2
14 июля 2020 г. в 07:36
Мамору Джиба был студентом Токийского университета, как и его приятели Мотоки Фурухата и Рейка Нисимура. В двадцать два года Мамору был одинок: у него не было ни родителей, ни девушки. Была пара приятелей, квартира, доставшаяся в наследство, жуткая тоска и давящая порой тишина. Но год назад всё изменилось.
Нет, ни защитники Земли – сейлор воины, ни кошки не были правы. Молодой мужчина не утратил абсолютно всю память: он помнил, как познакомился с забавной поначалу приятельницей Мотоки, Усаги Цукино, когда ужасная оценка за тест по английскому языку свела их вместе. Но вот что было потом, он не помнил совсем. Память упорно отказывалась давать подсказки о событиях прошедшего года. При каждой встрече он ругался самыми последними словами на Усаги Цукино, несмотря на то, что девочка подтянула учёбу в весьма краткие сроки. А после скандала с кошками (хотя Усаги и пыталась объяснить, что животные просто привязались к нему, потому что он хороший человек) Мотоки запретил ему появляться в «Короне». Приятели не общались даже в университете. Мамору пытался узнать у Рейки, как сейчас дела у Банни с уроками, и даже купил шоколад для девочки. Но они отказались передавать подарки Банни, справедливо полагая, что школьница может принять всё за очередную жестокую насмешку.
В последние пару месяцев одиночество съедало Джибу всё сильнее. Начавшиеся ночами кошмары, почему-то с участием Цукино и её бешеных подружек (как они орали из-за кошек - это было страшно и весело одновременно), пугали тем, что Мамору (вот уж в жизни не думал!) шёл в доспехах спасать Усаги, убивал какую-то рыжеволосую даму по имени Берилл и зачем-то признавался в любви некой Серенити, имевшей очень схожую с Цукино внешность.
Бедному парню не с кем было обсудить ситуацию. Да и вряд ли кто понял бы эту проблему, скорее, посоветовали бы обратиться к психиатру.
Сегодняшний день не отличался ничем от других. Мамору сидел в парке и просто смотрел на окружающую его природу, когда его внимание привлекли тихие и горькие всхлипы. Тяжело вздохнув, парень пошёл в сторону соседней аллеи и увидел Усаги Цукино, проливающую слёзы над каким-то листком бумаги. Мамору решил уйти по возможности без лишнего шума. Ведь если они ещё раз поругаются, то вполне вероятно, что Мотоки выполнит свою угрозу и побьёт приятеля. Однако под ногой предательски хрустнула ветка. Усаги вскинула голову и увидела его.
— Чего тебе? — несколько резче, чем ожидала, спросила девушка, сжав в комок лист бумаги.
— А ты чего ревёшь? Опять провалилась на экзаменах? — насмешливо спросил парень, садясь на скамейку рядом.
— Зачем тебе знать? Не хочу тебя слушать, — Усаги дрожащими от ужаса руками попыталась запихнуть лист в портфель, но оттуда всё выпало на землю. Девушка начала всхлипывать ещё горше и закрыла лицо. — Уйди, прошу тебя, — простонала она сквозь пальцы, сжимаясь в комок.
— Нет, — просто ответил Мамору, став собирать рассыпанные школьные принадлежности в портфель, украшенный кроликами розового цвета. — Сейчас у тебя истерика. Тебе точно надо выпить воды и принять таблетку от головной боли.
— Нет, я хочу, чтобы ты ушёл!
— Усаги, прекрати. Я вижу, что ты устала. Давай сделаем немного иначе, я просто отведу тебя в кафе к Мотоки, и там ты всё ему расскажешь. А сейчас, прошу тебя, перестань плакать и дай проводить тебя.
— Бака, — невольно вырвалось у девушки, отнявшей наконец руки от распухшего лица, — ты научился разговаривать, а не только орать на меня?
— Прекрати, — поморщился парень, помогая встать девушке. — Объясни, почему ты так убиваешься из-за оценки? Опять двойка, как в прошлом году?
— Ты не понимаешь! — из голубых глаз полились слёзы с утроенной силой.
— Хватит, идём к Мотоки! — Мамору перехватил руку Усаги. Портфель пришлось нести парню. — Не прекратишь истерить, закину на плечо и так оттащу в кафе.
— Пусти!
— Идём к Мотоки на плече, значит, — хмыкнул Джиба. Подхватив Цукино одной рукой (надо же, а весит немного, несмотря на килограммы поглощаемых сладостей), он закинул её на плечо и понёс в кафе.
Усаги колотила кулаками по твердокаменной спине, требуя поставить её на землю, но Мамору было всё равно. Внезапно он понял, что именно этого ему и не хватало весь год, чтобы начать чувствовать себя человеком, а не роботом.
Войдя в зал «Короны», парень сгрузил девушку на диван в самом дальнем углу. Попросив официантку позвать Мотоки, Джиба поставил портфель рядом с взбешённой Цукино.
— Банни, почему ты в таком виде? — потрясённо спросил владелец кафе.
— Мотоки, я... — но слёзы снова полились из глаз. Усаги закрыла лицо руками. Истерика пошла по второму кругу.
Мамору достал из портфеля злополучный листок. На нём красовалась тройка за экзамен по японскому языку.
— Я услышал Усаги в парке. Добровольно она к тебе не захотела идти, пришлось так принести, — извинился Мамору, передавая лист приятелю. — Я уйду сейчас же, — с этими словами парень встал и направился к выходу.
— Посиди с Банни, я сейчас принесу успокоительное, — остановил его Фурухата и пошёл быстрым шагом в подсобку. Джиба тяжко вздохнул и сел обратно.
— Усаги, перестань, пожалуйста. Это тройка, а не двойка. Я верю, что ты старалась, но не у всех получается сдать всё с первого раза, — Мамору принялся неловко гладить девушку по трясущимся плечам.
— Ты не понимаешь, — девушка подняла на него бездонные голубые глаза. — Это значит, что на всё лето я буду наказана в школе и дома.
— Всё пройдёт быстро. Поверь мне.
— Нет, не пройдёт, — слёзы опять начали литься.
— Пройдёт. Обязательно пройдёт.
— Вот, держи Банни, — Мотоки поставил перед девушкой стакан воды с небольшой горсткой таблеток. — Здесь успокоительное, таблетки от головной боли и половинка снотворной. Сейчас тебе надо будет немного поспать, я подготовил место в подсобке.
— С-с-спасибо, Мотоки, — заикаясь от истерики, Банни выпила всё, что ей дали.
— Пойдём, — блондин с зелёными глазами подхватил девушку, велев знаками приятелю оставить её портфель за столом и ждать самому. — Всё, ложись, с твоими родителями я позже сам поговорю. Поспи немного. Это необходимо.
Вернувшись в зал через полчаса, Мотоки посмотрел на Мамору:
— Значит, в парке?
— Да, — ответил брюнет. — Она рыдала так, будто покойника оплакивала.
— Давай посмотрим табель. Может, всё не так уж и плохо, — мысленно извинившись перед подругой, блондин достал все листы с отметками. — О, неплохо, фактически одни пятёрки по всем гуманитарным предметам, четвёрки по физике, химии, математике, и только одна тройка по японскому языку. Я думал, что троек будет больше.
— Да, она молодец, хорошо подтянула учёбу за год. А я пошёл домой. Банни сам проводишь?
— Да, разумеется. Спасибо, что привёл её ко мне. Возможно, я подумаю над твоим поведением. И разрешу тебе заходить выпить кофе, если тут не будет Банни.
— Не за что. Я подумаю над твоим предложением, — хмыкнул Мамору, уходя наконец из кафе. Не говорить же Мотоки, что пока тот укладывал Цукино в подсобке, он переписал из дневника её домашний адрес и телефон, решив вечером сходить и проверить, как девушка. Возможно, она даже примет шоколад, который он сейчас купит в качестве утешения за тройку. И может, они даже поговорят. Хотя бы немного.