Всё не то, чем кажется и не наоборот Конфуций.
***
1333 год. Столица империи Юань, Дайду (современный Пекин). Юн Ми сидела на кровати, напряжённо осматриваясь в незнакомых покоях. Всё здесь было одновременно чужим и знакомым — чужим, потому что девушка впервые попала сюда, а знакомым — потому что здесь жил тот, кого она любила всю свою жизнь. Комната отражала характер хозяина — сдержанное убранство, неяркие тона, ничего лишнего, только самое необходимое: стол, кресло, большой книжный шкаф и, собственно, кровать. Всё было простым и функциональным, владелец явно был равнодушен к роскоши — никаких украшений, никаких излишеств. Юн Ми старалась успокоиться, разглядывая обстановку, но она настолько отражала характер её господина, что заставляла девушку нервничать ещё сильнее. — Что он думает обо всём? — произнесла девушка. — Мы же даже словом не перемолвились за все эти дни. Всё так смешалось… Она не была уверена даже в своих чувствах, как тут понять, что происходит в душе у другого. Юн Ми была одновременно счастлива и до ужаса напугана. Всё зашло слишком далеко, он может её никогда не простить. И, чем дольше он не приходил, тем сильнее её охватывал страх. Девушка не знала, сколько времени уже ждёт его, казалось, что целую вечность. Абсолютная тишина, ни единого звука за дверью — всё это пугало её ещё больше. «Что может помешать ему прийти в его же собственные покои? Уже поздний вечер, почти ночь. Где он? — думала Юн Ми. — Неужели он настолько ненавидит меня, что готов…» Внезапно раздались уверенные, размеренные шаги. Дверь открылась, и в комнату вошёл Тал Тал.***
Двумя часами ранее. Пытаясь хотя бы ненадолго отрешиться от действительности привычным занятием, Тал Тал сидел в библиотеке с книгой в руках, старательно водя глазами по иероглифам. Но смысл прочитанного ускользал. — Тал Тал! — в библиотеку внезапно влетел Байан. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Генерал слегка вздрогнул от неожиданности, но тихо ответил: — Я читал. — Он читал! Книголюб, твою мать! — Байан был в ярости и не старался это скрыть. — Ты не знаешь, где ты должен быть и что именно делать? — Я знаю, дядя. — Тогда почему ты здесь? Вставай и иди к ней! — Да, дядя. Сейчас. Голос Тал Тала был ровным как обычно, тем не менее Байан уловил непривычные нотки и понял, что за внешним спокойствием в душе племянника бушует буря. Желая поддержать, Байан положил руку на плечо своего воспитанника и произнёс: — Тал Тал, успокойся, поверь, всё не так уж и плохо, если подумать. Могло же быть куда хуже… — Куда уж хуже! — глаза генерала гневно блеснули. Байана не подвело чутьё, племянник и правда был в ярости. — Тал Тал, ты самый разумный человек из всех, кого я знаю, — ободряюще проговорил Байан. — Ты не можешь отрицать, что ситуацию уже невозможно изменить. Тебе придётся смириться. И, кто знает, может, со временем ты изменишь своё мнение. Иди, ты должен! Мужчина быстро справился со вспышкой гнева и спокойно, как всегда, ответил: — Да, я иду. Он поднялся из-за стола, аккуратно поставил книгу на полку и направился к двери. В последний момент Байан почувствовал неладное и окликнул Тал Тала: — И смотри мне, чтобы без всяких фокусов! Ты понял меня? Как бы то ни было — она сестра императора! — Да, дядя, — Тал Тал даже не обернулся и вышел из библиотеки.***
Юн Ми молча смотрела на Тал Тала, который, едва войдя, замер у двери, уставившись на девушку непроницаемым взглядом. Мужчина был одет в домашний чёрный халат, но при этом его рука сжимала меч, как будто он собирался не в собственную спальню, а на битву. — Вы пришли… — еле слышно выдохнула девушка. — Спасибо вам, господин… Тал Тал продолжал хранить молчание. Он опасался, что, стоит ему произнести хоть слово, самоконтроль сохранить не удастся, и он даст волю своей ярости. Перед глазами пронеслись такие желанные, но невозможные картины — в один миг он оказывается у кровати, его руки сдавливают эту тонкую шею и начинают душить, пока жертва не затихает в его руках. «Нет, нельзя, я не должен…» — думает мужчина, продолжая разглядывать Юн Ми: маленькая хрупкая фигурка, белое ночное платье, распущенные по плечам волосы, судорожно сжатые руки. Под его взглядом девушка опускает глаза. — Мой господин… Вы, наверное, не хотели приходить сюда? Ответ обжёг Юн Ми огнём: — По какой же причине муж может не хотеть навестить свою жену в первую брачную ночь? Поведаете? — голос холоден, как сталь, в глазах мужчины ненависть и злость. Если бы взглядом можно было убивать, Юн Ми уже была бы мертва. — Господин… — девушка опускает голову ещё ниже. Она знает ответ на его вопрос. Тал Тал делает шаг к кровати. — Умоляй! — тихий голос полон угрозы. Юн Ми пытается подняться с постели, но с ужасом понимает, что ноги её не держат, и она опускается на колени перед генералом. Её колотит от страха, голос дрожит, по щекам текут слёзы: — Господин… Я прошу вас… Пожалуйста… — она сама не понимает, о чём просит — о прощении? О любви? О первой ночи? Тал Тал одной рукой резко поднимает девушку с колен и бросает на кровать. Слышен звук извлекаемого из ножен клинка. Последнее, что видит Юн Ми, прежде чем зажмуриться от страха, — занесённый над ней меч и искажённое ненавистью лицо Тал Тала.