Hum to Dil se Hare

Парк Итинохаси.       — Марс, мы не сможем долго сдерживать этих монстров вместе с Аполлоном и разрушать вместилища, — Меркурий была собрана и деловита. — Нужно что-то придумать.       — У меня уже нет идей, — Марс держалась за разодранный бок. — Нам нужна Сейлор Мун.       — Она же без кристалла, как она нам поможет? — Венера крутила цепь так, чтобы создать из неё один сплошной поток разрушительного воздуха.       — В любом случае нас уже не хватит на две атаки. Но и проигрывать не хочется, — Юпитер одним движением ушла от рук титана.       — Я поставлю ещё один щит, — густой серебряный голос Аполлона отвлёк на секунду воинов. — Серенити уже идёт. Кристалл при ней.       — Откуда вы знаете это? — Венера взглянула на бога с растрёпанными кудрями и венком, сползшим на одно ухо. — У вас свой передатчик?       — Нет, я просто это чувствую. Хватит болтать, ставь защиту.       — Хм, когда всё закончится, мы точно должны с вами встретиться за стаканом молочного коктейля и обсудить мифологию, — кокетливо произнесла Венера, активнее завертев цепью.       — Это ты меня так приглашаешь на свидание? Рискованная затея.       — Почему это?       — Я всё же бог. И мне негоже появляться в вашем мире без причины. Поэтому найди себе другого парня для прогулок.       — Как грубо, фи.       — Да я тебя старше почти на десять тысяч лет!       — Возраст не помеха.       — Пожалуюсь на тебя Франсуа.       — Подлый приём, — Минако надула губы.       — Что поделать. Приготовьтесь к новой атаке, Серенити сейчас будет.       — ИСЦЕЛЯЮЩАЯ СИЛА ЛУНЫ! — голос Цукино прорезал ночной воздух.       — ЦЕПЬ ЛЮБВИ ВЕНЕРЫ!       — ДУХ ОГНЯ!       — ДУХ ГРОМА!       — МЫЛЬНЫЙ ДОЖДЬ!       Гром смешался с огнём и водой, обвил вместе с цепью луч Лунного жезла. Сила пяти планет, сила Аполлона смешались, и на всю территорию парка разлилось очищающее сияние. Гекантохейры и титаны исчезли с ужасающим рёвом.       — Я беру на себя ворота в Тартар. Ваша задача — разбить сосуды, — Аполлон поправил венок и взял наизготовку лук с наложенной стрелой. — Вперёд, осталось дело за малым.       — Разумеется, — Усаги кивнула и вытянула вперёд руку с жезлом. — Девочки, прошу вас в последний раз дать мне вашу силу. Я разобью все эти вместилища.       — Сейлор Мун, где Чибиуса и Такседо Маск? — негромко спросила Марс.       — Они в Аиде. Их туда отправила Медея, — покачала головой Цукино.       — А Плутон?       — Ждёт, чтобы открыть им врата сюда. Я чуть позже всё расскажу, хорошо? — голубые глаза печально смотрели на подругу.       — Хорошо.       Девушки положили руки на жезл и призвали снова силы своих планет-покровителей. Аполлон выстрелил из лука и завёл какую-то тягучую песню, двигаясь вперёд.       — ОЧИЩАЮЩАЯ СИЛА ЛУНЫ!       Яркий луч разбил на множество мелких осколков вместилища. Маслянистый дождь просыпался на землю и тут же исчезал под светом Луны.       — Ένα σκοτάδι που είναι πιο μαύρο από τη νύχτα και τη σκοτεινή. Σκοτάδι που είναι πιο σκοτεινό από το χάος. Με τη θέλησή μου, στα δεξιά μου — παραγγέλνω να εξαφανιστεί. Η δικτυακή πύλη Τάρταρα — κλείσει για πάντα. Αφήστε το φως να λάμψει!*(1) — голос Аполлона разнёсся по парку вместе со светом, исходящим от раскинутых в разные стороны рук бога. Колчан со стрелами снова висел на бедре.       — Волей Серенити, дочери Селены, Серебряный кристалл, очисти это место, — Усаги приложила ладонь к груди, на которой была приколота брошь. — Да воссияет свет!       Серебро сливалось с золотом. Если бы кто-то мог рассказать о том, что от этого света трава из пожухлой и жёлтой стала сочной и зелёной, на деревьях вновь распустились листья и цветы, то ему бы не поверили. Но так случилось. Город и парк очищались от грязи, тоски и уныния. Город становился ярче и светлее.       — Είθε οι πύλες να κλείσουν για πάντα. Λάμψτε, ήλιο. Λάμψτε το φεγγάρι. Αποκλείστε το σκοτάδι και το χάος με το φως σας. Και εγένετο φως!*(2)       Нестерпимый для глаз поток сверкающей белизны затопил парк. Девушки зажмурились, пока Аполлон отправлял назад медные ворота Тартара в Аид. Когда стих грохот исчезающих ворот, они несмело открыли очи.       — Это всё? — несколько разочарованно спросила Ами.       — Да, всё. Ты ждала чего-то ещё? — Аполлон повернулся к воинам. Его глаза сияли светом могущества.       — Нет, я просто…       — Просто ты настроилась героически умереть, а тебе не дали. Бывает, — бог пожал плечами и подошёл к скамейке. — Садитесь. Нам ещё ждать Эндимиона и Чибиусу. Есть время поговорить. И получить объяснения.       Кивнув в знак согласия, девушки сели рядом с ним. Аид, лабиринт.       — Ανοίξτε την πύλη του λαβύρινθου. Ας περάσουμε τη δοκιμή με φωτιά και σπαθί, νερό και γνώση. Δώστε δύναμη στους απελπισμένους, αδυναμία στους δυνατούς. Δείξτε την αλήθεια τόσο στον σοφό όσο και στον ανόητο*(3), — Медея размеренно читала заклинание, стоя перед чашей с огнём на большом треножнике в храме Гекаты. Чёрные глаза блестели, косы струились по спине.       Чибиуса и Мамору выпали из портала и тут же откатились в разные стороны.       — Ты, — выдохнула женщина, вскочив на ноги, — ты предатель.       — Не совсем, — ответил Мамору, следуя примеру дочери. — Я всего лишь стараюсь уберечь тебя от самой большой ошибки, Чибиуса.       — От какой же? — они снова настороженно ходили кругами и смотрели друг на друга. Медее казалось, что так перед боем танцуют драконы. Или мангуст и кобра, стараясь подгадать момент и ударить первым.       —Ты теряешь себя. Я знаю, о чем говорю, сам испытывал такое. Дай мне помочь тебе.       — Да что ты. Помочь. Но и ты сам не смог себе помочь ни в чём. Тебе всегда нужна была опора — Усаги, Франсуа, Мотоки. Сам ты просто слаб и ничтожен, — стилет хищно сверкнул в её правой руке, а в левой между пальцев порхала черная роза.       — Да, я слаб, — Мамору уже давно отбросил свой цилиндр и маску. В его руке была только алая роза. — Но и из слабостей можно извлечь урок, дочка.       — И какой же? — розовые брови иронично изогнулись. — Что тебе всегда нужна опора?       — Что не нужно бояться просить помощи. Как бы тебе не было стыдно за это. Я помогу тебе, пока осталось ещё хоть что-то хорошее, Чибиуса.       — Нет, — чёрные глаза сузились, вздёрнулась верхняя губа, обнажая зубы. — Больше твоей лживой помощи мне не надо. Умри!       Розы полетели навстречу противникам, мерцая всполохами магии. Это стало сигналом к ближнему бою. Чибиуса яростно старалась задеть Мамору, уклоняющегося от каждого удара. Джиба ускользал из-под удара так, чтобы подвести дочь к огню Медеи, наблюдающей за ними. Кинжал Франсуа был давно отброшен в сторону. Колхидская царевна провела острием по своей ладони и запела какую-то тягучую песню на родном языке. Извернувшись, Джиба толкнул дочь в возникшее за её спиной зеркало. Секунда — и оно исчезло. Мамору упал на колени, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось, по лицу бежали капли пота и крови.       — Она тебя сумела достать, король, — Медея усмехнулась, подойдя к парню и протянув ему платок. — Оботрись.       — Спасибо большое, — принц приложил скомканный кусок ткани к голове. — Вы сейчас пойдёте за ней?       — Не совсем. Сейчас я тебе покажу, что надо делать. И ты мне поможешь. Подними кинжал, он слишком светел для меня. Подойди к моему огню.       — Что дальше? — Мамору выполнил указания Медеи и встал напротив неё.       — Теперь жди. Смотри, жди, и не смей издать ни звука, Эндимион. Иначе твоя дочь навсегда останется в лабиринте, — жрица Гекаты взяла платок с кровью Мамору и бросила его в огонь. — Надеюсь, что ты помнишь повесть об Орфее и Эвридике?       — Да, помню.       — Тогда смотри. Ни звука, ни мысли. Иначе ты не вернёшь дочь. На рассвете всё будет ясно.       Медея исчезла, оставив Джибу перед огнём. Мамору молился, чтобы всё получилось. Иначе как ему смотреть в глаза Усаги? И Плутон? И самого себя – что здесь, в двадцатом веке, что в тридцатом?       Мамору молился, смотрел в огонь и ждал.       До рассвета оставалось всего пара часов. И вечность ожидания.       Чибиуса открыла глаза. Последнее, что она помнила, это как Мамору втолкнул её в зеркало и она провалилась куда-то.       — Гадство, — простонала женщина, вставая сначала на колени, затем выпрямляясь. — Этого я тебе, папочка, точно не прощу. И куда я попала?       Она осмотрела местность вокруг себя. Зеркала были всюду: на полу, на стенах, на потолке. В каждом зеркале был кусочек жизни. Чибиуса подошла к первому же и отшатнулась с криком ужаса, но тут же кинулась к нему снова. По её лицу бежали слёзы.       — Мама! — Чибиуса пыталась докричаться до Нео-королевы Серенити, обороняющей замок от нашествия Тёмной Луны. — Мама, пожалуйста, не умирай! МАМА!       — Не кричи, она тебя не услышит, — голос Медеи заставил женщину резко повернуться и выставить вперёд стилет. — Здесь тебе эта игрушка не поможет.       — Кто ты? — Малышка смотрела на незнакомку перед собой.       — Я та, кто поможет тебе. Я уже помогла однажды твоему отцу.       — Лжёшь.       — Нет. Ты хочешь блуждать здесь вечно?       — Я выйду отсюда так или иначе, и прикончу всех.       — В тебе так много от эриний и Эреба, — Медея покачала головой. — Но ты всё же дочь Серенити и Эндимиона. Жизнь ты любишь больше, чем смерть.       — С чего ты так решила?       — Будь иначе, ты бы не дала слово Феоклимену и его жене вернуть утерянное.       — Как ты узнала?       — Я богиня. Я знаю и вижу многое.       — Мне незачем тебе верить.       — Не верь, если хочешь, — царевна передёрнула плечами, — только учти, чтобы выйти отсюда, тебе нужна моя помощь. Так что выбор у тебя небольшой.       — Или умереть, или очиститься?       — Можно и так сказать. Так что ты решила, маленькая дочь Серенити и Эндимиона?       — Выведи меня отсюда, и я отвечу, что решила, — глаза Чибиусы сузились, пальцы до побелевших костяшек сжали рукоять стилета.       — Наглая, как и отец, — усмехнулась Медея, взмахивая рукой. Тёмную леди отбросило назад. — Диктовать условия, не зная противника и его силы, — рискованно.       — Ты тоже рискуешь, Медея, — раздался девичий голос под сводами лабиринта.       Зеркала начали осыпаться осколками, и Чибиуса, сжавшись в комок, быстро накрылась плащом. Жрица Гекаты сотворила над собой щит.       — Сатурн, — кивнула жрица маленькой богине, вышедшей из дождя осколков.       — Ты решила перетянуть мою силу и знания на сторону добра, не спрашивая меня? – Аметистовые глаза гневно сверкали.       — Сатурн, этот разговор подождёт, — в руках Медеи появился кинжал. — Сейчас я завершу то, ради чего попросили моей помощи. А после мы поговорим.       — Нет, — края губ чуть поднялись в улыбке. — Этот жалкий смертный, зовущий себя Мудрецом, передал все присвоенные им силы и знания дочери Эндимиона и Серенити. Неужели ты думаешь, что я расстанусь с ней добровольно?       — Может, спросишь тогда у Эндимиона и его дочери, чего они хотят? Мы можем продолжить этот разговор и позже, — настойчиво повторила Медея.       — И спрошу, — в руке Сатурна возник чёрный кубок. — Дитя моё, посмотри на меня.       Чибиуса аккуратно отряхнула плащ и встала, глядя на богиню смерти.       — Дитя, скажи, что ты предпочитаешь — жить там, где тебя не любят, в месте, переполненном свершенными ошибками? Или же ты создашь новый мир, где не будет боли и страданий? Я могу помочь тебе. Мудрец взял лишь малую часть моей силы и знаний. Я дам тебе больше.       — Маленькая принцесса, не слушай её, — Медея попыталась предостеречь Чибиусу.       — Ну же, решай, — Сатурн протянула кубок Малышке. — Пока можешь выпить гранатовый сок.       — Не смей ничего здесь пить! Ты останешься тут навеки!       — Решайся скорее.       Чибиуса прикрыла глаза, размышляя. С одной стороны — владычица Сатурн, могущая дать силу и знания большие, чем Мудрец. Но тогда весь план по уничтожению мира пойдёт прахом, и она станет одной из слуг богини смерти. С другой стороны — Медея, предлагающая попросить прощения и вернуться домой. Но дом она сама разрушила, когда украла на спор Серебряный кристалл в тридцатом веке. И она сама, своими руками, погубила родителей. Из закрытых глаз полились слёзы. Выбор, от которого зависело будущее в ближайшие минуты. Смерть или жизнь в жалости и презрении.       — Что ты решила, дитя? — голос Сатурн обволакивал.       — Я принимаю твоё предложение, Сатурн. Дай мне сок и сделай меня своей жрицей, — Чибиуса раскрыла глаза и смело взглянула на владычицу.       — Нет, остановись, что ты делаешь! — Медея попыталась остановить розоволосую женщину, взявшую кубок обеими руками. Сатурн взмахнула рукой, и жрицу Гекаты отбросило назад. — Не смей, Усаги Джиба! Не пей!       — Поздно, — Сатурн торжествовала. Чибиуса выпила весь кубок до дна. Глаза снова стали рубиновыми. Тяжёлый плащ сменился на лёгкую накидку пурпурного цвета. Исчезли оданго, вместо них появились косы, сплетённые с серебряными цепочками. Платье из вечернего стало длинным хитоном. Браслетов стало ещё больше — теперь они доходили до локтей. На поясе, украшенном аметистами и рубинами, висел стилет, созданный из принца Алмаза. Шею Чибиусы украшало тяжёлое монисто.       — Чёрт, — выругалась Медея и исчезла.       — Что же, добро пожаловать в Аид. Я дам тебе новое имя. Отныне ты Астат, — произнесла Сатурн, переполненная мрачным торжеством. И Чибиуса улыбнулась в ответ краем губ.       — Эндимион, уходим, живо, — появившаяся перед огнем Медея схватила парня за руку. — Скорее.       — Что произошло? — Мамору обеспокоенно посмотрел на жрицу. Всё, что он видел в огне, порождало в нём дурные предчувствия.       — Я расскажу тебе на поверхности. Скорее!       Возник портал, в который царевна втолкнула принца и прыгнула сама, прихватив с собой угли из очага Гекаты.       — Ваше величество, почему вы одни? И кто эта женщина? — Плутон в недоумением взирала на появившуюся пару перед ней.       — Скорее, открой врата, нет времени объяснять, — крикнула Медея. — Быстрее, ну же!       — Плутон, скорее, прошу вас, — Мамору взглянул в гранатовые глаза.       — Хорошо, ваше величество, — Сецуна нахмурилась и открыла проход для Мамору и Медеи. Парк Итинохаси.       Усаги молчала и старалась не выдавать своего беспокойства.       Она стойко сносила все попытки девочек выяснить, что случилось и где Мамору с Чибиусой, а также укоряющие взгляды Аполлона, вынужденного терпеть кокетство Минако. Сердце не находило себе места от тревоги за любимых. Грудная клетка была для него тесновата.       — Усаги! — Мамору вышел из портала вместе с Плутоном и женщиной в чёрном.       — Медея? А ты что тут делаешь? — Аполлон удивлённо смотрел на встрёпанную жрицу Гекаты.       — Скорее, уходите все в храм Феоклимена! Живее, ну! — воскликнула Медея.       — Φως, λάμψη και προστασία!*(4) — Аполлон едва успел поставить щит и удержать его от атаки Чибиусы.       — Чибиуса! — Усаги дёрнулась было в сторону женщины, но крепкие руки Медеи её удержали. — ЧИБИУСА!       — Чибиусы больше нет. Тёмной леди тоже, — женщина с розовыми волосами покачала головой. — Есть Астат. И я служу Сатурну.       — Невозможно, — выдохнула Плутон. — Маленькая леди, что вы наделали?       — Ты меня предала, Сецуна. И за это я лишу тебя твоей силы, — глаза Чибиусы сверкнули огнём. — Стань обычным человеком. Больше ты не страж времени.       Она вытянула руку с браслетами и просто сжала пальцы. Плутон схватилась за навершие ключа, но не успела. Гранат треснул под её пальцами, а брошь на груди обратилась в прах. Через секунду перед воинами стояла обычная женщина с непривычным цветом глаз и волос.       — Вот и всё. Остались только Эндимион и Серенити, — Чибиуса грустно взглянула на воинов и богов. — С вами я разберусь быстро. Умрите.       Волна пурпурного цвета отбросила всех назад. Медея и Аполлон старались удержать щит.       — И что теперь ты предлагаешь? Ты убьёшь всех, а дальше что? Как ты будешь жить? — Аполлон холодно смотрел на женщину.       — Спокойно, — с улыбкой сказала Чибиуса, и Усаги бросило в дрожь от вида этой безумной улыбки. — За предательство надо платить.       — Тогда ты самый главный предатель, — одними губами шепнула Цукино. — Ты предала родителей в тридцатом веке из-за глупого спора. Ты предала саму себя, когда перешла на сторону Мудреца. Ты предала себя, когда отказалась от помощи друзей. Заплати цену сама.       — ЗАМОЛЧИ! Не смей меня упрекать в предательстве! Не ты ли начала первой этот путь? Или Мамору? Ни один из вас не лучше меня! — прислужница смерти яростно взмахнула рукой, намереваясь напасть.       — Но мы и исправляем эти ошибки, Чибиуса, — Мамору попытался мягко вразумить дочь.       — Астат, довольно, вернись обратно, — голос Сатурн разнёсся змеиным шёпотом по парку. — У меня есть другое задание. Медея, больше ты не сможешь войти в Аид, ты лишена очага своей богини. Астат, возвращайся. Серенити и Эндимионом займёшься позже.       — Хорошо, владычица, — Чибиуса сжала зубы так, что на лице заходили желваки. — Я подчиняюсь тебе.       Малышка исчезла. Какое-то время Аполлон и Медея поддерживали щит, пока не убедились в том, что Астат ушла.       — И что теперь? — Марс хмуро смотрела на всех.       — Поедем к Франсуа. Не знаю, куда ещё податься вместе с жрицей храма Гекаты и богом Аполлоном, — Мамору помог встать Усаги, а потом Сецуне. — Я думаю, все влезем в машину.       — Я перенесу нас с Медеей сам, — Аполлон махнул рукой и подошёл к царевне. — Тем более, нам надо поговорить с внучкой.       — Внучка? — потрясённо воскликнула Минако. — Но она же старше тебя на вид!       — Венера, милая, женщине о возрасте говорить неприлично, это первое, а второе — будь добра, прочитай уже Гесиода! — раздражённо рявкнул Аполлон. — Великий Юпитер, за что это наказание нам? Ждём вас в храме Феоклимена.       — Хорошо. Девочки, собирайтесь. Плутон, как вы себя чувствуете? — Усаги робко взяла под локоть Сецуну.       — Всё хорошо, ваше величество. И зовите меня Сецуна Мейо, прошу вас. Это моё земное имя, — смуглянка печально улыбнулась.       — Сецуна, идёмте. Мы доедем быстро. Моя машина недалеко, — Мамору перевоплотился обратно из Такседо Маска. — Девочки, вы готовы?       — Мы идём, Мамору, — Ами грустно смотрела на место, с которого исчезла Чибиуса. — Мы идём. Храм Аполлона, особняк Ямада.       — Поправьте меня, если я ошибся, — Франсуа шипел на воинов и Мамору, виновато смотрящих на пророка. — Вы, глупые дети, решили, что сможете использовать один и тот же приём дважды. Что ваша дочь пройдёт испытание лабиринтом с таким же достоинством и рвением, как и вы? И что она исправит все свои ошибки? Вы совсем спятили, да?       — Франсуа, я лишь решил воспользоваться тем же способом, что был опробован со мной, — Мамору оправдывался перед пророком, чувствуя себя нашкодившим школьником. — Но он не сработал.       — Да потому что лабиринт это не игрушки! — Акиро взорвался и сорвался на гневный крик. — И ты ещё вовлёк сюда Медею и моего покровителя! Да тебя выпороть мало! Mauvais garçon qui pense avec son cul, pas sa tête! Idiot, fou! Comment telle obscénité pourrait entrer dans cette têtedemeuré?*(5) И ещё втянули сюда Сецуну, а потом почти её уничтожили! Аполлон, за что это мне?       — Франсуа, успокойся, — робко попросила Макото, которая сидела на полу, прислонившись спиной к алтарю. — Сейчас надо подумать, как быть дальше? И что делать с Медеей? Я правильно понимаю, что ей нужен свой храм и жрец?       — Всё верно, Юпитер, — Медея качала в руке бокал с вином и смотрела в огонь. — Но большого храма не надо. Эндимион, у тебя большой дом?       — Нет, у меня маленькая квартира, а что? — Мамору удивлённо взглянул на жрицу Гекаты.       — С собой у меня маленький уголёк моего алтаря. Пожалуй, поселюсь у тебя. Как мне лучше предстать перед родственниками Серенити — твоей тётушкой или матерью? — жрица с удовольствием наблюдала за сменой выражений лица всех присутствующих. — И Плутон тоже со мной поселится.       — Может, лучше мы вам найдём маленький домик, где можно сделать алтарь? — Мамору попытался воззвать к совести, которая, как он надеялся, есть у двух женщин.       — Нет. Мы поселимся в твоём доме. И ты поможешь мне заработать денег, — Медея удовлетворённо улыбалась, глядя на наливающиеся багровым румянцем лица воинов. — Сколько у тебя комнат?       — Медея, простите, но это очень плохая идея. Может, мы вас лучше поселим к сёстрам Тьмы? — Усаги пыталась отговорить жрицу Гекаты от этого замысла.       — Нет, идея очень хорошая, — царевна улыбалась. Предвкушая шоу, улыбались и Франсуа с Эжен. — Ты можешь спать в кухне. Она-то хоть есть в твоём доме?       — Нет, вы издеваетесь.       — Вы можете поселиться у меня, — предложила пунцовая Рей.       — Нет, лучше у Эндимиона. Решено, мы будем его тётушками. Феоклимен, помоги нам с историей для родственников Серенити, будь так любезен.       — Разумеется, — веселился пророк. — Медея, я вам точно помогу заработать денег.       — Мамору, нам надо выйти и поговорить, — Усаги решительно потянула жениха наружу. — Мы сейчас вернёмся.       — Надеюсь, она его не убьёт? — Сецуна была мрачнее тучи, когда двери за парочкой захлопнулись. — Как нам помочь Маленькой леди? Есть у кого-нибудь идеи?       — Предоставьте всему идти своим чередом, — голос Франсуа стал глуше, зрачки затопили всю радужку. — Дождитесь второй зимы. И тогда вы вернёте её назад. И найдёте третий осколок Золотого кристалла, — глаза пророка закатились назад, и он рухнул на пол. Эжен упала на колени и принялась приводить мужа в чувство.       — Франсуа! — девушки бросились было к пророку, но были остановлены окриком Медеи и Аполлона.       — Не трогайте его, — златокудрый бог опустился на колени рядом с сиреной. — Он сам придёт в норму. Сирена, почему ты молчишь?       — Я отдала голос и право на детей за возможность вернуть Усаги и Мамору, — прошептала певица, однако она тут же замолкла, потрясённая звуком собственных слов.       — Да, в награду за вашу верность и жертву я возвращаю вам утерянное, — Аполлон улыбнулся. — Хватит с вас всего испытанного. Кенотаф останется грустным воспоминанием.       — Конечно, — заплакала Эжен. — Это будет грустным воспоминанием.       — Медея, Плутон, Венера, Меркурий, Марс, Юпитер — скоро увидимся. До встречи, — Аполлон исчез.       — Эжен, ты снова можешь говорить и петь? — осторожно уточнила Рей.       — Да, могу, — улыбнулась сквозь слезы сирена. — И значит, мы сможем иметь детей. Спасибо вам, боги.       Сирена поливала слезами радости лицо бессознательного мужа. Медея и Сецуна грустно улыбались, глядя на весело скачущих от хороших новостей девушек. Где-то вдалеке слышался весьма эмоциональный разговор Банни и Мамору. Наступал рассвет. Храм постепенно наполнялся светом и запахом осенней листвы, перемешиваясь с терпкими запахами мускуса и тонким ароматом лаванды.