Покинуть тебя

      Аристия обвела зал скучающим взглядом: столько лжецов и льстецов собралось на праздновании дня рождения Императрицы. Раньше она не замечала, сколько фальши было в аристократах, даже их неохотные поклоны казались ей полными уважения, какой же она была наивной, не видящей очевидного.       Она в составе Императорской семьи уже поприветствовала гостей, выпила бокал шампанского за здоровье Джион, стараясь не подавиться от испытывающего взгляда Руфелиса, который смотрел, с каким нежеланием Аристия пьет за благополучие Императрицы. Свои обязанности как пониженная Королева она уже выполнила, поэтому сейчас стояла около выхода на балкон, не боясь простудиться, и набиралась смелости, чтобы совершить безрассудный, но единственно верный поступок. — Ваше Высочество, — неожиданно из сияющей, многоголосой толпы появился канцлер де Верита. — Вы восхитительно выглядите сегодня.       Аллендис де Верита хитро усмехнулся, без стеснения рассматривая ее абсолютно черное платье, украшенное крупным жемчугом. Аристия подавила ответную усмешку, сохраняя спокойное выражение лица и продолжая наблюдать за гостями. Канцлер проследил за направлением ее взгляда: беспечная Императрица крутилась в окружении заискивающих знатных дам, демонстрируя ярко-желтое платье, а множество оборок делало ее похожей на курчавую канарейку Меннингера. Джион была так счастлива, ведь она сама подготовила этот прием, но расскажи ей кто-нибудь, как вчера перепуганный ее запросами Харен принес пониженной Королеве подготовленный Императрицей план и слезно просил помочь скорректировать его, сохраняя все в тайне, Джион бы точно не поверила. Императрицу оставили в счастливом неведении, как и всегда, не слушая возражения Аристии. Девушка была уверена, что нельзя ограждать Джион от всего, это может сыграть злую шутку с Императрицей в будущем. — Благодарю, Ваша Светлость, я стараюсь соответствовать случаю, — Аллендис на секунду замер, а после рассмеялся, неожиданно понимая, что в голове у Аристии.       Канцлера одновременно и восхищала, и пугала новая Королева, которой стала Аристия после потери ребенка, словно вся ее жизнь разделилась на «до» и «после». Никогда раньше она бы не пошла против приказа Императора, но сейчас ей уже было все равно на Руфелиса и его запреты, сейчас она вела свою игру. — Вы так решительны, Ваше Высочество, — она лишь кивнула, не сочтя это за комплимент. — Позволите ли мне пригласить вас на танец?       Канцлер поклонился и протянул ей руку в белой перчатке. Скоро должен был начаться вальс, а на них уже начали странно поглядывать, желая узнать, что обсуждают одни из первых лиц Империи на торжественном приеме в честь дня рождения матери их народа. Аристия ненавидела танцевать, после первого танца с Руфелисом она не позволяла себе и думать, что однажды вновь будет с кем-то вальсировать на приеме, ведь Император не пригласит ее, а другие не он. Сейчас уже не было этих барьеров. — Прошу меня извинить, но я все еще ношу траур, — канцлер не опустил руку. Девушка приподняла брови — он будет настаивать? — Не отказывайтесь, Ваше Высочество, если я правильно вас понял, то это мой первый и последний шанс станцевать с вами официально, — Аристия почувствовала, что для Аллендиса есть лишь один приемлемый ответ и она обязана его дать.       Пониженная Королева приняла предложенную руку, и они вышли в центр зала. Музыка уже началась, поэтому им пришлось подстраиваться в строй танцующих пар, Император вальсировал с сияющей Императрицей, демонстрируя всем, насколько они счастливы вместе. Канцлер в танце вел уверенно, но не так резко, как делал это Руфелис, поэтому Аристия постепенно расслабилась, перестав ожидать момента, когда ее дернут за руку, резко закружат или больно надавят на спину. — Как вы поняли? — спросила Аристия, заходя с Аллендисом на очередной малый квадрат. — Я всего лишь сделал бы так же, — девушке на секунду показалось, что она видит зеленые глаза канцлера, но мимолетное наваждение прошло, и все снова стало серым. — Вы же понимаете, что Император этого так не оставит? — Он уже ничего не сможет сделать, — Аристия ловко выполнила носковый пивот*. — В Империи сейчас непростая ситуация, поэтому я ему еще нужна. Завтра я выдвигаюсь с отрядом к южным границам. — Я осведомлен о вашей поездке. Также позвольте выразить сомнение в том, что далее вы станете ненужной, — Аллендис чуть надавил ей на спину, заходя в плетение**. Рядом Император резко выполнил импетус-поворот*** с Джион, которая пискнула от неожиданности и нарушила позицию. — Смею надеяться, что в один прекрасный день Императрица станет достойной матерью нашего народа, — тур вальса подходил к концу, а у Аристии оставалось все меньше времени. — Но все выглядит так, что она лишь Калиф на час****, — канцлер хищно блеснул глазами, останавливаясь с окончанием музыки. Аллендис почтительно поклонился пониженной Королеве. — Не могу гарантировать, что мне есть, чем вам помочь, но я на вашей стороне. Удачи, все еще Ваше Высочество. — Благодарю, Ваша Светлость, — Аристия вернула поклон и, подхватив бокал шампанского у мимо проходящего слуги, двинулась к возвышению, на котором находился трон Императора.       Она шла уверенно, чувствуя, как с каждым шагом позади сжигаются мосты, словно каблуки ее туфель высекали губительные для дерева искры. Аристия понимала, что это ее единственный шанс разорвать ненавистную связь с Императорской семьей. Краем глаза пониженная Королева заметила, как канцлер в своей излюбленной неторопливой манере беседовал о чем-то с Руфелисом, не давая тому увидеть, как она идет к трону. Все-таки Аллендис де Верита был удивительным человеком.       Пониженная Королева сделала первый шаг на возвышение — назад пути нет. Расправив плечи, как ее учили с малых лет, она оглядела полный зал, кто-то из гостей заметил ее, привлек внимание своего ближнего, и пошла цепная реакция. Меньше чем за пять секунд все взгляды подданных обратились к ней. Маркиз Моник внимательно смотрел на нее, готовый в любой момент броситься ей на помощь. — Уважаемые гости, сегодня мы празднуем день рождения Луны нашей Империи, — она взглянула на Джион, которая поймала за руку дернувшегося Руфелиса. — И также я хотела бы сообщить, что Его и Ее Величества были очень великодушны и одобрили мою отставку из-за ухудшения здоровья. В скором времени я покину должность пониженной Королевы и вернусь в свой род. Долгих лет жизни Императору и Императрице, процветания Империи Кастина!       Аристия подняла бокал, все последовали ее примеру, поддерживая тост, несмотря на столь неожиданное заявление пониженной Королевы. Девушка сделала глоток шампанского и скоро спустилась с возвышения, стараясь затеряться в толпе гостей, чтобы скрыться с глаз взбешенного Руфелиса, который тут же бросился за ней. Она буквально пробежала бальный зал, выскользнув за двери вместе с выходящей прислугой. Неужели у нее получилось? Девушка запрокинула голову, чувствуя что-то похожее на облегчение. Как же она устала от этого… Стоило раньше вернуться в свою комнату и выпить успокаивающий настой, чтобы хоть немного поспать к завтрашнему походу.       Не успела она дойти до лестницы, как ее грубо схватили за плечи и толкнули в ближайшую комнату. Аристия была бы идиоткой, если бы не поняла, что единственный человек, способный на такое, это Император Руфелис Камалудин Шана Кастина. После яркого коридора сумрак комнаты лишал зрения, девушка на секунду растерялась, но тут же приказала себе успокоиться. Мужчина толкнул ее к стене, закрывая тяжелые двери, и подлетел к Аристии, приводящей сбившееся дыхание в порядок. — Куда-то собрались, Ваше Высочество? — угрожающе спокойно начал Император, подходя к ней, как паук, готовившийся оплести паутиной свою несчастную жертву.       Она не проронила ни звука, титановый стержень внутри нее не позволял выдать и капли страха, зародившегося в ее душе. Что может случиться во дворце, когда в бальном зале собрался весь цвет аристократии? Пусть Руфелис попробует сломать ее вновь, но у него вряд ли получится. Мир Аристии уже разрушен, все, во что она верила много лет, оказалось лишь фантазией маленькой девочки, и дальнейший ее путь будет венчать лишь гробовая крышка, а не лавры, как у той же Джион. — А что же ты молчишь? Все, что хотела, уже сказала, да? — Руфелис остановился напротив нее, смотря прямо в глаза, напоминая, как раньше она видела в них бескрайнее синее небо. — Да, Ваше Величество, — ледяное спокойствие в голосе Аристии наотмашь ударило Императора, тот качнулся, но тут же больно схватил пониженную Королеву за плечи. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — прошипел он, наклоняясь ближе к ее лицу. — Думаешь, для тебя все так просто закончится? Нет, моя дорогая, не рассчитывай на это! — А вы полагаете, что моя жизнь проста, Ваше Величество? — уголок губ Императора дернулся, и мужчина захохотал, пугая своим безумием. — Так хотела власти, а теперь она тебе не нужна! Это все потому, что ты не получила ее полностью? Ты расскажи, мне всегда было интересно, что в твоей голове!       Наверное, завтра у нее появятся синяки на плечах, но Аристию это совсем не волновало. Стало обидно до слез, что он никогда не понимал ее, она ведь думала: Руфелис видит ее любовь, но не принимает из-за невозможности ответить взаимностью. Но все оказалось еще прозаичнее. — Оказывается, вы такой узколобый, Ваше Величество, — усмехнулась девушка, дождавшись, когда монарх отсмеется. — Власть? Я никогда ее не хотела, но меня с детства воспитывали так, чтобы я стала вашей опорой во всем: я сидела день и ночь в кабинете, взваливая на себя всю работу, чтобы вы хоть иногда могли отдохнуть; я никогда не заказывала себе дорогие платья, понимая, что бюджет Императорской семьи нельзя просто так растрачивать; я не заводила дружеских отношений ни с кем из аристократов, опасаясь, что они окажутся жадными до власти и попытаются выделиться за ваш счет.       С каждым новым словом пониженной Королевы испуг в глазах Императора становился все более явным, он отпустил ее плечи, которые тут же заныли дикой болью, и отшатнулся от Аристии, словно она была прокаженной. Руфелис смотрел на нее без злобы впервые за много лет. — Так чего же ты так отчаянно желала, почему тогда не отказалась, когда тебе предложили стать пониженной Королевой? Это ведь унижение, — она тяжело вздохнула, собираясь выложить все карты на стол, понимая, что беседует с ним в последний раз. — Вашей любви. Ничего более мне никогда не хотелось, я была влюблена в вас с юных лет, и, будучи наивной, верила, что за холодностью и жестокостью скрывается хороший человек, — он безмолвно смотрел на нее пару секунд, а потом вновь захохотал. — Ты думаешь, я поверю в эту чушь? — испуг исчез из глаз Руфелиса, и Император вновь стал таким, каким его знала Аристия. — Да вскрой тебе грудину, там окажется камень вместо сердца. — Вы слепец, Ваше Величество, любит не тот, кто готов делить с вами лишь радость, — грустно улыбнулась Аристия, понимая, что сердце уже не болит по Руфелису, они никогда бы не смогли стать счастливыми.       Он вновь подошел ближе, заглядывая ей в глаза, словно что-то ища, но тронуть девушку Император более не смел, боясь обжечься о правду. Аристия смотрела на него и мысленно прощалась с ним, с Джион, с опостылевшим дворцом, с этой бессмысленной жизнью. Зачем она прожила этот путь? Принес ли он какую-то пользу, преследовал ли какую-то цель? — Если ты любишь меня, то почему всегда похожа на бездушную куклу? Сколько бы я не пытался, ты всегда холодна как лед, — Руфелис более не усмехался, не злился, а просто не понимал. — И вы снова ошибаетесь, Ваше Величество. Я вас больше не люблю, вы мне отвратительны.       Император на секунду отвел глаза, а потом резко подался вперед, накрывая ее губы своими. Аристия испуганно уперлась ладонями в его плечи в отчаянной попытке оттолкнуть, но Руфелис был сильнее. Нет, нет, только не повторение того дня! Девушка еще раз попыталась выбраться из его рук, но ладонь мужчины крепко держала ее за шею, не давая отстраниться. У нее просто не осталось выбора, и Аристия укусила его за губу, в ту же секунду почувствовав металлический привкус крови. Император, вскрикнув от боли, отшатнулся назад, а пониженная Королева отбежала от стены к дверям, которые он запер. Один щелчок — путь к свободе был открыт. — Так ты все-таки меня больше не любишь? — горько усмехнулся Руфелис, ладонью вытирая кровь с губы. Аристия развернулась к нему и, несмотря на страх, засевший в ее голове, приблизилась к мужчине. — Я тебя ненавижу, Руфелис, — она занесла руку, чтобы отвесить ему звонкую пощечину, он даже не шелохнулся, ожидая удара. Но Аристия пересилила себя и не стала переходить почти стертую ими же черту. — Катись-ка ты к Дьяволу.       Пониженная Королева развернулась на каблуках и вышла из полутемной комнаты, чтобы вернуться к себе и забыться недолгим, беспокойным сном посредством успокаивающих сборов, а может быть даже снотворных. Пусть Император бесится, пусть Джион ревнует, пусть сгорит этот дворец к чертям, ее это уже не волнует!