Целители-2: Мир души твоей

Юнги готов был подписаться под диагнозом «паранойя», потому что у него уже откровенно ехали мозги от ревности и злости. Когда он увидел, как Хосок смеется с Джином в кафетерии, как широко улыбается, смотря на омегу, как ладонь Джина лежит у него на плече. Юнги знал, что эти двое всегда были близки, но в последнее время они проводили слишком много времени вместе, иногда задерживаясь на работе до поздней ночи. Воображение, вопреки здравому смыслу, рисовало откровенно пошлые картины, где Хосок трахает Джина прямо на рабочем столе кабинета. То, что Намджун на очередном задании, усугубляло паранойю Мина. Юнги уже реально начинал бесить Ким Сокджин. А что? Джин — красивый омега, легкий на подъем, шуточки у него, правда, дурацкие, но Хосоку нравятся же. Юнги хотел по-тихому свалить подальше, но Хоуп его заметил быстрее, окликнул и позвал к ним. Чтобы не казаться жалким, Юнги шагнул к их столику. — Привет, — поздоровался первым Джин. Даже, сука, на шаг не отошел от Хосока. — Привет. Играть на публику Юнги никогда не умел, поэтому и сейчас не сумел сдержать своего мрачного настроения. — Что такой хмурый? — заметил Джин. — Ничего. Поймав взгляд Хосока, Юнги сел напротив него за столик. Хотелось прямо сейчас вырвать его из рук омеги и поцеловать у всех на виду, но нельзя. Хосок вскоре станет руководителем отделения, и вряд ли совет клиники примет его на эту должность, если узнает о его отношениях с альфой. — Ладно, голубки. Общайтесь. Хоби, не забудь сегодня зайти ко мне, — бросил Джин в сторону Чона. Юнги послышалось или в голосе омеги серьезно присутствовали игривые нотки? — Я буду тебя ждать, — томно добавил Джин, скользнув пальцем по руке Хосока. — Свали уже, — рассмеялся Хоуп так, словно ничего такого не происходило. Юнги чувствовал себя по-дурацки глупо. У него на глазах омега заигрывал с его альфой, а он даже ничего не мог сделать. Джин благоразумно ушел, провожаемый тяжелым взглядом Юнги. — Мне не нравится то, что вы так сблизились, — прямо сообщил Мин своему парню. — Брось, — небрежно отмахнулся Хосок, беря свой стаканчик кофе. — Он просто придуривается. Придуривается. Ну да. Почти месяц уже Хосок чуть ли не живет на работе вместе с Джином. Они готовят доклады, ездят на конференции вместе, останавливаются в одной гостинице. Спят ли они в одном номере? Телефон Хосока забит фотографиями Сокджина, потому что тот «придуривается», потому что «ну не брошу же я его одного в незнакомом городе», «мы просто были на экскурсии, дожидаясь конференции». — Ты снова сегодня ночуешь на работе? — нейтрально спросил Юнги. Он не хотел устраивать сцен ревности, он же не омега какой-то, черт возьми! — Да, наверное. Директор Ван сказал, что еще немного, и от меня отстанут со всей этой мутью. Хорошо, что Джин помогает, иначе я бы завалил все эти доклады. — Конечно, Джин же у нас просто ангел во плоти, — не удержался Юнги от сарказма. Он и сам услышал море яда в своем голосе. — Шуга, в чем дело? — напрягся Хосок. — Что ты взъелся на него? — А у меня нет причин? — Каких еще причин? — раздраженно начал Хосок. — Доктор Чон Хосок, пройдите в кабинет главного управляющего, — раздалось из динамиков. — Поговорим дома, — быстро бросил Хоуп, спеша на вызов руководства. Юнги с досадой смял пустой стаканчик кофе, оставленный парнем. «Поговорим дома». Интересно, когда. Когда он придет под утро и завалится спать? Юнги пытался убедить себя, что это временно, но он чувствовал, что теряет Хосока. Медленно, но совершенно точно. Никогда раньше Хосок, каким бы уставшим ни был, не игнорировал его. День прошел паршиво. Клиенты жаловались на его грубость, а один леший даже пригрозил, что пожалуется руководству. После работы лучше не стало. Телефон молчал. Хосок теперь даже не звонил ему среди дня. Юнги отправил ему сообщение с вопросом о том, когда его ждать домой, но оно осталось без ответа. В квартире лучше не стало. Тишина угнетала, телевизор не спасал. А мыслей становилось слишком много — темных, злых, раздражающих. Просматривая контакты в телефоне, Юнги вдруг обнаружил, что ему даже и позвонить некому, чтобы сходить в бар и нажраться. Единственным его близким другом был Намджун, но тот сейчас был на задании где-то на границе. Находиться в пустой квартире уже не было никаких сил. В голову пришла мысль отправиться на дачу, но он вспомнил, что там уже как месяц живет Чимин. Измученный мозг выдал «а почему бы и нет», и Юнги отправился в магазин за выпивкой.

***

— Тебе очень грустно, да? — тихо спросил Джиён, впервые отказываясь спокойно ложиться спать. Его маленькие ушки стояли торчком, а в глазах было искреннее волнение. — С чего ты решил? — удивился Чимин, присаживаясь на край кровати сына. Он думал, что хорошо скрывает от детей свои проблемы. — Ты почти никуда не выходишь из дома, у тебя нет больше… — Джиён коснулся ладошкой его щеки. Чимин понимал, о чем говорит сын. В последнее время он сильно сбросил в весе. Пухлые щеки пропали. Только не объяснишь ребенку, что выходить больше никуда и не хочется, что аппетит куда-то исчезает, а накрывшее его оцепенение буквально вымораживает изнутри уже целую неделю. — Все в порядке, милый, — улыбнулся сыну Чимин. — Папа худеет, чтобы быть красивым. — Ты и так красивый. Не надо худеть. — О, ну если так говорит такой красавчик-альфа, то я не буду больше. Давай спать, Джиён-а. Уже поздно. — Я люблю тебя, — мальчик бросился ему на шею, обнимая маленькими ручонками. Чимин растроганно обнял его в ответ. — И я тебя. — Не грусти. Я буду тебя защищать. — Конечно. С трудом уложив сына спать, Чимин на прощание поцеловал его в лоб, проверил Ханбина, убедился, что лисенок уже спит, и спустился вниз. Чимин понимал, что нужно уже как-то взять себя в руки, взбодриться и начать налаживать свою новую жизнь. Но чувствовал он себя откровенно паршиво. Внутренний голос шептал ему, что нужно бы рассказать обо всем Хосоку, провериться, но Чимин отмахивался от него, убеждая себя, что ничего серьезного нет. Внезапный звонок телефона поймал его в гостиной. — Привет, Чимин-а. Я стою у тебя под дверью, впустишь? — услышал он Юнги, приняв вызов. — Юнги-хён? — слегка ошарашенно спросил Чимин. Юнги ему не звонил ни разу, поэтому удивляться было чему. — Он самый. Чимин поспешил к двери. На пороге действительно стоял Юнги. Один. — Привет. Никого не разбудил? — Нет. Проходи. Дети уже спят. — Выглядишь паршиво, — прямо сразу сообщил Юнги. Чимин негромко рассмеялся. Этот хён не менялся. — Ты тоже. Юнги и правда выглядел неважно, а гремевшие в пакете бутылки намекали на определенную цель визита. Чимин не стал сразу расспрашивать альфу о проблемах, и так было видно: что-то стряслось. — Мне нести закуску? — улыбнулся он, взглядом указав на пакет. — Умничка, — похвалил его Юнги. И неожиданно его похвала разлилась в груди теплом. — Где тут теперь можно расположиться? — В гостиной давай. Там камин. Чимин сходил на кухню, быстро приготовил закуску, втайне даже радуясь присутствию живого существа рядом. В гостиной Юнги уже расположился на диване, задумчиво смотря на потрескивающие поленья в камине. Выставив стаканы на стол, Чимин сел рядом. Он и сам жутко хотел бы напиться, но не позволял себе этого в одиночестве. В компании же выпить не означало, что он не справляется. Юнги разлил соджу по стаканам, и они молча выпили, будто давние и лучшие собутыльники. Алкоголь обжег горло с непривычки, и Чимин закашлялся. А Юнги даже не поморщился. — Слабак, — фыркнул он в сторону Чимина. — Алкаш, — улыбнулся тот, получая ответную улыбку. Было странно комфортно вот так сидеть в гостиной. Чимину обычно с незнакомыми людьми было неуютно, но Юнги вроде бы и не чужой, но в то же время они никогда не оставались наедине. — Как ты тут? Справляешься? — спросил Юнги. Чимин пожал плечами. Он повторял «я в порядке» каждому, но сейчас почему-то не хотел лгать. Захотелось выговориться. Ему даже показалось, что Юнги поймет, не будет беспокоиться, как Хосок и родители, не будет чувствовать себя виноватым, как Тэхён и Чонгук. — Скучаешь по ним, — сразу догадался Юнги, наливая еще немного. — Да. — Голос против воли дрогнул. — Жалеешь, что потребовал развод? — участливо спросил Юнги. — Я им мешал. Вот и вся правда, — горько произнес Чимин. — Они сейчас оба такими счастливыми выглядят. Я рад за них, но все равно больно. — Ты сильный, — с нотками уважения в голосе произнес Юнги. — И молодой. Найдешь еще свое счастье. — А у тебя что случилось? Поругались с Хосок-хёном? — С чего взял? — Ты приходишь с выпивкой. Один. Без него. — Сам не знаю, почему решил прийти именно сюда, — задумчиво произнес Юнги. — Но я не буду ничего говорить о нем, ладно? — Как хочешь, — не обиделся Чимин. Он всегда знал, что Мин очень скрытный и сдержанный, да и лучшими друзьями они не были, чтобы делиться сокровенным. Юнги поинтересовался, как дела у детей, Чимин немного расспросил его об оборотнях и о процессе их взросления. Юнги охотно делился информацией, не касающейся лично его. Потом разговор перешел на какие-то незначительные мелочи. Сидеть рядом с альфой оказалось приятно. Юнги в свете огня от камина казался таким домашним и красивым, что Чимин начинал с удовольствием его рассматривать, а после второй бутылки соджу он уже искренне верил, что они настоящие бро. Поэтому начинал болтать, не фильтруя свои слова. Рассказал даже о том, как его вымораживает изнутри, как плохо в последнее время, отчего Юнги вдруг насторожился. — Почему к Хосоку не пошел? У тебя уже один раз разорвался поток, повторения хочешь? Ты, блядь, вообще головой думаешь?! — внезапно повысил альфа голос. Чимин удивленно хлопал ресницами, не понимая, что тут такого. Да, ему было больно иногда, но это не так, как в прошлый раз. В этот раз ему просто было тоскливо без Чонгука и Тэхёна, мерзко от себя. — Не кричи, — пьяно шикнул он. — Дети спят. — Придурок. Пойдем, я проверю тебя, — поднялся Юнги, но тон голоса сбавил. Чимин, подумав об альфе и спальне, покраснел, но возражать не стал. Его уже слегка вело от выпитого, и соображать становилось труднее. Юнги помог ему дойти до места. — Ты занял нашу с Хоупом комнату, — сообщил он, когда Чимин указал ему на дверь. — Почему? — Тут светло, — пожал Чимин плечами. — А там воспоминания, — махнул он в сторону соседней комнаты, где когда-то он был с Тэхёном и Чонгуком, в их первую ночь вместе. Воспоминания снова заставили сердце болезненно сжаться. — Не важно, — махнул он рукой. Ему уже надоело быть таким нытиком. Ведь сам виноват. Не смог стать хорошим супругом. Не смог стать хорошим любовником. Плевать. — Заплачь еще, — хмыкнул Юнги безжалостно, включая приглушенный свет. Он хорошо ориентировался в своей комнате. Чимин тут ничего и не менял. — Завались, — бросил омега бездумно. На душе становилось легче. Он не вынес бы жалости. — Ложись на кровать и приподними рубашку, — в приказном тоне бросил альфа, напомнив о цели их визита в спальню. — Да, мой генерал, — шутливо отсалютовал Чимин. — Ты уже совсем пьяный, — улыбнулся Юнги, подтолкнув его к кровати. — У тебя такая красивая улыбка, — заявил честно Чимин. — Тебе нужно чаще так делать. — Ага. Ложись уже. Чимин послушался. Он всегда был послушным с альфой. Вспомнился Чонгук. Чимин хотел все сделать для альфы, но это «все» альфе оказалось не нужным. — Я некрасивый, да? — О, как тебя развезло-то, — хмыкнул Юнги. — Красивый ты, красивый. Дай тебя осмотрю. Чимин нервно выдохнул, когда альфа приподнял ему кофту. Юнги вблизи был таким притягательным. Он положил ладонь на живот, выпуская зеленые ленточки. Прикосновение оказалось таким заботливым и приятным, что Чимин захотел продолжения осмотра. Юнги взглянул ему в лицо, столкнувшись взглядами. Чимин смотрел, затаив дыхание, чувствуя изменившуюся атмосферу между ними, это невидимое притяжение. Ленточки уже давно исчезли, но Юнги почему-то не убирал руку, касался пальцами кожи и смотрел, смотрел так проникновенно, что нервы не выдерживали. Забывая обо всем на свете, Чимин приподнялся и первым поцеловал альфу — отчаянно, страстно, выплескивая всю накопившуюся боль. Юнги сорвался в мгновение — повалил его на кровать, вжался всем телом, целуя агрессивно, жестко, но с таким диким желанием, словно Чимин — единственный омега на земле, самый желанный, самый красивый. Алкоголь дурманил рассудок, а руки альфы под кофтой зажигали в нем что-то темное, забытое, голодное. — Хён, — вздох сорвался сам с собой. Слишком близко. Слишком сильно. Чимин ненавидел свое тело, когда оно одеревенело, застыло под напором альфы, чей запах давил и окружал. Ему хотелось разрыдаться, потому что он до скулежа хотел быть с этим альфой. Но чертово тело каменело, боясь боли, как это бывало с Чонгуком иногда. Из-за этого им и не было хорошо вместе, потому что Чимин не мог, как Тэхён — в омут с головой, когда его придавливали, зажимали. — Что такое? — тихо спросил Юнги, почувствовав изменения. В его взгляде мутная дымка алкоголя и обнаженное желание. Там нет здравого смысла, лишь инстинкты, и неожиданно им захотелось поддаться, их хотелось утихомирить. — Ничего, — отмахнулся Чимин от своих страхов, снова потянувшись за поцелуем. Юнги словно на каком-то интуитивном уровне почувствовал его настроение, перестал так агрессивно напирать. Чимин потянулся к его одежде сам, первым расстегнул ему брюки, без сомнений позволил избавить себя от белья. Чимин под ласками альфы сходил с ума, задыхался и стонал от удовольствия, забывая обо всем. Юнги каким-то образом находил грань между грубостью и жестокостью, он трогал его, ласкал и заставлял умирать от разгоревшегося желания. Они оба уже ничего не соображали, цеплялись друг за друга, выплескивая эмоции и чувства. И больше не было сомнений и страхов. Чимин отдавался альфе, следуя за инстинктами, пропадая, растворяясь под сильными руками, которые не могли обидеть. Даже первое проникновение оказалось таким восхитительным, нужным, а низкий стон альфы разливался теплотой по венам. Он желанен. Он нужен. Сейчас. Здесь. Юнги нежно вбивал его в кровать, держа аккуратно и осторожно. Так правильно. Чимин сходил с ума, обхватывая альфу ногами, выгибался навстречу, ловя чужое дыхание, утягивая в новые и новые поцелуи, оставляя на теле альфы свои следы. Ему было так хорошо, как не было очень давно. Настолько, что казалось, будто он и вовсе умер. И если бы в тот момент у него оставались хоть крупицы здравого смысла, все было бы иначе. Возможно, тогда бы наутро осознание того, что они с Юнги натворили, не разъедало изнутри.