Проклятие героя

      Сколь не был прекрасен момент клятвы, исходящей из уст молодого ежа, но он прошел так быстро, что никто не успел насладиться изречениями в полной мере. Жители, услышав послание королевы Акорн, восхитились; поселилась некая надежда на светлое будущее.       И вновь народ, уважающий решения правительницы, был в полной мере доволен происходящем. Конечно, были трудности в их жизни, но такие постепенные реформы, проводимые Салли, успокаивали их душу, грели сердце и возводили надежды.       Кажется, все полностью согласились с решением. Те, кто любил героя, в особенности воскликнули похвалу Королевству Акорн, которое выслушало молитвы своих мобианцев. Рейтинг Ежа Соника за его поступки был слишком велик, как лакомый кусочек, который некоторые желали откусить в любой удобный момент.       Реалии диктовали события, к этому шло еще с тех пор, как только еж спас всех в ту ужасную ночь, к этому подводило и настоящее время, когда герой уничтожал надежду Эггмана на полную победу над мобианцами.       Новости продолжились, на этот раз по телевизорам вновь предстал репортер, который сидел на стуле в студии и с удивленным видом, словно сам не знал, что этот момент настанет, заговорил о происшествиях, которые были на этой неделе.       Главное шоу прошло, поэтому некоторые зрители отправлялись спать, думая о том, что Акорн поступила верно, то, что та учла желания местных как можно скорее продвинуться по карьере в будущем, что эта возможность будет реализована, как только пройдет некоторое время.       Другие, затаив дыхание, не могли уместить множество мыслей: у кого-то терзания, у вторых недопонимание, у третьих и вовсе мишура вместо трезвых разъяснений, ведь никто не привык видеть простолюдина в качестве личного рыцаря Королевства и самой королевы, ибо в реалии такой вариант казался безумным.       Третьи отнеслись скептически, конечно, продвижение по уравниванию в правах хоть где-то скакнуло вперед, но не кончится ли на этом? Слишком много мнений складывались насчет этих новостей, кажется, пройдет не один год, как мобианцы привыкнут к современности.       Технологичность в Королевстве Акорн была на шаг выше, чем у соседних королевств. Из-за всей техники Роботника жители познали все прелести электроники, механизации, а также создавали что-то похожее, новое и постоянно совершенствовались. Не только Тейлз, но и другие прикладывали руку к прогрессу.       Но прогресс — это не только технологии, но и реальность, в которой проживают мобианцы. Отсталая мораль должна быть уничтожена раз и навсегда, и это Салли прекрасно понимала, стремилась и пыталась реализовать.       Несогласные аристократы, помнившие только все хорошее при прошлом правлении, ни в коем случае не желали видеть народ в парламенте, этого было нельзя допустить, но их голос никто не слушал. Та база поддержки, которая должна быть, она находится у Салли Акорн.       Те, кто присутствовал во дворце, вздохнули с облегчением. Телевидение ушло, фотографы сделали пару десятков снимков, а затем также удалились, дабы написать свою статью про прошедший вечер. Дорогие гости вновь продолжали разговаривать о своем, надеясь, что больше никаких сюрпризов не произойдет.       Акорн, недолго думая, предложила всем банкет, который, к счастью, был уже подготовлен во время монолога королевы. Все блюда на любой вкус отвечали запросам местной знати. Те, как это подобает, поклонились своей владыке, а затем приступили к трапезе.       Некоторые из них, зная обозначения слова «бал», находились в другой стороне, в которой присутствовали музыканты, приглашенные для проведения танцев. Настало время веселья для аристократов, и этому никто не мог помешать.       — Уважаемые гости, наслаждайтесь пиром, — Салли наблюдала как одна часть приступила к трапезе, а другая к танцам.       Акорн, взяв руку изумленного ежа, прошла к коридору, дабы их оставили наедине. Тейлз и Эми не последовали за ними, ибо понимали, что сама королева хотела обсудить пару вопросов только с героем.       Эми, смотря на все эти пиршества, удивлялась. Она была обычной девушкой и к таким приемам не была готова, даже мысль о такой роскоши не преследовали Роуз. Как же здесь все отличается от места, в котором она живет, ведь такое чувство, что здесь рай, а там ад.       Салли закрывала за собой дверь. Вновь она пришла в то место, где разговаривала с Тейлзом, но теперь здесь иной собеседник. Соник огляделся по сторонам, а затем вздохнул, стерев с лица холодный пот. Как же сложно вспоминать давно забытый текст в такой решающий момент.       — Это было что-то! — возбужденно произнесла Салли, наконец-то она может говорить так, как хочет. — Я и не ожидала, что ты такое знаешь.       — Когда каждый день спасаешь мир от очередной угрозы, то быстро запоминаешь надписи на стенах, — еж улыбнулся, делая вид, что это легче легкого. — В особенности, если рядом Тейлз, у него-то всегда найдется или девайс, или книга, способная перевести язык древних.       — Значит, не зря стараешься спасать Мобиус от очередных угроз, — в какой-то степени она почувствовала вину за то, что герой делает всю грязную работу. — Жаль, я не могу помочь.       Соник не очень-то и удивился ее словам. Когда-то давно именно Салли была мозгом всей команды ежа. Она, как близкая подруга, вместе с Тейлзом и другими мешали планам Айво по порабощению всего Мобиуса, но тогда Акорн имела статус «принцесса».       А значит и властью почти не обладала, имела право ходить куда хочет, что и помогло ей в популярности, ведь Салли изнутри прочувствовала жизнь своих подчиненных. Ее творение «Борцы за Свободу» до сих пор помнит те счастливые времена, когда именно она стояла во главе, а не Банни с Николь.       И Соник помнил, потому что слушал ее приказы, не перечил и всегда выходил победителем, а когда Салли ушла из-за повышения статуса, то и ежу пришлось не сладко, но даже в этом были свои плюсы, потому что Наклз и Тейлз никуда не девались, а, наоборот, сформировали команду Героев.       Салли-Соник-Тейлз и «Борцы за Свободу» были в прошлом, это время хорошо запомнили местные жители в основном за отвагу, за то, что не сдавались и принимали удары Айво, но теперь все только и чествовали иную команду, а именно Наклз-Соник-Тейлз, которые и считались Героями.       — Салли, не вини себя в том, что произошло, — еж не хотел видеть грустную мордашку королевы. — «Борцы за Свободу» до сих пор помнят твою доброту и отзывчивость, конечно, и строгость не забыли, но дисциплина всем нужна.       Такое слышать из уст ежа поистине удивительно, даже сам Соник не заметил, как сказал нечто не подходящее под его определение. Салли хотела убрать свою грусть с лица, но перед ней живой пример того, что вся ответственность перед жителями лежит на плечах ежа.       — Я до сих пор считаюсь ее последователем, — Соник поддерживал ее, даже если эти слова ничего не значили в данный момент. — Но тебе стоит привыкнуть к своей роли, а остальное оставь нам.       В данный момент они находились в комнате со спальней, которая так манила уставших мобианцев прилечь на нее. Акорн отошла от ежа, присев на одеяло, при этом можно было заметить, как она потирала свои глаза.       — Это все так сложно, так сложно, — Акорн не хотела спать, но из-за воспоминаний о своей роли казалось, что она хотела забыть все. — Ты ведь видел аристократов?       — А, этих, которые по сторонам стояли? — вспоминая всех, кто там был, Соник невольно почесал голову.       — Да, я бы сказала не связываться с ними, — Салли хотела огородить героя от нежелательного влияния. — Они…       — Напыщенные, у себя на уме, и все им должны? — переспросил герой, понимая, к чему клонит Салли. — Конечно, я чувствовал, как они на меня смотрели.       Еж медленным шагом стал подходить к королеве, присев рядом на одеяло, дабы та не чувствовала себя одиноко, дабы не думала, что одинока в этой суматохе, ибо найдется рыцарь, способный защитить в самый важный момент.       — С ними сложнее всего, — подсознательно Акорн понимала, что ее проблемы не касаются героя, но хотелось высказаться. — Аристократия застряла в прошлом, когда мой отец еще был на троне. Все эти разговоры про верхи и низы, все эти махинации с деньгами, прикрываемые или «благотворительностью», или «строим что-то новое, ну по документам так написано».       Головная боль вновь возвратилась. Мысли королевы немного смешались, что заставило ее прижать ладонь к больной точке. Хотелось забыться, хотелось спокойной жизни и размеренного течения времени при правлении, но из-за интриг ничего не выходило, даже родственники разделились по лагерям, что иногда добивало решительность Салли.       — А не легче их прикрыть? — логически произнес еж. — Вот, собрать их в одном месте, а потом хлобысь! — он ударил левым кулаком об правую ладонь. — И все доказательства на стол, а потом суд.       — Если бы все было так легко… — Салли немного улыбнулась из-за наивности ежа, но ведь она знала, что он не привык долго размышлять. — Во-первых, вертикаль власти зациклилась на них, нужны новые кадры, мобианцы, которые что-то понимают, во-вторых, нужно еще больше сторонников… Народ это хорошо, но…       — Только скажи, и я помогу разобраться с неприятностями, — Соник прервал ее слова, дабы вставить несколько своих. — Для этого рыцари ведь и нужны?       На секунду Соник увидел то, что не смог выкинуть из головы не протяжении всего последующего разговора. Салли улыбалась так, словно в этот момент услышала, увидела или почувствовала то, что давно желала, но так и не получала.       Она не одна в этом чертовом мире, есть те, кто помогает в самые трудные минуты, всегда рядом и готовы ворваться в неприятности вместе с ней. Салли пред собой видела только Соника, никого больше, но даже так на душе стало легче, стало теплее.       Даже сейчас он на ее стороне, хотя мог отказаться от своего титула сразу же, а вместо этого продолжил носить его. Вместо первых слов, что еж хотел бы избавиться, тот ничего не соизволил, только поведал о том, где увидел ту клятву.       В момент слабости королевы слышны только слова поддержи и то, что за ней стоят множества людей, которые готовы на сдвиги в политике, готовы на изменения. Если кто и против, то они с ними разберутся.       Настало неловкое молчание, ведь королева впервые не знала, что сказать своему герою, а Соник был удивлен ее искренней улыбке, не той, которую она выдавливала из последних сил, а ту, которая возникла от счастья.       — А… Ну… А тебе идет улыбка, — Соник с нервным смешком произнес свои слова. — Как рыцарь, буду защищать твое счастье.       На секунду в голове королевы проскочила мысль, что они слишком близко находится друг к другу. Теплые чувства в сердце перемешались с нечто иным, поэтому застенчивость, что присуща всем живым существам, пронзило ее лицо, смущение охватило разум, что заставило слегка отодвинуться от ежа.       — Н-надеюсь, что не подведу тебя, — Салли отвернулась от него, ведь хотела скрыть покраснение на щеках. — Я просто хочу сделать Мобиус безопасным и справедливым…       Салли ощутила внезапное и столь приятное прикосновение к руке. Сердце, готовое выпрыгнуть в любой момент, стучало как бешеное, не давая спокойно отреагировать на такой знак внимания, но из-за этого на душе становилось так спокойно, будто она готова уснуть в любой момент.       Рыцарь хотел успокоить свою королеву, дабы та не волновалась сейчас, потому что из-за этого тратила свои нервы впустую, ведь невозможно сделать все, сразу и в данную секунду, как только душа захотела.       Соник, не осознавая, что дает мнимую надежду Салли, наглядно еще и улыбнулся ей, думая, что спокойная обстановка, поддержка давнего друга и товарища по «Борцам за Свободу» поможет ей прийти в себя и выйти из беспокойства победителем.       — Салли, ты никогда еще не подводила меня, тем более своих верных товарищей, поэтому не стоит терзать себя на пустом месте, — Соник не отнимал своей руки от ее, ведь так же стало тепло на душе.       Их зрачки смотрели друг на друга в каком-то непонятном ожидании чего-то большего. Невольное молчание поселилось средь них, даже прерывать его не так хотелось, как продолжить разговор, а затем пройти в зал, где все ждали королеву.       — Х-хорошо, я запомню это… — королева думала о том, дабы запереть дверь.       И только сейчас сам Соник смутился данной ситуации. Лица находились в паре миллиметрах друг от друга, он держит ее за руку, будто хотел что-то сделать, но остановился в паре мгновений. Он отпустил руку Салли, при этом на лице было видно смущение.       — Ой, прости, заговорился, — еж почесал свою голову, почти что отодвинулся от нее. — Нас там ждут, так почему же не поспе…       Еж желал встать с кровати, дабы поспешить к выходу, ведь там ждали его друзья, и, что самое главное, пир, который обещал быть сытным и вкусным. Но Соник, как ни старался отвести от себя мысли о Салли, осознал, что королева держит его за плечи, сковав крепкой хваткой, из которой выбраться крайне сложно.       — Ты чег…       Желание, словно стрела, пронзила душу, пронзила мысли, и ничего не оставалось делать, кроме как поддаться страстям, наполняющим ее сердце. Лицо Салли медленно, словно оттягивая этот момент, приближалось к Сонику без каких-либо желаний остановиться вовремя или хотя бы понять, почему она это делает.       Никаких запретов и никаких тормозов, хоть она и была королева, а он простолюдин — это не мешало, к черту все эти прогнившие логические суждения о святой крови и очередного бреда про высшую знать, которая должна любить только себе подобных.       Губы, такие манящие, такие сладкие, наконец-то перестали быть чем-то отдалённым, преграды, которые, казалось бы, мешали, теперь исчезли. Медленные, но столь желанные соприкосновения губ друг с другом наконец-то настигли их чувств.        Глаза закрылись, не мешая в полной мере почувствовать краткий миг счастья. Время медленно начинало сдвигаться вновь, ведь что для них — бесконечность, для остальных — лишь простое движение стрелок на часах.       Губы не хотели вновь разъединяться, ведь эти двое сейчас испытывали недостающие в этом бренном мире чувства. Салли и Соник — что могло их остановить сейчас? Эти два мобианца, которые не подходили друг другу по характеру, теперь оказались так близки между собой, что даже можно удивиться таким стремлениям, спрятавшимся в столь трудные времена.       Сколько бы не прошло времени, сколько бы трудностей не встало на пути, они никогда не сдадутся и не сбросят с себя то бремя, которое нужно вытерпеть. Соник даже не попытался вырваться из этой хватки, ни прекратить поцелуй, ведь желания, чувства и любовь не давали даже сделать шаг-другой, когда языки соединялись друг с другом, пробуя такой сладкий вкус.       На этом она не остановилась. Наслаждаясь мгновениями, их тела невольно повалились на кровать, что даже еж, ощущая на себе свою королеву, не смог совладать с самим собой, ведь мозг твердил, дабы он отстранил ее от себя, а сердце подталкивало к продолжению.       Ее Величество смогла удержаться на теле своего героя, дабы тот не смог сопротивляться ее вспыхнувшим чувствам, которые становились все сильнее и сильнее, не давая возможности сбежать от самой себя. Долго терпела, надеясь на то, что он сделает первые шаги в их отношениях еще с детства, а сейчас как раз такое время, когда можно заявить о том, что Соник принадлежит ей.       Никто не отвлекал их от момента, которого так долго ждала королева. Отсоединившись от губ своего возлюбленного, Салли, хоть и понимала, что невозможно держать его в своих руках бесконечно, прижалась к ежу, вдыхая хоть капельку воздуха из-за столь долгого поцелуя.       — А сейчас… — рука протянулась к одеянию, в которой Салли находилась с начала банкета. — Ни-к-то, не по-ме-ша-е-т.       На спине был замок, который мешал ей полностью стянуть с себя это тряпье, не подходящее под то, что задумала ее голова. Чувствуя под собой что-то набухшее от столь долгого поцелуя, Салли озарила смущенная улыбка, а затем королева, дотянувшись до мешающего замка медленно спустила его вниз.

***

      Банкет продолжался без зачинщика. Салли с Соником ушли для какого-то серьезного разговора, оставив Тейлза и Эми совершенно одних в столь незнакомом месте, в котором каждый аристократ мог посмеяться над простолюдинами.       Лису было не по себе. Каждая минута пребывания здесь без Соника затмевала его разум. Конечно, он держался, как только мог, но долго ли ясность ума будет водить его в этом запутанном круге — не ясно.       К счастью, рядом с ними был слуга королевы Акорн, который покорно провел особых гостей к отдельному столу, изначально предназначавшейся для друзей Соника. Как оказалось, места для друзей и самого героя были отдельно от остальных, будто показывали разницу в статусе, но это не мешало Эми осторожно сесть на предполагаемый ей стул.       Конечно, Лис помог девушке, чтобы протез не повредил швы, но сам Тейлз не спешил присаживаться на наготовленное местечко. Еда, которую поднесли, соответствовала вкусам, но в данный момент «хвостик» не имел желания приступить к трапезе.       — Где же Соник и Салли? — Тейлз задал логический вопрос, на который не было ответа. — Они должны были давно прийти…       — Не переживай за них, — Эми не ела сегодня из-за похищения, поэтому все ее внимание было приковано к мясу. — Наверняка обсуждают очередной план по победе над Эггманом.       Тейлз не столь сильно беспокоился за них, сколь сам не хотел находиться здесь в окружении множества аристократов, которые считали его простым ботаником, не до конца помогающим своими технологиями.       Именно свита считала, что лис что-то скрывает, поэтому не слишком доверяли выбору королевы насчет того, чтобы он был главный инженером, способным воссоздать нечто необходимое, ведь существовали и другие кандидаты.       Благо, никто напрямую против не выступал, поэтому можно было хоть и на секунду расслабиться. Лис удосужился сесть рядом с Эми, хотелось о чем-то поговорить, как в голову сразу пришли несколько идей, ведь этот день был слишком неординарным.       — Как самочувствие? — Тейлз осматривал ежиху так, будто видел перед собой очередное творение.       — Не могу привыкнуть, — Эми указала на протез, который слегка двигался то взад, то вперед, пытаясь эмитировать движение. — А… можно ли как-нибудь…       — Не знаю, это органика, а с ней я не очень знаком, — Тейлз, к сожалению, не знал, как вернуть настоящую ногу. — Но если использовать концепт роботизации у Эггмана, то возможен и обратный эффект.       — Не уверена, что это поможет… У него отличаются изобретения от твоих, — ежиха не доверилась бы хоть чему-то, изобретенному с помощью Айво, даже если бы Тейлз это исправил. — Ничего уже не поделать, постараюсь прожить с таким недостатком.       От последнего слова на спине у Тейлза пробежали мурашки. Возможно, он не так понял значения слов Эми, но неужели его изобретение, которое он сделал за один день ради нее — недостаток?       В голове что-то щелкнуло, мысли, которые желали помочь ежихе вернуть ногу, внезапно перемешались с желанием ответить на столь грубое заявление по поводу его изобретения. Если бы только здесь был Соник, то он заступился бы за лиса.       В мгновении ока злость заполонила душу изобретателя. Или это из-за того, что он забыл принять очередную порцию лекарства, которое успокаивало его шрамы с детства, или это из-за усталости, ведь весь день он потратил, мягко говоря, на недостаток, как сказала Эми.       Захотелось схватить ежиху за ее розовые волосы и макнуть лицом в еду или со всей силы разбить об стол. Но также лис понимал, что его мысли совсем не те, которые должны быть направлены на друзей, кажется, ситуация становилась хуже и надобно уходить пока не поздно.       — Ну не я же попался Металл Сонику в лапы из-за того, что не смог защититься, — Тейлз отмахнулся, нагрубив при этом. — Да и надо быть благодарной за то, что я потратил свое драгоценное время на ампутацию ноги и создание протеза, — его руки долбанули по столу. — Хотел бы, то оставил все на попечение Соника, а в нашей королевской «больнице» из тебя сделали бы нечто хуже, чем сейчас есть.       Но холодная ярость сошла на нет, как только Тейлз вспомнил, с кем общается, ведь она больше всех пострадала сегодня, а то, что он сделал, возможно, не то, что именно Эми желала. Возможно, Майлз поспешил с выводами ампутировать ногу, ведь был и другой вариант, но тогда лис не успел бы сделать протез.       Головная боль, словно эхо, раздалась по всей голове, он не хватался за нее, стараясь терпеть возникший дискомфорт. Вздохнув, Тейлз вновь обратил внимание на удивленную ежиху.       Эми стало не по себе из-за слов друга, ведь это впервые, когда она увидела, как Тейлз срывается на кого-то. В своей жизни Роуз никогда бы не подумала, что лис, который был вполне себе спокойным, мог так расстроиться из-за недопонимания.       — Оу, Тейлз, я не это имела ввиду! — Эми поняла, что лис подумал, что недостаток это его протез на ее ноге. — Я хотела сказать, что…       Лис остановил ее, ведь понимал продолжение фразы, ведь сам знал, что сорвался из-за какого-то необоснованного пустяка. Захотелось уединиться в каком-то безлюдном месте, дабы побыть наедине со своими мыслями, которые в данный момент могли навредить.       — Я… Я понял, — Тейлз усмехнулся, делая вид, будто ничего не было. — Прости, Эми, м-мне просто…       — Ничего страшного, всем нужно выговориться, — Эми также улыбнулась для того, дабы успокоить своего приятеля. — Не принимай слова близко к сердцу.       — Да… хорошо… — Лис вздохнул, холодный пот сошел с его головы. — Я в уборную…       Тейлз, не желая оставаться с Эми, развернулся в противоположную сторону и двинулся вперед. С каждым шагом лис все больше не осознавал своих действий, кажется, будто все вокруг затмилось в его глазах. В начале бала он что-то говорил про пустяк, но сейчас думал иначе.       Благо он знал где и что находится, поэтому поспешно шел к выходу, надеясь, что никто и ничто его не остановит, но как напрасна была надежна на спокойствие, когда изобретатель столкнулся с кем-то почти у выхода.       — Ой, простите, — Тейлз протер свои глаза, надеясь, что это какой-то аристократ и не более.       В том, что пред ним был какой-то высший чин, лис не сомневался ни на минуту. Но как только он увидел стоящего мобианца, то в одночасье зрачки расширились, а самочувствие со стремительной скоростью стало ухудшаться.       Воспоминания из родной деревни, в которой его не признавали ни как того, кто мог бы сделать мир лучше, ни как нормального мобианца, возвратились в самый неподходящий момент, что усугубляло положение дел.       Будто наяву, он видел все те издевательства, насмешки и унижения, которое принесли ему жители деревни. И сейчас, спустя столько лет, пред ним был один из его местных, который также разбирался в технике, но в отличие от лиса того уважали и ценили.       В особенности тот, кто также не видел ничего зазорного, чтобы избить или послать маленького Майлза. Из-за этого мобианца, похожего на зеленого медведя, тело лиса задрожало, а сознание медленно, но верно твердило отомстить.       Напасть на обидчика, сделать так, дабы все те угрозы, все те побои он ощутил на себе, даже без разницы, что они находились на светском вечере. Но лис справлялся со своими внутренними демонами, даже без лекарств, даже без особой поддержки он подавлял приказы поврежденного из-за детских травм сознания.       — О, Майлз, — он, будто ничего и не было в прошлом, спокойно обратился к лису. — Не ожидал, что мы столкнемся.       — Т-ты?! — Тейлз воскликнул.       «Монстр», «ничтожество», «неполноценный» — так называли Тейлза, когда он был ребенком, ведь родился с аномалией в виде двух хвостов. Отклонения в виде запасной части на теле вызвали насмешки средь жителей родной деревни, а вместе с этим и избиение, ведь немногие видели в лисе простого мобианца, способного на что-то хорошее.       Такая аномалия казалась дикой для детей тех лет, да и для взрослых. Все, можно сказать, избегали лисенка только из-за того, что он совместил в себе и ум, склонность к науке, и отклонения в виде двух хвостов вместо одного. Как только Тейлз вспоминает прошлое, так приходится бороться с внутренним гневом, яростью, пожирающей все внимание лиса.       Или же обеспокоенностью, тревожностью и нервозностью, ведь в одни мгновения Майлз просто-напросто складывается комочком и бормочет себе под нос непонятные слова, благо никто не видел этих душевных терзаний, что помогало сохранять легенду, будто издевательства прошли мимо него.       — А ты все также ходишь с… — он указал на второй хвост лиса, — «этим»?       Тейлз не мог ничего сказать в ответ, ведь видел только прошлое, только то, когда он спокойно проводил время на улице до тех пор, когда мобианцы проходили рядом, тыкая пальцем в неполноценного или избивая в переулках.       — Можешь не отвечать, — собеседник, не услышав ничего со стороны, решил не продолжать тему. — Как там твои родители?       И вновь больная тема, на которую Майлз не хотел отвечать. Эти, с позволения сказать, «родители» хорошо позаботились о нем, когда нужна была поддержка со стороны, когда нужна была хоть капля благодарности за некоторые изобретения, которые Тейлз делал еще в детстве.       Он до сих пор помнил последние их слова, после чего остался совершенно один на всю оставшуюся жизнь. У других — нормальных детей — мать и отцом заботятся о благополучии, о том, чтобы все чувствовали себя в любви и достатке, но только не у лиса. Только не он.       — Мы не виноваты, что ты родился отсталым, — произнесла тень матери, закрывающей за собой дверь.       — Нужно было отдать тебя на растерзания диким зверям, хоть какую-то пользу принесешь живой природе, — послышался голос на улице.       Они покинули восьмилетнего ребенка, оставив Майлза на растерзание в деревне, где его так не любили. Но, к счастью, лис выжил, нашел друзей и теперь не желает даже слышать о своих «родителях». Одно радовало душу Майлза: ведь он даже не знает, как они поживают и живы ли вообще... Но в глубине души он знал, что нет.       — Ты сам прекрасно знаешь, — Тейлз с оскалом вымолвил из себя хоть словечко. — КАК они.       — Да, слыхал, — тот почесал голову. — Любопытно, они, если бы были живы, то находились в полной нищете, а ты — любимчик королевы — не пытался бы помочь.       — Что ты хочешь от меня?! — задал справедливый вопрос Майлз, державший себя изо всех сил, дабы не ударить наглеца. — Повтора? Давай, чего ждешь? Как тогда в переулке!       — Стой-стой, — он сдвинулся назад, помахивая пред лисом руками в знак того, дабы тот также остановился. — Мои детские забавы давно прошли, я не драться явился.       Терпение лиса на исходе. Кажется, что вот-вот взорвется последняя капля той сдержанности, что до сих пор находилась в сознании Тейлза. Все глубже воспоминания проникали в Майлза, который давно пытался забыть тот ужас, испытанный в детстве.       Много лет прошло, сейчас Прауэру где-то под шестнадцать, но даже так кошмары время от времени приходят во снах, заставляя лиса вздрогнуть и проснуться посреди ночи. И сейчас перед ним находится один из зачинщиков страхов, так почему же он не хочет продолжать издеваться, как раньше?       — Нам нужен мобианец с генетическими отклонениями для экспериментов, — он не отрывал взгляда от хвостов Майлза. — Он послужит для того, чтобы разработать универсальное лекарство, устройство, позволяющее вмешаться в этот код для предотвращения дальнейшего развития.       — И подходящий и явный кандидат только один, — это был даже не вопрос, Тейлз обозначил действительность.       — Как видишь, только у тебя явное и полезное отклонение, — мобианец усмехнулся. — Так не поможешь старому знакомому в том, чтобы сделать мир лучше?       — Знаешь… — Тейлз хотел ответить «да».       Но слишком много травм испытал на себе лис за всю свою жизнь. И один из обидчиков предлагает явно не конфетки пожевать, а быть подопытным кроликом, от которого, в случае ненадобности, могут избавиться, как от ненужного материала. Конечно, цель благородная, но только не из уст этого мучителя.       Тейлз дорожил своей жизнью с тех пор, когда появился Соник, спасший его от нарастающего безумия, подарив при этом желания существовать и приносить в мир что-нибудь новое. У Майлза появились знакомые, для которых его отклонения не существует, будто так и надо, чтобы у лиса находился на один хвост больше.       — Да пошел ты, гнида пушистая, — шепотом произнес Тейлз, дабы только он услышал оскорбление. — Скажи спасибо, что я — любимчик королевы — не сказал ей, чтобы она таких уродов казнила.       После чего лис с колебаниями в душе побежал в сторону от этого ученого. Он не хотел слышать ни угроз в свой адрес, ни то, что о нем думают, ведь важно сейчас прийти в себя полностью, а из-за такой «радостной» встречи сознание Тейлза ухудшалось.       Грубость — это последнее, что Майлз мог себе позволить в жизни, ведь всегда старался найти компромисс, найти ту середину, в которой все будут согласны, но сейчас мало того, что он сорвался на подругу, так еще и дал понять бывшему обидчику, что ни за что не согласится на что-либо благородное для мобианцев.       Лис выбежал из зала в коридор, где его никто не потревожит, не заставит придумывать что-нибудь новое в оправдания, даже не надо было мыслить про все остальное, но голова все так же раскалывалась, что мешало осознавать сказанное, действия становились непонятными.       Пол плыл под ним. С каждым новым шагом становилось мутно, но все же Тейлз смог справиться с головокружением, смог добраться до уборной, а затем упасть, закрывая за собой дверь. На коленях лис пытался отдышаться, по его лицу текли слезы, а руки схватились за голову, ведь он больше не в силах сдерживать боль.       Тело отказывалось слушаться своего хозяина, колени не удержали его на месте, поэтому Тейлз с грохотом упал на землю, свернувшись, будто его сейчас кто-то избивал. Майлз не мог понять, что происходит, мозг не в состоянии определить где реальность, а где навязчивая боль.       — Я не могу, я не могу, я не могу! — просачивалась дрожь в голосе лиса, пытающегося отвести от себя страх.       Все тело покрылось мурашками, от которых Тейлз испытал судороги, все части тела дрожали, а позвать на помощь он никак не мог. Отделившись от реальности, Майлз впал в искусственно созданную иллюзию, ведь голоса обидчиков стали раздаваться по всему помещению.       — Неполноценный, — проговаривали детские голоса.

— Монстр, — твердили взрослые голоса.

— Да когда ты сдохнешь? — произнесла мать.

— Нужно было избавиться от тебя, — произнес отец.

      — Вас здесь нет, вас здесь нет, вас здесь нет, это все голоса, голоса, голоса, голоса, голоса… — шептал про себя лис.       С каждым мгновением Майлз все больше и больше уходил в себя, он знал этих мобианцев, воспоминания просачивались, как стекло по мягкой ткани, кажется, они все здесь, но в тоже время нигде.       Никаких образов здесь не было. Мельком Тейлз замечал, что находится совершенно один, как и тогда в детстве, что здесь никого нет, но при этом угрозы, придирки, знакомые до боли шептания находились именно с ним все это время.       — Уходите, уходите, уходите! — бормотания лиса усиливались, хоть он и пытался кричать, но с каждым разом голос утихал.       Но шептания приближались к ушам, он ощущал те же чувства, которые испытывал в родной деревне, в тех переулках, когда его избивали, в тех песочницах, в которых никто с ним не играл, и родителей, бросивших на произвол судьбы. Все их голоса смешивались в один.       Тейлз не мог сопротивляться, сжавшись, как напуганный ребенок, на полу, он, не понимая всей картины, продолжал бормотать себе под нос про что-то невнятное. Он ведь отвечал на слова тех, кого здесь не было, он отвечает на произвол своего же сознания, которое играет против своего носителя.       Но рано или поздно игры заканчиваются, поэтому Тейлз, больше не сумевший выносить адской боли, разрывающий его мозг, отключился, но даже такой исход не дал желанного результата, ведь голоса не угасали, они с новой силой пребывали, говоря про все его страхи, про все его недостатки.       Вместо сновидений, которые обычно приходят, когда мобианец, да и человек, теряют сознание, продолжались упреки, а помещение сменилось на пустоту, из которой одному никогда не выбраться, никуда не сбежать, ведь справиться со своими страхами…

…ты должен в одиночку.