I. Возвращение

В автомобиль они забрались промокшие насквозь. Виктор не спускал её с рук. Погода, кажется, сошла с ума. Вода лилась с небес нескончаемым потоком, шквалистый ветер клонил к земле деревья, ломал ветви, срывал рекламные плакаты... Быстро потемневшее небо то и дело озарялось вспышками молний. Мия смотрела в окно на разгулявшуюся стихию и слышала её отголоски в бешеном биении сердца того, к чьей груди прижималась в поисках тепла. От машины до дома девушка бежала босая. Она остановилась на пороге, выжимая платье. С длинных волос струилась вода. Ван Арт оказался рядом через мгновение. — Быстрее в дом! — он снова поднял её. За дверью Мия выскользнула из его рук, немного отстранившись и окидывая мужчину внимательным взглядом. С чёрных, растрёпанных волос по лицу стекали капли, продолжая свой путь по смуглой шее и теряясь в распахнутом вороте рубашки. Белая мокрая ткань не скрывала рельефов подтянутого тела. Мия вспыхнула, понимая, как должно сейчас выглядеть на ней платье. — Тебе стоило бы переодеться, — услышала она хриплый, низкий голос и встретилась с его лихорадочно блестевшими глазами. Попыталась справиться с дрожью, парируя: — Как и тебе. Ван Арт невозмутимо расстегнул запонки и принялся за рубашку. Закусив губу, девушка не отводила от него взгляд. Сделала шаг навстречу... Ещё... Виктор замер. Мия пальцами коснулась его шеи. Медленно прочертила дорожку вниз, повторяя путь дождевых капель. Задержалась у неровной полоски шрама на правом подреберье. Виктор, кажется, перестал дышать... Миг – и мужская рука хватает тонкое запястье, а её тело оказывается припечатанным к стене. «Кажется, ты доигралась, девочка», — последнее, о чём Мия успевает осознанно подумать. Та стихия, от которой она пряталась в стенах дома, настигла её и обрушилась отчаянным, голодным ураганом. И она благодарно принимает его. Сухие, горячие губы, осыпающие поцелуями лицо, шею, плечи. Дрожь пальцев, освобождающих от ненужной одежды. Сильные руки, властно раскрывающие её тело. Холод стены и жар его бёдер. Его страсть, его безудержное желание... Её пальцы борются с непослушной пряжкой ремня. Наконец та поддаётся... Твёрдая, обжигающая плоть проникает в её изголодавшееся лоно. Мия не сдерживает рвущийся наружу стон. Впивается ногтями в крепкие плечи, обхватывает ногами его бёдра – быть как можно ближе. И он даёт ей это... Ветер бьёт в окно с неистовой силой. Столь же бурно и неистово он забирает то, что мог навсегда потерять. С каждым глубоким движением, каждым рваным вздохом, каждым стоном, сорвавшимся с её губ. Ван Арт вжимает девушку в ледяную стену безжалостно и дико. И это то, что ей нужно сейчас. Он берёт своё по праву. Мию бьёт дрожь. Тело болезненно напрягается натянутой струной. Знающие пальцы уверенно и грубо сжимают упругую грудь. — Я хочу видеть это, видеть тебя, — шепчет он, обжигая ухо дыханием. — Посмотри на меня! Мутный от вожделения взгляд тонет в непроглядной черноте его глаз. Толчок... Ещё... Её тело сотрясается в сладкой судороге: — Да, Вик! Этот крик подстёгивает его, подводя к самому краю... Но происходит иное... Обессилевшая девушка вдруг понимает, что движения прекратились, а руки, придерживающие её предплечья, превратились в безжалостные тиски... Она смотрит в его глаза, с ужасом наблюдая, как чёрную радужку окольцовывает серый холод. — Виктор, — голос куда-то пропадает, оставляя невнятный шелест, — Вик, вернись... Она сглатывает подступивший к горлу ком. — Вернись ко мне, любовь моя... Он закрывает глаза с явным усилием. От напряжения лицо белеет, на виске вздувается венка. Тиски ослабевают. Он обрушивается на пол, бережно прижимая к себе хрупкое тело, смягчая её падение своим. Она не убегает, она остаётся рядом, рассыпая на побелевших скулах лёгкие поцелуи. — Почему ты не защищалась? — слышит она тихий голос. Его глаза по-прежнему закрыты. — Почему ты до сих пор здесь? — Я люблю тебя, Вик. Тяжёлый вздох: — Он... Я мог... Я причинил тебе боль, — каждое слово даётся с видимым усилием. — Но всё в порядке. Он качает головой и наконец открывает глаза: — Посмотри на свои руки. Мия видит на предплечьях фиолетовые пятна, в точности повторяющие форму его пальцев. — В порядке? — голос, полный горечи и злости. — Вик, регенерация... — Мия, о чём ты?! Я мог бы убить тебя... — Не мог. Это же ты! Он отворачивается, скрывая боль: — С моей стороны это был совершенно необдуманный, эгоистичный поступок. Подобное больше не повторится, — взгляд в сторону и ровный, холодный тон. Молчание. — Вик, мне нужно одеться, — из последних сил она скрывает дрожь в голосе, — скоро вернусь. Собирает мокрые вещи, быстро поднимается по лестнице. Ван Арт так и не оборачивается. Зайдя в спальню, Мия рухнула на кровать, уставилась в потолок. Она буквально осязала, как маленькое счастье, скупая подачка судьбы, иссякает, уходит, как песок сквозь пальцы. Гнетущую тишину нарушил резкий звук телефона. Только сейчас она вспомнила, что, переодеваясь, оставила его здесь. Снова тот же незнакомый номер. «Хуже, наверное, уже не будет». Мия подняла трубку: — Алло? — Ну наконец-то! — Фрэнсис? Ты? Почему с незнакомого номера? Вы уже вернулись? — Ох, сколько вопросов! Давай по порядку... Я. Телефон вместе со старой симкой уронила в Сену (послышался чей-то заливистый смех). — Что?! — Это долгая история... Мы всё ещё в Европе, гуляем по Парижу. — Как Ана? — Как и всегда, только во Франции. Голос вампирши вдруг стал тише: — Здесь происходят странные вещи... Надев длинную футболку, Мия стояла перед зеркалом в ванной, рассматривая своё отражение. «Ты не на то растрачиваешь силы. Сейчас надо брать себя в руки и решить, как поступить дальше». Открыла кран, брызнула холодной водой в лицо. Этот безотказный приём действовал лучше любых уговоров. В гостиную девушка спустилась твёрдой походкой. Ван Арт успел разжечь камин и одеться. Его высокую чёрную фигуру она обнаружила перед окном. Подошла. Ураган и ливень с грозой прошли, как не бывало, наполнив воздух сырой свежестью. Всё возвращалось на круги своя. Пение сверчков, голоса ночных птиц... Виктор наблюдал за крупным ночным мотыльком, бьющимся в оконное стекло. — Создание ночи, — его голос звучал глухо, — он безрассудно стремится к живому огню, не ведая о неизбежной гибели... Сердце Мии дрогнуло. Немного помолчав, она ответила: — Может быть, эта секундная вспышка и есть смысл его беззаботной, скоротечной жизни? Он летит к свету, потому что не умеет иначе. Ван Арт медленно обернулся, удивлённо всматриваясь в её лицо, словно видя впервые. — Я не отступлюсь, Вик. — Готова сгореть? — Так же, как и ты... Но ведь мотылёк не знает своей судьбы? Виктор глядел в серо-голубые глаза и не находил в них ни страха, ни отчаянья, ни тоски... Только любовь. Ничего, кроме любви. Он накрыл её мягкие, податливые губы своими, даря горький поцелуй. Отстранившись, произнёс: — Я всё взвесил и обдумал. Мне необходимо встретиться с Ноэлем.