Проект воспитания Символа Мира

Равенство, непоколебимость, справедливость — три постулата, на которых зиждется все существование Новой Страны Советов. Высшее проявление религии пролетариата, апофеоз человеческой мысли и исканий, вершина духовной культуры. Они и только они могут привести людей к счастью. Поэтому перед председателем Новой Страны Советов стоят две главные задачи: разрушить систему, которая отравляет человеческую душу, сбивает ее с пути обретения истинного счастья, и построить новое общество, где люди, наконец, станут равными. И помочь ему в достижении этой цели должны профессиональные герои — практически единственные, кому дозволено «отличаться». Положившие свои души на алтарь коммунистического идеала, бесконечно борющиеся со злом, выстрадавшие свое право быть превознесенными, они готовы на любые испытания и любые лишения, лишь бы защитить эти постулаты. Они — десятка лучших героев Новой Страны Советов. Первый — золотой герой, второй, третий, четвертый и пятый — серебряные, шестой, седьмой, восьмой, девятый и десятый — бронзовые. Им и только им дозволено жить в роскоши, ведь они искупают первородный грех самой человеческой природы, трансформируя уродливую материю социального пространства в сверкающее нутро эталонного совершенства… ведь они достойны этих подношений, как цветы самых прекрасных садов мира достойны воды из самых чистых источников. Они — не люди, они — инструменты в руках великого мастера — председателя Новой Страны Советов. Агниевы — самый древний род золотых, серебряных и бронзовых героев. Больше ста лет назад, тогда, когда причуды только зарождались, когда человечество сражалось еще при помощи грубой силы и технологий, когда люди еще пытались достигнуть космоса, прародители Агниевых совершили труднейший подвиг. Они отказались от своей человеческой природы ради чистого идеала, отказались от своей свободы, дабы поколениями оберегать эту страну от всякого зла. Юноша, обладающий силой повелевать временем и девушка, способная контролировать людской разум. Сироты, дети войны, несущие свет истинной веры, покой и порядок. Они объединились и совершили невозможное — создали цивилизацию, в которой не было ни голода, ни войны, ни преступности, ни злобы. Они объединились, и история помчалась вспять. С тех самых пор каждый их потомок должен, во что бы то ни стало, защищать их главное детище — эту страну. По крайней мере, так гласила легенда, которую рассказал Наде в далеком детстве отец… — Значит, моя дочь признана лучшей в нашей стране, — Таймкипер допил бокал крепкого вина и смерил нашу героиню черствым взглядом. — Не мудрено. Ты всегда умела выделиться среди сверстников. Он сказал это за ужином, когда домочадцы золотого героя уже вовсю трапезничали. Одной только Наде еда в рот не лезла. Она вяло ковырялась вилкой в тарелке, ожидая, когда отец, наконец, поднимет эту тему. В тот момент девушка была очень напряжена и похожа на затравленного зверька, попавшего в поле зрения хищника. С момента собеседования и до отправления в Японию был целый месяц, полный беспокойства. Журналисты не отставали от нашей героини, а потому большую его часть она провела дома, в семейной резиденции. Надо сказать, время это оказалось для нее напряженным. Стены родительского крова стали напоминать клетку, в которой девушка томилась пленницей, слова родителей — распоряжения тюремщиков, а глаза слуг — окуляры видеокамер. Этот ужин был последним перед ее предполагаемым отъездом. До него никто из Надиных родителей не желал говорить об этом. Они до последнего надеялись на то, что их дочь одумается и изменит свое решение, но этого так и не случилось. — Да будет тебе, отец… Все дело в моих генах и твоих связях с Всемогущим, — Таймлапс старалась, чтобы ее голос звучал убедительно и ни в коем случае не выдавал ее страха. — Сама я толком ничего и не сделала… Каждый вечер их небольшая семья собиралась вместе для совместного ужина. Его и другие приемы пищи готовили для них тщательно отобранные повара, и блюда, которые подавались на стол Агниевых, всегда были выше всяких похвал. Многие из них нельзя было попробовать даже в самых изысканных кафе и ресторанах страны. Обеденный зал фамильной резиденции Агниевых был огромным. В центре него стояли накрытый красным бархатом стол и несколько резных стульев с мягкими спинками, сидушками и подлокотниками. Окна были занавешены роскошными портьерами того же цвета. Сверху светили хрустальные люстры. Стены были отделаны золотым мрамором и украшены живописью лучших художников страны. Завершал интерьер камин из черного гранита, в котором весело потрескивали дрова. Этот зал, от великолепия которого могло стать даже слегка не по себе, мог вместить в себя до тридцати человек, но за столом обычно собирались только пятеро. Хоть Агниевы и были древним геройским родом, сейчас они переживали не самые лучшие свои времена. Из-за, так называемой, «чистки», прошедшей чуть меньше двадцати лет назад, их осталось совсем немного — эти пятеро плюс еще несколько дальних родственников. Когда Надя еще не родилась, на семью напала группа наемных убийц. В результате жестокой бойни немногие смогли уцелеть… Герой номер один, Николай Агниев, восседал по центру, как и полагается главе великого семейства. Внешне он мало чем отличался от обычных людей — черные волосы с седыми висками, высокие скулы, острый нос, морщины у глаз и на лбу. Если бы не его правый глаз, радужка которого была золотого цвета с циферблатом старинных часов, его вполне можно было принять за рядового престарелого мужчину. Слева от него располагалась его жена — Ирина. Женщина часто улыбалась и была живым воплощением женской прелести. Они были счастливой супружеской парой и идеально дополняли друг друга. Справа от Агниева старшего сидел его младший брат — Михаил — мужчина с загадочным прищуром, очками с толстыми линзами и худощавым телосложением, из-за своего альбинизма выделяющийся среди остальных родственников. Двое детей Таймкипера — Марк и Надежда — сидели по бокам от него и матери. — Неужели ты, правда, хочешь покинуть нас на целых три года, чтобы обучаться в академии Юэй? Ты ведь прекрасно знаешь, насколько в Японии сейчас сложная и напряженная обстановка! Со времени «Второго пришествия Все за одного» только два месяца прошло! Столько профессиональных героев в нем погибло и пострадало! — голос супруги Николая дрожал от волнения за свое чадо. — Тем более, ты же совсем не готова к самостоятельной жизни! «Второе пришествие Все за одного». Именно так публицисты Новой Страны Советов окрестили самую жестокую и кровавую бойню за всю историю японского геройского сообщества, произошедшую в конце марта того же года. Действительно, Война с Паранормальным Фронтом Освобождения забрала жизни многих местных профессиональных героев. Поэтому о ней было известно, наверное, всем людям в этом мире. Из-за нее в Юэй и прочих геройских академиях страны даже на два месяца перенесли начало учебного года, а запланированные собеседования с представителями приемной комиссии не состоялись вовремя. Но на данный момент ситуация уже была взята под контроль, практически все злодеи были обезврежены, и каждый из них получил по заслугам, а вся страна облегченно вздохнула и зажила привычной мирной жизнью. — Ты слишком драматизируешь, мама. Не думаю, что академия стала бы организовывать проект таких масштабов, если его участникам грозила бы хоть какая-нибудь опасность. Надя, как бы оправдываясь, пожала плечами и развела руками. Ирина не выдержала, ударив кулаками по подлокотникам кресла, встала из-за стола и грозно крикнула: — Драматизирую?! Ты ведь погибнешь там! — женщина, поневоле поморщившись, дотронулась до висков — головная боль, которая не отпускала уже несколько дней, опять накатила. — Себя не жалко, так пожалела хотя бы отца… Ему итак сейчас несладко приходится! Неужели ты не понимаешь, что он не переживет, если с тобой что-нибудь случиться?! — Именно поэтому я и хочу уехать! Находясь здесь, под вашим пристальным надзором, я чувствую, что никогда не смогу стать настоящим героем! — настойчиво выпалила наша героиня. — Я очень, очень люблю и ценю всех вас… но рядом с вами я не смогу исполнить свой долг как дочь рода Агниевых! Неужели вы не понимаете это? Разве вы стали бы теми, кем вы являетесь, лучшими из сотен героев нашей страны, если бы ваши родители постоянно ограждали вас от трудностей и опасностей?! — Тебе это не нужно. Ты сама выдумала себе этот долг, — вмешался Таймкипер, из-за чего его супруга снова села на свое место. — Мы и сражались для того, чтобы защитить тебя от всего этого. Здесь, в нашей резиденции, ты никогда не будешь ни в чем нуждаться и проживешь долгую и счастливую жизнь. — Н-но… Девушку словно ударили по лицу. Она растерялась и почувствовала, как ее наполняет совершенно неописуемая апатия. Нужные слова никак не шли с языка, и вместо того, чтобы продолжать спорить, она смиренно склонила голову. — Помереть хочешь, сестренка? — неприкрыто насмехаясь над ней, бросил Марк. — Почему ты так стремишься покинуть наш дом? Разве тебе здесь не нравится? Не понимаю я тебя. — И не поймешь, — тихо процедила Таймлапс. — Зачем вообще покидать нашу страну? Здесь ведь так хорошо и спокойно! Наш председатель — прекрасный человек, у нас, как у детей золотого и бронзового героев, есть все, что только можно пожелать для комфортной жизни, а Геройский Университет Холмска даже такой человек, как я, смог закончить без проблем и особых забот! Надя посмотрела на своего старшего брата исподлобья. Ей до смерти надоела его вечная ирония, поэтому она вдруг почувствовала, что хочет — буквально до судорог в позвоночнике — разбить ему физиономию, чтобы он, наконец, замолчал. — Как ты можешь говорить такое, ни разу не покинув НСС? Ты ведь не видел, как живут люди там, за океаном, — произнесла она сдавленным голосом, сжимая кулаки. — Быть может, там лучше, чем здесь. Ее мать, разозлившись не на шутку, с громким звоном швырнула вилку на тарелку и снова вскочила со стула. — Не смей так выражаться. Ты — Агниева, и ты обязана любить эту страну. На слове «обязана» Коллапс сделала особое ударение. — Я не говорила, что не люблю ее, мама… просто для меня это — единственный способ стать героем, настоящим героем, как вы с папой, как все наши предки, как первородные Агниевы, — слезы выступили на глазах Нади, но она упрямо стиснула губы. — Я хочу хотя бы в чем-нибудь быть достойной таких родителей, как вы. — Мне хочется верить в правильность твоего решения, но ты способна на такое… с твоим- то характером… страшно подумать, — бронзовая героиня тоже заплакала. — Ты хоть понимаешь, что тебя ждет? Понимаешь, что нас с папой ждет? Мы с ним умрем от тоски, если ты не вернешься домой. Неужели, ты этого хочешь? Ты и твой брат для нас — все. Поэтому, я прошу тебя, останься в Холмске и проживи долгую спокойную жизнь вместе с нами. Николай тяжело вздохнул. Надя вскинула на него глаза, и ей показалось, что на его лице промелькнула растерянность. — Ты еще не понимаешь, насколько сильно реальность отличается от того, что ты себе напридумывала. — Я не могу все время жить под вашим крылом. Поймите — у меня своя судьба. — Ну, почему ты не можешь быть такой же, как твой брат? — взмолилась Ирина. — Какой? Какой я должна быть? — от волнения у Нади на шее забилась жилка. — Вашим безвольным домашним любимцем, существующим лишь потехи ради? — Прекрати, — сказал, как отрезал, мужчина, заставляя ее проглотить рвущиеся наружу слова. Ее дядя, Михаил, наконец, доел свой ужин — сделал он это, надо сказать, с невероятной невозмутимостью — и, вытерев лицо белоснежной салфеткой, беспринципно влез в их разговор: — Ну, что вы все так на нее напали. Дайте ей шанс проявить себя. Пусть съездит в свою Японию, хоть мир посмотрит, пока можно, с людьми пообщается. Вы итак слишком сильно опекали ее до этого момента. — Я даю слово — ничего плохого со мной не случится. Я буду предельно осторожна и рассудительна. Разве я когда-нибудь подводила вас? — Потом не жалуйся, когда петух в голову клюнет, — сдался герой номер один. — Миша, помяни мое слово, если с моей дочерью хоть что-нибудь случиться, я самолично задушу тебя вот этими вот руками! — угрожающе проговорила бронзовая. — Значит, вы согласны? — в глазах Таймлапс блеснул огонек надежды. — Я до сих пор против этого, и мама, думаю, тоже, но ты ведь настолько упрямая, что, чувствую, мы уже никак не сможем повлиять на тебя. Наконец, это случилось. Наконец, они сдались и дали ей разрешение на поездку. Однако хоть они и согласились, Николай и Ирина до последнего верили в то, что она не сможет с достоинством пройти вступительные экзамены, что вернется она и снова продолжит учиться в фамильном университете. Но именно этого наша героиня и добивалась — теперь у нее есть шанс покинуть Холмск. И дальше все будет зависеть лишь от нее одной, ведь она отправляется в страну, в которой никто и слыхом не слыхивал о героях НСС номер один и семь. Дальше все будет зависеть исключительно от ее способностей и талантов. А они у нее были. Причем в достатке. Это будоражило ей кровь, заставляло сердце биться сильнее и пьянило воображение. Если она выдержала сегодняшнее испытание, то, как полагала Надя, дальше ей бояться было уже нечего. Она, наконец, набросилась на еду, хоть и слезы, не то радости, не то эмоциональной усталости, не прекращали литься из ее глаз. Все смотрели на нее с искренним недоумением, пока Коллапс не нарушила внезапно возникшую тишину: — А я думала, что подростки в такой ситуации в порыве чувств должны убегать в свою комнату со словами «я не голоден». — Эту еду ведь приготовили специально для нас, — ответила зеленоглазая, давясь слезами и салатом. — Тем более этот стейк… Зря, что ли, это животное отдало свою жизнь, чтобы попасть ко мне на тарелку? — Да уж… моя сестра воистину удивительна, — присвистнул Марк. Надя залпом допила остатки облепихового морса, засунула в рот все, что осталось от мяса, и поспешно убежала к себе в комнату, чтобы поскорее избавиться от смущающих ее взглядов. Подойдя к кровати, она упала на нее вниз лицом и промычала что-то невнятное. — Я счастлив, что она не разделила его судьбу, — тихо, так, чтобы девушка не услышала его, проговорил ей в след Николай. — У нее ведь точно такая же причуда, что была и у него. — Да уж! Все-таки не причуда делает человека, а человек причуду! — хохотнул брат героя номер один.