Темно-бордовые розы

- Есть то, чего я больше всего ненавижу, - говорит Ди из темноты комнаты. Шторы не раскрываются уже несколько недель. - Это свой день рождения, когда меня держат за идиота и пресловутое чувство влюблённости. - Не нагнетай, Ди, - старается ободрить его фигура в проёме. Хэви, очевидно. Пусть на лице мальчишки улыбка, насколько понял Ди из этого лохматого силуэта, но в голосе слышен ужас. Неудивительно. В комнате старшего воняет спиртом, которым он прижигал раны, кровью и цветами, что он обрастает при каждой мысли о "том-кого-нельзя-называть". В общем-то, они же и рассыпаны, разбиты, разбросаны по поверхностям комнаты. А "Тот-кого-нельзя-называть", к сожалению, не лорд Волан-де-Морт. Этот хоть быстро убивал в случае отказа... - Ди... - тянет мальчонка. - Пойдем кушать... Тебя все ждут... И тут старший не выдерживает. Он вскакивает так резко, что младший немного пошатывается в проёме, боясь, что его ударят. Но Ди не ударил. Он хватается за шторы и резко дёргает их, да так, что плотная ткань с угрожающим треском слетает с крючков. Хэви жмурится от яркого света и наконец смотрит на брата, который из-за бутонов на его теле нормально футболку натянуть не может, поэтому худощавое тело, покрытое бордовыми бутонами, видно со всех сторон. Весь правый глаз подростка перекрыт крупным насаждением и уходит к мочке уха. - Чтоб ты понимал, я нихера не вижу этим глазом. Я не уверен, что он там есть вообще, потому что цветок проросли через глазницу, - измученно отвечает юноша. - И, видимо, цветы заполнили желудок. Я не чувствую голода. А теперь уходи. *** Этим же вечером, Хэви и Виктория, уехали за продуктами. Робкий стук по деревянному косяку заставил Глэма оторваться от книги. На в самом деле он и не читал, а обдумывал многое. - Неважно выглядишь, - заметил отец без привычной насмешки в голосе. - Можно с тобой поговорить? - проигнорировав сказанное спросил Ди. Глэм нервно отложил книгу и внимательно уставился на сына. Подросток лег на колени отца, сидевшего на диване. Глэм, конечно, удивился, но голову убирать не стал, а напротив, начал поглаживать старшего по голове. - Я не хотел грубить Хэви. Я не злюсь на маму за вспыльчивость и не злюсь на тебя за гитару. Я очень люблю вас, хоть и не показываю этого, - сказал Ди, и Глэм почувствовал, как на его колено упала солёная капля. - Я признался Чесу...и, как видишь, не вышло. Я не знаю сколько мне осталось, но я хочу, чтоб вы знали, что я люблю вас. Глэм ничего не ответил. Он мягко коснулся губами лба юноши и сжал свою копию в объятиях. В голове Глэма был бардак. Куча слов любви и нежности к сыну вертелись, перебивая друг друга, что ни слова разобрать было невозможно, а выдавить из себя тем более. Они просидели так час или более, пока измотанный Ди не отключился. Тогда Глэм под шум пришедших домой рыжиков унес старшего в его комнату. И Глэм держался долго и только в ванной позволил себе тихо заплакать, чтобы призраки прошлого не настигли его с вопросом "Себастьян, ты что? Опять там ноешь?" *** Утро воскресенья выдалось пасмурным. За окном угрожающе гремело, но дождь решил дождаться обеда, чтобы сорвать все планы Виктории. Мать поднималась по лестнице, когда услышала истинный кашель. Её сын стоял у двери в ванную на коленях. С его рта летели брызги крови без лепестков. И последнее пугало больше всего. Женщина замерла, как вкопанная, не веря тому, что сейчас происходит. Все было замедленно. Вот Хэви бежит за водой, надеясь, что хоть так поможет. За спиной раздаётся испуганное "Ди!" и муж несётся к скрюченной фигуре, совершенно не зная, как ему помочь. В себя женщина приходит, когда по её щекам уже бегут слезы. И она замечает, что они бегут у всех, а из рта её старшего сына торчит цветок. Самый большой и самый красивый цветок. Последний оставшийся глаз остекленел, а из уголка прокладывалась солёная дорожка. Её сын, её маленький Ди был мёртв, его сердце остановилось, разрывая грудную клетку всей семье. *** Скорая приехала быстро. И не обрадовала никого: - Он умер в мучениях. Цветки разорвали его органы. Это видно по грудной клетке. Отец погладил опухшую от слез и готовую вновь разреветься Викторию. - Кажется, он чувствовал, что скоро умрёт. Он пришел ко мне прошлым вечером и сказал, что любит нас. - А я его обрадовать хотела... купила любимых крекеров...жаль, что не успела... Глэм уехал с телом, оставив задание: убрать комнату Ди. Это было истинное издевательство, они работали в тишине, лишь шмыгая носом. Но Глэму было тяжелее сейчас. К полудню в дом заявился Чес. И тут Виктория не выдержала. Она била его так, как не лупила тех, кто называл Глэма "блондинкой". Хэви попытался её остановить, но это невозможно. Наконец, на пороге появился Глэм. - Да какого черта тут творится?! - выкрикнул Чес. - А ты не знаешь? - безчувственно произнёс Себастьян. - Ди умер. Из-за тебя. Приходи через 3 недели на похороны. А сейчас сгинь с глаз моих, пока я сам тебя не прибил. После этих слов, дверь семьи закрылась на две недели, а комната Ди заперлась на ключ навсегда.