Магистратура дьявольского культа

      Девушки сразу же продолжили сюсюкать над Вэй Ином, демонстративно не обращая внимания на Ванцзи. Мелани полезла целоваться, а Меган достала телефон и стала делать селфи их троих под немыслимыми углами, задирая телефон чуть ли не под потолок. Усяню стало неловко. Лань Чжань сидел на неудобном стуле, прямой как статуя, сверлил их глазами и не думал уходить. Вэй Ин с трудом отстранился от девичьих ласк. — Вы меня сейчас задушите, а я еще своего спасителя не поблагодарил! Лань Чжань, спасибо, что заметил меня на дороге. Я услышал краем уха, что это ты меня привез в больничку. Лань Чжань еле заметно покачал головой. — Не за что. — Как это не за то? — возмутился Усянь. — Ты мне жизнь спас! Я бы там кровью истек к утру или околел. — Я виноват. — Да! — В диалог вступила Мелани. — Виноват. Вэй Ин ждал тебя, думал ты его подвезешь, как обычно, с нами никуда не поехал. Вэй Ин дернул ее за руку, чтобы остановить бурный поток возмущения, но она продолжала: — А где ты был, когда машина сбила нашего Ина? — Я виноват, — точно также повторил Ванцзи, и его лицо побелело уже настолько, что заметили все. — Я увидел вас всех вместе на парковке и решил, что Вэй Ин поедет с вами. Я не подумал. — Вот видите! — облегченно рассмеялся Усянь. — Это просто недоразумение. Всё хорошо, что хорошо кончается. — А язык тебе на что? А телефон? А подъехать и уточнить — правильно ли ты всё понял — не судьба? — Не унималась Мелани. Разговаривать так с Ванцзи не смел никто, даже его брат. И даже Меган с опаской поглядывая на подругу, теребила ее за рукав. — А почему Лань Чжань должен перед тобой отчитываться — позвонил он мне или нет? — Не вытерпел уже Усянь. — Потому что от его нежелания коммуницировать с людьми пострадал дорогой мне человек — ты! — Припечатала его Мелани. — И всё на этом. Не могу больше. Приду завтра, а то наговорю ещё кучу всяких неприятных вещей, о которых буду жалеть. — Она кинула злобный взгляд на Лань Чжаня. — Или не буду. Когда девушки ушли, Усянь неловко рассмеялся. — Не обращай внимания, Мянь-Мянь просто очень переволновались и все эмоции обрушили на тебя. — Она права. — Неестественно бледный Лань Чжань еще больше выпрямился и сложил руки на коленях. — У меня есть проблемы с пониманием других людей. И это делает меня не только уязвимым на Ночных охотах, но и может привести к несчастному случаю. Как с тобой. — Со мной это был не несчастный случай, а спонтанное покушение на убийство, говоря протокольным языком. Которому опять же я сам и поспособствовал. Черт меня дернул вообще показывать свою крутость. В Китае я бы просто с вечеринки ушел и увел своих знакомых, если бы увидел такое. — Это не снимает с меня часть вины, — веско заметил Ванцзи. — Не снимает. — Но тем, что ты меня поехал искать и нашёл — ты полностью искупил свою вину, — торжественно заключил Усянь. И тут же без перехода прыснул. — Представляешь, здешние мед.сестры считают нас парочкой. Я слышал разговор, пока дремал. Он снова рассмеялся, одновременно охая от боли. — Да, это смешно, — мрачно подтвердил Ванцзи и почуствовал, как адское напряжение, навалившееся на него за последние сутки, потихоньку уходит. Он по прежнему считал себя виновным, но искреннее прощение Вэй Ина и его заразительный смех позволил хоть немного пошевелиться и вздохнуть свободнее под гнетом вины. Все смешалось в его голове. За последнее время все самые сильные эмоции — гнев, ярость, ненависть были связаны у него только с Усянем. К ним в разное время примешивались недоумение, брезгливость, отвращение, любопытство и даже похоть. Но никогда - равнодушие и желание никогда не видеть и не слышать. Как один человек мог вызывать такие разные ощущения? Как он мог одним своим присутствием разрывать Ванцзи на кусочки, и при этом так наивно и искренне смеяться над его ужасом. Он же медленно умирал там под дверью операционной, пока оперировали Вэй Ина, и не мог даже на скамейку переползти — настолько ему было больно и страшно. От того, что Вэй Ин умрёт, умрёт от его совершенно необоснованной и никому не нужной ревности. От того, что он думает только о себе. От того, что не умеет говорить о своих чувствах. И много чего еще не умеет. Кому нужны все его отличные навыки заклинателя, если прямо сейчас мог умереть такой светлый и красивый Вэй Ин? — Я вижу, что ты опять загрузился, — пощелкал пальцами Усянь. — Не принимай всерьез эти девчоночьи сопли. Если я расскажу, на каких я Ночных охотах бывал и что там творилась, у тебя волосы дыбом встанут. И не только на голове. — Я должен проверить твоё ядро, — Ванцзи решительно отмел попытку Усяня попошлить. — А ты умеешь? — Да. — Неожиданно. — Вэй Ин забавно поморщил нос, как-будто удивляясь своему сомнению. Лань Чжань по умолчанию умел всё и даже больше! — Давай! Мне лечь? — Нет, можешь сидеть. Усянь откинулся на подушки, а Лань Чжань снял свой неизменный университетский пиджак и закатал рукава неизменной же белой рубашки. — Где у тебя болит? — Спросил он, усаживаясь сбоку на кушетку. — Легче ответить где не болит, — улыбнулся Вэй Ин. — Ноет везде помаленьку, наверное лекарства действуют. Он запоздало подумал, что не успел снять больничную рубашку. И что Ванцзи, наверное, будет неудобно, как тот справился с этой проблемой сам, медленно задрав рубашку и оголив его забинтованный живот. Он уставился на бинты, еле ощутимо проводя по ним пальцами, а Вэй Ин ощутил себя… странно. Это не было похоже на заботу или жалость. Тогда почему ему стало неловко и жарко так, как будто он тут голый лежит? Ванцзи приложил одну руку к его солнечному сплетению, а другую подсунул под спину — точно в месте проекции золотого ядра. Его руки сначала были теплыми, потом стали горячими, а потом стали жечь, пуская струйками обжигающее тепло по разорванным каналам ци тела Вэй Ина. Эти горячие струйки энергии не наполняли теплом все тело, как это бывало при обычной медитации. Они обжигали, заставляя ёжиться и морщится от жара. Это чувство, что-то среднее между щекоткой и желанием чихнуть, было настолько некомфортным, что Усянь бессознательно напрягся и попробовал охладить так раздражающую его чужую ци. Из больных и ноющих мест всколыхнулась и потекла вязкая и неповоротливая темнота, пытаясь сожрать жизнерадостного и бойкого захватчика, но встретившись с горячей сильной и здоровой энергией, растворялась в один миг. Вытягивание боли по крупинкам, растворение ее в чужой энергии было настолько охрененным ощущением, что Усянь неосозанно застонал и поджал несломанную ногу. Краем глаза он ощутил, как дёрнулся Вацзи, но уже не осознавая этого, уплывал в относительно здоровый сон. Лань Чжань отдёрнул трясущиеся руки от Вэй Ина и посмотрел на них, как будто видел впервые. Что это только что было?