Hope is back in London

Тернер два дня не возвращалась домой. Подпольный бар, шум, «если покупала не я, значит, все ещё в завязке», звон в ушах, мужчины, женщины, бар, пустынный берег Темзы, увешенная картинами квартира, люди. Они чуть моложе, но Тернер ведь не выглядит на свой возраст. Ещё порошок, голоса, улыбки, громкий смех, кто-то упал? Это она упала. Темнота. *** — С каких пор Скотленд-ярд просит за драчливых наркоманок? — полицейский средних лет с непониманием посмотрел на Грега. — Ни убавить, ни прибавить, — Хоуп развела руками, выказывая полное согласие с данным ей описанием. Сидя в камере, она обнаружила в кармане пиджака темно-вишнёвую помаду. Вкупе с водостойкой тушью, которую невозможно до конца оттереть с лица руками, она только дополняла образ опустившейся рок-звёзды. Нелегко признавать, что возраст легкого похмелья от любых веществ безвозвратно прошёл. Можно списать на непривычку — она столько лет была практически чиста, за мелкими исключениями. — Это человек Холмса, — Лестрейд пропустил ее первой к выходу из участка. — А вот так меня ещё не называли, — она находилась в том утреннем состоянии, в котором была способна разговаривать только с легкой иронией. — Какой из Холмсов? — Шерлок Холмс, — он не удивился странному вопросу, соответствующему ситуации в целом. — Не припомню, чтобы он за кого-то просил. — Доктор Тёрнер, можно просто Хоуп. Но вы и сами знаете, кто я, инспектор Лестрейд, — Хоуп уже зажгла сигарету и протянула новому знакомому свободную руку, — старый добрый Скотланд-ярд уже судачит, что у их консультанта появилась подружка. — Здесь запрещено курить, — он хмыкнул. Если человек закурил прямо у полицейского участка, он отдаёт себе отчёт в содеянном. Эта Тёрнер не была похожа на наркоманку. Что-то в ее манере язвить, но совершенно беззлобно, даже добродушно, располагало к доверию. — Чуть не забыла, — она потрясла тяжёлой головой, — отпустите того рыжего. — Что? — Шотландец, которого привезли примерно в то же время, что и меня. Можете выкинуть его показания в мусорку — ранняя деменция, — она оценила взгляд собеседника, — вы же навели справки, а могли бы порасторопнее за мной приехать. — Работали со Скотленд-ярдом в девяностых, потом уехали из Великобритании. Записей не так уж и много, значит, вы кто-то вроде Холмса. / — Вы прямо как Шерлок Холмс! — теперь она слышала это все чаще, куда бы не приехала. — Ага, учились вместе, — иногда правда лучше любой шутки. / — Кто-то должен приходить на помощь бедолагам, которым не повезло заиметь консультирующего гения. — Одобрительное выражение ее лица означало, что собеседник оказался приятнее многих работников полиции, которых она встречала. — Так кто вы ему? — он не страдал от чрезмерного любопытства, но этот вопрос не мог не занимать любого, кто был знаком с Шерлоком Холмсом. — Придумайте сами. Потерянная сестра, сбежавшая невеста, чего доброго, старый друг. Простите, тяжёлая ночь...И день, и..., — она вздохнула, — поболтаем в другой раз, я люблю поболтать, вообще-то. Было приятно познакомиться, — Хоуп выкинула окурок и направилась в сторону метро, — отправьте шотландца в больницу! *** Хоуп не удивилась, увидев в своей гостиной знакомую фигуру. Она непроизвольно хмыкнула, представив, как Холмс сидел здесь наедине со своим серьёзным лицом, пока она неспешно докуривала вторую сигарету на крыльце. — Мой дорогой друг! — Тёрнер с нарочитой одушевлённостью обняла нежданного гостя. — Мисс Тёрнер, — Майкрофт ожидаемо не обрадовался радушному приему. — Доктор Тёрнер, — она сделала замечание, сильнее сжав руки. — Хоуп! — Тёрнер, наконец, отцепилась от него. Тактильный приём был самым простым способом перевести игру на своё поле. Победить мистера «министр Всего» в борьбе за звание хозяина положения она могла только в пространстве эмоций. — Ты почти не изменился, — Хоуп улыбнулась одним уголком губ. — Только эта морщина на лбу. Хоть на минуту расслабился с нашей последней встречи? — В мире ещё остались страны, почему ты вернулась в Англию?— он пытался вернуть серьёзность обстановке. Безуспешно — в разрушении Хоуп не было равных. — Мне не нужны причины, причины прикрывают желания. Двухтысячный, начало нового тысячелетия, Чечня, Афганистан, убийство Виктории Климби, упавший метеорит, вирус «I love you», Владимир Путин — президент России, отмена парламентом Шотландии Параграфа 28, запрещавшего «пропаганду гомосексуализма». Новые проблемы нового миллениума, начало технологического бума. После окончания колледжа, Хоуп предложили что-то вроде командировки в Париж, в качестве научного работника — французов заинтересовали ее исследования. Она так и не вернулась. Поездка должна была продлиться месяц, но прошёл второй, третий, через полгода она прислала письмо из Венеции. На ответ Хоуп и не надеялась, поэтому медлила с выходом на связь. Это было опьяняющим чувством — возможность движения, полная свобода, то, чего ей всегда хотелось. Она тянула за нитки возможностей и те, конечно, поддавались. Увлёкшись чередой городов, потоком новых клинических случаев, людей, игр, она пожертвовала тем, что люди обычно называют дружбой. Единственный человек, уверенный в существовании сердца Шерлока Холмса, сильнее чем кто-либо ударил по нему. —  Я знаю о случившемся в Берлине, — неприятная тема для разговора. Майкрофт не то чтобы ежедневно просил предоставить сводку новостей о жизни Хоуп Тёрнер. Пока она держалась на расстоянии, ее хулиганство не имело значения. Шли годы, это имя оставалось в списке «осведомить при серьёзных изменениях». Они с Шерлоком чуть не пересеклись, когда тот два года считался мертвым — Майкрофт проследил, чтобы этого не произошло. Он бы предпочёл, чтобы эти двое всегда держали дистанцию не менее двухсот километров. Только одна переменная не подчинялась его желанию — желание Хоуп. — Конечно, ты знаешь. А я знаю, что случилось с вашей сестрой, — она отошла к окну, в знак окончания разговора. — Мне пора проспаться, а тебе пора… не знаю, сходи в кино. Холмс всем своим видом показывал, что не собирается уходить. Она закатила глаза и, сделав вид, что незамечает существования гостя, стала готовиться ко сну — скинула на кресло пиджак, а потом растегнула молнию платья на спине. — Вызывающее поведение, ночи в полицейском участке, наркотики, — смутившись, Холмс потерял хладнокровие. — Ты осталась ребёнком.  / — Ребята, вы же несерьёзно? Я не хочу причинять никому вреда, — она ткнула пальцем на того, что повыше, — тебя итак отчим дома бьет. — В колонии тоже, я полагаю, не чаепитиями время занимали, — Шерлок указал на второго парня, бритоголового и худощавого. — хоть и сидел он недолго, мелкие кражи. — Заткинетесь и гоните товар, — опешивший грабитель сильнее сжал нож. Жест, выдающий неспособность зарезать человека. Весь местный контингент знал, что к этому подвалу ходят только за одним товаром. В темноте несквозного переулка, куда нормальный человек никогда не завернет, такая встреча была вполне ожидаема. Наркоман, оставшийся без денег и дозы, готов на многое. Лысый попытался ударить Шерлока, но тот был выше и откинул его так, что мальчишка упал. Второй замахнулся на Тёрнер, но ему не хватало быстроты реакции. Первый удар в плечо она пропустила, но второй был за ней, а потом ещё. — На психопатов вы не тянете, — Хоуп достала из внутреннего кармана нож и толкнула нападавшего к стене. Шерлок забрал нож из руки гореграбителя — она повисла в воздухе, замерев от страха вместе с остальным телом. — А вот у меня расстройство личности и абстинентный синдром, мальчики. — Отпусти, — он дёрнулся, — сучка психованная. Бритоголовый и без того шатался от очевидно частого употребления. После падения он предсказуемо сбежал. Ведомый — приставь нож к горлу подельника и такие сразу же растворяются в воздухе. — Умрешь в этом районе — найдут среди десятка наркоманов и пальцем не пошевелят ради такого, как ты. Папаша будет даже рад, что ты сгинул, — Хоуп отшвырнула его за ворот куртки. — Советую лучше выбирать, с кем вмазываться. И не размахивай ножом, если не умеешь им пользоваться. Оставшись вдвоём, Тёрнер и Холмс засмеялись, прислонившись к стене. — У тебя с собой пистолет, — Хоуп подтвердила свои слова, вынув из его кармана доказательство. — За последний месяц здесь убили троих. Конечно у меня есть пистолет, — он самодовольно закатит глаза. — Но ты права, это обкуренная шпана, и твоего угрожающего монолога было вполне достаточно. / — Люди, подавляющие эмоции, наиболее уязвимы, — она выдохнула и со смирением свалилась в кресло. — Потому что вы не умеете с ними справляться, вас так легко прочитать. Шерлока сложнее, а ты — ты всегда был открытой книгой. Почему я говорю это? Просто так, давно не болтали. И, да, чтобы вы не собирались сказать, мистер Холмс… я тоже рада свидеться. — Я пришёл не потому, что давно не слышал твоих монологов. И уж тем более не за психологической консультацией. — Дружеский визит? — Театральное представление подошло к концу, усталость взяла своё. — Ну, Майкрофт, мы тут одни, не перед кем строить из себя что-то, я же не в счёт. Ты всегда был хорошим братом, немного гиперопекающим... но хорошим. И я жалею, что не говорила тебе этого. Была слишком занята забавными перепалками, забыла, что это может быть не очевидно, для такого дуба, как ты. — Если ты вернулась ради трогательных извинений, я бы предпочёл открытку. — «Истинно разумный человек не может издеваться, даже если он все осуждает»*, — она хмыкнула. — Ты знаешь про Ханну и про многое другое, не самое позитивное, я полагаю. Но поверь, от меня не будет никаких хлопот. — Я могу понять, что ты сама веришь в это, — он хлопнул рукой по подлокотнику. — То, что ты неконтролируема, не самая большая проблема. Ты не контролируешь саму себя. — Не беспокойся, я могу защитить Холмсов от себя, — она хмыкнула. — Кто защитит от тебя тебя? — Что ты сказал? — Только не разыгрывай комедию. Ты всегда отлично понимаешь, кто и что имеет в виду, — в его словах появилась интонация раздражённости, не та, что раньше. — Майкрофту Холмсу не все равно? Так я не сразу поняла, на что ты обижен, беру свои слова про книгу обратно, —Хоуп вновь заинтересовалась беседой. — Все что касалось меня, касалось и твоего брата. Я всегда удваивала твои проблемы. И ты не испытал радости освобождения, когда я пропала? Почему? Только сейчас она поняла, что совершила оплошность там, где и подумать не могла — много лет назад ошиблась в эмоциях Майкрофта Холмса, а после никогда не обновляла мнение. Замутнённый мозг пытался сложить цепочки. Это было так давно, человеку, сидящему перед ней, было всего тридцать. Конечно, они повзрослели. Она предала доверие его брата, что ещё? Ходячее напоминание, что у Шерлока могла быть сестра? Интересная новая теория. Человек без эмоций — у всех есть эмоции, хоть оба Холмса всегда усердно строили социопатов, социопаты не заботятся о семье. Так что? Человек в костюме машины, не блещущий эмоциональным интеллектом — не разбирается даже в своих. Что ещё она не учла? Что Хоуп Тёрнер никогда не считала его машиной. Мой дорогой друг, разберись в матчасти диссоциальных расстройств, это будет полезно для образа. Да, она всегда считала, что это обстоятельство лишь раздражало его. Потому что он сам так считал, но у кого тут выше чертов эмоциональный интеллект? — У тебя талант к созданию проблем. Ты делаешь это благими намерениями, что самое неудобное, ведь людям труднее злиться в таком случае, — он сдержанно улыбнулся. — Я бы предпочла, чтобы они злились. Они разочаровываются, когда понимают, кто я. Не икона гуманизма и знаток человеческой сущности, а просто взбалмошная особа с перечнем зависимостей. Ты понимаешь? Конечно, понимаешь, ты же первый это заметил. — Мы все чьё-то разочарование, доктор Тёрнер, — он улыбнулся в своей манере и поднялся с кресла. — Спасибо. — За что? — Холмс обернулся, уже стоя у выхода. — Что не мисс, — она усмехнулась.