***
По приезде Чонгук чувствовал себя истощенным. Обычно перелеты на него так не влияют. С Сеула на такси он направляется в Тэгу, и уже мечтает о быстром душе и мягкой постели. Так как дорога займет около двух часов, он решает немного вздремнуть, уведомив таксиста не забыть разбудить его. Таксист не поддержал его идею, так как считает своего пассажира на редкость странным. «Кто едет без багажа, с одной единственной дорожной сумкой в другой город? Наверно мошенник какой-то, не знаю, но что-то точно скрывает». Вероятнее всего у водителя — паронойяльная шизофрения, раз ему показалось это странным. — А вы, молодой человек, чем занимаетесь? — водитель смотрит через зеркало заднего вида и улыбается Чонгуку. Парню начинает казаться, что водитель его ненавидит. Как иначе объяснить то, что он ясно дал понять, что хочет спать, но его проигнорировали? Поняв, что Гук не собирается отвечать, продолжает. — Ну, вот я, например, водитель такси, — объясняет, словно ребёнку. Теперь Чонгук думает, что он в прошлой жизни был очень плохим человеком. — Я пианист, — тем не менее спокойно отвечает Гук, воспитание которого не позволит ругаться с аджосси. «Ага, пианист, как-же, наркоман наверно. Вон, мешки под глазами какие, картошку да собирай» промелькает в голове этого аджосси. Он бросает беглый взгляд на пассажира, и снова возвращается к дороге. Чонгук, проследив за взглядом водителя, не теряя времени, показательно закрыл глаза, делая вид, что уснул.***
— Послушайте, я не понимаю в чем проблема, — Чонгук хоть и хочет казаться спокойным, сейчас у него это плохо выходит. Вот-вот глаз начнёт дергаться. Воздух в помещении накаляется до крайностей. — Я вчера забронировал номер в вашей гостинице, понимаете? — он показывает девушке на ресепшене свой смартфон в котором есть подтверждение его словам. — Я всё понимаю Господин, но поймите и Вы нас, пожалуйста. Вас нет в нашей базе данных, — улыбается девушка в идеально сглаженной форме. — Хорошо, — выдыхает Чонгук. — Тогда просто заселите меня в любой свободный номер, я заплачу, — он действительно, просто хочет спать. И если девушка сейчас скажет… — Простите, но свободных номеров нет. …он взорвется. Как говорят в таких случаях — «не мой день», кажется? Он возвращает смартфон в карман, потупив взгляд. Поворачивается, и выходит и здания отеля. Вот так бывает — приехал за вдохновением, а получил серьёзный стресс. Он решает поехать домой к отцу, как бы сильно он не хотел этого делать, сильнее он хочет только спать.***
На улице уже смеркается и веет лёгкой прохладой. Сейчас, на знакомой улице, светло лишь благодаря фонарям на столбах, что ровно выстроились в линию как солдаты. Тишина. Все забрели по своим домам, что доказывает свет источаемый из некоторых комнат домов. Именно в такие моменты должно приходить вдохновение. В окнах видны силуэты жильцов. Это действительно спокойный район. Никто здесь никогда не слышал о кражах, нападениях и прочем. Прогуливаясь по улице, Чонгук доходит до своего дома. Это единственный дом на этой улице, где не гаснет свет. Он не уверен, ждёт ли его отец, ещё больше не уверен в том, дома ли он. Он открывает дверь, которая оказалась не заперта — впрочем, ничего удивительного — тянет её на себя и заходит внутрь. Обычно, когда человек подолгу не бывает дома, он начинает скучать по нему, и как минимум хочет поскорее вернуться. И когда, наконец, переходишь порог своего дома, внутри поселятся то тёплое чувство, которое исчезло, когда ты уходил из него. У Чонгука это чувство не поселилось. Более того, его там и не было. Он ждет пока его глаза привыкнут к темноте, и начинает ориентироваться. Всё как в тот же день, когда он ушёл: даже то место, где висит содранная часть обоев. Значит можно не бояться наступить на что-то, или удариться мизинцем об какую-нибудь тумбочку. Он не включает свет потому, что соседи точно удивятся тому, что отец Гука дома в такое время, и кто их знает, возможно, вызовут полицию. Он поднимается к себе, и уже точно уверен в том, что отца нет; дома не пахнет алкоголем. Заходит в комнату, которую когда-то называл своей, и падает на кровать, забыв даже снять обувь. Объясняться отцу, что он здесь делает, он будет завтра. Сейчас — спать.***
Чонгуку кажется, что так хорошо, он не спал никогда в своей жизни. Он медленно поворачивается на спину, так же медленно потягивается; из неприкрытого шторкой окна, на его лицо ложатся солнечные лучи, согревая, и говоря «не вставай, поспи ещё». Он смотрит на часы и осознаёт, что проспал уже даже обед. Как бы хорошо в постели не было, встать нужно. Принимает сидячее положение и только сейчас понимает, что проснулся не в Риме, в своей вилле, а в старой, давно забытой комнате. Оглядывается по сторонам, одной рукой чешет затылок, другой прикрывает рот во время зевка. Здесь, как и в гостиной ничего не изменилось. Заглядывает в шкафчик тумбочки, что стоит у кровати. Глаза его стали похожи на два сапфира: настолько он удивился увиденному. Он перелистывает папку с файлами, в которые вложены наброски нот. Тогда Чонгук ещё только учился писать музыку. Странно, Гук думал, отец избавится от всего, что с ним связано. Сожжет дотла и сожалеть не будет. Гук решает принять душ, спуститься, выпить кофе, и съездить, наконец, на реку. Выполнив два первых пункта, делает в голове пометку «купить продуктов, иначе в холодильнике кроме мыши повесится кто-то ещё», так как отец об этом видимо не заботится. Берёт с собой складной синтезатор в футляре, который перекидывает через плечо, туда же помещает чистые листы формата А4, карандаш, надевает кроссовки и выходит из дома. До реки решает добраться на автобусе, как он делал это раньше. Погода сегодня радует, солнце светит ярче обычного, птицы щебечут, теплый воздух наполняет лёгкие и весь организм прекрасным настроением. Где-то вдали слышен детский, заливистый смех. Всё так и умиротворяет. Гук уже чувствует прилив вдохновения. Дойдя до нужной остановки, ждёт. На остановке, кроме Гука, ещё две женщины средних лет. Они что-то бурно обсуждают не сразу заметив подошедшего парня. Ему очень не удобно прерывать их явный всплеск эмоций — они кажется обсуждали что-то действительно важное — но, Гук хочет удостовериться: — Простите, аджума, — спрашивает он ту, что стоит спиной к нему. — Не подскажете, 33-ий маршрут всё еще едет здесь? Женщина оглядывается, отрываясь от разговора с подругой, и не притворно удивляется: — Боже мой! Чон Чонгук, ты ли это? — Чонгук узнаёт в женщине соседку, что живет на той же улице что отец Гука. — О, тётушка, здравствуйте, — учтиво кланяется Гук, и мысленно бьет себя по голове и мечтает что бы нужный автобус приехал быстрее, потому-что знает, что это одна из самых болтливых тётушек в мире. — Я тоже жду 33-ий, — Гук уже подготавливает себя к бесконечному разговору тётушки в автобусе. — Тебя так давно не видно, — толика сожаления прослеживается в её голосе. Она хоть на редкость болтлива, но зато в её словах, иногда, искренности больше, чем у молчунов. — Да работаю, что уж, — и чтобы тётушка не начала ничего о нем ещё расспрашивать, Гук задаёт вопрос: — А вы как? Что нового произошло за это время? — уже настраивается на то, что за то время пока ждёт автобус, слушать её не будет, а лишь будет делать вид. — Да что у нас может произойти, живём, никого не трогаем, — улыбается аджума. — А, кстати, ты, наверное, из-за Техёна приехал? — у Гука от произношения знакомого имени начинают дрожать колени, он уже не маленький, но остановиться не получается, и лишь надеется, что женщины этого не заметили. Хмурит брови в ожидании того, что же скажет аджума. Но почему что-то подсказывает, что ничего хорошего? — Т-техёна? — смакует на языке его имя, словно впервые произносит. Хоть он так давно не произносил его, но тем не менее внутри разливается тепло, которое по венам попадает прямо в сердце. Он, почему-то, представил его сейчас перед собой. Такого скромного, вечно краснеющего Техёна. Кажется, тётушка слегка озадачена. Ей казалось, такой внезапный приезд Чонгука можно объяснить лишь Техёном. Они ведь вдвоём всегда рядом были. Нет, втроём. Был ещё Чимин. — А ты ничего не знаешь? — она смотрит на него удивленно, будто Чонгук экстрасенс и странно, что он ничего не знает. — Не знаю что? — Гук взглядом молит её продолжить. Ещё чуть-чуть и он начнёт трясти её прямо на остановке, чтобы она не тянула. — Техён в коме, — говорит как между прочим. Как гром среди ясного неба. Он совсем перестал моргать, но продолжает так же хмуриться. Открывает рот, как рыба выброшенная на берег, которой не хватает воздуха. Она говорит ещё что-то, только он слышит лишь обрывки: операция, мама, жалко. У него столько вопросов к ней: почему? когда? как он сейчас? Он всё так же смотрит перед собой, на то место где секунду назад была тётушка, но уже села на свой 33-ий автобус. Аджума подзывает Чонгука, чтобы он поторопился, но он словно прирос к своему месту. Все планы вмиг оказались благополучно забыты. Вот что имеют ввиду, когда говорят что время остановилось? Он крепче сжимает футляр, перекинутый через плечо. Ему хочется кричать, но голосовые связки словно удалили, пока он спал. Он срывается на бег, не знает куда бежит, даже не думает об этом. Он хочет, чтобы прямо сейчас его хорошенько так ударили, лишь бы перекрыть то ужасное чувство, которое появилось после слов тётушки. Ветер бьет в лицо, будто злится на Чонгука. А он и благодарен, потому что сейчас ветер — единственный кто выполняет его пожелание. И откуда он только появился? Погода ведь грела тело и душу. Ноги привели его к дому, что находится на соседней улице. Он опирается в свои колени, пытается привести дыхание в порядок, в боку колет нещадно. Проходит пару секунд, а может минут, Чонгук не обратил внимание. Но зато, когда он выпрямился, он обратил внимание на тот самый дом, у которого остановился, в котором он видел Техёна в последний раз. Отталкивает от себя желание зайти в дом, потому что знает что Техёна там нет, значит нет смысла. Он сжимает кулаки до боли от ногтей в ладонях. Достаёт смартфон, который чудом не выпал с кармана во время бега, набирает в поисковик контактов «Ви», некоторое время медлит, удерживая палец над экраном, а именно, над зеленым квадратом. Решается. Нажимает на звонок. Прикладывает телефон ближе к уху. Надеется услышать хотя бы просто гудки — трубку брать не обязательно — но слышит только «данный номер не существует». Чонгук чувствует себя глупо, потому что прошло 4 года, конечно Тэхён сменил номер, может не единожды. Чонгук приехал за вдохновением, а получил вновь возрождающуюся ненависть к себе. Чонгук приехал за помощью, а нашёл причину внезапно потерянного вдохновения. Он сам этого пока не понимает. Но время всё расставит по местам. Прямо сейчас Гук хочет провалиться сквозь землю. Он не понимает, что такое сейчас поселилось в нем, раз оно крепко держится за Чонгука. Переворачивает всё внутри, грозясь разорвать его внутренности. Делает вдох. Делает шаг вперёд — останавливается. Выдыхает. Он словно сканирует взглядом дом Техёна; представляет, что вот-вот, оттуда выбежит тот самый мальчик, которым Чонгук его помнит. Жмурит глаза. Поворачивается и… …уходит. Прямо как тогда, четыре года назад.