Sophomore Slump

      Суббота, 1-е июня.       Нил валялся на мягком матрасе их неприлично огромной кровати, держа в руках небольшую цифровую камеру. Уже целую неделю они с Эндрю провели в Саванне, штат Джорджия.       Джостен думал, что из-за остановки в отеле на такой долгий срок его тревожность достигнет своего пика, однако по большому счету это была самая спокойная неделя в его жизни. Хоть Эндрю и не всегда был самым терпеливым или милым человеком в мире, что-то в том, чтобы быть подальше от всего знакомого, от всего, что напоминало о травмах прошлого, заставляло его излучать спокойствие, которого Джостен еще никогда не встречал в нем. И оно было заразно. Нил утонул в безмятежном покое, которого, казалось, не испытывал никогда. По крайней мере, после пары первых дней.       Только приехав, он впервые воспользовался своей новой картой и был почти уверен, что ФБР или Морияма тут же появятся у дверей их номера, чтобы арестовать или убить Джостена за ложь о деньгах, которые он хранил. Но прошла неделя, а никто так и не пришел. Отель сдирал с них по двести долларов за ночь, но он даже глазом не моргнул. Обычно он был более бережен к своим деньгам, однако возможность провести это время с Эндрю, будучи в настоящем отпуске, того стоила. Или, вернее, тех украденных кровавых денег.       Большую часть времени они молча бродили по городу, хоть Нил вполне себе мог обойтись и без вылазок из номера. Он все еще следил за руками каждого, кто проходил мимо, едва ли не ожидая нападения оставшихся прихвостней отца. Но в целом, у парней не было каких-то серьезных проблем в их импровизированном отдыхе. Они обошли больше дюжины ресторанов, забрели во все возможные магазины, от причудливых антикварных книжных до безвкусных туристических палаток. Эндрю провел почти два часа в старомодной кондитерской, но дал нагоняй Джостену за то, что тот заказал себе вина в баре под открытым небом через дорогу, где не потрудились даже спросить удостоверение.       А иногда сидели часами на Эллис-сквер с выпивкой и сигаретами, слушая уличных музыкантов и обмениваясь правдой*, что теперь была не более, чем старым воспоминанием. Во время прогулок они привлекали к себе немало внимания: то ли из-за шрамов Нила, то ли из-за одинаковых черных повязок, которые были более чем неуместны в жару Саванны.       Нил и не представлял насколько они были узнаваемы из-за статуса игроков экси до пятого дня. Мальчик лет двенадцати похлопал Джостена по плечу, чтобы попросить автограф. Он с минуту смотрел на паренька в ошеломленном молчании, прежде чем взять ручку и маленький листок, что тот протянул. Подобное случалось уже пару раз, когда он ездил в города Колумбии или в аэропорт с Кевином, но он и представить не мог, что люди будут знать его или их вообще будет волновать он сам, если речь идет не о просмотре игры на ESPN*.       Он подписал свое имя, но прежде чем успел передать бумажку Миньярду, тот уже целенаправленно слился, и Нил лишь натянуто улыбнулся мальчишке, извиняясь за поведение своих товарищей по команде.       — Извини, он, эмм… застенчивый.       Он поддразнивал Эндрю этой встречей до конца дня, спрашивая, что тот собирается делать, когда через несколько лет станет профессиональным игроком и за ним будут бегать фанатки. Тот в ответ лишь хмурился и ускорял шаг до поразительного темпа для человека с такими короткими ногами. Джостен все еще не мог заставить Миньярда хоть на дюйм задуматься о подготовке к своему будущему, о том, что он собирается делать после лис, но и сдаваться не собирался.       В последний майский день Нил предложил съездить на пляж, но Эндрю отказался, сославшись на ненависть к песку. Хотя Джостен подозревал, что Эндрю отказывался ради него же самого, зная, что пляж скорее всего спровоцирует в нем то, с чем он еще не был готов столкнуться.       Однажды ночью на крыше незадолго до конца учебного года Нил подробно рассказал ему о смерти матери, вплоть до описания зловония горящей плоти и звука, с которым ее кожа отрывалась от черного винилового сидения. Опасения Эндрю подтвердились, когда Джостен без дальнейших возражений отказался от этой затеи и предложил вместо этого отправиться в круиз на речном пароходе. События, связанные со смертью матери, все еще давили на сердце, хоть он и знал, что с этим все равно когда-нибудь придется столкнуться. Но, возможно, сейчас он все-таки мог просто наслаждаться спокойствием.       Нил перелистнул фотографию. Фото плывущих лодок с их укромного местечка на палубе старенькой «Джорджии Куин». И не сдержал улыбки.       — Не упади, Джостен. Если ты и свалишься за борт, то только потому, что я тебя туда столкнул.       Нил перегнулся через перила, чтобы сделать снимок, и Миньярд схватил его за рубашку, когда тот наклонился слишком низко.       Душ в соседней комнате выключился, когда Нил почувствовал, как зазвонил телефон над его головой. Отложив камеру, он открыл мобильник, читая сообщения, игнорируемые на протяжении всего дня.       Как оказалось, Рене и Элисон помогали Стефани Уокер ремонтировать кухню. Никки только вернулся из изматывающего путешествия с Эриком и поклялся, что больше ноги его не будет на «природе». Дэн и Мэтт передавали ему привет из Нью-Йорка, раздражаясь, что не могут прислать фоток. Элисон ежедневно бесилась все по тому же поводу. Кевин же прислал еще шесть сообщений с вопросом когда они собираются вернуться, правда, Нил продолжал их игнорировать. Он и так знал, что Эндрю через не хочу связывался с Дэем минимум раз в день, чтобы убедиться, что тот еще жив.       Ответив сокомандникам, Нил перекатился на живот, чтобы настрочить чуть более длинное сообщение Ваймаку, расспрашивая подробности о новеньких. Через пять дней они с Эндрю вернутся в Колумбию, а еще через два дня в общежитие Пальметто, которое, судя по всему, ремонтировалось.       [Тренер] Все, кроме одного, прибудут в воскресенье днем. Фургон арендован. Угадай, кто, как я слышал, получил новенькую лицензию и сможет их забрать?       [Джостен] Вы?       [Тренер] Не будь идиотом.       [Джостен] Дэн?       [Тренер] И не умничай со мной, балбес.       [Джостен] Окей. Но не вините меня, если в конечном итоге они взбесят меня, и я привяжу их к крыше.       [Тренер] Справедливо.       Нил тяжело вздохнул, отбросив телефон, и с хмурым видом откинулся на спину. Эндрю открыл дверь и вышел из ванной, оставляя после себя облако пара. На нем были свободные пижамные штаны, низко сидящие на бедрах, и футболка, пока сам он промакивал волосы полотенцем.       — Что за взгляд? — бросил он.       — Тренер хочет, чтобы я забрал первокурсников из аэропорта в следующее воскресенье, — он перевел взгляд и скользнул руками под голову, смотря на Эндрю кверхтормашками с постели.       — Звучит как отличная работенка для нового вице-капитана, — фыркнул Миньярд и бросил полотенце на стул у кровати.       Нил все-таки перекатился обратно на живот, после чего принял сидячее положение, стараясь не отводить от Миньярда взгляда, что было более, чем просто нелегко, когда он стоял вот так, мокрый, с задранной на бедре футболкой.       — Знаешь, ты мог бы поехать со мной.       Эндрю разве что вздернул брови в притворном удивлении. Джостен закатил глаза.       — Прекрасно… бросаешь меня на растерзание волкам, — поджал он губы.       — Может, они съедят тебя живьем и мне больше не придется иметь дело с твоей тупой задницей, — предложил Миньярд, выключая свет и забираясь в постель.       Нил усмехнулся в темноте и пододвинулся, чтобы забраться под одеяло рядом с ним.       — Тебе нравится моя тупая задница. Не думай, что я не видел, как ты пялишься.       — У тебя есть две секунды, чтобы заткнуться, прежде чем я зашью твой гребанный рот… — не слишком убедительно парировал Эндрю, обнимая Джостена за шею.       — Неужели? А я слышал, что одн… — так и не закончил он мысль, когда чужие губы нашли его, а руки прижали его обратно к подушке.       Он думал о начале учебы, о Кевине, ругающем их за долгое отсутствие, о потенциальной проблеме в виде новичков потом. Потому что все, что было по-настоящему важно сейчас — это крепкая грудь Эндрю, прижатая к его груди, и мягкое одеяло, укутавшее их словно кокон маленького отдельного мирка хотя бы ненадолго.       Понедельник, 3-е июня.       Нил с трудом сдерживал волнение, когда в понедельник они прогуливались по площади Святого Джулиана. Большую часть их небольшого отпуска они бездельничали в отеле или же бесцельно бродили по городу, причем несколько целенаправленных вылазок были организованы именно Джостеном. Когда же в понедельник утром Эндрю вернулся с завтраком в руках и бросил брошюру на кровать, Нил едва смог скрыть удивление.       — Хочешь туда поехать? — уточнил он.       — У тебя какие-то планы?       — Нет, поехали, — закивал Джостен.       Они добрались до невзрачного кирпичного здания с небольшой вывеской на фасаде «Американский музей сухого закона»*. Нил расплатился, и парни вошли в тускло освещенное помещение. Джостен никогда не интересовался историей, так что не особо знал почему подобное туристическое место заинтересовало Эндрю, но жаловаться не собирался.       Все в этой поездке было похоже на настоящий отпуск. Или, по крайней мере, на то, что Нил считал таковым. Они ели вне дома, осматривали достопримечательности и посещали глупые туристические местечки, как любые другие люди. И несмотря на то, что он не хотел этого, Джостен просто не мог не думать о том, как сильно изменилась его жизнь с прошлого мая. Он и подумать не мог, что год закончится посещением музея с кем-то, с кем он, по сути, встречался, даже если ни один из них не признался бы в этом. Сама мысль была слишком абсурдной, чтобы ее рассматривать. Но именно это и происходило прямо здесь и сейчас. Жизнь шла своим чередом, когда как в начале года он не ожидал ничего, кроме смерти.       Головокружительный энтузиазм набирал обороты от мыслей о том, что будет дальше. Он продолжит играть в экси, пусть и всегда есть возможность того, что что-то может пойти не так. Травма или болезнь, которая выведет его из игры, или, может, Морияма решат отказаться от сделки и выпнут его из нее. И тогда все это, сама жизнь, остановится. И теперь, когда он почувствовал вкус всего этого, было страшно представить, что все может прийти к жестокому, неожиданному концу.       Джостен встряхнул головой, пытаясь избавиться от нежелательных мыслей. Он бежал, боролся и избегал так долго, что это держало его на грани, заставляло инстинкты выживания всегда мелькать на переднем плане в голове. И теперь, когда все закончилось… Теперь он был в тупике, стало еще труднее сдерживать это «что если». Еще труднее было принять потенциальную судьбу, когда перед ним простиралось возможное будущее.       — Нил.       Судя по тону голоса, Миньярд уже не в первый раз его зовет. Нил все еще стоял у входа, и группа из четырех человек, вошедшая за ними, пыталась хоть как-то его обойти. Эндрю схватил его за запястье и потащил в сторону прежде, чем тот успел пошевелиться. Он пристально смотрел на него, но Нил только и пожал плечами, пробормотав что-то похожее на извинение за то, что выпал.       Отодвинув весь свой внутренний хаос в темный угол сознания, Джостен повел их через музей. Пока они шли мимо вывесок, он даже успел сделать несколько снимков. И это было чем-то еще, чем он компенсировал прошлое в своей новой нормальной жизни. Раньше ему не разрешалось хранить фотографии или быть на них. Его мать даже не взяла ни одной фотографии, когда они бежали из дома. Теперь же, когда это было позволено, Джостен буквально фотографировал все подряд. Он хотел запечатлеть эти моменты нормальной жизни. Мгновения, которые, казалось, начались с той первой фотографии, на которой он и Эндрю были в одинаковых пальто в аэропорту. Фотографии, которая все еще висела в главной комнате лисьей норы. Он хотел помнить.       Рассматривая экспонаты, Джостен начал дразнить Эндрю всякий раз, когда они проходили мимо сатирических картин или восковых фигур, изображающих чрезмерное употребление алкоголя.       — Это ты, — на что Миньярд лишь подталкивал его к следующей картине, и Нил даже не пытался скрыть свое веселье.       Камера щелкнула, когда Нил сделал еще один снимок на этот раз восковой фигуры человека, делающего самогон.       — Хорошо, что мы не взяли с собой Никки и Мэтта… с большой вероятностью это подкинуло бы им идейку о том, как превратить общежитие в ликероводочный завод.       Взгляд Эндрю скользнул по табличке с информацией, а после по самой восковой фигуре.       — Ничего не вышло бы. Никки кошмарит на кухне даже больше, чем ты. Так что, скорее всего, они бы просто подожгли общагу.       Джостен попытался сделать вид, что был глубоко оскорблен, но в итоге лишь хмыкнул и продолжил путь.       К концу их самостоятельной экскурсии Эндрю указал на один из экспонатов. У стены стояли восковые фигуры Аль Капоне и нескольких других известных гангстеров. В самом центре стояла машина 1920-х годов с тремя трупами внутри со следами выстрелов и пятнами крови.       — Ты, — произнес Миньярд в отместку на предыдущий выпад. Нил лишь смерил его грозным взглядом, в который не сумел вложить ни капли тепла.       В условиях нормальности подобное было совсем не тем, над чем можно было бы пошутить, но и Джостен давно отказался от попыток понять, что на самом деле считается «нормальным», когда речь заходит о его с Эндрю жестоком прошлом.       Когда они дошли до самого конца музея, Нил понял, почему Миньярд предложил приехать сюда. В конце пути их ждал подпольный бар. Джостен уселся за глянцевым баром рядом с Эндрю, с трудом забравшимся на высокий стул. Пить в незнакомом общественном баре было страшновато, так как они оба все еще были несовершеннолетними, но беспокойство оказалось беспочвенным. Когда девушка за стойкой подалась вперед и попросила удостоверение, Миньярд сунул ей двести долларов*, одновременно показывая на пачку банкнот, и сделал заказ. Поколебавшись, она все же сунула деньги в фартук и принялась за работу. Джостен перевел на него восхищенный взгляд, но Эндрю так и продолжал смотреть вперед.       Они пили больше часа и в основном молча, попробовав несколько коктейлей. Не слишком вырвиглазные или приторные, как уродцы, которые заказывал Никки у Роланда, и Нил обнаружил, что их вкус ему очень даже заходит. Хоть они и не пробовали такое раньше, напитки оказались довольно крепкими то ли потому, что должны быть таковыми, то ли благодаря щедрым чаевым Эндрю, точно сказать было сложно. К тому времени, когда они ушли, солнце уже садилось, а Нил чувствовал себя как в тумане.       — Откуда ты знал, что она согласится? — спросил Нил, чуть споткнувшись о бордюр в попытке поспеть за быстрым шагом Миньярда.       Взгляд ореховых глаз скользнул к земле, словно в попытке убедиться, что Нил нашел опору, прежде чем ответить.       — Ей нужны были деньги.       Джостен вздернул в удивлении брови и схватил Эндрю за плечо, останавливая.       — Откуда ты это знаешь?       Миньярд замедлил шаг, но продолжил смотреть вперед. Он засунул руки в карманы, позволяя чужой руке остаться на плече легким, непринужденным прикосновением, чем-то, что обоих медленно расслабляло. Когда блондин заговорил, его голос звучал раздраженно, словно объяснения были самой утомительной вещью, которую он делал за весь день.       — Она студентка колледжа. За стойкой стояла курьерская сумка с логотипом SCAD* и книга по графическому дизайну. Выглядела так, будто почти не спала, а корни отросли настолько, словно не видели салона несколько месяцев.       — И все это ты понял по сумке и лицу? — помолчав несколько мгновений, Нил нахмурился.       — Людей легко читать, если обращаешь на них внимание, — выдохнул он.       Джостен сжал руку на плече Эндрю сильнее и остановился. Миньярд тоже остановился, разворачиваясь к нему.       — Меня легко читать? — с неподдельным любопытством спросил Джостен.       Глаза Эндрю чуть прищурились, а губы скривились в холодной усмешке.       — Ты гребанная открытая книга, Нил. С картинками. Даже трехлетний ребенок может прочитать тебя.       Он подумал, что должен был обидеться, но приятная тяжесть в конечностях и чуть плывущее от алкоголя сознание заставили его только усмехнуться. Он шагнул ближе, наклоняясь к Эндрю.       — Да? И что же я сейчас говорю? — бросил вызов Джостен.       Эндрю запрокинул голову и по тому, как сжались его губы, как напряглись плечи, Нил понял, что он либо поцелует его, либо ударит. Наконец, Миньярд поднял руку, касаясь двумя пальцами ожогов на правой щеке, и оттолкнул его лицо от себя.       — Хочешь, чтобы я убил тебя и скинул тело в реку Саванна.       Джостен хмыкнул и развернулся, продолжая путь.       — Похоже, не такой уж я и читабельный, как ты думал, — поддразнил он.       Но Эндрю точно знал, что у него на уме.       Среда, 5-е июня.       Нил перебирал в руках фотографии, как остановился, чтобы рассмотреть одну из них. На третий день в Саванне, в день, когда Миньярд поймал его за разглядыванием фотоаппарата, который по итогу и купил, чтобы они могли «убраться оттуда к чертовой матери хотя бы в этом столетии», они с Эндрю еще час сидели на скамейке возле отеля и наблюдали за плывущими по реке лодками. Джостен сделал несколько снимков, чтобы понять как заставить работать эту штуковину. И как только разобрался что к чему, он наклонился к Миньярду, прижимаясь плечом к чужому и подняв высоко камеру. Позвав Эндрю, отвлеченного шумными детьми, что играли неподалеку, он слегка наклонился и сделал снимок, стоило тому повернуться.       У Эндрю было спокойное, безучастное выражение лица, хоть он и нахмурился сразу же после того, как было сделано фото. Но было уже поздно. На снимке у Нила была легкая улыбка, почти как в данный момент, когда он рассматривал печатную копию.       Он быстро забил маленькую карту памяти, из-за чего приходилось печатать фотографии, чтобы снова ее использовать. Большинство из них были местными пейзажами, некоторые были размытыми фотографиями Миньярда, когда тот не видел. На каких-то был даже Нил, когда Эндрю отнимал камеру, делая вид, что выбрасывает ее в мусорку, хотя вместо этого делал дурацкие фотки Джостена. На нескольких была задница Нила в джинсах, которые он удалил перед отправкой в печать. Но на этой они были вместе. Это не было чем-то очевидным… они не были похожи на пару или что-то в этом духе. Но того, как мягко он улыбался, и того, как Эндрю наклонялся к нему, как соприкасались их плечи, было достаточно для него. Доказательства того, что «это» было, и оно было важным для них обоих.       Аккуратно сложив фотографии обратно в конверт, Нил убрал его в карман шорт. Он забежал в типографию на обратном пути с утренней пробежки, но Эндрю, скорее всего, должен был вот-вот встать и захочет поесть.       У них оставался всего один день до возвращения в Колумбию, и Нил хотел провести как можно больше времени вместе, прежде чем встретиться с товарищами по команде — новыми и старыми.       Когда он вернулся в номер, душ уже работал. Нил убрал фотографии в сумку и опустился на стул у кровати. Не прошло и пары секунд, как на столе зазвонил телефон. Сотовые лежали рядом, так что пришлось поднять оба, чтобы разобраться какой именно вибрирует. Звонок был адресован ему. Открыв телефон, он пару мгновений смотрел на определитель номера, прежде чем ответить. Это мог бы быть Кевин, который, как ни странно, не звонил, не писал им последние три дня.       — Аарон? — Джостен не стал скрывать своего замешательства. Аарон прислал ему лишь одно сообщение за все то время, что они знакомы, и Нил никак не мог понять зачем тот звонил.       — Где мой брат? — спросил тот с такой резкостью, что Нил напрягся.       — В душе. Зачем ты позвонил мне, если тебе нужен он?       Аарон едва не перебил его, стараясь скорее перейти к делу.       — Потому что я звонил ему шесть гребаных раз, и он не отвечает. Вы, парни, проверяете свою электронную почту?       — Мы уехали из города и даже близко не подходили к компьютеру, — пояснил Джостен. — Ты уже вернулся в Колумбию?       — Что ж, подойдите. Это важно. — И бросил трубку.       Нил тяжело вздохнул, смотря на телефон. Он кинул его на металлическую поверхность стола, прежде чем встать. И уже через несколько минут оказался в гостиничном бизнес-центре. После нескольких неудачных попыток он все-таки вспомнил свой (до идиотского простой) пароль и зашел в учетную запись электронной почты студента.       Большинство из писем было просто спамом или студенческой рассылкой, но одно привлекло его внимание. Это было сообщением, которое Аарон переслал ему и Эндрю, Никки и Кевину, отправленное его адвокатом. В нем содержалась подробная информация о предстоящем судебном процессе, который был перенесен на полторы недели, с прилагающимся к нему списком свидетелей защиты. Нил просмотрел имена. Большинство из них он не знал, но мог предположить, что это были полицейские, врачи или другие специалисты. Лютер и Мария Хэммик были также внесены в него вместе с лисами, которые были в тот день там. А ближе к началу — имя, от которого у Нила кровь застыла в жилах. Кеннет Пруст, доктор медицинских наук.       Джостену резко захотелось ударить в экран кулаком. Его дядя упоминал, что Ичиро подчищал хвосты и надеялся, что Пруст был отсеян; он был незаконченной историей, которой Морияма не захотели бы рисковать. Но тот факт, что его имя значилось в документе, присланном всего два дня назад, означал, что он жив.       Он тихо выругался. Нил распечатал страницы и понес обратно в номер, напряженно сжимая листы в пальцах. Он хотел оградить Эндрю от всего этого еще хотя бы на пару дней. Хоть Джостен и знал, что произойдет, если Миньярд узнает, что от него что-то скрыли.       Когда Нил толкнул дверь, Эндрю уже был полностью одет, остались лишь обувь и повязки. Присев на край кровати, он натягивал носки. Джостен отпустил дверь, и она закрылась с тихим щелчком. Он стоял там и все пытался найти слова, чтобы объяснить произошедшее. Нил не знал как отреагирует Миньярд, но был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет.       — Где ты был? — спросил Эндрю с едва заметным интересом.       Нил крепче сжал бумаги в руке.       — Внизу. Аарон звонил.       Взгляд Эндрю метнулся в сторону, где лежали их телефоны, а затем вернулся к Нилу.       — Ты не отвечал, и он позвонил мне, — пояснил он.       Миньярд откинулся на руки, опуская подбородок и кивая на бумаги в руке. Наконец, Нил глубоко вздохнул и шагнул вперед, протягивая руку. Миньярд забрал бумаги, попытавшись разгладить на бедре, чтобы хоть что-то там вычитать.       Джостен скрестил руки на груди и наблюдал. Он видел, как ореховые глаза быстро скользят по документу, но выражение лица Эндрю не изменилось. Через минуту от отбросил бумаги в сторону и наклонился, чтобы обуться. Следом пошли его повязки, и Нил заметил, как он сунул два тонких ножа в скрытые под ними ножны. Он схватил пачку сигарет со стола и, обойдя Нила, направился на выход. Джостен повернулся, следя за чужими передвижениями.       — Куда ты идешь? — спросил он, стараясь не дать голосу дрогнуть.       — На выход.       Нил опустил руки. Он знал ответ, но все же уточнил:       — Могу я пойти с тобой?       — Нет, — и Эндрю захлопнул за собой дверь.       Джостен замер в паре дюймах от дверной ручки. Он хотел пойти за ним, но знал, что это не лучший вариант. Ничего из того, что он мог сказать, не помогло бы Эндрю перед новой встречей с Прустом. В последний раз, когда они говори о нем, Джостен предположил, что Миньярд собирается убить его, и последний этого не отрицал.       От количества всего происходящего Нил почти забыл об этом. И теперь беспокойство заклокотало у него в животе. Нил хотел его смерти так же сильно, как и Миньярд, но Аарон уже должен был предстать перед судом за убийство дегенеративного куска дерьма, и он не хотел, чтобы Эндрю был пойман и привлечен по такому же обвинению.       Встряхнув головой в попытке избавиться от подобных мыслей, Нил отправился в душ. Он хотел поговорить об этом с кем-нибудь. С кем угодно. Но о Прусте никто не знал. По крайней мере, не то, что он сделал. Нил решил, что первое, что он сделает, когда они вернутся в Колумбию, — это отыщет в папке номер дяди и позвонит ему, о чем, как он надеялся, не придется жалеть.