Believer

— Чертова семейка! — Кир внешне возмущался, а про себя почти что ликовал. Наконец-то, все маньяки пойманы, обезврежены, а его ненаглядный и обожаемый шеф передвигается по коридору прежней стремительной походкой. — Это нужно же можно целый детективный роман написать — про отца-вдохновителя двух сыночков, один краше другого, как на подбор! — Историю медицинских патологий в психиатрии пусть пополняют своими красочными откровениями! — проворчал Адам, не останавливаясь. — Я сыт по горло этими безумцами. И больно много чести, еще и книжки про них писать! — Да, эта эпопея с Крейтонами нам всем стоила не одного седого волоса! — согласился Кир. — Теперь пусть ими занимаются те, кому положено. — Терри намекнул, — Ламберт понизил голос, обращаясь к своему секретарю. — Что из этих братьев-акробатов душу вытрясут, а не только состав коктейля, с которым они экспериментировали. — А зачем им понадобился Томми? И почему тогда этот близнец… извини, почему он тогда сразу его не убил, еще в том проклятом отеле? А накачал его наркотой и держал там две недели? — Вот это я и сам не понял, — пожал плечами Ламберт. — А вдруг они общались между собой ментально, подсознательно? — Так разве бывает? — усомнился Кир. — Никогда о таком не слышал. — Дэнни просто мне мстил сразу за все, — Адам остановился перед входом в учебную аудиторию училища. — А логику обоих маньяков-близнецов я никогда не смогу понять. Да и кто поймет? Это же двойная порция безумия, а я устал до чертей. — Ничего, — успокоил его Кир. — Сейчас посмотрим первых абитуриентов, все члены комиссии уже в сборе… — А мой концертмейстер? Надеюсь, не забыл его предупредить? — притворно нахмурился Ламберт, предугадывая ответ референта. — Как можно, маэстро! — подыгрывая ему, возмутился Кир. — Все так, как и должно быть. В Адаме всегда было много природного артистизма, который он, зачастую действуя интуитивно, переносил со сцены в жизни. А бьющая через край энергия превращала обычные повседневные поступки в драматические этюды. Поэтому и отбор танцовщиков, желающих учится на курсе знаменитого хореографа был похож на кастинг в голливудский блокбастер. — Чем тебе не угодил этот… как его… — Лили, — ламбертовский педагог по классическому танцу заглянула в длиннющий список претендентов. — Алекс Энистейн? — Я тебя умоляю! — темперамент Адама взрывался как пузырьки на поверхности фужера с шампанским. — У него голеностоп виляет из стороны в сторону, как хвост у лабрадора! — Очень поэтичное сравнение! — Боб, постоянный адамов концертмейстер, сымпровизировал руладу из «Собачьего вальса». — Мальчик открыл бы новое направление в танце, а ты его забраковал! — Постойте, — не унималась Лили. — А та девочка из Финикса? Такая пластичная! — Вот, кстати, над этой девочкой стоит подумать, — кивнул Адам. — Пригласи ее на завтра. — Обратился он к Киру, который делал пометки у себя в блокноте, сидя сбоку от стола комиссии. — И я бы еще раз посмотрел на ту, француженку, из Питтсбургской школы балетного искусства. — Ей уже двадцать один! — возмутился второй ламбертовский хореограф, Хейс. — Как я ее переучивать буду? — Давайте, рискнем, — предложил Адам. — Кир, позови их сюда обоих! Нет, этого лабрадора тоже зови! Адам вышел из-за стола и остановился, оглядывая смущенных абитуриентов с головы до пят. — Мы решили дать вам возможность проявить себя поярче, — сказал Адам. — Боб нам подыграет. Ламберт вытянулся, раскрывая руки. — Итак, через низ аттитюд назад, арабеск, плие в первую, деми, деми, четвертая без гран-плие, вперед по полу и пятки вниз. — А теперь, — Адам отошел в сторону и скрестил руки на груди. — Повторите нам то адажио. Он внимательно смотрел на танцующих. Боб закончил играть. — Надо же, — Адам покусал нижнюю губу. — Ничего не забыли. Пока свободны. — Что скажешь, Лили? — Ламберт дождался пока претенденты на место на его курсе вышли за двери аудитории. — Много придется переучивать, Хейс? Второй хореограф вздохнул. — Чувствую, что девочка из Питтса тебе понравилась, Адам. — Она хороша! — энергично кивнул головой маэстро Ламберт. — Очень хороша! В ней чувствуется такая струна и она вся вытянута по этой струнке, и музыку прекрасно ощущает. — Надо брать, — Лили постучала пальцем по столу. — Из этих двоих будет толк. Над мальчиком нужно думать, голеностоп, действительно, гуляет. — Тогда… — начал Адам и тут у него загудел айфон. — Простите меня, ради бога, — он буквально вприпрыжку помчался к дверям. — Кир, готовь списки на второй тур, всех, кого отобрали и этих! Перенесем все на завтра! Врач из клиники, где находился Томми, встретил Адама у палаты. Вид коридора моментально напомнил Ламберту о той ночи, когда невменяемый близнец Крейтона пытался добраться до Рэтлиффа. — Это я вам звонил, — врач пожал руку Адама в приветствии. — Томми приходит в себя. Это своеобразный процесс, не сразу, а постепенно, у него начинают просыпаться чувства. Мы подготовили его организм к таком плавному пробуждению. — Я могу быть с ним рядом, ведь да? — Ламберт от нетерпения притоптывал ногой по полу. — Разумеется, я и звонил вам как раз по этому поводу. Только не позволяйте себе громких звуков, чтобы не испугать его, и не делайте никаких резких движений. И еще… — Ну что еще? — терпение Адама уже готово было взорваться. — Мы продолжаем проводить исследования тех химических составов, которые мы выделили из томминого организма. Эффект пока непредсказуем, многое зависит и от индивидуальных факторов. — Он что, будет вести себя как овощ? — Адам побледнел так, что губы приобрели синеватый оттенок. — Какие-то нарушения мозговой деятельности? — Нет, — покачал головой врач. — Это вряд ли. А вот кратковременная потеря памяти вполне вероятна. Старайтесь избегать с ним разговоров о произошедшем, чтобы не напугать его, и чтобы не подвергать его панике или депрессии. Не хотелось бы перегружать Томми медикаментами. Присев возле постели Томми, Адам сразу увидел в любимом лице произошедшие перемены. Если раньше глаза Томми бесцельно были уставлены в одну точку, или безучастно полуприкрыты веками, то сейчас его голова была слегка повернута набок, а глаза спокойно закрыты. Груди его мерно поднималась и опускалась в такт ровному легкому дыханию, — Томми спал обычным сном выздоравливающего человека. Ламберт заметил, что лапки морщинок возле глаз Томми заметно разгладились, щеки порозовели, исчезли непроизвольные подергивания уголков губ. Адам осторожно погладил пальцы томминой руки, лежащей поверх одеяла. Томми вздохнул, кончики ресниц дрогнули и он открыл глаза, просыпаясь. Адам непроизвольно сжал его пальцы крепче, боясь всего сразу: что Рэтлифф его не узнает, не вспомнит, не захочет с ним разговаривать, или еще что-нибудь в таком же духе. Но карие глаза Томми засветились радостью узнавания. — О, это ты Адам, — он осмотрел палату. — А где же Арчи? На несколько минут Ламберт растерял всю свою недюжинную способность говорить. Какого дьявола Рэтлифф так внезапно вспомнил своего неудавшегося ухажера, который уже давным-давно не проявлялся и даже и близко о себе не напоминал. Арчи Гроссман, хм, вот уж как уехал в аляскинский Фэрбенкс, так путь там и морозит свои… свои ноги, вот. Все это вихрем пронеслось в мыслях Адама, а вслух он аккуратно спросил: — Не знаю, милый, я давненько не слышал о нем. В глазах Томми мелькнула какая-то смутная тень, он нахмурил свои выгнутые дугой темные выразительные брови. — Странно, мне почему-то казалось, что он должен был быть здесь. А как твои дела? Как премьера? Адам вздрогнул. — Премьера чего? — В смысле? — Томми потер лоб ладонью, выдернув свои пальцы из руки Адама. — «Жизели», конечно. — А, — Ламберт никак не мог собраться. — Спасибо, все замечательно. — Это хорошо, — кивнул Томми. — Я рад за тебя, честно. Ты талантливый артист и великолепный режиссер, ты заслуживаешь всего только самого лучшего. — Томми, не говори, пожалуйста, газетными клише, — попросил Адам, так и не придумав какой линии поведения в разговоре с Томми ему стоит держаться. Может быть, для Томми будет лучше сразу все ему рассказать? Или подождать, вдруг он сам все вспомнит? — Но я на самом деле так думаю! — воскликнул Томми и заметно забеспокоился. — Ничего не пойму, почему же Арчи не здесь? Мне казалось… — Да нет никакого Арчи! — не сдержался Адам. — У вас и не было ничего такого, ради чего бы он прилетел сейчас с Аляски посидеть возле твоей кровати! — Не смей о нем так говорить! Ты всегда его ненавидел! — А с какой стати мне его любить-то? — вспылил окончательно Ламберт. — За то, что он лицо тебе разбил по пьяни? Томми попытался сесть на своей постели, но Адам удержал его за плечи. — Где мой сотовый? — Томми не смотрел на Ламберта. — Дай мне мой телефон! Он разволновался и рассердился. Видя его состояние, Адам нажал кнопку вызова врача в изголовье кровати. — Мне непременно нужно позвонить! — настаивал Томми. — Немедленно! Укол сделал вовремя подоспевший врач. Томми обессиленно упал обратно на подушки. — Телефон… — и заснул. — Знаете что, Адам, — вздохнул врач. — Давайте, я сам попробую поговорить с Томми, когда он очнется в следующий раз.