Hope is back in London

— Ты всегда считала, что ум может уживаться с эмоциями, — в чертогах мигал свет. Все давно стихло, но так и не пришло в норму после цунами под названием Эвр Холмс. Комната, в которой они оказались, напоминала опустевшую аудиторию колледжа. — Постой-ка, так ты меня иногда слушал? — Хоуп облокачивалась на опрокинутый стол, органично вписываясь в пейзаж после наводнения. — Тебя трудно не услышать, — он намекнул на привычку Тёрнер громко разговаривать. — Я тут пела время от времени. Не отвлекало? Mister Sandman, I’m so alone… Пользуюсь твоей добротой, — Хоуп усмехнулась. — Почему ты все ещё здесь? Где-то там шляется реальная Хоуп Тёрнер. Старше и грустнее, но то же самое я могу сказать о тебе. Эта Хоуп была молодой, в чёрном расслабленном костюме и кедах, с вечным беспорядком в ещё длинных рыжих волосах. Отличий от нынешней версии было не так уж много, но, тем не менее, перепутать их было трудно. — Мне страшно, Хоуп, — он улыбнулся с выражением принятия на лице. Затопленный потолок над ними провисал, местами протекая и капая. — Бояться — это не глупо. Глупо не бояться. — Она запрыгнула на ближайшую парту и теперь шла по ним вдоль аудитории, приближаясь к Шерлоку. — Ты ведь все понял, умник? — Эвр добралась до тебя — глубоко копнула в мое прошлое. — Типично для идеи фикс. «Друзья моего брата — мои враги». В другой ситуации это было бы даже лестно. — Взрыв в Берлине при странных обстоятельствах, в доме твоей подруги Ханны. Она ненавидела сигаретный дым, ты курила за оградой, когда тебя оглушило. Пара царапин, — он сделал паузу. — Ханна умерла. — Видимо, Эвр была слишком занята вами, чтоб все проконтролировать. Или в этом и был ее план — разрушить мою жизнь. Кто теперь узнает? Поболтать у нас не получится. — Она развела руками. — Ее даже здесь нет. — Но это не все, со своим горем ты бы как-нибудь справилась. Синдром спасительницы — вот что действительно может тебя убить. У Ханны был кто-то очень близкий. Сестра, брат… — Сестра-близнец, — она села на парту рядом с Шерлоком. — Сестра-близнец, — он посмотрел в глаза Хоуп. — Ты хотела помочь ей, но не могла смотреть в лицо человеку идентичному с тем, кто умер вместо тебя. Ушла в работу, иногда узнавала через знакомых, как она поживает, а через полгода тебе сказали, что сестра Ханны покончила с собой. Если бы ты встретилась с ней, то обязательно заметила бы симптомы, которые никто не смог увидеть. Ты могла спасти, но не спасла. И тогда ты упала. — Отличный психологический анализ, Шерлок. Я должна тобой гордиться, — она подняла один уголок губ. — Видишь, я спокойна. Помнишь, как нас выгнали с лекции за споры? Ты всегда был таким вспыльчивым. А я смеялась. — Хоуп взяла его за руку. — Успокойся. Тебе нужно успокоиться. Это все ещё здесь, в нейронах, всё — в нейронах. Разве нейроны умеют падать и рушиться? Это было без сомнения то, что сказала бы реальная Хоуп Тёрнер. Свет в помещении перестал мигать и погас. Шерлок спал. *** Хоуп снова проснулась. Звон стёкол — всегда бьющиеся стёкла, жар и тишина, наступающая за секунду до пробуждения. Она не осознавала происходящего, реальность рассыпалась, трудно было понять, почему по лицу текут слёзы, почему вокруг вдруг так оглушающе тихо и пусто. Остался только звук учащенного сердцебиения. Это все абстиненция, конечно, это она. Шум в голове, с которым жила Хоуп, был контролируемым. Это ведь ее метод, ее чертоги, с рубильником и регуляцией звука. Когда она теряла контроль, зависимость возвращалась и вещества заглушали всё, но теперь Тернер снова в завязке. Она в Лондоне, на нулевом километре, и жизнь мучительно бесцельна. Все нити оборвались. Последняя, тянущаяся к Бейкер-стрит, была слишком запутана, чтобы так просто за неё ухватиться. *** Шерлок завалился с обувью на диван, нещадно сминая дорогой пиджак. Он не выглядел также надменно, как несколько лет назад, но Холмс всегда остаётся Холмсом. Лондон за окном, не меняющийся из года в год, сегодня тоже не сделал исключений. Те же проезжающие такси и велосипедисты, моросящий дождь и свойственный только этому городу непередаваемый вкус воздуха. Из окна Хоуп открывался похожий вид, только наблюдала она за ним в полном одиночестве. — Эта рыжая шотландка, Хоуп — очень приятная собеседница. Было бы чудесно, если бы ты положил на нее глаз, — домовладелица заискивающе улыбнулась.  — Глаза я храню в холодильнике, — с дежурной иронией, но не раздраженно, кинул Холмс. — Вам ли не знать, Миссис Хадсон. — Они знакомы много лет, не думаю, что «положить глаз» здесь подходящее выражение, — Ватсон поднял брови. — Во всяком случае, пререкаетесь вы как старые супруги. — Миссис Хадсон думала так и о нас, — он поднял взгляд и театрально широко улыбнулся, — но, как видишь, все обошлось. — Ты ведь хочешь с ней встретиться, — Ватсон не понимал, почему старые друзья уже неделю не пытаются выйти на связь. — Мы не виделись с 2000-го, — его тон оставался шутливым. — Доктор, разве это правильно, так резко повышать дозу? — У неё зависимость и она одна, я не поверю, что тебе все равно, — видимо, нарко-радар Хадсон все ещё работал без сбоев. — Тебе всегда помогали друзья, Шерлок Холмс, а у неё здесь никого, кроме тебя! — Почему все всегда забывают о Майкрофте? — Он переключил внимание на экран телефона. — Это Лестрейд. Что ж, поболтаем в другой раз. Миссис Хадсон, спасибо за чай, Джон, не забудь свой свитер, нам предстоит много часов на улице! — Он воодушевлённо сбежал по лестнице, на ходу хватая пальто и завязывая шарф. — Шерлок! — Ватсон окликнул его с лестницы. — Ты недооцениваешь Хоуп Тёрнер. Она умеет выживать, даже лучше меня. — Он ухмыльнулся, приглашая друга в открытую дверь. — И точно не отнеслась бы одобрительно к твоему восприятию ее как объекта лишь гендерного интереса. — Что это в твоём голосе? Уважение? — Шерлок не ответил, уже забравшись в такси. Джон вздохнул и последовал за другом.