отчаянно мотать головой. — Нет-нет-нет! Прекрати! Я не наркоманка!
В голове у неё всё бурлит, выливаясь белой пеной через край. Лицо девушки сильно бледнеет, будто кровь, ставшая лавой, утекает глубоко внутрь, оборачивая сердце. И, застывающая в вулканическую породу, сдавливает его так, что с каждым разом оно бьётся медленнее, но сильнее, борясь за жизнь.
Джули присаживается на подлокотник кресла и притягивает Кусь к себе, обнимая её горячую голову. Она не знает, как ещё ей помочь. Мягкие поглаживания по бархатным волосам та почти не ощущает — всё её существо сосредоточилось вокруг Круспе и его волшебной жестяночки.
Миллер напрочь забыла обо всём, что она когда-то узнала в медицинском. Ведь там рассказывали про синдром отмены! Но Джу ничего не помнит. Совсем ничего, как назло!
"Какой? Какой тогда от меня толк, если я не могу помочь подруге?!"
Миллер заражается дрожью.
— Я не буду! Я больше никогда не приму наркотики! — Ал сильнее съёживается и подбирает ноги к себе. — Скоро всё закончится. Скоро всё это закончится...
— Хо-хо! Милая, ещё даже не началось. Если будешь играть благородство, то застрянешь в таком состоянии на недели! И, так как ты понятия не имеешь, как себе помочь, ты будешь очень страдать. И никто не сможет тебе помочь, — разводит руками Рих.
— Неправда! Неправда! Я всё вытерплю! Я справлюсь!
— Дело твоё. — Круспе пожал плечами. — Но это может быть опасно. От этого умирают. — на губах его лежит всё та же усмешка, скрывающая его истинные чувства к Ал.
Девушка дрожит и жмурится, теснее прижимается к Джули. Ей так плохо, что... Все мысли просто уходят из головы. Становится мерзко с самой себя. Она же такая хорошая молодая женщина! Почему она решила из-за какого-то подонка пустить свою жизнь по наклонной? Она не слабая, она справилась бы своими силами, сама бы дотянула до сентября, а там... Но теперь её глаза открыты, Кусь видит, как она фатально ошиблась, но готова исправляться.
Она стискивает кулаки, вонзает ногти в ладони, обхватывает себя руками, а в голову бьются колибри. Мерзкие птицы, они так любят всё усложнять. Только и делают, что насвистывают: "ЛСД! ЛСД! Возьми ЛСД!" Обхватив руками друг друга, Кусь прижимает их к телу и глубоко вдыхает. С непомерным трудом сдерживает душераздирающий крик.
— Помоги ей, Рихард! Ты же знаешь, как! Помоги! — кричит Джули.
— Я бы на твоём месте не давал ей так себя хватать. — наставительно кивнул Рих на руки Ал. — Кости сломает.
"Помоги! Помоги! Помоги!"
— Знаешь, Ал, пока ты ещё способна принимать информацию, я бы посоветовал тебе не играть в благородство и непорочность и всё-таки принять моё любезное предложение. — Цвен ещё раз звонко тряхнул коробочкой. — В таком состоянии ты не сможешь выступать и подведёшь группу.
— Прекрати, Рихард, это мерзко! — сквозь зубы сказал Оливер. — Ты ведёшь себя как отбитый наглухо подонок. Как психопат! Уйди отсюда к чёрту. Мы как-нибудь и без твоей помощи спасём гитаристку, которую
ты довёл до такого состояния.
— Ладно. Как скажете. — легко ответил Цвен, поднимаясь со своего места. — Я в гримёрку. Это я, если что, сказал для Кусь, чтобы она знала, куда приползти.
Пауль вытаращился во все глаза на Риделя.
— Как ты его... Сильно!
***
— Тилль, послушай!..
Да, чего Линдеманн точно не ожидал, так это того, что вокалистка придёт к нему в гримёрку и станет упрашивать о снисхождении. Однако девушка уже пришла, и выставлять её за порог было не в интересах Тилля.
— Нет, Джули, я не могу этого пообещать. — холодно осадил он. — Все получат по заслугам. И, к тому же, мы не знаем, как развернётся ситуация.
Джу стояла перед ним и как ни в чём не бывало гнула свою линию. Она не обращала внимания на то, что фронтмен стоит в одних концертных брюках, с боевым раскрасом, и она застала его в процессе переодевания. Сама девушка была уже на все сто готова зажигать.
— Но она не виновата. — развела руками певица. — Ты же сам знаешь, это всё Рихард! Ты хорошо с ним знаком, такое поведение ему вполне присуще.
Линдеманн сжал руку в кулак. Честное слово, ещё одно упоминание соло-гитариста, и он точно выйдет из себя.
Заявление, сделанное Джули, было весьма опрометчивым, а потому мужчина даже удивился, как это она умудрилась ляпнуть подобную глупость, ни секунды не подумав. Неужели благополучие подруги ей настолько важно, что она готова рискнуть своей репутацией прагматика, чтобы спасти той шкуру?
— У Рихарда свои заморочки. — сквозь зубы изрёк вокалист до того грозным тоном, что Миллер осеклась на полуслове. — Не говори о том, чего не знаешь.
Девушка неловко кашлянула, но сохранила лицо перед внезапно погрубевшим Тиллем. Его настойчивость определённо впечатляет, однако это не та ситуация, когда стоит её проявлять. Ещё в обед фронтмен самолично поносил Круспе, и какова была вероятность, что в тот момент он думал о том, что у Рихарда есть какие-то заморочки, позволяющие вести себя подобным образом.
— Но ведь...
— Твоя подруга не пятилетка, она сама знает, что хорошо, что плохо. Но она согласилась попробовать наркотики, когда Круспе предложил. Теперь она в одной с ним лодке. Как она и хотела.
Джули, собиравшаяся поначалу ответить, задумалась, перед тем, что хотела сказать. Он прав. Пожалуй, он прав. Алиса сама виновата. Она вполне могла отказаться от наркотиков. Но если же Тилль собирается относиться к ней так же, как к Рихарду, и воспринимать их за единое целое, то Миллер молчать не станет. Она обязательно встанет на его пути, чтобы прикрыть подругу. Нет какой-то достаточно веской причины относиться к ней так же плохо. У Линдеманна так точно.
— Ты прав. — согласилась наконец Джу. — Ты прав. Но не забывай, что она тебе ещё ничего плохого не сделала.
***
В Берлине вновь было пасмурно. В тёплом и уютном кабинете было куда приятней находиться, чем на улице в такую погоду. По новостям обещали дождь, но к концу дня он так и не начался. Привычная берлинская туча повисла над городом, и такое чувство, будто над кабинетом психиатра Анны Зоммер витало персональное грозовое облачко. Поглядев на время, тридцатитрёхлетняя женщина взяла в руки телефон. Самое время позвонить последней на сегодня пациентке. Она не пришла на приём. Но Анна и не собиралась выяснять причину, и где пациентка сейчас. Врач прекрасно об этом знала.
Набрала номер и перевела взгляд за окно. Новая клиентка, очень необычная, не заставила ждать слишком долго.
— Алло, Алиса Кусь у телефона.
— Здравствуйте, фрау Кусь, это доктор Зоммер, вам удобно сейчас говорить?
— Ой, доктор Зоммер, здравствуйте! Конечно-конечно, я абсолютно свободна ближайший час. Вы извините, что я перестала отчитываться! Тут столько всего произошло.
— Ничего страшного. Вам нужна моя помощь?
— Я не знаю... Пожалуй, да. Видите ли, у меня опять проблемы с таблетками. Они не подошли, и я перестала пить. Слишком много побочных эффектов: раздражительность, агрессия, либидо...
— Понижение либидо?
— Нет, наоборот — повышение. Ещё менялся аппетит.
— Вы хотите, чтобы я выписала вам новый препарат?
— Да, пожалуйста.
— Я бы порекомендовала вам попить ципрамил ещё немного. Всё-таки вы не жалуетесь на то, что он абсолютно никак на вас не действует.
— Ну да, мне стало полегче, но все эти... Сюрпризы.
— Нет таких антидепрессантов, которые бы действовали исключительно без побочных эффектов. Мы просто ищем тот препарат, который подойдёт именно вам. И я бы всё-таки попросила вас не отменять приём препаратов самостоятельно, а то мы с вами так далеко не уйдём.
— Да-да, я понимаю. Все эти... События вокруг меня. Я совершенно отключаюсь.
— Что за события? Вы говорили, много всего случилось?
— Да... Помните, я рассказывала про мужчину...
— Гитарист? Рихард Круспе?
— Да, именно. В общем... Когда мы были в Париже, он как-то подстроил всё так, чтобы нас заселили в один номер. Он думает, что я не знаю, но я всё знаю. И в последний день там, вернее — в последнюю ночь, он позвал меня прогуляться вдвоём. И мы поцеловались.
— Вам не понравилось?
— Мне очень понравилось! Но в тот момент я поняла, что между нами ничего не может быть, потому что за пару дней до этого он проявил ко мне агрессию, и вообще мы постоянно друг друга выводим на эмоции, ничего бы не получилось. Я ему так и сказала, но он отреагировал слишком болезненно! Я потом ещё тысячу раз пожалела, что отказала, а потом передумывала жалеть. И такие качели постоянно!
— Да, это очень тяжело, фрау Кусь. Я понимаю, почему вы не всегда выходите на связь. Но что-то ещё должно было поменяться в ваших отношениях после поцелуя, так?
— Так ведь это ещё не всё! Чтобы точно быть уверенной, что Рихард не сможет быть со мной, я вступила в отношения с молодым парнем. Он меня, конечно, не любил, а только тянул из меня деньги. Но я же имею право покупать любовь, если хочу. В то же время я начала сближаться с Рихардом. Даже зачем-то начала употреблять наркотики, но это было всего пару раз. Всё было нормально, пока он не начал на меня давить, чтобы я рассталась с Лео.
— Рихард?
— Да. В итоге всё закончилось тем, что Рихард угрозами вынудил Лео меня бросить. А потом посмеялся и бросил меня сам, сказав, что все его словечки о любви были лишь способом повеселиться!
— Это был крайне необдуманный и некрасивый поступок с его стороны.
— И теперь я не знаю, жалею ли я, что мы не вместе или рада.
— Мне кажется, вы потратили на эту ситуацию все силы и совсем забыли о себе.
— О себе?
— Именно. Чтобы восстановить силы после таких эмоциональных потрясений, вам стоит ненадолго отпустить ситуацию и подумать о себе. В ваших текущих условиях это возможно?
— Конечно. Да, доктор Зоммер, я думаю, я найду на себя время...
