Believer

Ночью, утомленные своей любовью, они так и заснули друг на друге, едва найдя в себе силы сходить в душ. Утром, изучив за завтраком все, что нашел в Сети Адам, и что ему ночью прислал по электронке Терри, Томми подытожил, допивая свой сок: — Крейтон ненормальный танцовщик, двинутый на определенной пьесе и определенном персонаже. Ничего другого ему не надо, и ты к тому же, подозреваешь, что во время танца, возможно, произойдет убийство. И это ты основываешься на том, что к классической музыкальной версии спектакля Крейтон добавил несколько лишних тактов. По-моему, ты мне что-то недоговариваешь. Адам пожал плечами. — Что я могу недоговаривать и зачем? — Помнишь, — Томми постучал пальцем по тонкой стенке высокого стакана. — Ты мне рассказывал, что у вас в Джуллиарде идет постоянный оборот всяких запрещенных препаратов и что там достать можно любой наркотик, на любой вкус? — При чем тут Джуллиард? — удивился Ламберт. — И потом, ты же знаешь, мы никогда… — Не выносим сор из избы, — Томми закончил за него фразу. — Да, да. А тем временем, делишки у вас там творятся очень и очень интересные. — Томми, ты решил переквалифицироваться в папарацци или в копы? — Адам закинул ногу на ногу. — Это тебя твое недавнее пребывание в полицейском участке так впечатлило? — Дэнни Крейтон никогда не учился в Джуллиарде и никогда не танцевал на большой сцене, — Томми налил Адаму еще кофе, а себе достал еще одну банку сока из холодильника. — Верно? — Допустим, — Ламберт отвечал аккуратно, не совсем понимая, к чему клонит его партнер. — И что же? — Он никогда раньше о тебе не вспоминал, а сейчас оказался каким-то образом связан с организаторами выставки цветов в Мейселловском центре, и пытается тебя втянуть в… Во что? — Он вылавливает на этих флоралиях своих потенциальных зрителей. А меня он просил оценить его творение со стороны профессионального танцовщика и хореографа. — Почему именно тебя? — не успокаивался Рэтлифф. Адам помолчал, продумывая, что могло их связывать с Дэнни Крейтоном. — Он гей? — снова подал голос Томми. — Откуда же я это знаю? — возмутился Ламберт. — На нем не написано. — А твое шестое чувство тебе ничего не подсказывает? — хитро прищурил карий глаз въедливый фотограф. — Вот знаешь, как-то нет. Он вообще производит впечатление асексуального человека. Словно бесполый манекен. — Что же такое, — Томми положил подбородок на сложенные один на другой кулаки и оперся им о столешницу. — Выныривает из неизвестности, набирает зрителей на спектакль, который может оказаться котом в мешке, личных интересов у него к тебе нет, и цели его туманны и расплывчаты. Вот и выходит, что ты что-то знаешь еще, но не хочешь этим со мной делиться. Адам молчал. — А крыша у него съехала до или после того, как он трижды проваливался на вступительных в вашу Школу? — Томми вылил последние капли сока в стакан. — Он ведь именно в третий раз пришел поступать уже почти законченным наркоманом? На этой ноте, не добившись ничего конкретного от Адама, Томми допил свой сок. Ничего, кроме многозначительных закатываний светлых глаз к потолку, хмыканий и покашливаний. Решив, пока оставить эту тему в стороне, Рэтлифф вышел в холл. — Ты сегодня будешь поздно? — спросил он Адама, зашнуровывая свои мартенсы. — Мне нужно будет поработать с заказчиком той фотосессии, помнишь, я говорил тебе? — Помню, — Ламберт вышел за ним следом. — Ты не освободишься к обеду? — Нет, это вряд ли, — Томми надел куртку и пригладил рассыпавшуюся челку. — Там еще ничего не сделано. — Тогда я тоже не пойду обедать, — отозвался Ламберт. — Вернусь домой, постараюсь пораньше, а там как пойдет. Вот тогда и поужинаем. Томми спустился к стоянке и открыл свой джип. Минуту спустя, он уже выруливал на центральное городское шоссе, ведущее прямиком к Мейселловскому центру, где еще один день принимала посетителей выставка флоралий — живых цветов. На этот раз выставка ничем не отличалась от десятка ей подобных, постоянно проводимых на Манхэттене. — Простите, мистер… — к Томми спешил один из распорядителей — молодой человек явно выраженной внешности менеджера средней руки, облаченный в желтую водолазку насыщенного канареечного оттенка. — Мистер Рэтлифф, к вашим услугам, — благосклонно наклонил голову Томми. — Я был у вас вчера вместе с мистером Ламбертом. — Точно! — желтая водолазка воодушевленно засверкала глазками. — А я вас запомнил в лицо, не по имени. Вы хотите поснимать наш показ? — Некоторые детали, если вы не будете возражать. — Что вы, как можно! — канарейка чуть не облизнулась при виде коронного томминого жеста, которым он смахивал длинную челку с лица. — Я провожу вас в зал. — Не беспокойтесь, я еще немного поснимаю здесь, — Рэтлифф осмотрелся. — А мистер Крейтон сегодня не присутствует на показе? Менеджер словно запнулся на полном скаку. — Он… Мистер Крейтон не … Он редко бывает у нас. Только по специальному вызову. Вы с ним разве знакомы? Томми слегка улыбнулся. — А с ним хорошо знаком мистер Ламберт. — О, вот как, — настороженность из голоса распорядителя никуда не ушла. Он подозрительно осмотрел Томми с ног до головы, словно сканируя того на наличие в карманах огнестрельного оружия. Томми поспешил успокоить молодого человека. — Ну вы же в курсе того, о чем они договорились, не так ли? — Нет, — канарейка даже руками замахал. — Это я совершенно не в курсе. Нет, нет! У моего босса, у мистера Вайнштейна дела с мистером Крейтоном. Про мистера Ламберта я ничего не слышал. А мой босс всего лишь поставляет цветы в дом мистера Крейтона, ничего более. — А ваш босс, мистер Вайнштейн тоже любит посещать спектакли мистера Крейтона? — невинно похлопав ресницами, спросил Томми. — Его же наверняка приглашают, да? Желтая водолазка побледнел в почти священном ужасе. — Про спектакли никто ничего не знает, что вы? Просто поставки цветов в его дом. Это обычные званые вечера, собираются знакомые… — Богатые иностранцы за определенную сумму денег? — добавил Томми. — Я вас уверяю! — менеджер прижал руки к груди. И, словно спохватился. — Вы слишком много задаете вопросов! Если бы я лично не видел вас вчера с мистером Ламбертом, я бы вызвал охрану! — Я всего лишь интересуюсь, — на лице Томми не дрогнул ни один мускул. — Надо же мне будет сопроводить свои фотографии небольшим резюме. Представляете, ваши флоралии будут на обложке самого «InStyle», они постоянно покупают мои снимки! А где находится дом мистера Крейтона, не напомните? Адам потер переносицу носа. — А ты помнишь, что он тогда у тебя танцевал? — В скайпе ламбертовского ноутбука наморщил лоб Филипп. — Да, — немного погодя ответил его балетмейстер. — Крейтон танцевал какую-то свою хореографию. Что-то связанное с литературной пьесой. — С пьесой Оскара Уайльда, — напомнил Адам. — С Саломеей. — Ну да, верно. Почему ты спрашиваешь о нем? Единственное, чем он запомнился, так это тем, что три раза провалил вступительные экзамены. — Мне не понравилась эта его фраза о том, что он все это время за мной следил, — Адам передернул плечами. — И эта его маниакальная одержимость своим спектаклем! — Мы все одержимы своими спектаклями, — Филипп покачал головой. — Вот еще один ненормальный сидит сейчас прямо перед монитором своего компьютера и рассказывает мне про другого маньяка! — Ты сравнил!.. — возмутился Ламберт. Резко вытянул ноги вперед под столом и охнул от боли. — Опять! — Филипп всматривался в монитор. — Сколько ты еще будешь тянуть с операцией? Морщась, Адам осторожно поерзал в кресле, ища удобную позу. — Сейчас никак, ты же понимаешь! Мне непременно нужно за всем проследить самому! — Адам, — устало сказал Филипп, глядя в камеру в упор. — Реабилитация будет дольше и тяжелее, если ты по-прежнему будешь играть со своим суставом в эти игрушки. Скорее всего, и таблеточки уже не помогают, да? Ламберт вздохнул. — Оно не сильно болит, только вот при резких движениях и тянет потихоньку, всего-то… Филипп укоризненно покачал седой головой. — Не знаю, каким еще языком с тобой разговаривать. — Обещаю, перед Рождеством, обязательно сдамся Шейну в клинику! У него и операция, и реабилитация, и все остальные -ции тоже у него, волшебник, а не доктор! — Хватит шутить, Ламберт! Тщетно Рэтлифф пытался что-либо разглядеть за высоченной каменной оградой особняка, который, как ему выдал канареечный менеджер, принадлежал Дэнни Крейтону. Особняк был небольшой, но внушительный и солидный. Даже можно сказать, респектабельный. Только из-за ограды и можно было увидеть лишь покатую крышу дома с небольшими башенками по углам, да верхний этаж с панорамными окнами и наглухо закрытыми шторами. Сам особняк был сложен из грубо отесанных плит песчаника светло-коричневого цвета, виднеющийся этаж обвивал плющ-удав с уже поредевшими плетями кое-где покрытыми листьями темно-красного винного оттенка. В ограде была установлена кованая массивная дверь с затейливой чеканкой по краям и камерой видеонаблюдения сверху. Неприступно, но азартно. Томми выбрался из джипа и прошелся по тротуарчику перед домом. В принципе, делать это было опасно, потому что весь этот пятачок прекрасно просматривался с камеры над дверью, но кошачье любопытство снова и снова подводило Томми в самый ответственный момент. Так и в этот раз. Его прогулки перед оградой особняка не остались без соответствующего внимания, дверь отворилась и на пороге возник молодой человек. Не Крейтон. Рэтлифф удивился. Ему отчего-то не приходила в голову мысль, что Крейтон может жить не один. — Извините, — вежливо улыбнулся он, с интересом рассматривая открывшего дверь мужчину. — Это особняк мистера Крейтона, я не ошибаюсь? — Абсолютно верно, — мужчина ответил приятным теплым баритоном. И весь он был располагающий к себе: высокий, стройный, спортивного телосложения, с приятным открытым лицом и длинными распущенными по плечам каштановыми кудрями. — Но, к моему великому сожалению, он не сможет вас принять. Он не вполне здоров. Адам закончил проверять все документы, оставленные ему Киром. Кроме всего запланированного, он успел еще переделать гору бумажной волокиты, к счастью, не в прямом смысле этого слова, а перечитать все в электронном виде, конечно. Мельком глянув на часы, Ламберт закрыл ноутбук. Можно было ехать домой. Он приподнялся в своем кресле и тут же упал в него обратно. Еще раз, и снова с тем же результатом. И с горечью почувствовал, что нога у него только одна. — Томми, не паникуй, ради всего святого! — Ламберт полулежал на пассажирском сиденье томминого джипа, перечеркнутый ремнем безопасности. — Какая еще клиника! — Да ты в своем уме, Ламберт! — уже не сдерживаясь, заорал Томми. — Тебя что, домой отвезти и положить в теплую ванну, а оно все само пройдет, рассосется, так что ли? — Не кричи, — морщась от неудобной позы, проговорил Адам. — А то мне Шейн волшебное зелье феи достанет, и новая нога у меня вырастет? Томми гневно раздул ноздри. — Нет, конечно, ты будешь танцевать и преподавать на костылях. А пируэты свои прыгать с инвалидного кресла. Адам рассмеялся. — Прыгать пируэты… Томми, не психуй, вези меня домой, там разберемся, если что, позвоню я Шейну, даю слово! — Вот видишь, — Адам доковылял до кровати, тяжело опираясь на томмино плечо. — Мне уже гораздо лучше. — Честно говоря, ничего я не вижу и не понимаю, зачем ты мне врешь, что тебе лучше. Нужно было ехать в клинику, какого черта ты приехал домой? Томми осторожно поднял ноги Адама и уложил его в постель. — Мне никак нельзя сейчас в клинику. Шейн не выпустит меня без операции, а «Жизель»… — Да сколько же можно! — сжав руками виски, простонал Томми. — Столько времени потеряно, и опять двадцать пять! Опять ты не можешь оставить свой балет на пару месяцев! Что может случиться такого трагичного, пока тебе прооперируют твое несчастное бедро? — А мой набор на курс? — возмутился Ламберт. — Конечно, будет лучше, если знакомиться со своими студентами ты бодро вкатишься в инвалидном кресле! — Томми и не думал останавливаться. Ламберт сумрачно замолчал, потом выдвинул ящик столика у кровати и попросил наблюдающего за его действиями Рэтлиффа: — Подай мне, пожалуйста, шприц. — И не подумаю! — Томми вытащил из кармана айфон. — Я звоню в клинику, пусть тащат тебя к себе связанного! — Я все равно не поеду! — Ламберт беспомощно откинулся на подушки и закусил губу. Томми помедлил минуту-другую, и, видя закушенную нижнюю губу Адама, подошел к столику и достал из ящика шприц с лекарством. — Это неправильно. Адам схватил его и моментально всадил иглу в бедро. Томми отвернулся и сел с другой стороны кровати, спиной к нему. — Вот, — примирительно проговорил Адам через несколько минут. — Вот и нога появилась, и дышать можно. Томми только передернул плечами. — Ну не сердись, милый, — Ламберт протянул к нему руку, но не достал и похлопал по матрацу рядом с собой. — Я обещаю, сразу же после того, как утрясу все дела, сразу же отправлюсь в клинику, сам! Не дуйся, — повторил он. — Я знаю, что ты переживаешь за меня, но, право слово, это ничего такого страшного! Томми молча лег рядом, не раздеваясь, зажав ладони между своими коленями, словно ему было холодно. — Томми, — Адам смотрел на него. — Обещаю, поверь. Рэтлифф коротко вздохнул. — И расскажи уже, — добавил Адам. — Что ты там разузнал про Крейтона? А я расскажу тебе о своих догадках на его счет.