***
– Мисс, скорость на мосту не должна превышать семидесяти километров в час. По правилам мы должны вызвать полицию, но на первый раз обойдетесь предупреждением. Ради собственной безопасности, пожалуйста, не превышайте лимит. И зарегистрируйте транспортное средство – без номеров ездить запрещено. Фостер приличия ради покивала и поддакнула, что она все понимает и действительно сделает так, как ее просят. Работник читал нотации монотонно и вымученно, недовольство его тут же сменилось усталостью. Взяв деньги и проведя Фостер мозговой штурм, он поднял шлагбаум, пожелал счастливого пути и отпустил с миром. Рэйчел была согласна с ним на половину. Насчет наведенной только двумя гонщиками суеты на мосту – да, перебор, она осознала это сразу после торможения, но окончательно приняла только сейчас. Это было опрометчиво и глупо, так подставлять себя и окружающих…но интересно. А вот насчет номеров, извольте, нет. Рэйчел представляет, насколько глупо будут смотреться эти номера на Халфдрифте, когда тот примет вид робота: одни будут на груди – еще куда ни шло, а вторые на заднице? Звучит нелепо и смешно. Да и документов на него нет, о каких номерах может идти речь. Рэй похлопала по рулю, что Халфдрифт расценил как знак выдвигаться. Он медленно покинул пост и на допустимой скорости поехал дальше, а Рэйчел поднесла часы к носу, пытаясь рассмотреть в темноте время, затем подсветила фонариком на телефоне и в шоке обнаружила, что время давно перевалило за час ночи, приближаясь к двум. Они столько времени уже катаются? Невозможно. В зеркале заднего вида опять задребезжал настойчивый свет фар, что Фостер, мягко говоря, не понравилось. Бронзовый Скайлайн нагнал их и притерся к синему боку, и Рэй уже думала, что будет второй раунд, как соперник, обогнав, моргнул аварийными сигналами, выражая благодарность, и завернул на узкую однополосную трассу. Так гонщики и разделились. Рэйчел попыталась рассмотреть номера Скайлайна – а они у него были, вот нонсенс – да только ее ждало разочарование: вместо стандартной комбинации цифр и букв была одна четкая разборчивая надпись – «FUCKYOU». Рэйчел шумно выдохнула, выражая этим усмешку. «До чего же оригинально», - съязвила Фостер в мыслях. Она запомнит эту тачку и обязательно расспросит знакомых стритрейсеров о ней. Очень интересно узнать, что за человек скрывается за золотой тонировкой: некий опытный молчун на мощном агрегате. Рэй знала, что в Сан-Франциско есть еще пара Скайлайнов, но этот конкретный видела впервые. – Теперь я все понял, - голос Халфдрифта был внезапен, Рэйчел вздрогнула от неожиданности. – О чем ты? – недоумевающе поинтересовалась она. – Дело в том, что, когда я ехал на гонку с тем органиком – ты поняла, про что я, - казалось, на этих словах он поморщился, - за мной увязался один такой, и он долго сигналил мне светом, а я не понимал, что он хочет. Теперь я узнал, что это значит. Интересно…а его последний сигнал? – Он сказала спасибо. За гонку, я думаю. Последний раз посмотрев вслед удаляющемуся незнакомцу, превратившемуся в маленькую бронзовую точку, Рэйчел откинулась назад и похрустела шеей, предоставив Халфдрифту возможность управляться самому. Переведя дух и успокоившись, она растерла лицо. Не день, а черт знает что; Рэй вряд ли заснет этой ночью. – Безумный сегодня орн, - посмеивается Халф. – Насыщенный на события даже. Тебе никуда не надо? – Нет, - покачала головой Фостер, - просто езжай домой. Несмотря на бодрое настроение, Рэйчел непроизвольно зевнула. Ей хотелось опустить спинку сидения и просто лечь, но тогда велик шанс заснуть по пути. Халфдрифт, может быть, и разбудит, однако подобное хотелось предупредить, потому Фостер стоически держалась и пообещала себе оставаться активной. – Ну и, как тебе Золотые ворота и Саусалито? – необычайно энергично поинтересовалась Рэйчел. – Извини, все прошло очень быстро, не успел рассмотреть, - отшутился мех. – А если серьезно – мост красивый, город скучный, а здешние белковые без тормозов. Что за примитив на Скайлайне? Сначала Рэйчел посмеялась с критики всего и вся, потом, правда, собрала брови на переносице от недовольства. Снова этот неизвестный, наведший шороху. – Да не знаю я! – выпалила она, всплеснув руками. – Только о нем и расспрашиваешь. Ревнуешь, что ли? – Двум Скайлайнам здесь слишком тесно, конечно, я ревную! – возмутился Халфдрифт, и в его тоне не было ни грамма серьезности. Рэйчел только что осознала, как ей нравятся их разговоры в таком ключе. Умело цепляться к Халфдрифту, дергать его за ниточки как кукловод в театре, а потом пожинать плоды в виде интересной реакции и раскрытии с другой стороны. И она просто любила моменты, когда Халфдрифт ее удивлял, демонстрируя ей свои черты характера, так он начинал ей нравится все больше и больше. Мех оказался не из простых – и это не про его невиданное упрямство. Он…довольно ревнив? – Да ты собственник, - притворно возмущается Фостер, закусывая губу от ожидания. Всего лишь надо немного поддразнить, найти нужную точку и надавить. Для Рэй необычно слышать про роботов-собственников, но сама идея этого приводила ее в подобие восторга, если не возбуждала. Тут самое главное – не спугнуть, иначе атмосфера таинства нарушения запретности мигом развеется, оставив Рэй ни с чем. – Скорее, мне не нравится, когда одна фем засматривается на других, - ловко парировал Халф, - а ты этот Ниссан почти пожирала оптикой. – Еще чего! Я не засматривалась на него, - обиделась Рэйчел и демонстративно сложила руки на груди. – Да, засматривалась. – Нет. – Да! – Ты хочешь, чтобы я смотрела так только на тебя? – Да. Светлые брови поползли вверх, а глаза ошарашенно округлились. Рэйчел нутром почувствовала, как Халфдрифт осознал только что им сказанное и поперхнулся, дернулся и сбился с ритма. Запах уверенности в салоне выветрился с проносящимся ветром, оставив после себя смятение – для Халфдрифта, и страстную увлеченность – для Рэйчел. Легким движением руки, не прилагая совершенно никаких усилий, она вывела меха на чистую воду, да так, что только сидеть в шоке и остается. Хотя, чему удивляться? Халф с самого начала показывал, как ему нравится чужое внимание, просто раньше он не признавался в этом. – Я имею в виду, - промямлил Халф, теряя всякую уверенность, - что, мне, конечно, нравится, когда ты уделяешь мне внимание…но я не прошу делать это постоянно. Точнее, я был бы рад, делай ты это постоянно…ой. Я буду молчать. Интонация уверенного в себе мужчины испарилась, лопнула мыльным пузырем, и за ней оказался притаившийся школьник-девственник, видевший женщин только на картинках. Халфдрифт с поразительной быстротой переходил из одного состояния в другое, и к этому тоже надо было адаптироваться, и привыкать. Позволять вести, когда он притворяется игривым ловеласом, и самой проявлять настойчивость, когда он вновь мнется. Но предел терпения у нее есть. Рэйчел начала ловить себя на мысли, что было бы неплохо прокричать что-то в духе «Да хорош сиськи мять! Ты мне нравишься, давай переспим!», только уважение и останавливало от этого безрассудства. Уважение и щепотка страха. Не того страха, который облепляет ее с ног до головы во время гонки. Это боязнь быть…недопонятой, отвергнутой? Обычно Рэйчел такие дела не волновали – не ее проблемы, что ее не поняли. Отвергли? Черт с этим. Только Халфдрифт заставляет пересматривать свои принципы даже не стараясь…вот что наличие рядом симпатичного мужчины делает с импульсивной женщиной! – Эгоист, - притворно осудила Рэй, - ревнивец. Всю эту ночь я буду смотреть только на тебя, если ты прибавишь газу. Как по команде Халфдрифт ускорился, обгоняя всех на своем пути и превращаясь в едва различимую на ночном полотне синюю точку. Рэй оставалось только широко улыбаться, расслабляться на сидении и делать какие-то свои выводы, не уходящие дальше головы.***
– Разве ты не хотела как можно скорее домой? – И до сих пор хочу, но я не уймусь, пока не куплю себе выпить. Халфдрифт громко и протяжно вздохнул, выключив фары и заглушив двигатель. Рэйчел хлопала по карманам и выуживала мелочь, параллельно придирчиво рассматривая богатый ассортимент подсвеченного ослепительно-белыми огнями автомата. Монеты звонко покатились в приемнике, и вскоре внизу автомата раздался стук металла о металл. Довольная Рэйчел отрыла банку шипящей содовой и сделала глоток, рукой опираясь о столб. Она умиротворенно рассматривала пустынный городской пейзаж и потягивала газировку, иногда бросая взгляды на алый мост, видный отсюда в самом выгодном своем ракурсе. Халфдрифт опять молчал, то ли в очередной раз обидевшись, то ли просто задумавшись; Рэй с ним разговор завязывать не спешила, хотя ей очень хотелось. В голове у нее иногда всплывали картинки событий сегодняшней ночи: тренировка, погоня, гонка – воспоминания о последней въелись в подкорку сильнее всех. Странная машина, странный тип, да что уж там, сама борьба тоже вышла на редкость странной. Об этом незнакомце действительно стоит расспросить знакомых. – Рэйчел, - окликнул Халфдрифт. Она вздрогнула от неожиданности и рассеянно кивнула, выдавая только тихое «м». – А ты можешь определить машину по звуку? – спросил мех. Фостер нахмурилась, удивляясь странному вопросу, подняла глаза к небу и, чуть помедлив, бесцветным тоном сообщила: – Могу. Причина этого вопроса обнаружилась быстро. Над городом вдалеке разносился глухой, на грани срыва и отсечки, рев, постепенно набирающий громкости и приближающийся ближе и ближе. Фостер вся обратилась в слух и встала рядом с Ниссаном, стараясь даже не дышать. Опознав рев – в этом ей помогла память, подкинувшая несколько вариантов – Рэйчел тут же расслабилась и вновь отпила из банки. – Супра, - уверенно констатировала она. В следующую же минуту по дороге пронеслась белая молния – Тойота Супра, за которой, едва успевая, мчался рык двигателя. Рэйчел состроила мину, безмолвно говоря «что и требовалось доказать» и оперлась на капот Скайлайна, а затем и вовсе присела, устав стоять. Халфдрифт издал восторженный и полный уважения свист. – Фантастика, - ошарашенно произнес он, - и вправду Супра. Ты ее просканировала, да? – Ну конечно, я на самом деле робот и только маскируюсь под человека, - прыснула Рэй. – Нет. Просто опыта много. Повертись с мое в стритрейсерских кругах и так или иначе запомнишь, что Супра звучит низко, Зетка – высоко, как жужжит жук, Мазда – визгливая. Это нетрудно запомнить. – Ты знаешь эту машину? – Нет. Это не стритрейсер. Супра часто встречается на сходках, стритрейсеры предпочитают ее из-за доступности, некоторой авторитетности, что дает машина, и больших возможностей для тюнинга двигателя, иногда превосходящих таковые у двигателя тех же Скайлайнов...да и последний нужно еще как-то раздобыть, а без денег и связей это невозможно. Между фанатами Супр и фанатами Скайлайнов уже долго идет борьба: какой же двигатель лучше – 2JZ-GTE или RB26DETT? Рэйчел клянется, что этот спор никогда не затихнет, даже когда появятся машины мощнее и когда появятся более податливые к модернизации двигатели. – Не все, кто ездит на дорогих тачках – стритрейсеры, - пояснила она. – Иногда это просто любители той или иной марки. Стоило Фостер закончить говорить, как по дороге с горящими сигнальными огнями и сиреной пронеслась полицейская машина, следуя прямо по пути умчавшейся Супры. В воздухе запахло жареным, и Фостер зло осклабилась, кое-кому этой ночью будет несладко, если он не успеет унести ноги. Зато Халдрифт напрягся, его переменившийся настрой Рэй ощущала пятой точкой. – Не ссы, это не по наши души, - весело отмахнулась она, сминая пустую банку и отправляя ее в полет до урны. – А если по наши – не догонят. – Очень самоуверенное заявление, - фыркнул мех. – Тебе ли говорить о самоуверенности, ха. Если копы пересядут на Корветы, то тогда, может быть, и догонят, а пока – без нервов. Халф что-то невнятно пробурчал, не особо довольный выводом, но спорить не пытался. Рэй не торопилась слезать с капота, предпочитая посидеть еще немного. Она вздрогнула, когда боковым зрением увидела, как из воздуха внезапно появился парень, так же усевшийся на капот. Рэй перевела взгляд на смотрящую перед собой невидящим взором холоформу, тут же важно сложившую руки на груди. Безмятежный, искусно отточенный умелой рукой профиль привлекал. Глазами Рэй заскользила по груди холоформы, борясь с желанием раздеть ее в бесстыдных фантазиях, немного задержалась на сильных мужских руках, не забыла про ровную спину. О да, такое только разглядывать и разглядывать. Рэйчел закусила нижнюю губу, продолжая бесстыдно и открыто изучать Халфдрифта. В какой раз она уже это делает? Неважно, каждый раз как первый. – Халф, - завлекающе тянет Фостер, наклоняясь к плечу голограммы. Халфдрифт медленно поворачивается к ней лицом, обращая все свое внимание на нее, гипнотизируя глубокими глазами с пляшущими в них алыми искрами. – Давай как разберемся с Куртом устроим заезд? – не давая вставить слово предложила Рэйчел. – Я верну себе Хонду, и у нас будет прощальная гонка, - просьба переросла в приказ. Она не понимала, зачем подняла эту тему, такую неприятную. На душе заскребли кривыми когтями кошки, разрывая в клочья. Когда-нибудь да этот разговор должен был произойти, сейчас удобнее всего: связь уже есть, но еще не поздно оборвать ее или подрезать, не дать укрепиться. Разговор станет напоминанием, что как бы хорошо им ни было, какие отношения они ни выстроили, в конце пути они вынуждены расстаться. У Рэй опять будет Хонда и восстановленная репутация, у Халфа – его товарищи. Лицо холоформы, и до того не пестревшее жизнью, стало совсем непроницаемым. Рэйчел отпрянула, когда холоформа внезапно поддалась к ней; они едва не столкнулись лбами. Он оказался слишком близко, как тогда, когда Рэй хотела его поцеловать. А еще он накрыл ее ладонь своей. От прикосновения холодной, не естественной человеческой кожи Рэй шумно вдохнула. Дыхание у нее тут же сперло, а легкие как пропали, ей стало одновременно и очень жарко, и жутко холодно всего от одного прикосновения. Чужая ладонь крепко, но не больно, держала руку Фостер, поглаживала ее большим пальцем. Внезапно оробевшей Фостер пришлось приложить немалые усилия, чтобы посмотреть Халфу глаза в глаза. И кроме мрачной задумчивости она не нашла там ничего. – До этого еще далеко, - обнадеживающе сказал Халфдрифт, - но я принимаю вызов. И я обгоню тебя, - добавил он надменно и хитро. Казалось, что Халф пытается ее утешить. Смог пробраться в ее голову, узнать о переживаниях, и утешить. Неумело, сразу переходя к острым словечкам – как мог, словом. И это не раздражало. Трогало – да, но не раздражало. В конце концов, за это Халфдрифт ей и нравился. – Ты можешь попробовать, - осмелев, Рэй тянется к нему, выдыхая слова практически в голографический рот. Близко, слишком близко. Личное пространство под натиском Рэй рушится, и Халфдрифту оставалось или беспомощно наблюдать за этим, или же не позволять прощупывающей грани дозволенного девушке бесчинствовать…еще он может перехватить инициативу. Одному Богу известно, как Рэйчел хочет, чтобы он наконец проявил настойчивость. Словно услышав желание, холоформа прижимается своим прохладным лбом к ее разгоряченному, не выпуская ладонь из хватки. – Ты очень наглый, - острит Фостер. – И самоуверен, - возвращает Халф. – Кое-чего ты обо мне не знаешь. Сказать? – Удиви меня. Окутывающий ладонь приятный холод пропадает, оставляя в напоминание слабый отголосок на коже. До того уверенно ведший Халфдрифт становится растерянным – Рэй и представить не могла, что голограмма способна так напрячься как живой человек. С большой неохотой, в каждом действии сквозившей, Халфдрифт отодвигается и скользит взглядом по лицу Рэйчел. – Я… - начинает он и сразу спотыкается. – Мне… Вновь ломается он, превращается из уверенного в себе шутника в зажатого неопытного юнца. То, что сначала вызывало интерес, приносило теперь только раздражение и желание поскорее завершить начатое. И почему Халф вечно сдает назад? На игру это мало тянет…это вообще ни на что не похоже. Охлажденная внезапной трусостью Рэйчел уже было собралась подняться с капота, как вдруг десептикон заговорил: – У тебя красивая оптика. – Что? – опешила Фостер, замерев от неожиданности. Халфдрифт известен своими странными, не земными выражениями. И дело не только в осточертевших «примитивах» и «белковых». Странные словечки, которые чуйка Рэйчел принимала за матерные, да и просто слэнг, в котором и Дьявол не разберется. Бог оказался довольно жесток, раз ниспослал Рэй – любительнице жаргона и ругани – такого же собеседника. Естественно, Рэй была сбита с толку: оптика отсылала только к машинным фарам, и единственный актуальный здесь вопрос – что Халфдрифт несет? – И фэйсплейт тоже ничего, - мечтательно добавил Халфдрифт. – Что за оптика? Что за фэйсплейт? – недоумевала Рэйчел. – Ну оптика, - необычно возмущенно ответил мех, словно пытался вдолбить ей известную всем информацию в голову, - вот это! – он сначала тянется рукой к ее лицу, но затем резко одергивает и обводит пальцами свои глаза. Фостер цокнула, коря себя за невнимательность. Можно ведь сообразить, что он имеет в виду части тела, просто называет их так, как принято у трансформеров. Тогда все еще страннее. Зачем ему вот так рассыпаться в комплиментах? И все же, он играется. А значит, Рэй надо перевернуть стол и продиктовать свои правила. Она хищно придвинулась поближе. – Это – глаза, Халф, - поучительно проворковала Рэй, пытаясь придать своему голосу томности. – А это – лицо, - она невесомо обвела овал своего лица. – Глаза, - повторяет Халфдрифт, смакуя слово. – Мне нравятся твои глаза. Рэйчел понравилось, в какие дебри ушел их разговор. Было что-то глубоко личное и интимное в этом. Халфдрифт если не притворялся, то раскрывал очередную свою сторону или дополнял старую. И он тот еще романтик, даже больший, чем казалось на мосту. Может ли быть такое, что инопланетный робот заинтересуется человеческой женщиной? Воодушевленная Рэйчел на секунду подумала, что из их болтовни что-то да может получится. – И чем же? – подливает масла в разгорающийся огонь романтики Фостер. Холоформа окидывает взглядом округу и усмехается, расплываясь в улыбке. – Они яркие и очень хитрые, - заговорщицки прошептал Халф, понизив голос до того самого тона. – Говорят о том, что с их хозяйкой нужно быть очень осторожным, иначе она тебя поймает. Вновь будоражащий до мурашек глубокий бархатистый тон. Халфдрифт точно знал, как он воздействует на Рэйчел и нагло пользовался этим. Чтобы не отправиться в полет безудержной фантазии с горячими сценами, которые воображение размашисто рисует, ей потребовалось собрать всю свою волю в кулак. Нет, она не наивная девица, готовая растаять в лужицу от одного прикосновения или страстного шепота. – И как? Ты попался в мои сети, м-м? – Фостер подтягивается еще ближе, так, чтобы ее губы оказались рядом с его ухом. Это был смелый и рискованный шаг так открыто заигрывать. Безумнее только блуждать руками по телу холоформы – пока опасливо, но с каждым мановением движения становились все увереннее, пока разгоряченные пальцы не принялись с легким перестуком перебирать по мощной груди. Рэйчел могла бы забраться руками прямо под одежду, совершенно никого не стесняясь…могла даже повалить голограмму на капот и проявить себя как доминатрикс, раз уж на то пошло, однако с событиями она в этот раз не торопилась, смакуя каждый момент. – Этого маловато, - неожиданно сипло отвечает Халф, словно заигрывания Рэй его правда возбудили, - я же самовлюбленный. Хитрой оптикой и шаловливыми манипуляторами меня не завлечь, - он легко перехватывает ее запястья одной рукой. «Врешь», - насмешливо подумала Фостер. Хватка оказалась сильной, и это на секунду остудило страстные порывы Рэй заняться непотребством прямо на капоте. С лица холоформы не спадала улыбка, говорившая только об одном – ситуация Халфдрифту нравилась, и удовольствие он все же испытал. Мстить за недавнее «возбудим и не дадим» Рэй не собиралась, она лишь хочет утянуть в этот омут за собой меха и показать ему много чего интересного. Мысленно она негодовала, что оделась слишком просто для такого случая, ибо в толстовке и широких джинсах соблазнять трудно...но не невозможно. – Не сжимай так сильно руки, - не теряя в тоне попросила Фостер, высвобождая одну из рук. – Хмм, татушка? Когда успел? – она переключает свое внимание на замысловатый синий рисунок на предплечье голограммы. – Я не всегда могу рассчитать хватку у холо, - стушевался и быстро проговорил мех. – А, это? Ну-у, заметил у кое-кого такое на руке, решил сделать нашу инсигнию, - он осторожно, почти на касаясь, погладил оскаленную драконью морду, вытатуированную на тыльной стороне ладони Рэй. – Повторюшка, - шутя поддела его Рэй. – Так вот что за шильдик у тебя. Ты сама незаметность, Халф. Может мы тебе его на боках нарисуем? Холоформа смеется – очень искренне и беззаботно, а после качает головой: – Лучше по паре предаконов, это страшнее. Они замолчали, изучая друг дружку пристальными взглядами. Рэйчел уже мысленно раздевала холоформу, представляя, какая та без одежды. Широкоплечая – определенно, это заметно даже сейчас, - хорошо сложенная, подтянутая, с мощными руками и немного шершавыми ладонями, что будут беспорядочно водить по женской спине или в нестерпимом желании стискивать ягодицы; руки, которые будут срывать одежду. О, Рэй прямо сейчас бы забралась на голограмму сверху, без стеснения и прочего, от чего страдают неопытные девицы. Как говорится – лучшие разговоры складываются в горизонтальной плоскости или с женщиной верхом. С замиранием сердца она пододвинулась к Халфдрифту почти впритык, а тот, вместо того чтобы поддаться, внезапно отпрянул. Скорее, вытянул шею, но все же его заветные губы оказались дальше, и это Фостер не понравилось. С упрямством, какой и нагонках не бывает, она придвинулась ближе; отступать некуда – или холоформа свалится с края, или Халф ее просто уберет. Последнего не хотелось совсем. – Ты очень…настойчивая фем, - сконфуженно прокомментировал Халфдрифт. «Не вздумай играть недотрогу сейчас!» - пригрозила Рэй, как будто мех мог прочитать ее мысли. – Я больше не примитив? – зацепилась за слово «фем» Фостер. И ведь по правде, она только сейчас обратила внимание, что по отношению к ней Халфдрифт больше не употребляет оскорбительных слов, связанных с примитивностью, органикой и белком. С другой стороны – того же Марка он продолжает так звать. – Нет, ты примитив, - запротестовал мех. – В смысле, по сравнению со мной – да, примитив, но для меня лично – нет…точнее…ты ставишь меня в трудное положение своими провокационными вопросами. Я буду молчать. Голограмма, несмотря на такие громкие слова, все еще осталась на месте и настороженно поглядывала на Рэйчел, практически нависшую над ней. Фостер облизнула пересохшие губы и только скептично вскинула брови. Недовольство Халфа ей виделось напускным. Даже не так – чуялось напускным. Слишком уж похожа его жалоба на таковые у обычных земных мужчин, возмущенных «сложностью женщин». – Выходит, я больше не органик и не белковая, - продолжала Фостер, - а значит я еще и не красивая?! – с претензией воскликнула она. Впервые холоформа оживилась так, что стала неотличима от настоящего человека. Изящные брови грозно нависли над суженными от злобы глазами и собраны на переносице, губы искривлены, а руки схватились за голову. Именно такая реакция была нужна. – О Праймус! – обессиленно взвыл Халфдрифт. – С чего такие выводы? Логика белковых сложна, логика белковых фемок невыносима! Приняв вид крайне обиженной и натянув на лицо маску разочарования, Рэй отодвигается от холоформы. Ее прерывают на середине – холодное касание пальцев обжигает запястье, и Халфдрифт смотрит на Фостер уже не зло, а озадаченно и с толикой сочувствия. Сердце начало колотиться быстро-быстро, отдавая барабанами в ушах: – Прости, я не хотел тебя расстраивать. Ты не некрасивая. Ты очень симпатичная фем. – Даже для тебя? – Особенно для меня. Фэйсплейт и его стыки, - свободной рукой он аккуратно очертил ее скулы, - оптика. Манипуляторы, - сначала погладил тыльную сторону ладони, затем переплел пальцы, - такие изящные и тонкие. Будь ты кибертонкой – взорвала бы мой и чужие процессоры одним видом своего корпуса. Она с почти детским восторгом смотрит на их переплетенные пальцы, забыв про свои попытки взыграть на чувствах и нервах, на заигрывания на грани. Фостер осторожно поднимает глаза и натыкается на пронзительный алый взгляд холоформы, точно так же замершей. Заметив это Халф стеснительно – по мнению Рэй, разумеется – отвел взгляд на дорогу, но ладони не убрал. – Будь я кибертонкой – ты бы заинтересовался во мне? – с сомнением и одновременно с надеждой спрашивает Рэй. Халфдрифт молчит, как будто вопрос задали не ему и это его вообще не касается. Плечи голограммы расслабленно поникли, а осанка стала чуть менее ровной. Вот он вновь смотрит на Рэй, изучая лицо: – Да, определенно.***
Изучать тела друг друга не в спальне и без страсти – хотя у кого как – довольно интересно, непривычно. Чужие руки блуждают по телу не с целью раздеть, но с целью рассмотреть с пристрастием ученого, открывшего новый вид. Халфдрифт особых вольностей себе не позволял, к большому сожалению Рэйчел, и обходился поглаживанием только ладоней, иногда смелея и прикасаясь к ее лицу. Это было сколь по-мальчишески неловко, столь и романтично. Рэйчел хотелось считать сегодняшнюю ночь свиданием – крайне оригинальным, поистине уникальным и незабываемым. Не на каждом свидании ты рассказываешь про части тела, а тебе в ответ не раскрывают их причудливых имен: так руки оказались манипуляторами, ноги – сервоприводами. Еще бы Халфдрифт сходился во мнениях с Фостер, но для него это скорее странный затянутый разговор со скачущим девичьим настроем от шутницы до роковой соблазнительницы и скандалистки. – Не стыки лица, а скулы, - поучительно заявила Рэйчел, посмеиваясь в кулак. Время она давно не смотрела, да и не хотелось: словить инфаркт от стрелок на часах не входило в планы. Однако усталость все же брала свое и потихоньку умаляла пыл Рэй, сводила на нет ее эгоистичные порывы завалить кое-кого на капот. Нет, повалить холоформу желание до сих пор имелось, но Рэй скорее бы уснула с ней в обнимку, чем занялась сексом. Она не прочь сделать и так, по-собственнически закинув на голограмму руку и ногу и не давать уйти. – Я внесу это в свои базы данных, - отозвался Халф. – Вижу, кому-то надо впасть в оффлайн. Угасающая интуиция напоследок подсказала, что так он намекает на сон. Рэйчел, клевавшая носом, отмахнулась и отрицательно покачала головой, хоть подсознательно с Халфдрифтом она согласна: – Нет, все нормально, продолжаем. – Так дело не пойдет. Рэйчел хватают за запястье и резко тянут вбок, да так, что от неожиданности она беспомощно проезжает по капоту, пока сильные руки не подхватывают ее и не ставят на твердый асфальт. Следующая секунда и Рэй уже сажают в салон на место пассажира. – Что ты делаешь?! – тревожно возмутилась Рэй, вяло сопротивляясь. Дверь захлопывается и на Фостер набрасывается тугой ремень – чтобы не убежала. Пока Рэйчел пыталась отстегнуть душащий ее ремень, на месте водителя появилась безмятежная голограмма, не удостоившая девушку даже взглядом. Устав бороться, Рэйчел сдалась и откинула спинку назад и сложила руки на груди, задумчиво глядя в потолок. Ниссан завелся, лихо развернулся задом и поехал по дороге, быстро набирая скорость. «Можно ли считать это похищением?» - очень вовремя подумала Рэй. У нее не так много времени на сон, зато тем для разговоров просто куча, и она еще не все их перебрала. Ей нравилось, в каком ключе она только что болтала с Халфом – в одном шаге от грязного соблазнения, с ноткой невинности, толикой экзотики и повседневности, убийственное сочетание. И теперь ее везут неизвестно куда. Точнее известно – домой. Пару месяцев назад Фостер бы напряглась и в открытую возмущалась, попутно костеря десептикона. Сейчас же она лениво запротестовала, неслышно бурча себе под нос, а затем со смирением принялась ожидать конца поездки. В Халфдрифте она уверена, незачем переживать, что он увезет ее куда-то и по-тихому прикончит. – Ты классный парень, - внезапно высказалась Рэй. Не без недостатков – у кого их нет? Со сложным характером, знаниями в одних областях и бездарностью в других, настоящий человек, почему-то запрятанный в корпус гигантского робота. Холоформа громко хмыкнула, не отвлекаясь от дороги, что делало ее еще человечнее. – Я польщен этой характеристикой, - ответил мех. – Не подумывал сменить сторону? Рев двигателя споткнулся на смене передачи, и он отлично передавал повисшее в воздухе напряжение. Обмотка руля тихо скрипнула от того, как сильно его стиснули в руках. Рэйчел выглянула в окно, не подрываясь со спинки, и заметив там унылую череду мрачных домов, только цокнула и вернула взгляд на чистый потолок салона. – Это не так-то просто, - недовольно признался Халф, - я не хочу оказаться в списке Тарна. – Кого? – Это десептикон, с которым лучше не сталкиваться. Лучше вовсе с ним никаких дел не иметь. Он говорил осторожно, словно некий Тарн сейчас рядом и может их услышать. Фостер в раздумьях приподняла одну бровь, пытаясь вообразить десептикона, которого до дрожи в коленях может бояться другой десептикон. Что за чертовщина у них там происходит? – А он знает, что ты здесь? – предположила Рэй. – Нет, точно нет! Сомневаюсь, что он про вашу планету слышал. Рэйчел не хотела, чтобы Халфдрифт менял сторону, она бы предпочла, чтобы он послал всех к Чертовой матери и остался здесь. Эгоистично, собственнически, но хотела. Тогда у них появится больше времени для изучения друг друга во всех смыслах, да и мириться с мыслью о расставании не придется. Однако Рэйчел также понимала, что для Халфа это будет тяжело – не видеть своих и быть окруженным только белковыми, от которых еще и скрываться надо. Желаниям свойственно идти вразрез с действительностью. Фостер тяжко вздохнула: с этим только мириться. – А ты не хочешь сменить работу? – спросил Халфдрифт. – Я не сбегу из одного Ада ради того, чтобы попасть в другой, - пробурчала Фостер. – Примерно то же я могу сказать и про себя. – Трус, - шутливо поддела Рэй. – Лентяйка, - вернул он. Оба они посмеялись с обмена колкостями, Рэй устало, Халфдрифт – беззаботно. В конце концов Фостер перевела сидение в горизонтальное положение, отстегнула ремень, устроилась по удобнее и блаженно прикрыла глаза, чувствуя, как облегчение накрывает уставшее тело, а разум проваливается в темноту.***
– Рэйчел! Ответа не последовало. Первое время стояла тишина, которую нарушила расслабленная вентиляция. – Халфдрифт вызывает Рэйчел Фостер! Очевидно, кто-то впал в оффлайн еще по пути сюда. Халфдрифт наивно понадеялся, что сможет разбудить уставшую Рэй и в итоге просчитался; состояние девушки можно сравнить с дезактивом, в такой глубокий оффлайн кибертонцы не впадают. Впрочем, Рэй не кибертонка – очень грустно, - а белковая, и для них это вариант нормы, наверное? Для Халфдрифта не составило труда самому открыть гараж, заехать в него и опустить ворота. Но вот вытащить спящую Фостер из салона оказалось задачей не из простых: как это сделать? Главный вопрос покоя не давал. Можно оставить все как есть и дать Рэйчел отоспаться прямо в кресле, но она по утру может начать жаловаться, что ее никто не разбудил. И Халфдрифту хотелось просто ей помочь хотя бы немного. Эта ночь была особенной. Рэйчел дерзко нарушила его личное пространство и так по-хозяйски прикасалась к холоформе, что Халфу это ненароком начало нравиться. Он старательно выкидывал подобного рода мысли из процессора, но они все появлялись и появлялись, и очень настойчиво перекрывали все остальное. За Рэй интересно наблюдать, Халф с предвкушением ожидал, что она выкинет в этот раз. С каждым их разговором она как-то менялась, иногда совсем немного, иногда кардинально, будто переключаясь на свою вторую личность, и меху очень хотелось узнать причину изменений. Он и сам неохотно признавал, что перестал так категорично относиться к Фостер: простую, ничтожную белковую он в ней больше не видел, как бы не старался себя убедить в обратном. Слово «фем» само срывалось с глоссы и диссонанса не вызывало. Неужто счел ее равной себе? Да, счел. Да, многое им сказанное сегодня – чистейшая правда, принимаемая со скрипом. Да, невыносимая, бесстрашная и напористая. Да, коварная и хитрая…и да, красивая. Необыкновенная, притягательная – разве можно употреблять такие слова по отношению ко хрупким и уязвимым примитивам, не ведающим превосходства стали и идеальной симметрии? Как оказалось, можно. Он от искры вырвал слова похвальбы и восхищения, борясь с непонятно откуда возникшей стеснительностью. Боязно осыпать комплиментами того, реакция которого непредсказуема. Потому Рэйчел так вела себя с ним? Почуяла его неправильный настрой и решила подыграть? Халфдрифт подозревал, что делает она это не в первый раз – он постоянно робеет, стоит ей сократить дистанцию и пустить в ход ловкие манипуляторы. Праймус, да он признался ей, что будь она кибертонкой – он бы непременно ей заинтересовался! Куда уж дальше, куда уж хуже! «Не так уж это и плохо», - вдруг решил Халф. И с какого, прокляни его Юникрон, момента все пошло не так? С сегодняшнего? Нет, гораздо раньше. С их разговора после гонки с Леоном? Ответ лежит на поверхности, однако добраться до него непросто. Вероятно, точка отсчета – разговор перед заездом против Понтиака. Чем дальше – тем сильнее и прочнее связь, и тем болезненнее будет разрыв. Халфдрифт это прекрасно понимал…и прекращать не хотел. Он не прочь следовать за Рэйчел тенью, погружаться с ней в бездну гонок, вести странные беседы и принимать прикосновения с таинственным подтекстом. Халфдрифт сам переступил грань, позволив себе сжать ее горячую ладонь, переплести пальцы. Энергон вскипал в магистралях от одной мысли, что подобное повторится в будущем, а это точно произойдет. Неправильным он считал странное обожание белковой формы жизни, и заметил за собой Халфдрифт сие недавно. Раскрыть оптику на очевидное ему помог проницательный Марк. Впрочем, он оставил больше вопросов, чем ответов. Непоколебимый пьедестал веры в дружбу треснул и принялся распадаться сначала на крошки, а потом на крупные обломки. И Халфдрифт сам в этом виноват: сначала позволил себе разговаривать с Рэйчел без оскорбительного снисхождения, затем дал ей волю творить с его корпусом все, что придет в ее светлую голову. Десятки разговоров – и вот органический примитив оказался слишком близко к высокоразвитому трансформеру. Непозволительно близко. За такое следует прихлопнуть человечка, а не потакать его желаниям…и самое главное – не потакать с удовольствием. Подцепил он таки что-то от общения с Рэйчел, или же она заманила его в свои сети; неприкрытое коварство плещется в ее ясной голубой оптике, такая фем будет дружелюбно смеяться тебе в фэйсплейт, пряча клинок. Хотя нет, такая с улыбкой будет сносить все препятствия на своем пути. Или что-то среднее, Халф не решил. Поэтому он глупо стоит с раскрытой дверью и вызванной холоформой, наблюдая за тихо сопящей Рэйчел. Она – настоящая безмятежность, на которую хочется смотреть вечно. Не будить, не трогать, не буравить взглядом. Рэйчел просто вынуждает пользоваться холоформой чаще, чем нужно; не для разведки, а банально для разговоров. Все же разговаривать с не-букашкой фем и с ее уровня гораздо интереснее. От Фостер Халф понабрался всякого хорошего и многого плохого, и неясно, что в нем превалирует. Все гонщики – безумцы, охочие до скорости и дезактива. Склонный повторять за безбашенной Фостер мех позаимствовал и ее безумие, раз он собирается сделать то, от чего два глаксина назад плевался бы. Он осторожно просунул внезапно ставшие непослушными голографические манипуляторы Рэй под ноги и спину, и аккуратно, насколько это возможно, вытащил из салона. Рэйчел оказалось легкой, как воздух, приятно теплой и мягкой, хрупкой как стекло и изящной. Ощущения незабываемые, пусть и через холо ощущаются с задержкой и не так хорошо, как хотелось бы Халфдрифту. Он прижал спящую Рэйчел к себе и перехватил поудобнее, стараясь не только рассчитывать хватку, но и не делать резких движений, чтобы голова девушки не запрокинулась; если она проснется – придумать оправдание будет сложно. Сам того не замечая, Халфдрифт вгляделся в ее черты. С недавних пор он находил людей симпатичными. Вернее, только одного конкретного человека, до этого же он видел только мелких и уязвимых существ, не стоящих внимания кибертонца. В Рэйчел есть что-то притягательное, что-то, что будоражит процессор, способный оценить, казалось бы, лишь пестрящие разнообразием корпуса трансформеров. Халфдрифт понять не мог, что именно в Рэйчел тянет его к ней магнитом – что-то еще кроме характера, который он оценил уже давно. Органические примитивы – пусть теперь мех и считал, что этим словосочетанием он Фостер оскорбляет до глубины искры – тоже бывают интересными. У людей определенно есть слово, способное описать его чувства. Внимательный критический взгляд бегал по лицу Рэй, стараясь найти то, что меху могло не понравиться. К собственной досаде, в густых светлых бровях, расслабленно прикрытых глазах, прямом носе и чуть приоткрытых тонких губах – он удивительно запомнил все эти слова – Халфдрифт не обнаружил ничего, вызывающего омерзение или хотя бы неприязнь. Одернув себя, он двинулся с ношей к двери. Необычное применение холоформе он нашел, однако. С трудом открыв незапертую дверь – тот, кто придумал ее ручки, заслуживает быть раздавленным лично Юникроном – холоформа Халфдрифта бесшумно врывается в темный коридор. На вопрос куда идти ответ нашелся сразу, ибо Рэйчел, частенько болтающая без умолку, рассказала про свой дом, наверное, все, что только можно было рассказать. Ступени лестницы предательски заскрипели, и Халф то и дело бросал тревожные взгляды на Рэйчел. К счастью, та спала очень крепко и лишь изредка тихо стонала, выражая этим, вероятно, свое недовольство. Халф неспешно преодолел лестницу и вновь проявил чудеса изобретательности, открывая уже вторую дверь с занятыми манипуляторами, Рэй пусть и легкая, но держать ее одной рукой невозможно, хоть и можно, если у тебя стоит цель ей навредить. А мех со своей драгоценной ноши готов и пылинки сдувать. Дверь в оффлайновое место поддалась легче предыдущей, и тоже оказалась не заперта, что странно, потому что Рэй бахвалилась, что блокирует абсолютно все двери. Уж не хитрый ли это план: уснуть и предугадать, что Халфдрифт решит ее перенести, а потом в неожиданный момент проснуться и начать разбрасываться едкими фразами. На долю мгновения мехом овладели сомнения, но он преодолел их и твердо решил закончить начатое. Комната оказалась небольшой и размерами скорее походила на каюту, а еще она была темной, прибранной, но с хаотично разбросанными на платформе и столе вещами. Халфдрифт не удержался от беглого осмотра, но многого не увидел; комнату лучше изучать при свете дня. Мех фыркнул, удивляясь своему желанию оказаться здесь еще раз. Он подошел к похожей на платформу для оффлайна мебели и замер. Не от ожидания «внезапного» пробуждения Фостер, и не из-за проблем с холоформой. Он просто не хотел расставаться с Рэйчел. Во всех смыслах не хотел. До безрассудства смелая Рэйчел в его руках превращалась в уязвимую и беззащитную фем. Невидимый переключатель щелкнул внутри Халфдрифта и навязал ему непреодолимое желание ее опекать, страсть быть с ней рядом постоянно, болтать с толком и без, гнать на скорости и защищать. Он с нетерпением ждал встречи с сородичами раньше, сейчас это вызывает у него беспокойство; с каждой гонкой он все ближе к тому, чтобы оставить Фостер и отправиться на поиски Афтершока и остальных. Между правильным и неправильным, долгом и чувством…это так сложно, что мех в растерянности. И все, что он способен сделать сейчас – это зарыться носом в светлую копну волос и прижать Рэйчел к себе, безмолвно выражая накопившиеся переживания. А волосы у нее удивительно-мягкие, и пахнут химией, однако приятно, что холоформа прикрыла глаза от накатывающих волнами ощущений. Бешеным биением искры он измерял время, только после их сотни Халф нашел в себе силы уложить Рэйчел на платформу, что под ее весом противно скрипнула. Девушка беспокойно завозилась, а после перевернулась на бок и успокоилась. Марк был прав, он был прав во всем. Точность его слов бесила до скрипящих дент и радости одновременно. Признать чужую правоту – полдела, гораздо сложнее в самом себе разобраться. Но Халфдрифт это сделал прямо сейчас, когда обнимал Рэйчел, словно боясь ту потерять. Марк был прав – слабость к человеческой фем есть, и это не про дружбу. Последний раз посмотрев на Рэй, холоформа разворачивается и уходит по-человечески, закрывая за собой все двери. Он обязательно со всем этим разберется, и чем скорее – тем лучше.