Как много вы хотите увидеть, Сяо лаоши?

«Доброе утро, Сяо лаоши. Надеюсь, вы сладко спали сегодня ночью?» Примерно таким образом теперь начинался каждый новый день Сяо Чжаня. Без перерыва на выходные, праздники и другие памятные даты. Ван Ибо всегда писал ему первым, приблизительно в одно и то же время. Обычно он напоминал про обязательную обработку пирсинга, интересовался, какую же часть тела Сяо лаоши на этот раз выбрал для их незатейливого развлечения, а по завершении очередного раунда игры легко и непринужденно переключался на любую другую тему для разговора. Затем на следующую. Потом еще на одну. И так они могли увлеченно переписываться до самой ночи. Но иногда Ван Ибо предпочитал не терять времени понапрасну и сразу же, буквально в лоб, начинал с умелых провокаций — горячих, как раскаленное железо, волнительных и притягательных. На них Сяо Чжань старался не вестись, ну или хотя бы делал вид, что не ведется, при этом тихо вымирая внутри себя. Между прочим, вопросы про сны он тоже относил к разряду провокационных. И чем чаще Ван Ибо спрашивал именно про «сладко спали?», тем больше возникало подозрений, что он отлично понимал, какой беспредел творился во снах Сяо Чжаня. Наверное, поэтому усиливал свой напор ближе к вечеру, не давая расслабиться и заставляя фантазию работать в полную мощь, чтобы потом утром невинно поинтересоваться, а не снился ли он Сяо лаоши. «Сволочь», — с нежностью подумал Сяо Чжань, когда после очередной бессонной ночи впервые получил от Ван Ибо такой вопрос. Ну вот и что прикажете делать с этим обольстительным демоном? Больше не получалось возмущаться его наглости и поражаться самоуверенности — напротив, с каждым днем это лишь сильнее привлекало, примерно как опасное, но завораживающее пламя костра завлекало к себе мотыльков. И ничего с этим притяжением Сяо Чжань поделать уже не мог. Хотя, конечно же, он всё отрицал. Врал, что ничего не помнит, что сны выветриваются у него из памяти сразу же, как только он открывает глаза, но маловероятно, что Ван Ибо ему верил. Просто делал вид, что принимает такой ответ, не настаивая на излишней откровенности. «Как жаль. Я бы хотел знать, что снится Сяо лаоши. Наверняка что-нибудь интересное». «Ага, — мысленно фыркнул однажды Сяо Чжань, — очень интересное. Например, сегодня ты отымел меня прямо на столе в своем кабинете». Перед глазами стремительно воскресла сцена, как он практически полностью обнаженный, в одной лишь расстегнутой рубашке, приспущенной с плеч, упирался локтями в столешницу, бесстыдно прогибаясь в пояснице, а сзади со спины к нему прижимался Ван Ибо и ласково гладил его по бокам. — И помните, что вам нельзя касаться грудью стола, — ухо Сяо Чжаня обожгло горячим дыханием, вызывая новую волну дрожи. — Пирсинг еще не зажил, и я бы не хотел, чтобы вы его повредили. Ибо провел носом по контуру ушной раковины и шумно выдохнул Сяо Чжаню в затылок. — А теперь давайте займемся вами. Он закинул одну его ногу коленом на стол и дополнительно слегка оттянул ягодицу, чтобы лучше рассмотреть плоское основание анальной пробки, виднеющееся между разведенных половинок. — Вы весьма предусмотрительны, Сяо лаоши, — хмыкнул Ибо. — Это похвально. Услышав такое, Сяо Чжань со стоном спрятал удушливо краснеющее лицо в сложенных руках — Ван Ибо даже в его фантазиях был невыносим. Он прикусил губу, почувствовав, как пробка исчезла, а её заменили скользкие от смазки пальцы. Ибо растягивал, поглаживал, но не входил слишком глубоко, отчего практически сразу Сяо Чжань сам начал машинально подаваться назад, насаживаясь сильнее. Он хрипло дышал открытым ртом, срываясь на стоны и судорожные вздохи, сжимался вокруг пальцев и не знал, куда деться от внутреннего жара и влажных звуков хлюпающей смазки — слишком громких и бьющих по ушам своей пошлостью. Возбуждение накатывало волнами, медленно, но неотвратимо, бедра подрагивали от напряжения, а член быстро налился кровью. Ласково погладив Сяо Чжаня по пояснице, Ибо мягко, но требовательно надавил ладонью, заставляя еще больше выгнуться, чтобы угол проникновения был более удачным. Вынул пальцы, приставил головку ко входу и одним уверенным движением вогнал член сразу на всю длину. Сяо Чжань коротко вскрикнул из-за резкого толчка, чуть проехавшись вперед по столешнице животом. На этом моменте воспоминания будто бы взорвались яркой вспышкой, отзываясь тянущей приятной болью в паху уже в реальности, за пределами фантазий, и Сяо Чжань, не желая усугублять ситуацию, решительно тряхнул головой, отгоняя наваждение. Зажмурился, глубоко вдохнул носом, шумно выдохнул сквозь приоткрытые губы и уставился перед собой, уткнувшись взглядом во включенный компьютер. У него, вообще-то, работа над важным заказом была в самом разгаре, нечего на всякую порнографию отвлекаться. Позорище. Только вот утром, пару часов назад, кончил и снова здравствуйте? Такими темпами кожа на ладонях от постоянного трения покроется мозолями, прямо как у эталонного онаниста из каждой первой шутки про мастурбацию! Кошмар. Конечно, Сяо Чжань считал себя продуманным человеком, старался всегда действовать на опережение (даже с мозолями) и заранее запасался смазкой и прочими необходимыми вещами, чтобы они всегда были под рукой. Но это падение в состояние перманентного возбуждения произошло слишком неожиданно. Сяо Чжань оказался к нему самую малость не готов, немного не рассчитав уровень безумства, поэтому его домашние припасы быстро подошли к концу. Обычно все сопутствующие товары, как и сами секс-игрушки, он заранее покупал в онлайн-магазине — так получалось избегать львиной доли смущения, получаемого в процессе личного общения с продавцами. Но в этот раз, находясь, видимо, в каком-то анабиозе после очередного сеанса переписки с Ван Ибо и предвидя, что вечер снова будет жарким, а смазки в упаковке осталось на самом донышке, он забежал в ближайшую аптеку. Уже на кассе пришел в себя и очень сильно пожалел о спонтанном поступке. Пока фармацевт с непроницаемым лицом пробивал покупки и кидал на Сяо Чжаня подозрительные взгляды, он, сгорая от чувства неловкости, мысленно клялся, что больше никогда в этой аптеке не появится. И что запасы смазки теперь всегда будет пополнять только через интернет. Но кто же знал, что так получится? Раньше у Сяо Чжаня настолько зашкаливающей сексуальности — чтобы хотелось каждый день и с таким упоением — даже в отношении самоудовлетворения не возникало. А секс с бывшими партнерами чаще всего был если не по расписанию — как бы глупо это ни звучало — то хотя бы по договоренности. Можно было подготовиться, всё спланировать. Никакой внезапной страсти на пустом месте, никакого возбуждающего безумства — Сяо Чжань так не мог. Раньше думал, что не мог. До Ибо. Ох, этот чертов Ибо. Вывалить бы ему все эти сны и фантазии, в красках и со вкусом расписав каждую мелочь, а потом с удовольствием наблюдать за его реакцией. Но что-то постоянно останавливало. Неуверенность, стеснение, стыд… Хотя того же Ван Ибо вообще ничего не сдерживало, и он без зазрения совести делился своими снами. Правда он не расписывал никаких пикантных подробностей, только самую завязку, но Сяо Чжаню хватало и такой мелочи. «Сяо лаоши, а мне сегодня приснилось, что вы пришли ко мне за новым пирсингом…» — написал ему однажды Ибо. «Надеюсь, что не интимным», — обреченно пронеслось тогда в голове Сяо Чжаня. Он не был готов напрямую от Ван Ибо узнать, что снился ему голым и что тот трогал его член. А может быть, и не только трогал… «…Вы захотели пирсинг языка. Попросили снова подобрать для вас сережку — не слишком пошлую и не слишком маленькую. Знаете, когда я держал ваш язык в зажиме, вы посмотрели на меня так пронзительно и немного испуганно, что мне пришлось вас успокаивать. Вы тяжело дышали, вцепившись пальцами в подлокотники, и едва заметно подрагивали. А еще сквозь тонкую рубашку было видно ваши соски с пирсингом. Это было очень красиво… » Сяо Чжань буквально наяву почувствовал фантомное прикосновение прохладного зажима к своему языку, ощутил, как его тело пронзает дрожью. А Ван Ибо, властно положив ладонь ему на шею и большим пальцем надавив на подбородок, сильнее раскрывая рот, своим невозможным и слегка хрипловатым голосом попросил глубоко вдохнуть. «Глубже. Еще глубже…» Ну за что? Зачем? За какие грехи? Это же невозможно! Впору было просить пощады, чтобы хотя бы один вечер провести спокойно, а не с членом в руках. Причем даже необязательно со своим собственным — Сяо Чжань достаточно быстро дошел до той крайности, когда стремление получить удовольствие и разрядку начало перевешивать стыд, а потому коробка с игрушками была торжественно вынута из темного угла шкафа, и всё самое любимое перекочевало из неё в прикроватную тумбочку. Конечно, вот так сразу полностью избавиться от комплексов у него пока что не получалось, а потому игрушки в ящике он скромненько прикрывал сверху журналами по дизайну, подчиняясь известному правилу, что стыдно только тогда, когда видно. Но даже такую мелочь можно было считать его первой победой над собственной скованностью и постоянным смущением. Осталось только самый большой искусственный член в коллекции назвать в честь Ван Ибо и всё! Сексуальную революцию в Китае в рамках одной конкретной квартиры можно будет считать успешной. И Сяо Чжань соврал бы, если бы сказал, что ему не нравилось происходящее между ним и Ван Ибо. Нравилось, еще как. Даже больше — он получал от этого небывалое наслаждение. Немного, правда, напоминало мазохизм — ты мучаешься, изнывая от желания и переполняющего тебя чувства стыда, но одновременно испытываешь от своих страданий извращенное удовольствие. И не то чтобы Сяо Чжань когда-нибудь причислял себя к мазохистам, нет. Просто сравнение казалось ему удачным. Не в бровь, а в глаз. С размаху. Кулаком. Как бы то ни было, при виде новых сообщений в груди что-то предвкушающе сжималось и томилось, разливаясь воодушевляющей теплотой по телу. Что еще интересного он узнает про Ван Ибо? Насколько далеко они зайдут в этот раз? Какие грани жгучего возбуждения затронут? Несомненно, первое время Сяо Чжань постоянно чувствовал напряжение в общении с Ван Ибо, словно находился в засаде и в любой момент мог подвергнуться нападению с его стороны. Постепенно это ощущение исчезло, он, так сказать, втянулся в процесс, но полностью расслабляться всё равно было нельзя. В конце концов, у Ван Ибо отсутствовали тормоза и чувство стыда, а в арсенале имелись не только текстовые сообщения, но и фотографии. Кто знает, на что он был способен? У Сяо Чжаня, например, с ответными фотографиями не особо заладилось. После своей первой попытки впечатлить Ван Ибо он больше не проявлял такой храброй безрассудности. Так, пару раз сделал максимально невинные селфи, на которых всегда был одетым (приспущенный с плечика свитер не считается) и просто мило улыбался. Зато вот Ван Ибо ни в чем себе не отказывал. Прислать фотографию в коротких и достаточно узких шортах, сверкая в кадре худыми коленками, чтобы доказать отсутствие пирсинга на ногах? Да пожалуйста. Волновало ли Ван Ибо, что Сяо Чжань едва не кончился, как личность, пока с глупым лицом пялился на эти самые коленки и неожиданно обнаруженные родинки на внутренней стороне бедра? Навряд ли. Специально ли он так высоко задрал шорты? Естественно. Какие могут быть сомнения? И вообще, дорогой Сяо лаоши, порадуйтесь, что шорты хотя бы присутствовали на фотографии! Потому как возникло смутное подозрение, что белья на Ван Ибо в тот момент не было. Не то чтобы Сяо Чжань прямо старался разглядеть на снимке доказательства своих предположений, но он старался. И, кажется, разглядел. Пиздец. Когда думал, что ниже падать уже некуда, со дна постучали. А ведь Сяо Чжань искренне верил, что икры ног, которые он выбрал для нового раунда игры, можно было считать безопасным вариантом! Да, откровенно глупым, но под конец второй недели, после постоянных проигрышей — он действительно ни разу не угадал! — уже стали заканчиваться адекватные предложения, а всё, что находилось в опасной близости от члена (как и сам член), он старательно игнорировал. У него буквально пальцы узлом завязывались от одной мысли о том, чтобы написать Ван Ибо что-то из разряда: «Я думаю, у вас проколота уздечка. Или яйца». Во-первых, для Сяо Чжаня это всё еще было слишком неприлично. Во-вторых, а что потом? Ван Ибо пришлет ему свой член, и их общение стремительно превратится в банальную секс-переписку? Нет, конечно, Сяо Чжань и раньше получал фотографии членов, всякое в жизни бывало, только с Ван Ибо дела обстояли особым образом — с ним не хотелось так быстро переходить к финальной стадии совсем откровенной пошлости. Их соблазнительный флирт — на грани дозволенного, осторожный, сдержанный, но такой жаркий и волнующий — приносил намного больше удовольствия. А в открытую они вообще ни разу тему секса не затрагивали. Пускай в мыслях и во снах Сяо Чжаня творилось какое-то мракобесие, в действительности, если подумать, Ван Ибо не позволял себе ничего лишнего. Да, он увлеченно и бесстыже заигрывал, распалял и заставлял жалобно скулить от желания, но делал всё это с молчаливого согласия Сяо Чжаня и в рамках допустимого. К тому же он одновременно умудрялся раскрываться с совершенно другой стороны. Не только как коварный соблазнитель, адский демон и отличный мастер пирсинга, но еще как обычный хороший мальчишка. Со своими стремлениями, переживаниями и интересами, причем, как оказалось, не только околопорнографичного характера. Ван Ибо не стеснялся рассказывать про себя, свою жизнь и увлечения. И делал это с такой обезоруживающей непосредственностью, что отчаянно тянуло ответить ему тем же. В принципе, Сяо Чжань в меру своих возможностей пытался быть честным, просто некоторые подробности его жизни определенно были неуместны на данном этапе их отношений. Например, когда они затронули тему любимых игрушек и Ван Ибо продемонстрировал всю свою внушительную коллекцию лего и скейтов, Сяо Чжань отшутился, что предпочитает ходить в караоке и разгадывать кроссворды, а коробка с секс-игрушками укоризненно промолчала на него из шкафа. Еще Сяо Чжань узнал, что работа мастером по пирсингу не являлась тем, с чем Ван Ибо в будущем хотел связать свою жизнь. Настоящей его страстью были танцы, а работа в салоне позволяла оплачивать учебу и различные мастер-классы. В начале Сяо Чжань подумал, что его обманывают. У него в голове первым делом сформировался образ этакого типичного бальника — в облегающем костюме с блестками и с зализанными назад волосами, а Ван Ибо со всем этим абсолютно не вязался. Поэтому однажды он по глупости изъявил желание увидеть что-нибудь в исполнении Ибо, и тот прислал ему короткое видео с репетиции. Что ж. Бальными танцами там и не пахло. Впервые в жизни Сяо Чжань возбудился от танца, в котором никто не раздевался. Интересный опыт. А еще он самую малость позавидовал полу в студии, потому что Ван Ибо, лежа на нем, делал какие-то совершенно умопомрачительные движения бедрами, бесстыже стреляя в камеру пронзительным взглядом из-под челки. В тот момент Сяо Чжань как никогда прочувствовал на своей шкуре смысл выражения про горящие трусы, потому что его, кажется, мгновенно превратились в пепел. Ох уж этот Ван Ибо. Такой красивый, отвратительно сексуальный и чудовищно обаятельный Ван Ибо… Черт возьми, как же Сяо Чжань его хотел. Безумно. Всего целиком. Вместе с ироничным сарказмом, безбашенностью, острым взглядом, ухмылкой и обезоруживающей прямолинейной откровенностью. Со всеми его талантами, увлечениями, родинками и пирсингами. Сяо Чжань понимал, что его тянет к Ибо со страшной силой. Нет, хуже. Он уже увяз в нем по самые уши, как в самом настоящем болоте. И совсем не хотел из него выбираться. Он изнывал от желания оказаться рядом с ним, посмотреть на него, прикоснуться, поговорить. Увидеть его широкую счастливую улыбку, а не только похабную ухмылку, вызывающую сладкие спазмы внизу живота. В одночасье Ван Ибо стал занимать в жизни Сяо Чжаня слишком много места. Беспокоило ли его это? В самом начале, на первой неделе — несомненно. Но чем больше он узнавал про Ибо, чем теплее становилось в груди от любой мысли о нем, тем яснее Сяо Чжань понимал, что банально влюбился. Подумать только, они виделись вживую всего один раз, были знакомы полторы недели, а он уже пропал. Полностью. Абсолютно. Отлично. Да, Сяо Чжань безумно хотел Ван Ибо. Но не просто для секса, а для отношений. Крепких, длительных, наполненных романтикой, нежными объятиями и жаркими поцелуями. И вот в этом крылась главная проблема, которая с каждым днем беспокоила всё больше. А чего хотел сам Ван Ибо? Чего-то серьезного или просто секса? Если только секса, то на один раз или как пойдет? А может быть, Сяо Чжань и вовсе напридумывал себе лишнего? Может, это развлечение такое и Ван Ибо решил посмеяться над своим глупым и доверчивым клиентом, который пускал на него слюни? Сначала раздразнил, а потом при личной встрече прямо в лицо заявит, что ничего между ними быть не может? В конце концов, если Ван Ибо такой храбрый и безрассудный, то почему не делал никаких решительных шагов навстречу? Почему не предлагал увидеться где-нибудь вне территории салона? Ему хотелось еще раз насладиться беззащитностью и покорностью Сяо Чжаня, наблюдая, как тот трусливо сжимается в его пыточном кресле? Или что? И чем ближе становился назначенный день повторного приема, тем безжалостнее сжирали Сяо Чжаня подобные поганые мысли, заставляя сомневаться даже в том, что, казалось бы, было и так понятно. Ван Ибо совершенно не производил впечатление человека, способного жестоко играться с чужими чувствами, так что вариант, в котором он тешил самолюбие, а потом грубо разбивал Сяо Чжаню сердце, точно можно было считать бредовым. Определенно. Но это совершенно не значило, что он согласится попробовать построить отношения. Вполне возможно, что для Ван Ибо происходящее между ними действительно было не всерьез — просто флирт ради флирта и секс ради секса — а Сяо Чжань уже размечтался и развел розовые сопли. И как узнать правду? Он не мог просто написать: «Лао Ван, вы ко мне какого рода интерес испытываете? Не хотите стать моим парнем? В качестве бонуса получите бесплатные услуги дизайнера и одну милейшую кошку». Задавать такой важный вопрос в формате их привычной переписки казалось чем-то неправильным. Необходима была личная встреча, и повторный прием в салоне отлично бы подошел. Но. Сяо Чжань отчаянно трусил. Просто он знал, чем закончится эта самая встреча — полной его капитуляцией. Окончательной и бесповоротной. Понимал, что как только они вдвоем окажутся за закрытой дверью с логотипом белого пиона, он не сможет ни в чем отказать Ван Ибо. Вообще ни в чем. Совсем. Захочет Ибо посадить его на цепь, а потом голым вывести в холл и взять прямо на черном диванчике, на глазах у всех посетителей и администратора? Да пожалуйста. Скажет проколоть себе что-нибудь? Сяо Чжань проколет. Даже член. В любом месте. Прикажет себе отсосать? Да Сяо Чжань сам ему это еще с порога предложит. Без лишних указаний упадет перед ним на колени и трясущимися как у наркомана руками потянется к его ширинке. Казалось бы — всё прекрасно. Сяо Чжань хотел Ибо, мечтал о близости с ним и даже не отрицал этого. Он с удовольствием бы сделал для него что угодно. В чем проблема? Вот только если Ван Ибо не нужно ничего, кроме секса, то Сяо Чжаню будет мучительно сложно с этим смириться. Смириться с осознанием, что никаких взаимных чувств к нему не испытывают, что всё закончилось таким банальным образом. И даже если они переспят несколько раз, то лучше ему от этого не станет. Он просто продолжит тонуть в этом болоте с каждой новой встречей всё глубже и глубже, а в конечном итоге останется на дне, в непроглядной тьме одиночества… Нет. Секс это, конечно, отлично, но Сяо Чжань знал, что подобные односторонние отношения ничем хорошим никогда не заканчиваются. И надеяться, что Ван Ибо в него сможет влюбиться, если они будут трахаться, было бы глупо. Он хоть и мазохист, но не конченный. Такое мучение ему долго не выдержать. А вдруг Ван Ибо, получив желаемое, быстро к нему охладеет и их общение сойдет на нет?.. Тогда лучше вообще не начинать это сближение. Или хотя бы оттянуть неизбежное. Он ведь прав? Да? В общем, под конец второй недели Сяо Чжань постепенно начал сходить с ума от собственных мыслей и сомнений, которые ежедневно росли, как снежный ком, и грозились вот-вот похоронить под собой одного очень глупого дизайнера. Он не знал, что ему делать, как лучше поступить и как ничего не испортить. Он просто боялся встретиться с Ибо лицом к лицу и окончательно всё потерять, поэтому чем чаще тот напоминал про осмотр, тем сильнее крепла в мозгах Сяо Чжаня уверенность, что никуда он не пойдет. А зачем? Пирсинг заживал хорошо, без видимых осложнений и воспалений. Немного саднил, если задеть, но это было нормально. Сяо Чжань даже успел немного расслабиться и сбавить уровень паники. Теперь ему не приходилось по несколько минут набираться храбрости, чтобы посмотреть на соски или дотронуться до них во время обработки. Иногда он и вовсе подолгу зависал, пялясь в зеркало и размышляя, что же будет делать дальше со всей этой красотой, когда она окончательно заживет. И ни разу не заметил ничего подозрительного, напоминающего отклонение от нормы. Спокойно можно было перенести встречу на пару недель вперед и продолжать при этом их обычное общение. Отличный план! Но вот однажды Ван Ибо авторитетно заявил, что некоторые проблемы на ранней стадии способен рассмотреть только наметанный глаз опытного мастера, и мнительность Сяо Чжаня мгновенно восстала из пепла, завыв пароходной сиреной. Если сначала он думал просто малодушно пропустить осмотр, то теперь внутренняя паника требовала показаться профессионалу. А вдруг окажется, что у него там всё плохо, он упустит время и потом будет уже поздно — соски придется отрезать? Это уже, знаете ли, не игрушки! Это серьезная угроза! И это совершенно меняло дело. Своим здоровьем Сяо Чжань дорожил, поэтому за день до назначенного повторного приема у Ван Ибо он сурово сжал яйца в кулак (впервые за долгое время сделал это в переносном смысле), собрался с мыслями, прочитал себе мотивационную речь, устроил сеанс лечебных обнимашек с любимой кошкой, а потом просто взял и… Позвонил Юй Биню, напросившись к нему на осмотр. Поклоны. Аплодисменты. Занавес. Ну, а что? Юй Бинь же врач, у него тоже глаз наметанный. Верно? Вполне. На следующий день Сяо Чжань стоял в назначенное время у кабинета Юй Биня и самую малость ощущал себя клоуном. Очень глупым и паникующим клоуном. Всё утро он старательно игнорировал сообщения от Ван Ибо, в которых тот интересовался, почему Сяо Чжань не записался заранее и стоит ли его вообще ждать. К обеду неожиданно проснулась совесть и заставила ответить, что сегодня не получится — очень много навалилось срочной работы, заказы горят, заказчики лютуют. Одним словом — мрак. Но в ближайшем будущем он обязательно выделит время в своем плотном графике и посетит салон. Даже по меркам Сяо Чжаня это выглядело отвратительнейшей и топорной отпиской. Особенно с учетом того, что вчера весь день он также всячески увиливал от подобных вопросов и нес какую-то ересь. Сказать, что ему было за себя стыдно — значит ничего не сказать. Он мысленно поклялся сразу же после осмотра обязательно извиниться перед Ван Ибо за происходящее, просто сейчас у него в голове была сплошная каша и мозги отказывались думать. Не хотелось случайно сделать еще хуже, чем уже было. — А теперь давай, выкладывай, что случилось — сразу потребовал Юй Бинь, как только Сяо Чжань оказался в его кабинете. — Но имей в виду — я полночи из-за тебя не спал и перебирал в голове все самые жуткие варианты, начиная от онкологии и заканчивая внезапной импотенцией. Поэтому, если ты сейчас продолжишь как-то увиливать и что-то скрывать, то я принудительно сдам тебя в больницу для обследований. Договорились? — Прости, — виновато отозвался Сяо Чжань, лишний раз убеждаясь, что звание клоуна он присвоил себе не зря. Если бы его сейчас спросили, почему вчера он не рассказал Юй Биню правду, то ничего вразумительного ответить бы не получилось. Потому что он и сам не знал. — Я не думал, что ты будешь из-за этого волноваться… Юй Бинь в притворном изумлении вскинул брови. — Действительно, а с чего бы мне волноваться? — он откинулся на спинку стула и задумчиво погладил себя по подбородку. — Мой лучший друг звонит мне вечером и всячески умоляет втиснуть его завтра куда-нибудь между пациентами. Подождать хотя бы один день, чтобы записаться нормально, он всячески отказывается. Ничего не объясняет и просит ничего не спрашивать. При этом тяжело дышит в трубку и даже нервно хихикает на прощание. Ты правда думаешь, что у меня не было поводов для беспокойства? Сяо Чжань не нашелся что возразить. Он уже понял, что вел себя как полный идиот, и если даже Юй Биню его поведение показалось странным, то страшно представить, что о нем теперь думает Ван Ибо, которому перепало намного больше. Наверное, он и вовсе не захочет дальше общаться с таким придурком. Молодец, Чжань-Чжань. Поздравляю. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Пошел на поводу у собственной дурости и накрутил себя до неадекватного состояния. Так держать. Нашел парня, который тебе нравится до дрожи в коленках, и тут же бездарно его упустил, кретин. Ну и сиди дальше одинокий, нетраханный, нецелованный и вечно чего-то стесняющийся. Флаг тебе в руки, барабан на шею и резиновый член в задницу. Ничего более стоящего ты не достоин. — Эй, — сквозь поток нерадостных мыслей пробился голос Юй Биня, — не смей впадать в кому раньше времени. Я не смогу оперативно тебе помочь, если ты ничего не расскажешь. Сяо Чжань пару раз растерянно моргнул, уставившись на друга, как баран на новые ворота. Выбраться из вязкого и липкого клубка внутренних переживаний получилось не сразу, но спустя пару секунд он всё же вспомнил зачем вообще сюда пришел. — Ты же сможешь посмотреть мой пирсинг? — спросил он наконец. Юй Бинь мгновенно стал серьезнее, переключаясь из режима «ироничный товарищ» в рабочее состояние. — Он тебя чем-то беспокоит? — Да… — с готовностью кивнул Сяо Чжань. Потом понял, что беспокоит его не столько сам пирсинг, сколько Ван Ибо, поэтому стремительно замотал головой. — То есть, нет. Не совсем. — Так да или нет? Сяо Чжань запнулся. Ему-то казалось, что еще большим дураком себя почувствовать уже не получится, но жизнь упорно доказывала, что нет предела для совершенной глупости. Не найдя ничего лучше, он проблеял «я не знаю» и окончательно скис, а Юй Бинь, со странным выражением лица наблюдающий за его мучительными терзаниями, вздохнул и кивнул. — Ладно, не переживай. Сейчас разберемся. Раздевайся. Подойдя к нему ближе, Сяо Чжань послушно расстегнул рубашку и распахнул её. Где-то с минуту Юй Бинь проводил тщательный осмотр его проколотых сосков, затем слегка отстранился и тихо хмыкнул себе под нос. — Откровенно говоря, я не увидел ничего серьезного, — признался он, поднимая взгляд. — Почему ты решил, что что-то не так? — Из-за Ван Ибо. Он настаивал, что обязательно надо прийти к нему на проверку, и я подумал… — Чжань-Чжань, ты дурак? — перебил его Юй Бинь на полуслове. — Ты зачем тогда приперся ко мне, а не к своему мастеру? Откуда я знаю, что он там проверять собирался? Может дело не в самом проколе, а в какой-то эстетике? Ну, не знаю, может, он хочет убедиться, что после заживления пирсинг не перекособочит? Такой вариант Сяо Чжань не предполагал. Он склонялся к версии, что планируемый осмотр является всего-навсего уловкой, чтобы заманить его к себе в кабинет и… Что-нибудь с ним сделать. А потом сказать «Спасибо, Сяо лаоши, за плодотворное сотрудничество. Пирсинг заживает отлично, можете не беспокоиться. Приходите к нам в салон еще, наши мастера всегда к вашим услугам. До свидания». Про остальное он думал мало. — Нет, правда. Лучше сходи к Ван Ибо, — продолжал тем временем Юй Бинь, не знающий о том, что творится в голове его друга. Он стянул с рук перчатки и выбросил их куда-то себе под стол. — На мой взгляд всё нормально, но я всех тонкостей не знаю, и раз мастер велел прийти к нему повторно, значит так надо. Или ты беспокоишься, что у Ван Ибо не хватает опыта из-за его возраста? — Нет, — уверенно покачал головой Сяо Чжань. В профессионализме Ван Ибо он не сомневался. — Тогда в чем дело? — Я немного… — Сяо Чжань на секунду задумался, подбирая самое удачное описание того, что с ним произошло. Затем глубоко вздохнул, запахнул рубашку и сложил на груди руки. — Я запаниковал. И очень сильно сглупил. Юй Бинь ухмыльнулся. — Испугался, что привяжут к стулу и заставят проколоть что-нибудь еще? Удивительная проницательность. В памяти стремительно воскресла вся ранее нафантазированная порнография, в которой происходило нечто подобное, и, как назло, вспыхнувшая перед глазами картинка оказалась слишком сочной и чувственной. И подробной. По спине тут же пробежала стайка мурашек, а щеки неконтролируемо обдало жаром. Сяо Чжань сглотнул вязкую слюну. — Примерно, — выдавил он, отводя взгляд в сторону. Попытался сконцентрироваться на медицинских плакатах, висящих у Юй Биня за спиной, в надежде, что это сможет его отвлечь. Но помогало плохо. — Так, — многозначительно протянул Юй Бинь, с интересом наблюдая, как его друг заливается краской, словно смущенный пятиклассник. — Настало время офигительных историй. Знаешь, мы знакомы уже больше десяти лет, но твоя способность выдавать себя с потрохами настолько милым образом меня по-прежнему удивляет. Сам всё расскажешь или придется тебя пытать? Сяо Чжань прикрыл глаза и вновь тяжело вздохнул. Ему понадобилось несколько долгих секунд, чтобы собрать волю в кулак. — Сам расскажу. Произнесено это было с такой интонацией, будто бы он согласился героически пожертвовать собой на благо родины, не иначе. Юй Бинь жестом предложил присесть, и Сяо Чжань послушно рухнул на стул, параллельно начав застегивать рубашку. Он еще никому не говорил о том, что творилось между ним с Ван Ибо — не видел в этом смысла. В конце концов, о чем рассказывать, если и сам плохо понимаешь, что происходит? Но, возможно, именно трезвый взгляд со стороны поможет ему во всем разобраться? Решиться на откровение было трудно, но, кажется, необходимо, потому что если он не поговорит об этом с кем-нибудь прямо сейчас, то окончательно сойдет с ума. К счастью, Юй Бинь слушал молча и внимательно. Не перебивал, не переспрашивал и не вставлял своих излюбленных комментариев, только изредка тихо хмыкал, да пару раз кашлянул в кулак, пряча улыбку. И Сяо Чжань был ему за это благодарен. Пускай Юй Бинь был его самым близким другом, но выкладывать все пикантные подробности даже перед ним было достаточно неловко. Зато под конец своеобразной исповеди ему однозначно полегчало. В мозгах немного просветлело, и паника стала отступать, позволяя включить функцию здравомыслия. — Мда, Чжань-Чжань, — протянул Юй Бинь, когда Сяо Чжань закончил рассказывать и уставился на него с немым вопросом «что делать?». — Помнишь, я спросил у тебя, дурак ли ты? Можешь уже не отвечать. Всё и так ясно. Ты же понимаешь, что выдумал проблему буквально на пустом месте и грубо продинамил парня, который с тобой активно заигрывал? Я, конечно, не экстрасенс, но подозреваю, что Ван Ибо сейчас совершенно в непонятках, что же он сделал не так, если перед самой встречей ты неожиданно слился. Услышав это, Сяо Чжань со стоном прикрыл лицо ладонями, потерев пальцами глаза, и откинулся на спинку стула. — Да всё я понимаю. Но… Черт возьми, я не знал, как лучше поступить. И до сих пор не знаю… — Может, стоит просто поговорить с ним? — осторожно предположил Юй Бинь. — Не сидеть и накручивать себя, не додумывать реальность, а спросить напрямую? — Сказать легче, чем сделать, — тоскливо пробубнил Сяо Чжань, по-прежнему не отнимая рук от лица. Когда об этом говорил кто-то другой, то всё казалось логичным и простым. Он и сам это знал, не совсем же идиот. Но вот решиться на подобный шаг… Сложно. — Послушай, — со вздохом сказал Юй Бинь. — Я понял, что ты по уши втрескался в Ибо и теперь боишься узнать, что это не взаимно. Но от того, что ты будешь мучить себя неизвестностью еще несколько дней, ничего не изменится, только нервы себе истреплешь. Чжань-Чжань, поверь мне, я практически на сто процентов уверен, что ты зря опасаешься и что у Ван Ибо к тебе серьезный интерес. — Да откуда ты можешь это знать? — Ну, мы, конечно, не друзья и не товарищи, я просто его лечащий врач, но могу тебя заверить, что с людьми, которые ему неинтересны, Ван Ибо достаточно неразговорчив, равнодушен и холоден. А с тобой, судя по твоим рассказам, общаться рвется, как моряк дальнего плаванья в квартал красных фонарей. Вдобавок, зачем-то же он у меня спрашивал, свободен ли ты, и… — Что? — Сяо Чжань резко убрал руки от лица и уставился на замершего Юй Биня. — Погоди-ка секундочку… Еще раз, что ты сказал? — Что Ван Ибо хочет с тобой общаться, — с готовностью повторил Юй Бинь, глядя в ответ слишком честными глазами. У него таких честных глаз отродясь не было, даже когда он клятву врача давал. Сяо Чжань подозрительно прищурился, чувствуя подвох. — Ты понял, о чем я, не увиливай. Ты сказал, что Ван Ибо спрашивал у тебя, свободен ли я. — Допустим. И что? — Но с какой стати ему это у тебя спрашивать? Откуда он вообще знает, что мы с тобой знакомы? Юй Бинь невинно улыбнулся и развел руками, пожав плечом. — А разве это какая-то тайна? — Ответь на вопрос, — угрожающе процедил сквозь зубы Сяо Чжань. Юй Бинь еще немного поулыбался, но, осознав, что от него не отстанут, сдулся. — Ладно, — согласился он, — я расскажу тебе правду. Но знай — я сделал это без злого умысла и даже не подозревал, что это может вылиться в ваш безумный любовный роман… — Только не говори, что вся история с Ван Ибо произошла из-за тебя, — перебил его Сяо Чжань, стремительно мрачнея. — Иначе я тебя убью. Прямо здесь и сейчас. Своими собственными руками и без чувства сожаления. — Но меня нельзя сейчас убивать, за тобой еще целая очередь… — Юй Бинь! — Да хорошо, хорошо! — он выставил перед собой ладони в успокаивающем жесте. — Не кипятись. Поверь, я имею к этому делу самое минимальное отношение. Просто когда ты начал каждый день мне названивать и ныть в трубку о том, что боишься делать пирсинг, я подумал, что ты можешь сбежать прямо из салона и… — он замолк на секунду, а затем как бы невзначай отодвинул стул подальше. И выпалил: — Короче, я скинул пару твоих фотографий Ван Ибо, объяснил, что ты мой друг, попросил проследить, чтобы ты не струсил, и разрешил быть с тобой построже. На его вопрос «насколько строже?» — я ответил: «Настолько, насколько позволит совесть». И что тебе такое даже понравится, и ругаться ты не станешь, особенно с учетом того, что сам Ван Ибо как раз в твоем вкусе. А потом через пару дней Ван Ибо перезвонил и спросил, есть ли у тебя парень. Я ответил, что нет, и попросил не беспокоиться на этот счет, мол, никто ему морду бить за тебя не придет. И… Кажется, ты меня всё-таки убьешь, да? — А думаешь, не стоит? — едко поинтересовался Сяо Чжань, пытаясь вернуть контроль над перекошенным лицом, которое усиленно пыталось стечь на пол под весом новых подробностей. — Не хотелось бы… — Замечательно. Я приму это к сведению. — Тогда приплюсуй в мою защиту еще и твой ежегодный медосмотр у лучших врачей в городе. Ну и то, что я твой лучший друг. Согласись, это особая привилегия. Сяо Чжань в ответ на это лишь сердито фыркнул и отвернулся, уставившись в стену. Ему нужно было время, чтобы переварить услышанное. Он ведь постоянно думал о том, почему Ван Ибо с первой встречи вел себя так борзо и самоуверенно. Теперь всё стало понятно — Юй Бинь буквально дал тому карт-бланш. Но что это меняло? По сути — ничего. Ван Ибо по-прежнему очень сильно нравился Сяо Чжаню и теперь казался даже меньшим нахалом, чем изначально. Ему же прямым текстом сказали: «Парень свободен, ты в его вкусе, дерзай». — Эй, Чжань-Чжань. — Юй Бинь подался вперед, заглядывая другу в глаза. — Прости, что сразу не рассказал. Я правда не думал, что так получится… — Да всё нормально, — отмахнулся Сяо Чжань, покачав головой. — Правда. Он слабо улыбнулся и посмотрел на Юй Биня. Тот обеспокоенно жевал нижнюю губу и действительно выглядел виноватым. Хотя, если подумать, Сяо Чжань должен был быть ему благодарен. Стал бы Ван Ибо так решительно действовать, если бы Юй Бинь, хоть и не умышленно, но не подтолкнул его к этому? Не факт. Сяо Чжань улыбнулся чуть шире. — Знаешь, я, пожалуй, пойду. — Он встал и подхватил свою сумку, лежащую на кушетке. — Ты прав, у тебя там еще много пациентов, а я вообще влез без записи. — Что ты теперь планируешь делать? — внезапно спросил у него Юй Бинь, отчего Сяо Чжань замер посреди кабинета, прижимая сумку к груди. А что он планирует делать? В голове, как в ускоренной перемотке, повторился весь сегодняшний разговор с Юй Бинем, заново пронеслись эти безумные две недели. Ответ нашелся практически сразу и показался единственно правильным. — Пойду исправлять последствия своей клинической тупости, — решительно заявил он. В два шага добрался до двери и схватился за ручку. Собирался уже выйти, как его окликнули: — Чжань-Чжань. — Да? — Сяо Чжань обернулся через плечо. Юй Бинь больше не выглядел провинившимся, он хитро улыбался. — Я тут решил, что стоит еще кое о чем упомянуть, — вкрадчиво начал он. — Если тебя это успокоит, то Ван Ибо кристально чист. Как, собственно, и ты. Могу вам обоим справки выписать. — Ой, иди к черту, — шутливо выругался Сяо Чжань и махнул на прощание рукой. — Обязательно как-нибудь схожу, как только появится время, — донеслось ему в спину, прежде чем он закрыл за собой дверь. Выйдя на улицу, Сяо Чжань глубоко вздохнул и подставил лицо легкому ветерку. В голове, словно взволнованный рой пчел, шумели мысли. Они перебивали друг друга, мешались и совершенно сбивали с толку. Но одна из них — более четкая и ясная — особенно выделялась и назойливо стучала в висках. Сяо Чжань достал телефон, нашел нужный номер и дождался, когда на том конце ответил приятный женский голос. — Здравствуйте. Тату-салон «Белый пион». Я вас слушаю. — Добрый день. Скажите, пожалуйста, у мастера Ван Ибо сегодня есть свободное время? Я хотел бы записаться на повторный прием. — Секундочку, я проверю. Пока администратор щелкала по клавиатуре, выискивая нужную информацию, Сяо Чжань ждал, затаив дыхание. — Да, — наконец отозвалась девушка, и он шумно выдохнул прямо в трубку. — Сегодня у него есть место в пять часов. Вам подойдет? — Замечательно. — Сяо Чжань улыбнулся, чувствуя, как внутри что-то предвкушающе сжимается, а кончики пальцев начинают покалывать. — Запишите меня, пожалуйста. Он уже обо всем подумал. Нельзя больше откладывать. «Что ж, лао Ван. Сегодня мы окончательно выясним, где же у вас пирсинг».