Анатомия влюблённого сердца

Одиночество — это чувство, которое проживал каждый. То вязкое, жгучее ощущение в груди. Когда не хочется даже постараться ощутить себя по-другому. Ты просто сидишь в комнате, чаще всего с выключенным светом, и добываешь себя грустной музыкой, воспоминаниями. Когда хочется ещё больше затягивать себя в то странное чувство меланхолии и самоистязания. И некому тебя вытянуть… Потому и закапываешь все глубже, а в душе всё больнее. Но не всегда ты ощущаешь себя одиноким, а только, когда рядом ни души. Нет, и это гораздо хуже. Хуже, когда в толпе людей, даже близких, ты как будто лишний, ты всё дальше отдаляешься, и понимание этого больнее ударяет в само сердце. А ещё ты ничего не можешь сделать… Или не видишь выхода. Ведь по-разному бывает. Мы можем часто думать, что одни, но по-настоящему есть очень много людей, которые любят нас и никогда бы не хотели, чтобы мы напрасно ощущали такое чувство. Родители, братья, сёстры, друзья… этот список можно растянуть и далее. Просто, чаще всего, мы сами хотим ощущать это чувство: не хотим принимать внимание от близких, а когда они уходят, то чувствуем опустошение. Это такой маленький мазохист, который живет в каждом из нас. Просто нужно научиться держать его в узде. Чтобы не заблуждаться в своём одиночестве. Никто из нас не одинокий и не забытый, просто нужно оглянутся вокруг. Нет, я не изливаю душу в свой дневник (у меня его даже нет), не пишу книгу и не нахожусь в таком состоянии. Это всё задание в школу — произведения на тему «Одиночество». Я просто описала то, как иногда себя чувствую, потому что у всех бывают такие заскоки, и я не исключение. Я не стала завуалировать чувства, которые не раз случаются в жизни. Не стала делать так, как хочет школьная цензура, потому что устала писать так, как я не думаю, только потому что это надо системе. А в жизни ничего не поменялось. Понедельник сменил воскресенье, потом опять по кругу, а сентябрь плавно перешел в октябрь. После того случая я больше не переписывалась с Яном, а на следующий день он хорошенько меня помучал на биологии, но я получила свою заветную «пятерку» и даже увидела уважения в глазах учителя. Я знала, что Ян захочет меня завалить, и ему это местами удавалось, но потом он просто перестал, прервал нашу словесную баталию и отпустил. Почему? Не знаю, но я всё равно не успокоюсь пока не буду понимать причины. Как я могла забыть. За пару занятий я довольно хорошо сдружилась с Дашей, мы даже ходили гулять. Она оказалась очень веселой девушкой, с которой у меня много общих тем. Правда, Варя совсем другого мнения про мою новоиспечённую подружку. — Варь, так пойдём гулять с Дашкой? — я валялась на кровати, болтая ножками, и опять уговаривала Варю собраться всем вместе. — Если хочешь, то можешь приглашать, — таким тоном, дорогуша, даже на похоронах не говорят. Драматично вздыхаю. Ну почему они не могли сдружиться, а только кидают косые взгляды на друг друга? — Я тебя поняла. — Я же ничего не говорю, что ты сразу вздыхаешь… — Варь… Если ты хочешь сейчас вдвоём, то хорошо. Я Даше ещё ничего не говорила, — как же я не люблю разрываться между двух огней. Но я тоже не могу насильно притащить их обоих. — Ну мы в прошлый раз гуляли вместе с ней… — Я тебя поняла. Пойдём вдвоём, — как бы хорошо я не общалась с Дашей, Варя всё равно моя лучшая подруга, и я всегда буду выбирать её. А с Левченко я пойду завтра… Центр города как всегда кишит людьми: кто спешит по делам, кто с открытыми ртами разглядывает местную архитектуру, а кто даже не замечает красот, при этом неустанно смотрит на предмет своих душевных грёз. А мы с подругой, как всегда едим. На этот раз вкуснейшие круассаны. — Лен, слуша-ай, мне сегодня такое снилось… — но подруга не успевает сказать, так как перебивает телефонный звонок. Входящий звонок: Дарья Не знаю почему, но я захотела именно так записать Левченко… Так, как её называет Ян. — Прости. Это Даша… — моя фраза сопровождалась вздохами и закатыванием глаз, что я старалась упустить из виду. — Ленка, приветики. Можешь говорить? — слышится веселый голос в трубке. — Алло… Да, привет, — отвечаю я Левченко. И что я должна делать? А если она позовёт меня гулять? — Не хочешь завтра пройтись куда-то? Воскресенье всё-таки, — облегченно выдыхаю. Слава Богу, не придется ничего мутить или смотреть на две кислые мины… — Да, с радостью. Мне кажется, ты впервые звонишь заранее, — а не «я через пятнадцать минут буду около тебя, собирайся, Лен». — Ну знаешь, иногда утомляет ждать тебя по сорок минут возле подъезда, — смеётся Даша мне в трубку, и я подхватываю её. К слову, мы только сейчас поняли, что живём через дом, а мой балкон выходит на окна её кухни. Правда, Даша на седьмом этаже, а я на девятом. — Сама виновата! — сквозь смех слова стают неразборчивые. А с каждой фразой лицо Вари всё больше приобретает недоброжелательный вид. Пора прощаться, что и я делаю: — Ладно, Даш, мне уже нужно идти. Вечерком спишемся… — после небольшой заминки говорю я. — Конечно, пока, Лен. — Она сейчас придёт? — Можешь выдохнуть. Нет, — закатываю глаза. Ну серьезно, что такого Варе сделала Даша, что она её так не любит? Да, Левченко немного расфуфыренная, но это не делает ее плохим человеком, просто она любит всё яркое: макияж со стрелками до ушей, слишком короткие платья и не всегда тихий смех. Но мы же не монашки в конце концов! — Варь, я действительно не понимаю, чего ты её так не любишь. Что такого Даша тебе сделала? — Она какая-то неискренняя. И всегда с завистью смотрит на тебя, даже на меня иногда. И на все мои слова закатывает глаза, а это малость напрягает, — я даже не замечала этого. — Ну не знаю, — может ты просто ревнуешь, дорогуша? Что у меня кто-то кроме тебя появился? Что мы не всегда только вдвоем теперь. Мне кажется, Грин просто боится остаться одной или быть брошенной, может, местами ощущает себя лишней, когда мы с Дашей шутим про «своё». Это ведь нормально — бояться остаться брошенной человеком, с которым многое связанное. Тем более я знаю, какая Варя собственница. Только вот я никогда не сомневалась в словах Вари. А сейчас почему-то не очень верю в их правдивость. Может, просто не хочу чтобы это было правдой, и мой мозг блокирует те воспоминания про косые взгляды Даши. Честно, не знаю. Но я попытаюсь. Попытаюсь сделать всё, чтобы мои подруги ощущали себя в своей тарелке, попытаюсь разглядеть и понаблюдать за Дашей, убедиться в правдивости слов Вари или в своих мыслях. — Лена? Варя? Вы что ли? — наше неловкое поедания круассанов перебивает чей-то голос. Синхронно с Грин оборачиваем голову, а там это чудо стоит и улыбается, как будто звезду увидел. — Егор… Привет… — робко отвечает Варя, не забывая краснеть. Пять минут назад она была бойкой Варварой, сейчас же больше похожа на варежку… — Егор… Мне тебя в школе хватило, думала отдохну хоть сейчас, но ты и тут нас нашёл, — усмехаюсь я. Он же в шутку стукает меня в плечо. И по этому ехидному взгляду вижу, что парень мне отомстит. — Отдохнёшь на каникулах. Хотя стой, мы же отправляемся во Львов, так что сяду возле тебя. Специально! — судя по этой ангельской улыбочке можно было бы подумать, что он сыпет комплименты, но не тут то было. — Прости, я от Вари не на шаг, — специально делаю так, чтобы Егор увидел, кто тут есть ещё. Мне мелочь, а Грин будет приятно. Я думаю, что её влюблённость не прошла… — Ах так?! Ну тогда я к Варе сяду, а ты одна будешь! Правда, Варька? — ну ничего себе поворот. А это уже интересно. — Конечно, только комнату будешь делить с парнем, уж прости, — наконец-то реабилитировалась подруга. — Ну что ты, как я смею посягнуть на Вашу честь, барыня, — Егор поклонился, при этом чуть не сбил женщину, от чего мы всё прыснули в кулак. — Ой, извините! — Егор немножко тоже покраснел. Сегодня День помидора? — Садись уже к нам, люди не должны страдать от тебя, — наконец подаю голос я. — Ты один? — Нет, с нашим Лёвой и ещё Тохой. Я просто пошёл столик искать, пока они заказывают. — Антон, тот, что списывать умеет? — спрашивает Варя, отвлекаясь от созерцания лица Егора. — Да. Девочки, тут больше нет свободных столиков... Можно к вам? — признаюсь, я ждала этого вопроса, просто на сто процентов знала, что он будет. — Примем тебя, окаянный. — специально не хочу двигаться к краю диванчика, что бы Егор сел к Варе. Но он все равно садится ко мне. Ну и что, что парень ближе был к моему месту, мог и перейти полметра. — Я им барыня, а они… Обидно, Ленка. — А на обиженых воду возят, Егор, — слышится насмешливо от Лёвы. Вот и они с Антоном. К слову, никогда не замечала, что Тоха даже симпатичен: кругловатое лицо, карие, даже больше янтарные глаза, нос с маленькой горбинкой; он не супер красавчик, но довольно миловидный. Лев — это же просто Лев: щуплый, худощавый, рыженький и с кучей веснушек. — Привет, садитесь уже, а то люди смотрят, — и они делают человеческие пробки. Парни сели к Варе, так что теперь с подругой будут теснится. — Пусть смотрят, какой я красивый, — опять смеётся Егор, на что я только хмыкаю. — Если я скажу «было бы на что», ты очень обидишься? — отвечает другу Антон, из-за чего мы все опять звонко смеёмся. Я вижу, что насмехаться над друзьями в крови у каждого из нас. — Тоха, брось, пусть обижается, и так уже на него воду будут лить. — поддерживаю парня я. Никогда бы не подумала, что я буду сидеть вместе с ними и шутить, как будто с лучшими друзьями. Но есть в этом что-то магическое что ли. В совместных шутках, дополнениях и вообще в ощущении компании. Я понимаю, что это может быть только одноразовая акция, но всё равно хочу насладиться такой прогулкой сполна. — Вы двое просто ужасны! Ладно Тоха, он с самого начала был говнюком, но ты, Лена, я от тебя такого не ожидал. Удар в самое сердце! — руки сразу кидает в пот, а в грудной клетке тот самый орган делает сальто. Фраза, та последняя фраза, зачем Егор её сказал? Ян говорил мне тоже самое. Почему?! Почему, даже когда его и близко нет со мной, что-нибудь должно напомнить про брюнетистого мужчину, о его зелёных глазах, в которых плясали чёртики, которые всегда были когда Ян говорил мне что-то. Я хочу избавиться от этого постоянного напоминания про учителя. Вернее, от моей реакции, от чёртовой влюблённости. Эти чувства к нему — как болезнь, недуг, от которого я не вижу спасения. Нет вакцины, можно только залечить, притупить на некоторое время, но как только всадник болезни ближе, как только хоть самая малость напомнит про этого мужчину, то случается рецидив… — Простите, мне надо выйти, — надо передышку, пять минут хотя бы, — Егор, пропусти, пожалуйста. — Лен, всё хорошо? Тебе стало плохо? — спрашивает парень, когда я уже встаю, при этом его рука покоится на моем плече. Некомфортно. — Егор… Мне просто надо… в уборную… — пусть лучше так, чем: «мне нужно охладится и избавится от мыслей про учителя». — Лена, я с тобой, подожди, — ладно, Варя это ещё полбеды. Только киваю подруге. После нашего похода в дамскую комнату мы ещё немного посидели вместе, всё так же шутили и смеялись, но только я постоянно вспоминала те слова Егора… или Яна, я не знаю, как правильно. Но мои мысли опять были подвластны этому брюнетистому мужчине…

***

Новая неделя началась. А это значит, что я опять буду видеть Яна, слушать его насмешки и любоваться тоже им. Но сначала меня ждёт увлекательный урок украинского. — Лен, а сколько тебе Ната поставила за сочинение? Ну про «Одиночество». — с порога налетела на меня Варя. — Пять, кажется. А что? — не понимаю энтузиазма подруги. — Ничего. Она мне трояк влепила за то, что я «не раскрыла тему», — закатив глаза, отвечает подруга. Ого, у Вари тройка?! Этот день войдёт в историю. Что-что, а произведения и вообще языки нам с Грин удавались легко, и тройка это очень странно. — У нас сейчас устный должен быть. Подними руку — исправишь, — на устном нам дают тему, и мы её пару минут обдумываем, а потом рассказываем перед всем классом. Я обожаю такое. — Точно. Я даже забыла про это. Прозвенел звонок, и мы все потопали в класс. — Здравствуйте, дети, как вы знаете, сейчас будем устно отвечать. У Вас есть пять минут. Наша тема: «Что правит миром?». — а, ну это легко. Наталья Викторовна решила нас пожалеть. Я делала маленькие заметки и фразы, которые точно должны прозвучать. Так легче собрать мысли в одну кучу. — И так, время вышло, — что уже? — Отвечать пойдёт… Лена Макарченко. Меня очень удивило твоё произведения на тему одиночества, так что давай. — Е-е-е… Как бы наивно не звучали сейчас мои слова, но, по моему мнению, миром правит… — вот только я не успела ответить, так как в двери постучали. — Наталья Викторовна, извините, можно я заберу Елену, я с вами говорил об этом, — тот же голос, та же улыбка… Ян… Мои глаза сейчас вылезут из орбит. Я как будто застыла на месте и покраснела, кажется, тоже. Почему про то, что меня должны забрать, я узнаю ПОСЛЕДНЯЯ?! И зачем ему я?! И почему Ян так странно смотрит?