Проект воспитания Символа Мира

Надя собирала вещи в поездку, когда Алина — девушка примерно ее возраста с длинными темно-алого цвета волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую через плечо, и глазами, голубыми, как небо в ясный летний день, зашла к ней в комнату, вежливо поклонившись на входе. Визитерша была одной из горничных особняка Агниевых, которую Таймкипер, как и многих других своих слуг, взял из спонсируемого им приюта и воспитал, как свою подопечную. Она была одета в красивую черно-белую униформу и напоминала тех горничных, которых можно было увидеть на старинных картинах и в фильмах, изображающих жизнь средневековых аристократов. Алина была очень предана своему хозяину и его семье, и не воспринимала эту работу, как нечто зазорное, наоборот, она чувствовала себя священнослужительницей при храме высокопочитаемых божеств. С Надей она общалась довольно часто, иногда даже забывая о том, что они были людьми разных социальных статусов. Алина была для нашей героини не столько прислугой, сколько единственной подругой. — Извините, что отвлекаю, юная госпожа, — начала свой разговор служанка. — Меня послал к вам господин Таймкипер. Попросил проверить готовитесь ли вы к завтрашнему отъезду. — Готовлюсь, готовлюсь. Пусть даже и не надеется на то, что я передумаю, — процедила сквозь зубы наша героиня, по пояс находясь в шкафу с вещами, а затем выругалась, ударившись головой об одну из полок, и вылезла наружу, потирая макушку. — Вы в порядке? — кинулась к ней на помощь горничная, но девушка остановила ее жестом. Одетая в свою любимую светло-голубую уже слегка растянутую пижаму и потертые махровые тапочки, со спутанными волосами и припухшими от недавних слез глазами, окруженная полным беспорядком, рыжая бестия казалась в этом доме чужой. Сейчас Надя больше походила на уличную побирушку, которую случайно занесло в аристократическое гнездо, чем на дочь героя номер один. — Кстати, о моем отъезде. Алина, не окажешь мне услугу? — Какую, госпожа? — Послезавтра я покину этот дом, и мои волосы… ты больше не сможешь заплетать их, а сама я навряд ли с этим справлюсь, поэтому… не могла бы ты мне их подстричь? Наша героиня взяла в руку прядь огненных кудрявых волос и задумчиво повертела ее в пальцах. Горничная посмотрела на нее с сильной тревогой. — Вы уверены? Не жалко? — Это всего лишь волосы, Алина. Не ноги — отрастут. — Х-хорошо… Как будет вам угодно. Таймлапс села на табурет перед белоснежным резным туалетным столиком, заваленным ворохом документов и книг. Она посмотрела на себя в зеркало, быстро опустила взгляд вниз и закрыла глаза, словно боясь встретиться со своим отражением взглядом. По бледному, без единой кровинки лицу пробежала тень сожаления. Алина подошла к ней со спины, заботливо поправила ее растрепавшиеся пряди, после чего бережно расчесала их, затем выдвинула ящичек и достала оттуда большие металлические ножницы. Надя наклонила голову, и их заточенные лезвия защелкали по завиткам. Чик… чик… чик… Одна за другой падали на пол практически полуметровые рыжие пряди. Казалось, этому процессу не будет конца, но вскоре они стали падать реже и реже. С ними уходили все сомнения и страхи, которые мучили Надю на протяжении последнего месяца. — Не верится, что вы скоро покинете нас на целых три года… Голос горничной дрогнул, и в мучительной тоске сжалось сердце у Нади. Так ли сильно она хотела покинуть этот дом, самый настоящий рай на земле, рассадник благополучия и стабильности? Она не могла дать ответа на этот вопрос. Вместо этого она прогнала прочь непрошеные мысли и сосредоточилась на происходящем вокруг. — Это еще не точно. Мне еще нужно доказать, что я достойнее остальных конкурсантов. — Уверена, во всем мире не найдется кого-то, подходящего лучше вас! — Ты слишком мне льстишь… — Даже будучи беспричудной, вы сумели многого достичь! — воскликнула горничная, проникаясь обескураживающей гордостью за хозяйку. — А теперь ваши заслуги и способности уж точно неоспоримы! Надя улыбнулась кончиками губ, продемонстрировав ямочки на щеках. — Раз уж ты так говоришь. — Я буду так сильно скучать по вам, юная госпожа-а-а! — чуть не плача, девушка приобняла нашу героиню за шею, заставляя ее щеки покрыться румянцем смущения. — Если бы я только могла поехать вместе с вами! — Мне нужно научиться самостоятельности, Алина. — Я понимаю это. Просто без вас в этом особняке будет как-то… тоскливо? Ваш отец, мать, брат и дядя никогда не сравнятся с вами! — Не переживай, все будет хорошо. Я же Таймлапс. Значит, в каждом из моих родителей обязательно должно быть что-то от меня. — Обычно говорят, что в детях есть что-то от родителей, а не наоборот, — легко рассмеялась, прикрыв рот ладонью, голубоглазая, после чего объявила. — Я закончила. Надя, наконец, решилась открыть глаза. Она с трудом узнала себя. Сначала ей показалось, что в зеркале отражается не она, а кто-то совсем другой, девушка, которую она давно уже похоронила в своем сердце — свободная, беспечная и жизнерадостная. А потом она заметила, что на самом деле это и есть она сама — с блестящими от счастья глазами, короткими пышными огненно рыжими волосами до плеч, сильная, стремящаяся к чему-то светлому и недостижимому… И не было у этой девушки в сердце никакой больше горечи, ни грамма тьмы и сожаления. Только теплая улыбка на чистом лице.