dangerous flowers

Стив, когда открывал двери в их с Баки общую квартиру, был абсолютно уверен, что не увидит там ничего компрометирующего, ничего такого, что выставит его перед Старком в плохом свете или очернит и без того не белоснежное имя Барнса. Капитан, ко всему прочему, последние пару лет точно, был убежден, что не произойдет больше ничего такого, что будет связано с Баки и заставит его начать неистово выражаться. И те, и другие мысли блондина, которые раньше никогда не ставились под сомнение, сейчас кружились в голове вихрем, сливающимся в единый вопросительный знак из бранных слов. Еще немного и, возможно, этот пунктуационный символ проступил бы среди морщин на лбу у Кэпа, где-нибудь меж плотно сведенными бровями. Они с Баки всегда понимали друг друга с полуслова, тем более, столько лет дружбы давали крепкую уверенность в том, что Баки точно не тронул бы ребенка, ведь он даже сейчас, после всего пережитого, остается в первую очередь человеком. Возможно, Стив просто хотел верить в это и оправдывал Баки неосознанно, не желая признавать за своим другом хоть один его промах. В то же время, Роджерс буквально не понимал, как Баки мог решиться на такое! Конечно, хотелось бы верить, что это все домыслы и мерзкие паразитарные ассоциации, но, если это не так, признавать, что Баки переспал с несовершеннолетним, будет страшно. Это уже даже в широко раздвинутые Старком рамки морали Кэпа не укладывается. - Нет, в принципе, если тебе есть, что сказать, ты говори, - Тихо начал Роджерс, одной рукой за плечо удерживая Тони, пока тот с кулаками не кинулся на Барнса. – потому что мне сказать нечего. Все присутствующие, даже Баки, который совершенно не знал Старка, понимали по его взгляду, что эта ситуация ему очень неприятна. Примерно настолько, что еще немного, и он объяснит это на пальцах, но все пальцы его будут сжаты в кулак, а он, в свою очередь, припечатан к лицу Зимнего Солдата. В воздухе чувствовалось напряжение, да такое, что его не то что не разрежешь ножом, а вряд ли вообще рассечешь гром-секирой. - Отпусти меня… Я встану… - тихо прошептал Паркер и, опираясь на плечо Барнса, завозился на его руках, будто пытаясь слезть, но по факту больше напоминая рыбу, бьющуюся в предсмертных конвульсиях на берегу, когда ее на берег выбросило. - Во-первых, прекрати ерзать и светить голой задницей, – тихо рыкнул Барнс, крепко прижимая паучка к себе, чтоб тот еще раз не упал и ничего больше себе не повредил. – а во-вторых, на что ты встанешь? – уточнил брюнет, кивая на поврежденную ногу Паркера. - А меня больше волнует другой вопрос! – подал голос Старк и, схватив из подставки зонтик-трость Роджерса. Сделал несколько шагов вперед, наконечником предмета упираясь в пах Джеймса, отчего тот стиснул зубы и поморщился, гневно глядя на мужчину. – Мне куда интереснее, на что же встал ты! - Мистер Старк! – взбешенно пискнул Паркер, явно не радуясь подобному обращению с ним и с Баки. – Это же некультурно! Где ваши манеры! Питер сам не знал, откуда в нем вдруг взялось столько смелости, чтоб попрекать наставника манерами и указывать на его ошибки, но что сделано, то сделано. Паркер не мог сказать, что его все это устраивало – его не устраивала ситуация от слова совсем. Нога уже болезненно ныла, и все, чего он хотел, так это чтобы ему вправили наконец поврежденную конечность, дали одеться и снова уйти в комнату, из которой он до этого выходил только на учебу. Тем не менее, говорить о таких вещах, а тем более тыкать зонтиком было неприемлемо. Возможно, мальчишку смущало то, что ему в принципе пришлось слышать о таких слишком личных, хоть и вполне естественных вещах, а, может быть, дискомфорт ему доставила мысль о том, что единственной причиной этого может быть он сам. Так или иначе, пока подросток пытался разобраться в собственных сомнениях и неловкостях, Роджерс уже отобрал у своего бывшего бойфренда зонтик, а Старк, как это ему свойственно, начал уменьшать расстояние между собой и Зимним Солдатом. - Некультурно, Питер, это разговаривать со своим наставником сидя с голой задницей на руках у взрослого мужика, бывшего убийцы, если что! – парировал Старк, но тут же замолчал, так как на его плечо опустилась рука Роджерса, явно пытавшегося хотя бы жестом успокоить своего бывшего молодого человека. - А сейчас, когда вы поговорили о морали и правилах этикета, можно я наконец вправлю пацану вывих, чтоб он мог нормально отсюда уйти, на своих двух ногах? А потом можете орать столько, сколько вам угодно. – выдавил из себя Барнс и, не дожидаясь разрешения, удалился из коридора в свою спальню. Питер, все еще испытывавший боль в ноге, как-то легко о ней забыл, приступив к изучению комнаты мужчины. Обои были очень похожи на мрамор своим рисунком – по белой стене, словно черные капилляры, проходились странные полосы, причудливо переплетаясь, словно натянутые нити паутины. Его внимание притягивали к себе маленькие, светло-зеленые, уже изрядно выгоревшие звездочки и планетки на потолке в углу комнаты и над кроватью, всунутый в розетку ночник в виде звезды, и Питер был уверен, что это, наверняка, осталось от хозяев квартиры. Стол был завален какими-то газетами, темно-синий плед, на котором лежал Паркер, казался мягким и плюшевым, приятно касался обнаженной кожи и вызывал легкую смущенную улыбку. Мальчик оторвался от изучения комнаты только тогда, когда ощутил резкую боль в ноге, и, взглянув в ту сторону, откуда шли неприятные ощущения, заметил сидящего рядом Барнса, на коленях которого лежала нога с уже, кажется, вправленным вывихом. По крайней мере, она больше не была выгнута под неестественным углом, не болела, лишь слегка ныла, но на это уже можно было не обращать внимания. - Не знал, что ты умеешь вправлять вывихи.. – усмехнулся Питер, неловко прикрывая бедра пледом мужчины и поджимая губы, глядя куда-то в сторону. - Мальчик, я прошел вторую мировую, я и зашивать раны умею. И с поезда в обрыв прыгать умею. Хочешь, покажу? – задорно рассмеялся Барнс, будто это не является его больной темой, будто он не потерял руку при этих трагических событиях. Будто он не чувствует психосоматические боли в бионике каждое утро. - Нет, обойдусь! – замахал руками Питер и, замолчав на время, подался вперед к мужчине, неловко помявшись на кровати, словно щеночек, который пытается выкопать в диване ямку, чтобы поудобнее лечь. – Могу я… Задать вопрос? - Да. – Легко пожал плечами Барнс и пересел на закиданное вещами кресло-грушу, попутно сбросив с него все мешающее. Мужчина уже хотел было расслабиться, но кресло медленно начало под ним проседать, как ему и свойственно, а Барнс уже проваливался внутрь, беспомощно цепляясь руками за стены и тихо матерясь. В конечном итоге мужчина вылез из кресла, опираясь на стол обеими руками и, завалив обратно кресло вещами, оперся бедрами на стол, все еще иногда глядя на кресло недовольно и даже зло. – Ужасное изобретение! - Зачем же ты его тогда купил? – усмехнулся Питер, глядя на жалкие попытки солдата со стажем победить предмет мебели. - Мне его подарил Стив. Он сказал, что эта штука антистрессовая, что она поможет мне расслабиться, избавиться от бессонницы, и сейчас я отчетливо понял, как она помогает избавиться от стресса. Когда ты начинаешь в это проваливаться, уже думаешь, что не так уж и дерьмово жил, пока не сел на это домашнее болото. – заворчал Барнс и, скрестив руки на груди, перевел взгляд на мальчишку, который неприлично громко засмеялся, чуть качнувшись назад и оперевшись об тумбу, чтобы не упасть с кровати. Непривычно громкий смех Питера разнесся по квартире и в том числе дошел до кухни, где Кэп и Тони пытались разобраться как в случившейся ситуации, так и в собственных отношениях. Вопросов у этих двоих за год осталось достаточно для того, чтобы просидеть в кухне хоть до утра. Например, Тони интересовало, как им дальше организовать работу Мстителей, согласятся ли Кэп и команда, которая пошла за ним, принять назад Старка, а самое важное – кем теперь они будут: коллегами, друзьями, партнерами? Остановятся ли они на сексе по дружбе. На рабочих отношениях или у Железного Человека будет возможность еще раз увидеть. Как Роджерс за завтраком рисует эскиз свадебной арки и учится складывать салфетки лебедем по роликам с ютуба? У самого Стивена было тоже предостаточно вопросов, ответы на которые он хотел бы получить. Почему Старк здесь сейчас? Только из-за того, что цветы в легких мешают дышать, или из-за того, что он и правда скучает по Роджерсу, хочет видеть его рядом, скучает по нему? Что будет, когда он заберет своего стажера? Он просто уйдет, больше не вернется, захочет вместе работать? Что будет со свадьбой, которую они обещали друг другу? Стив не знал. В глубине души он чувствовал, что знать не хочет – если ответы Тони не совпадут с теми, которые он желает услышать, лучше пусть Старк забирает Паука и уходит отсюда с концами. Потому что Стив, хоть он и выглядит как большая серьезная суровая гора морали и мышц, стоящих на защите родной страны, просто не соберет себя по частям снова, если Старк снова исчезнет. Несмотря на сложную ситуацию и повисший в воздухе вопрос «встречаются ли Питер с Баки и, если не встречаются, почему тогда полуобнаженный подросток виснет на взрослом мужчине?», Тони молчал. Он не говорил ни слова ровно до тех пор, пока Роджерс не достал бокалы под виски и не присел за стол напротив, глядя своими проницательными голубыми глазами так, будто он совершенно не чувствовал злости на Тони, не ощущал дискомфорта и не замечал напряжения в комнате. Им обоим было нечего сказать. Тони, вроде как, молчать не привык, но сейчас у него закончились слова, и все, что он смог сделать, это протянуть руку к центру стола, будто для удобства, но на самом деле с единственной целью – коснуться Стива. - Знаешь, я не верю, что у них что-то было. – Начал Роджерс с общей проблемы, легко касаясь указательным пальцем ладони Старка и выводя на ней какие-то незамысловатые узоры, отчего гений мысленно порадовался, и в уголках его губ затаилась теплая улыбка. – Баки уже давно не… Не так активен, как раньше. Он совершенно не выходит из дома без меня… - Стив понизил голос до тихого шепота, боясь, что Баки услышит, как его друг делится секретами с экс-бойфрендом. – Он боится, что влияние кода снова проявится… Он все чаще выцепляет слова из разговоров других людей. Например, однажды мы шли по улице, девушка сказала своей подруге «ему ведь всего семнадцать, а он уже весь в своих ржавых цепях», и Баки, услышав два слова, сразу же ушел домой… Он не выходит на улицу. Вряд ли он бы виделся с Питером или общался с ним до этого дня. Более того, я помню, как раньше он, видя симпатичную девушку, шутил, что, будь она с ним, он бы ее без присмотра не оставлял… Сейчас он даже не смотрит в сторону людей. Он остро чувствует стыд и вину, ему кажется, что все, глядя на него, знают его историю и вспоминают список погибших от его рук. Тони слабо кивнул и, глядя на Капитана, с полным сочувствием и соболезнованием рассказывающего о том, что для него важно, осознал, что ему не так уж и важно, спал ли с Питером Баки. Сейчас, когда на него смотрел Роджерс, легко касаясь его руки, ему было вообще плевать на все, что происходит и происходило за пределами кухни, ведь тут ему и правда становится проще дышать. Старк легко ухватил Капитана за запястье и. поднявшись со стула, потянул мужчину на себя, вынуждая и его встать с места, а после, как только блондин и сам потянулся через стол, коротко касаясь его губ своими, отчего Роджерс усмехнулся и улыбнулся смущенно. Кажется, их вопросы уже были решены. По крайней мере, для Капитана, как и для Тони, теперь было очевидно, что про этот год они постараются забыть. - Давай отвезем Паркера домой ко мне, а сами прогуляемся по улице? Нам нужно обсудить многое. – Предложил Старк, уходя от стола и уже следуя к коридору так, будто то, что они уезжают, вопрос уже решенный. Роджерс молча кивнул и, достаточно быстро уведомив через прикрытую дверь Барнса, что Питеру нужно собраться, уже минут через десять стоял в коридоре вместе со Старком и на ходу одевающимся Паркером, который благодаря ускоренной регенерации уже едва прихрамывал. Питер, обернувшись напоследок, благодарно кивнул Джеймсу, на что тот усмехнулся и подмигнул ему в ответ, и это не укрылось от проницательного Стива, разбирающегося во всем, кроме собственной жизни. Последнее, что было сделано перед тем, как дверь квартиры закрылась, это кивок Капитана своему другу, означающий, что возникшую проблему они утрясли.