Доверие Харрис

      Каждый день и каждый час в мире что-то происходит: будь то что-то радостное, по типу рождения долгожданного ребёнка или момент бракосочетания влюблённых, или что-то грустное, например, вынужденное расставание пары или смерть близкого человека. И как бы прискорбно это ни было, но в этот самый момент с человеком, который точно не заслуживает тяжелой для себя участи, может произойти что-то, что он не сможет взять под контроль. Что-то, что, возможно, поломает его будущее.       Точно также Агата Харрис попросту не может взять в свои руки ситуацию, постоянно упуская из ладоней недостающие нити. Ведь отсутствие даже пары, казалось бы, невзрачных деталей могло полностью перевернуть все суждения и мысли, подводя итог к совершенно отличающемуся от изначального мнению.       — Она?..       Голос девушки предательски срывается, когда она кидает осторожный секундный взгляд на бригаду врачей, столпившихся вокруг тела служанки.       — Пульс есть. Но, как я думаю, она потеряла сознание от болевого шока. — Сэм становится напротив подрагивающей фигуры хозяйки дома, закрывая тем самым ей обзор на образовавшуюся ситуацию.       Агата вжимается в ткань пиджака, что безмятежно согревал ее дрожащее тело то ли от тянущегося холодного уличного воздуха из распахнутой двери, то ли от происходящего вокруг. Какого черта? Она ведь не больше чем на час покинула стены дома… От желто-черных полос сигнальной ленты, растянутой вокруг лестницы и этажом выше, откуда предположительно выпала Марта, уже рябило в глазах, вынуждая девушку устало зажмуривать глазницы, в надежде прогнать прыгающие линии.       — Минуту внимания!       Строгий голос детектива Гудмана отпрыгивает эхом от стен и высокого потолка холла, несомненно привлекая к себе тем самым всеобщее внимание. Его глаза медленно скользят по толпе зевак, что с неприкрытым интересом пытались высмотреть что-то занятное для себя за силуэтами медицинских работников. Агата отчетливо слышала те опасливые перешептывания: некоторые из гостей в действительности считали, что на роду Харрис висит проклятье незамужней владелицы и что несчастьям настанет конец только тогда, когда хозяйка роскошного дома обречет себя узами брака. Видимо, не все они были в курсе о том, что Аннет была замужем. Какой бред!       — Попрошу гостей сегодняшнего вечера собраться в гостиной для разъяснительной беседы. Разговор будет проведен с каждым. — Детектив бегает взглядом по лицам собравшихся гостей, пытаясь уловить в их мимике крупицы чего-то, за что можно было бы зацепиться. — Не пытайтесь своевольно покинуть дом: на каждом выходе и выезде стоит охрана. Что касается членов семьи Харрис и их сожителей, — Гудман останавливает свой взор на зажатой фигуре Агаты, — вы свободны до утра. После завтрака каждый будет приглашен на допрос касаемо происшествия.       Теплые ладони Александра осторожно опускаются на хрупкие плечи шатенки, слабо подталкивая ее в сторону боковой лестницы. Сэм провожает молодых людей нахмуренным усталым взглядом, подсознательно подозревая, что рано спать он сегодня точно не ляжет. А ведь планировал выспаться наконец… Сделав глубокий вдох, полицейский расправил плечи и бодро проследовал к детективу, так тщетно старающемуся утихомирить разгневанных гостей дома, коих держали здесь взаперти, как они сами считали.       Агата не верит. Старательно не хочет верить во все происходящее. Дом, каждый уголок которого был пронизан счастливыми воспоминаниями, тянущимися из далекого детства, теперь лишь нагонял на девушку огромный страх. Стены пугали, тишина коридоров вселяла неподдельный ужас да даже неприятный скрип третьей ступени на боковой лестнице около гостиной заставил Харрис вздрогнуть, опасливо осматриваясь по сторонам.       — Тебе нужно успокоиться, — размеренный низкий голос Александра разрывает гнетущую тишину комнаты англичанки.       Он включает настольные лампы по обеим сторонам от широкой постели, думая о том, что приглушенный теплый свет, по идее, должен немного притупить переживания Харрис, расслабить ее разум и тело. Хотя сам в глубине себя понимает, что это все бред чистой воды и помочь здесь сможет только время и смена обстановки.       — Марта же не могла сама выпасть…       Голос Агаты звучит крайне удрученно, что немного бьет под дых самообладанию шведа. Ему отчего-то хочется поддаться порыву и прижать ее к себе, защищая от любой возможной угрозы хрупкое девичье тело и душу, что уже была нещадно изранена прошедшими событиями. Но вдруг спугнет? Вдруг поселит в ее размышлениях еще больший страх, который будет постепенно съедать мысли невинной Харрис?       — Fan.* — Шатенка так и стоит посреди комнаты, всматриваясь в одну точку, и думает, думает, думает… Александр подходит к ней и, заглядывая в напуганные зеленые глаза, осторожно снимает пиджак с ее аккуратных плеч, после чего небрежно откидывает его на уютное небольшое кресло в углу комнаты. — Тебе нужно отдохнуть, min lilla**. Нам предстоит довольно трудная неделя, а ты нужна мне адекватная. — Мягкая улыбка касается губ мужчины, в глубине души надеющегося, что подобная небольшая шутка сможет хотя бы на долю процента снизить тот уровень переживаний, в которых сейчас буквально тонула девушка.       Агата медленно понимающе кивает, сжимая ладошки в кулачки. Сейчас ведь не то время, когда нужно раскисать, верно? Марта, кажется, жива, а убийца… его найдут. Его абсолютно точно найдут, и другого исхода тут и в помине быть не может. Я же права? Пожалуйста, скажите, что права.       Нильсен пробегает взглядом по чертам лица Харрис и, неторопливо проведя ладонями вдоль ее рук, оставляет мягкий поцелуй на напряженном лбу девушки.       — Запри дверь и никого не впус… — Александр медленно подходит к двери, когда едва слышный голос Агаты настигает его прямо около выхода, перебивая на середине фразы.       — Александр, останься.       Адвокат непонимающе смотрит на шатенку, переваривая слова. Мне же не показалось? В ее некогда радостных глазах — страх и потерянность, что сейчас нагло вырвались наружу, обнажая истинные переживания девушки. Агата смотрит на Нильсена с искренней светлой надеждой во взгляде: она готова прямо сейчас доверить ему в руки свою судьбу и будущее, ведь наперед уверена в том, что он сделает все правильно и позаботится о ее благе. Так оно и было.       Харрис видит нескрываемое удивление во взгляде голубых глаз, что сейчас с интересом изучали ее лицо. И где-то далеко в подсознании англичанки мелькает мысль о том, как его карамельная кожа гармонирует на фоне теплого оранжевого свечения ламп, скрытых под плафонами прикроватного освещения.       — Пожалуйста. — Агата сцепляет пальцы в замок, опуская голову. Ее совсем недавно успокоившееся сердце начинает биться в ускоренном ритме, а в носу поселяется неприятная щекотка от подступающих к глазам слез. — Мне страшно и… вдруг есть проход и к моей комнате? Я боюсь, что…       — Мне нужно только переодеться. — Наследница поднимает взгляд, когда уголки ее губ подрагивают в слабой улыбке. Она не думает о том, что, скорее всего, немного бестактно приглашать остаться с ней на ночь человека, с которым она знакома не так хорошо, как ей самой хотелось бы. Но она чувствовала, всей душой ощущала, что может и хочет ему доверять. — Если ты, конечно, не против, чтоб я лег только в белье.       Агата прыскает со смеху, пренебрежительно закатывая глаза.       — Боже, ты неисправим.       — Не стоит, katten. Для тебя я могу быть просто Алексом.       Харрис хочет кинуть в Нильсена что-то вроде подушки или вазы (а почему нет?), но не успевает сдвинуться с места, а гордая фигура адвоката уже скрывается за деревянной дверью, оставляя ее в одиночестве. Она весело усмехается, чувствуя оседающие в груди зародившиеся буквально за секунды тепло и безмятежность. Будто на кафельном полу холла поместья до этого не лежала, казалось бы, безжизненная фигура горничной, а стены не прятали в себе так искусно скрывающегося от закона и правосудия убийцу.       Прихватив комплект шелковой пижамы, Агата направляется в ванную комнату, думая о том, что Александр, скорее всего, вернется в ее комнату довольно быстро. Ноющая боль в ногах от долгого ношения каблуков давала о себе знать, болевыми волнами проходя сквозь ткани мышц. Хотелось прямо сейчас устало осесть на холодный пол. Несомненно, мольба о том, чтобы кто-то переодел ее и перенес на постель, была бы похожа на истерическое желание ребенка, у которого отобрали сладость. Или ей просто хотелось вновь ощутить на себе тепло рук Нильсена, так трепетно прижимающего женское тело к себе.       Превозмогая собственную лень, девушка буквально заставляет себя залезть под горячие струи воды. Походы в душ после таких насыщенных событиями дней всегда становился для шатенки своего рода отдушиной, неким ритуалом очищения души и сознания, который вселял в ее уставшее тело невиданно откуда возникшие силы для дальнейших свершений. Также и сейчас: Агата чувствует, как горячие потоки словно смывают с ее кожи весь негатив и переживания, оставляя после себя лишь неприятное покалывание в области сердца, которое, как всегда, достаточно скоро пройдет.       Александра можно будет называть самым настоящим лгуном, если он посмеет сказать, что не оторопел от слов Харрис. Но как такой отказать? Такой испуганной, с едва дрожащими кончиками пальцев и мечущимися по комнате зелеными глазами, полными скорби и какого-то невиданного отчаянья. Он хотел ее защищать. Сам еще не осознает, как так быстро это чувство могло в нем зародиться, но мужчина четко для себя понимал, что хочет уберегать ее от любой, даже мнимой или призрачной, возможной угрозы, которая могла быть обращена на нее.       И это совсем не было похоже на обычную, такую привычную для Нильсена, защиту своего подзащитного. Всегда дальше стен здания городского суда это желание, хотя, скорее, вынужденность, не уходила, так и оставаясь безмятежно существовать в светлых помещениях зала заседания. Но сейчас все было по-иному. Агата точно перешагнула ту ступень, где она могла оставаться для него человеком, которого попросту нужно было защитить от несправедливого обвинения, очищая ее имя в глазах общественности. Перешагнула ту ступень настолько, что стала для него чем-то иным, далеким от приятельских взаимоотношений.       Это точно не любовь, пока что. Симпатию проявлять никто ведь не запрещал? Да и Агата, кажется, не против перейти на более чувственные и интимные взаимоотношения, которые могли бы существовать только меж ними. Без «бы». Могли и точка.       Переодетый в синюю футболку и серые спортивные штаны Александр следует в комнату наследницы Харрис, ненароком прислушиваясь к негромким разговорам, что доносились до его ушей с первого этажа.       — Я закончу с остальными, а ты бери Паркера и садитесь за просмотр записей, — голос детектива звучит приглушенно и настороженно.       Записи? Швед останавливается на месте, осторожно выглядывая из-за перил на открывающийся ему вид коридора снизу. Он замечает скрывающуюся за поворотом макушку Сэма, когда Гудман выуживает из кармана своего плаща потрепанный блокнот, перелистывая исписанные чернилами страницы.       Нет-нет, определенно, слишком много событий за этот день. Александр — не коп, его не должно сейчас, в этот момент, заботить расследование, отчего приходит к мысли, что, наверное, самым правильным решением сейчас будет оставить всю работу полиции. Пусть, будучи совсем юным мальчишкой, он и твердил своему отцу о том, что когда-нибудь станет детективом, которым папа обязательно будет гордится, пусть в нем всегда горел тот огонек к неизвестному, но сейчас приоритет был далеко другим. Желание стать для мира протеже Шерлока Холмса по важности уходило на второй план, когда в мысли адвоката незаметно вкрадывалась фигура Агаты, что с надеждой в глазах выжидающе смотрела на него.       — Неплохо, Харрис, — протягивает Нильсен, запирая за собой дверь на замок.       Больше чем неплохо. Его глаза без стеснения медленно скользят по изгибам девушки, в голове поражаясь тому, как можно выглядеть настолько восхитительно, когда на тебе всего лишь чертова майка и шорты?! Несомненно, внимание Александра цепляли те выраженные формы в повседневных нарядах девушки, но то, как она выглядела сейчас: такая нежная и домашняя, та, кого хочешь видеть именно в таком виде каждый чертов день.       — Не заставляй меня жалеть о том, что я попросила тебя остаться.       Агата отворачивается и начинает взбивать подушку, чувствуя заливающиеся краской щеки. Скажу, что не остыла еще после душа.       — Ну, так, — Нильсен мнется, стоя недалеко от края постели, — мне на пол ложиться или в кресле обустроиться?       — Эм, — девушка хмурится, поджимая губы, — ты можешь лечь со мной. Не думаю, что в этом есть что-то криминаль… — она не успевает договорить, видя, как фигура адвоката расслабленно падает на поверхность кровати, образуя вокруг себя ворох из расправленного одеяла и подпрыгнувших под весом мужского тела подушек. — Надеюсь, тебе удобно.       — Вполне, — усмехнувшись, хмыкает швед,— чувствуй себя как дома, золотце.       Александр игриво улыбается, хлопая ладонью по соседней стороне кровати, недалеко от себя. Его приятно забавляло ее поведение, будто каких-то двадцать минут назад перед ним не стояла испуганная девчушка, ищущая подле себя способ защиты. И пусть она, скорее всего, просто вновь нацепила маску безмятежности, скрывая под личиной девушки-аристократки истинные эмоции. Главное, что она выглядит более расслабленно, а это уже признак движения в позитивную сторону.       Обреченно фыркнув, Агата откидывает уголок одеяла и выключает свет от светильника на полке. Нильсен следует ее примеру, подпрыгивая на пружинистом матраце и залезая под теплую перину покрывала.       Что может быть более неловким? Два откровенно недостаточно хорошо знающих друг друга человека под одним одеялом? Или те же два человека под тем же одним одеялом, испытывающие друг к другу теплые зарождающиеся чувства, которые обычно в ярких красках описываются в каждом любовном романе? Несомненно второе.       Темнота комнаты одновременно расслабляет и напрягает. Почему Агата, в какой-то степени, стесняется его внимания и присутствия? Они едва не поцеловались несколькими часами ранее, а теперь ведут себя так, словно этого цепляющего момента не было.       — Эта шутка уже была.       Тихий голос Агаты прорезает напряженную тишину. Она видит краем глаза, что Нильсен лежит подобно ей, на спине, разглядывая неожиданно ставший интересным потолок.       — О чем ты?       — Шутка про: «Можешь называть меня Алексом». Она была вчера в казино. — Девушка поворачивает голову, разглядывая во мраке силуэт мужского профиля. — Ты повторяешься.       Александр усмехается, обнажая зубы. Запомнила.       — Потому что ты сбиваешь меня с толку, маленькая мисс Харрис.       Губы Агаты расплываются в отчего-то радостной улыбке, а в груди как-то странно разливается тепло. И девушка очень надеется, что Нильсен не заметит ее реакции на его слова, потому что это он сбивает ее с толку. Сбивает настолько, что аромат мяты и апельсина, которым веет от мужчины с соседней стороны кровати, служил сейчас своего рода клеем, который соединял собой разбитую за последние несколько недель на частички души англичанки. И если бы ей сейчас предложили плитку молочного шоколада, уповая на то, что содержащиеся в шоколадкой сладости эндорфины точно бы положительно повлияли на ее состояние, то она бы не задумываясь отказалась. Потому что обладатель голубых глаз, в чьем запахе она сейчас растворялась, был для нее одним большим гормоном счастья, которого ей было достаточно сполна.       Не только потому, что мужчина своими, временами, совершенно идиотскими шуточками мог ее развеселить. А скорее потому, что она медленно приходила к осознанию того, что хотела его. Не только как объект сексуального влечения. Что-то большее и более сокровенное постепенно зрело в ее сердце, заставляя внутренности трепетать от одного только лишь прикосновения и слова в ее сторону. Пусть даже это и была бы какая-нибудь очередная глупая шуточка.       И, проваливаясь в сладостные оковы сновидений, Агата чувствует, как теплая ладонь ложится на ее руку, скрепляя пальцы в один цельный замочек.

***

      Сэм устало зажмуривает глаза, интуитивно протягивая руку к остывшему графину с кофе. Нет, ему нравилась его работа. Нравилось расследовать дела, выходить на след, копаться в уликах, допрашивать свидетелей и подозреваемых, в итоге, со временем подходя к истине. Но эта любовь к выбранной профессии немного притуплялась, когда ему, как сейчас, приходилось половину ночи сидеть над осточертевшими ему записями видеонаблюдения с камер, просматривая их на наличие чего-либо подозрительного.       Плюсы работы в полиции — наличие высококлассной техники. В то время, пока вся семья Харрис и их гости провожали покойную Аннет Ларсен-Харрис в последний путь, группа технического персонала мастерски заменила старые камеры видеонаблюдения в доме, которые, как выяснилось еще в начале расследования, оказались муляжом, на настоящие. Во-первых, это было сделано с целью наблюдения за картиной в целом, потому что как бы Макото и Гудман не «патрулировали» стены дома, что-то важное так или иначе могло ускользнуть от внимания полицейских. Во-вторых, для возможности детального рассмотрения случая, который не только потенциально мог, но и, в целом, произошел.       Конечно же, обитателям дома сообщать об этом никто не собирался, пусть дальше продолжали себе думать, что совсем непримечательная техника в углу комнат простая бутафория, ставшая со временем какой-то особой деталью интерьера. Хоть Сэм и питал к новой хозяйке огромного поместья нежную симпатию, порываясь предупредить девушку о небольших изменениях в ее доме, тем самым следуя против приказа детектива, но... не сегодня. Для ее же блага.       Всего несколько часов записи вечера, а как изнурителен был сам процесс работы. Сэм уже со всех ракурсов увидел буквально каждого гостя вечера: с десяток раз пересмотрел момент, когда Агата впопыхах покидала особняк, выбегая на улицу; как Элиза кидает неодобрительные взгляды в сторону своего брата, протягивающего руку к бутылке бренди; как миссис Аткин недоверчиво поглядывает на собеседников мужа; как Винсент Харрис сбрасывает звонок, стремительно следуя в сторону своего автомобилям прочь из поместья; как Чарльз...       Стоп.       Где Чарльз?       Сэм хмурит брови, пробегая взглядом по списку гостей в ежедневнике и собственным записям от руки напротив каждого имени, когда замечает, что строчка с именем «Чарльз Харрис» подозрительна пуста. Да, он появлялся на записях камеры, крутя в руке рокс с, вероятно, виски, но это все... Помощник детектива мотает записанную дорожку немного вперёд, устанавливая на счетчике время, когда предположительно Марта выпала за перила второго этажа, и, нет, это не может быть совпадением.       Чарльза нет в главной гостиной особняка, как и в других помещениях первого этажа.       Полицейский просматривает записи камеры с лестниц, пытаясь найти фигуру низкорослого Харриса, поднимающегося по ступеням. И находит. Почти что за двадцать минут до момента происшествия неторопливая фигура Чарльза, осматривающаяся по сторонам, поднимается по центральной лестнице наверх, и все... Дальше он появляется на записях только после крика одного из гостей поминок, осторожно выглядывая из-за спин собравшихся.       Это не стечение обстоятельств и времени. Даже близко не стоит с этими понятиями. Но ведь комната, из которой буквально выпала служанка, находилась прямо напротив перил. Сэм возвращается к записи камеры второго этажа, находя нужный ему отрывок: дверь резко раскрывается, и оттуда вылетает до одури напуганная фигура Марты. Она смотрит на человека, стоящего в дверном проеме, который так и не вышел в обзор камеры, и старается удержать равновесие, балансируя руками, но, зацепившись небольшим каблуком балетки за ковёр, налетает на перила и, в последствии, перелетает через них. Макото ежится от вида на то, как тело рыжеволосой горничной неприятно огибает поверхность перил. Удивительно, как ещё позвоночник не сломала.       Но ведь Харрис туда не заходил. Он проследовал дальше по коридору, скрываясь в своей комнате. Не вяжется.       Сэм запускает пальцы в волосы, нервозно щелкая механизмом шариковой ручки. Он бросает взгляд на настенные часы, понимая, что в таком состоянии он уже мало чем сможет посодействовать в расследовании.       4:21 утра.       Он собирает ноутбук, к которому подсоединено несколько проводов, и, сложив бумаги в неопрятную стопку, прячет все вещи в платяном шкафу. Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов. Все нечисто. Куда уехал Винсент? Какого черта происходило с Чарльзом?! И кто, мать вашу, тот человек, что так и не вышел под обзор камеры видеонаблюдения?