la beaute est dans la rue.

      Лука не вставал с постели почти до полудня следующего дня, несмотря на то, что проснулся еще с восходом солнца. Он лежал в постели и не вставал до тех пор, пока не прочитал каждую страницу книги от корки до корки, которую Элиотт дал ему накануне вечером.       Для Луки было трудно не отождествлять себя с Джейком Барнсом, главным героем и человеком, который остался сексуально истощенным после ранения на войне. Не то чтобы у Луки были какие-то проблемы с сексом, но иногда ему казалось, что он уже достиг пика в какой-то момент своей юности, и всю остальную жизнь он будет спускаться оттуда вниз. Каждому из персонажей казалось, что они ищут счастья, которое, как они знали, никогда не найдут, как будто они никогда не будут удовлетворены этой жизнью, но все равно искали быстрого решения. Это было похоже на поучительную историю о том, как жил Лука.       Попадались отрывки, которые он не мог перевести, но в целом слог был относительно легким и интуитивно понятным, особенно с тем, что иногда были сноски карандашом на полях. Помимо нескольких определений между языками, Элиотт также оставил ему свои собственные мысли о символизме и идеи, которые у него могли быть.       Как будто он был там и обсуждал с ним книгу.       Элиотт.       Он почти не вспоминал о нем с тех пор, как вернулся домой. Этот вечер действительно был лучшим в его недавних событиях, но, конечно, его испортили. Удивительно, как кто-то мог заставить его чувствовать себя настолько как дома, и в одно мгновение заставить его почувствовать себя чужим. Лука даже не мог точно определить, почему он так себя чувствует. Не то чтобы его дружба стоила того, чтобы разорвать ее из-за того, что он с кем-то встречался. Он ничего не ждал от Элиотта. Его взгляд был просто приятен Луке, и он был недоволен тем, что пришлось делиться им.       Он вздохнул и встал, чтобы умыться. Мика стоял в коридоре, прислонившись к дверному косяку комнаты Лизы и болтая с ней. Лука знал, что сейчас он станет для них объектом для разговора.       — Эй! Bonjour, Лулу. Ты выглядишь так, будто поздно вернулся домой. Есть что-нибудь, о чем я должен знать?       — Нет… Просто ходил в джаз-клуб с друзьями, ничего особенного.       — Ты? Клубы? — Мика засмеялся. — Кажется, наш Лука начал новую жизнь! И к тому же гораздо интереснее, чем прошлую.       Лалльман закатил глаза.       — Подожди, Лука ходил без нас? — Лиза затянула трубку.       — Не волнуйся, дорогая, на следующей неделе он пригласит нас на день рождения.       Он совершенно забыл об этом. Обычно это была не его любимое мероприятие, но иногда оно было приятным.       — А теперь я могу пойти умыться? — заскулил Лука, прерывая их новый разговор.       — Да, иди. От тебя воняет даже в коридоре.       Лука поспешил по коридору в ванную. Когда он вернулся из самой расслабляющей ванны в своей жизни, он понял, что ничего не нужно делать. У него был целый день, чтобы сделать все, что он хотел! И то, что он хотел делать, было писательство.       Он сел на пол напротив кровати. Бумаги лежали стопками. В его маленькой комнате не было достаточно места для работы, но он не хотел идти в кафе, потому что знал, что тогда покупка кофе за 20 сантимов войдет в привычку. И что это стало бы его любимым местом для работы. Не было ни сюрпризов, ни отвлекающих факторов. Внизу, на улице, кто-то играл на скрипке, но, это казалось очень приятным и умиротворяющим. Даже Мику не было слышно из коридора.       Лука положил ручку на бумагу и начал набрасывать некоторые основные идеи, но обнаружил, что его мысли все время возвращались к прошлой ночи. У него было так много вопросов к другу-писателю Элиотта о его творчестве, его персонажах и просто любых словах, которые он мог сказать о себе.       Хемингуэй был тем, кем он хотел быть: путешественник, который мог чувствовать себя комфортно со своей работой и его последователями везде, гдебы он ни был. Луке невероятно хотелось обсудить эту книгу с кем-нибудь, может быть, тогда он смог бы лучше понять свои собственные мысли.       Но единственным знакомый ему человек, который разделял интерес к этой книге, был Элиотт. А Элиотт… ну… Лука не знал, что с ним делать. Он был полной загадкой.       В конце концов он начал писать о событиях вчерашнего вечера и просто заметки, чтобы завтра работа была легче. Упорядочение событий облегчало понимание происходящего в его голове. Он мог бы написать о том, что в Париже была целая изнанка, о котором большинство людей не знало.       Как романтично думать, что культура бедняков писала культуру Парижа.       Работать на этой неделе ему было легче, чем когда-либо. Лука сидел за пишущей машинкой и писал, пока полностью не завершил работу. В то время как обычно ему нужен был небольшой перерыв или быстрая прогулка, чтобы очистить голову. Теперь слова приходили к нему легко и с энтузиазмом. Он, конечно, оставил без внимания некоторые из наиболее интимных подробностей этого опыта, и, написав о Хемингуэе, он начал доводить до идеального состояния статью об американском книжном магазине для более позднего выпуска. Его босс был в восторге от такого прогресса.       — Эй, Лука, успокойся. Я никогда не видел, чтобы ты так много работал за все время, что я здесь.       — Ну, знаешь, это легче идет, когда мне не приходится нянчиться с тобой каждый раз, когда я оборачиваюсь на тебя.       Ян улыбнулся.       — Верон поручил тебе тяжелое задание, hein? Да ладно, пора на обеденный перерыв. — Все четверо начали надевать пальто.       — Да, это превратилось в более масштабный проект, чем мы оба ожидали вначале.       — Наверное, поэтому он и дал нам скучные зацепки. — Артур толкнул База локтем.       В это время они обычно толпились на террасе рядом со зданием. Там большинство репортеров курили или ковырялись в какой-нибудь невкусной еде, которую сами себе готовили.       — Ты готов к завтрашней вечеринке? Я знаю, что готов! Не могу дождаться, когда увижу это место. Может, найду домой себе милую девку, — Базилья что-то пробормотал в направлении Луки.       — А что бы сказала по этому поводу твоя мать? Она бы пошла за тобой к алтарю с метлой в ожидании, если бы после такого ты попытался сбежать.        Базиль помолчал секунду:       — Я бы не возражал. Как ты думаешь, где можно пожениться в это время года?       Парни засмеялись.       — Конечно, ты бы не возражал! — усмехнулся Артур.       Лука обернулся, когда заметил фигуру, которая подошла и встала над ним.       — Салют, Лука.       Это был он. А вот и он. Улыбающийся.       — Салют… — Лука сжал губы в прямую линию. — Чем могу помочь?       Элиотт облизал губы, не зная, что сказать. Он был немного ошарашен таким ответом. Он посмотрел на других парней, которые следом тоже уставились на него.       — Кхм… ты оставил это на прошлой неделе, я думал, что могу вернуть. — Элиотт вытащил из кармана потрепанный шарф Луки и протянул ему.       — Merci, mec. C’est cool.       Элиот взглянул на него. Он выглядел смущенным, не понимая, почему Лука так холоден с ним. А Лука, в свою очередь, недоумевал, почему Элиотт не был холоден с ним. Он мог бы жить и без Элиотта, это было ясно.       — De rien, mec… увидимся… — сказал он, подождав еще немного, прежде чем повернуться и уйти.       Лука не мог поверить, что Элиотт пришел к нему. Это было странно и неправильно, как две стороны его самого, которые никогда не должны были встретиться. Он не мог этого объяснить.       — Кто это был?       — Никто. — Лука не мог оторвать глаз, пока Элиотт полностью не скрылся из виду. — Какой-то парень из книжного магазина.       Артур и Базиль переглянулись.       — Он показался мне милым.       — Да, наверное. — Лука сунул шарф в карман. Возникло неловкое напряжение.       — Итак, какие у нас планы на завтрашний вечер? — Спросил Ян.

* * *

      В воздухе повеяло холодом, но это было забыто, войдя в клуб. Это было маленькое уютное заведение, с красным атласом, обрамляющим не совсем чистые серые кирпичные стены. На полу лежали ковры, а по краям — стулья. Очень тусклые огни украшали стены, за исключением сцены, которая была ярко освещена. Сидеть было негде, но с потными телами, поворачивающимися в такт ритму, это вряд ли имело значение. Непримиримый запах, который был довольно неприятным, распространялся по главной комнате, но не было ничего такого, с чем они не могли бы справиться. Группа играла стремительный, резкий бит, который никого бы не заставил пошевелиться. В ней участвовали горн, бас, фортепиано и даже гитара. Они чувствовали, как музыка отражается от стен, а шаги танцующих сотрясали землю.       — Ah putain, c'est chaud, non? — Артур улыбнулся открывшемуся виду.       Базиль прыгнул вперед, чтобы найти свое место на танцполе. Он танцевал как идиот, но какое ему было до этого дело?       Ян пошел к бару вместе с Лукой, где угостил того выпивкой. Лука попытался отказаться, ведь он знал, что у Яна ограниченный бюджет, но тот ничего не хотел слышать.       — Joyeux Anniversaire, mec.       — Спасибо, — улыбнулся Лука. Он чувствовал себя живым в этом месте, со своими самыми близкими друзьями на всем белом свете.       Место было до краев заполнено молодыми людьми. Лука заметил Мику, Лизу и еще нескольких знакомых. Вполне вероятно, что большинство людей в этой комнате были друзьями друзей. Но это было немного трудно представить, учитывая грубую наружность тех, кто стоял перед ним.       В углах и на некоторых столах происходили вульгарные проявления пьяной похоти, в то время как на других кто-то вдыхал белые дорожки. В общем, это был сумасшедший дом для бедняков, где можно было на ночь забыть о своих бедах. Лука нисколько не сомневался, что в дальних комнатах им сейчас предложат еще больше.       Он уже почти покончил со своими старомодными взглядами на мир, когда Хлоя подошла к нему.       — Coucou, Лука. Тут так мило, правда? — Она была одета в свое самое модное вечернее платье, а волосы уложила волосы так, словно это был очень важный вечер. И, вероятно, для нее так оно и было.       — Да, это безумие! Ты хорошо проводишь время? — Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.       Она восторженно закивала.       — Могу я угостить тебя выпивкой? — попытался перекричать шум Лука.       — С удовольствием, спасибо, — засияла Хлоя.       Они немного поговорили. Но то, что Лука смог разобрать из-за громко кричащей музыки, было не слишком интересно. В какой-то момент он спросил ее: «какие книги были ее любимыми?», чтобы хоть как-то завязать разговор.       Ее глаза загорелись от возбуждения.       — О, я просто обожаю классические произведения! Знаешь, Дюма, Вольтер, они великолепны! А ты? Что ты читаешь?       — Мне очень нравятся американские авторы. Ты слышала о Фицджеральде или Хемингуэе?        Она отрицательно покачала головой. Он наблюдал за группой, несколько равнодушный к их разговору.       — Какая жалость, тебе бы очень понравилось, как они пишут.       — Я обязательно это проверю, — сладко сказала она, отчаянно пытаясь продолжить разговор.       Они постояли еще секунду, не зная, что сказать, прежде чем Лука предложил Хлои потанцевать с ним, и она с готовностью согласилась. Они оказались в самом центре этой суеты, танцуя и двигаясь, как и все остальные. Все это было очень весело, но Лука не мог удержаться и, оглядев толпу, увидел, что Элиотт и та девушка пробирались к ним в море танцующих.       Его сердце забилось быстрее, когда они приблизились к нему. Элиотт положил руку на плечо своей девушки и посмотрел на Луку с пристальным интересом, словно пытаясь определить его настроение, прежде чем заговорить.       — Salut, mec, — сказал он с неизменным выражением лица. Его волосы были аккуратно зачесаны назад, и он был одет в темно-синий пиджак, который был на несколько размеров больше, но от этого шел ему не меньше.       — Кхм, salut, je suis Chloé. Enchantée. — Она протянула руку паре, заметив, что Лука не собирается ее представлять. Вместо этого он не сводил взгляда с Элиотта, а Элиотт смотрел на него с мрачным выражением лица.       — Et je suis Lucille, — она вежливо улыбнулась, прежде чем обраиться к Элиотту, — On-y va?       Он кивнул ей один раз в знак согласия, прежде чем они оба неторопливо отошли поближе к музыкантам. Лука сразу же почувствовал себя недостаточно парадно одетым для этого мероприятия и проклял себя за то, что не старался выглядеть лучше. Он мог бы позаимствовать один из костюмов Мики, выглядевший лишь слегка рискованно, находясь в нем.       Он выпил уже третью рюмку, когда понял, что комната вокруг него начала кружится, ведь эти напитки были очень крепкими. Или, по крайней мере, так он говорил себе… в любом случае, все начало расплываться в пейзаже. Хлоя все еще танцевала рядом с ним. Он почувствовал, как ее рука сжала его руку, когда она подняла ее, и закрутилась под ней. Она была хорошенькая. Хорошенькая. Это слово показалось ему странным. Во рту у него все было как-то странно.       Он обернулся и увидел, что Элиотт и Люсиль танцуют, положив друг на друга головы. В какой-то момент глаза Элиотта встретились с его глазами. Тени играли на его лице, когда он подтанцовывал, вертелся и дергался в такт музыке. Хорошенький. Но он сделал вид, что ничего не заметил. Прежде чем он понял, что он сейчас делает, он почувствовал свои губы на ее губах, и вскоре она ответила на его поцелуй. Первоначальное возбуждение потрясло его, хотя он был вполне уверен, что именно он бы инициатором этого.       Он снова поднял глаза. Элиотт обнимал свою девушку. Эти двое были полностью увлечены друг другом.       Правильно, подумал он, вспомнив о предстоящей задаче. Он слегка подался вперед, заставив Хлою откинуться назад и углубить поцелуй. Когда он поднял взгляд, глаза Элиотта неотрывно смотрели на него с другого конца комнаты, в то время как он развлекал свои губы чьим-то ртом.       Кровь отхлынула от лица Луки. Он почувствовал некоторое смущение, но не смог удержаться и снова поднял взгляд лишь через несколько секунд. Элиотт прилагал все больше усилий, грязно целуясь. Затем взгляд Элиотта скользнул обратно к Луке, и он поднял бровь, как бы говоря: «ты понятия не имеешь, что я о тебе думаю» или: «позволь мне показать тебе».       И Лука почувствовал, как его сердце ушло в пятки.       Но его оттащили (кто бы это ни был) от партнерши по танцу, когда группа мужчин в полицейской форме прорвалась сквозь толпу. Когда музыка смолкла, на сцену поднялся высокий усатый мужчина.       — Это заведение закрыто до особого распоряжения. Мы задерживаем тех, кто причастен к незаконной деятельности или веществам, остальные должны уйти, — прокричал он над толпой.       Было несколько криков, когда они начали производить аресты. Это был всеобщий хаос, поскольку одни люди пьяно толкались к выходу, а другие допивали напитки, оставленные позади. Лука все еще вертел головой, он не мог думать достаточно ясно, чтобы понять где его друзья. Он был благодарен, когда кто-то схватил его за запястье и повел к задней двери.       Холодный воздух приятно обдувал его разгоряченную кожу. Он был совершенно дезориентирован.       — Элиот… — пробормотал он, — что мы делаем?       Элиотт улыбнулся ему в ответ. Это была улыбка Элиотта. Широкая, яркая, как будто он пошутил, только это было не так.       — Ты пьян. Я отвезу тебя домой.       — Нет, ты не можешь. Это мой день рождения. Я еще не закончил. — Луке было трудно идти прямо, если Элиотт не тащил его за собой.       — Мы можем отпраздновать это завтра. — Элиотт на секунду задумался. Он не знал, где живет Лука, а его студия находилась всего в нескольких кварталах оттуда.       Элиотт находил пьяное состояние Луки крайне забавным. Если Лука не жаловался, он пел; и пел всю дорогу домой.