Лётчик.

Музыченко, тихо зевая, прикрывает рот свой ладонью, и после смотрит на нахмурившегося Павла. — Ты не спал, да? — спрашивает младший, и тяжело вздыхает, смотря на время. — Ладно, все равно скоро спать. Уже девять вечера доходит, как-то быстро время прошло. Ты же проснулся к ужину. Юра непонимающе хмурит брови, а после тяжко вздыхает. Спорить с Пашей, как он понял по словам Серговны — себе дороже. Пытать судьбу не хочется. Вдруг, Паша в гневе себя не контролирует? — Нет, я не спал, но сейчас хотел лечь уже, как раз к твоему приходу, — кивает Музыченко, смотря на парня, что уже встал, направляясь в сторону двери. — Тогда доброй ночи, — мягко улыбается Паша, и идёт дальше, вслушиваясь в тихое «и тебе, Пашенька», попутно выключив свет. Закрыв дверь, тот мягко улыбается, и идёт в гостиную, где на кресле сидит Серговна, медленно поедая свои нарезанные фрукты. Личадеев кивает Ане в знак приветствия, и падает на свой диван, подмяв подушку под голову руками. — Ты...? — неуверенно начинает Никитина, глянув на парня, не видя его лица, но отлично понимая, что тот улыбается в подушку. — Хочу спать и устал, — продолжил парень, повернув голову в сторону девушки. — И пожалуй, займусь этим. Ты тут ещё будешь или пойдешь сейчас? Аня слабо улыбается, и забирает свою тарелку с фруктами и ноутбук, уходит в свою комнату. Паша ведь устал, кто знает, сколько он прошел за сегодня? Вслушиваясь во все звуки, Личадеев наконец поворачивается, смотря уже в лёгкой темноте на деревянный потолок, и вздыхает. Поймав себя на мысли о Музыченко, на лицо наползает слабая и расслабленная улыбка. Юра ведь такой...такой...! Медленно, но верно, мысли и вовсе покидали Пашу, и тот, свесив руку с дивана, уснул, тихо сопя. Всё-таки, и вправду вымотался бедняга.

***

В это время Юра лежал на кровати, смотря в окно. Большая луна, при чем почти полная и какая-то...красная? Оранжевая? Не очень важно, главное, что не ярко-молочная, как обычно. Эта луна лёгкими лучами играла на лице и в волосах Музыченко, запутываясь в темных — практически черных — прядках Юры. Мужчина слабо улыбнулся, и шумно выдохнул воздух чрез нос, приподняв руки вверх, прямо над головой. Шевелит пальцами, будто бы старается поймать те самые мягкие лучи в руку, будто бы они совершенно ощутимы и трехмерны, что их возможно потрогать. Через несколько мгновений Юра медленно прикрывает глаза, устраиваясь удобнее на кровати, дабы уснуть скорее. Получается это минут через пять, и тот тихо сопит, продолжая лежать на спине, раскинув одну руку куда-то на другую сторону кровати, а вторую положил под подушку, ибо так удобнее. Открывает глаза Юра через, примерно, наверное, пол часа. Ну, по ощущениям пол часа. Прошло, скорее меньше времени. Тот слышит прямо над ухом какой-то шепот, и хочет повернуть голову, чтобы посмотреть, но не может и двинуться. Пытается хоть моргнуть — но и этого не получается сделать. Блять, что же за хуйня такая?! Юра смотрит точно вперёд себя, и видит руку с длинными — кажется человеческими — пальцами, что медленно ложатся тому на грудь, надавливая. Следом же видит и вторую руку, а после то, что это...существо? Да, наверное, так. Это существо залезает на кровать, усевшись на него, и смотрит на грудь. Спустя некоторое количество времени — прошло немного — тот узнает в этом существе Пашу. Хочется скинуть Личадеева со своей груди, но тот давит своими на вид хилыми руками на грудь Юры, удерживая его на месте, и, кажется, начиная душить так. Пальцы младшего передвигаются к шее Музыченко, обхватывая ее, с силой сжимая, и Юра точно начинает задыхаться. Задыхается, но смотрит на Пашу. Тот по неестественному выворачивает голову, почти на сто восемьдесят градусов, что глаза, которые поглотила темнота, находятся там, где только что были его мягкие и манящие губы. Губы настоящего Паши. Темноволосый смотрит на это со страхом в глазах, и понимает, что он попал. При чем сильно. Ладони существа стискивают шею сильнее, а сам "Паша" пересаживаяется с паха на грудь, давя своим неимоверным весом на и так задыхающегося Юру. В момент тот вскакивает в холодном поту, с криком, сразу же укладывает ледяные и до жути сильно дрожащие руки на свою шею, что слегка побаливала. Тело мужчины трясет, тот резко оглядывается по сторонам, а в ушах звенит пульс и шумит кровь. Тот сначала даже не слышит то, как падает в гостиной Паша, матерясь, и держась за ногу, добегает до комнаты. Обращает внимание на это Музыченко только тогда, когда в момент в темную комнату, до этого освещённую луной — сейчас она пропала совсем — просачивается полоска света, и показывается силуэт парня. Личадеев сонно трёт свои глаза, что-то говорит, но Юра его не слышит. Лишь смотрит на Пашу, медленно приближающегося, что-то говорящего, и тяжело сглатывает. С носа летчика медленно потекла тонкая струйка крови, и тот обмякает на кровати, падая назад, и последнее, что слышит, является: — Аня! Быстрее, неси компрессы! — голосом Паши, хоть до безумия отдаленным.