Дружба будет длиться вечно.

—Ничего себе, господин, Вы жрете.— Роберт сидел за столом напротив, устало положив подбородок на замок из пальцев. Потом резко повел головой, прежде чем Том успел ответить, приложил палец к губам, и прислушался, услышав настойчивую возню за стеной. —Он очнулся! Скорее, идем! Роберт схватил Тома за рукав, и мигом ринулся к источнику звука. В помещение, где находилось женское тело. Она была крепко-на-крепко прикована к столу ремнями, но несмотря на это брыкалась, как дикая лошадь, в бесплодных попытках освободиться. Кислородная маска слетела, и висела на проводах. Жизненные показатели на приборах зашкаливали. Пациент в агонии. —Тихо, тихо...— Роберт положил холодную ладонь на лоб девушки, и аккуратно заставил положить плечи обратно на место.— Все в порядке. Сейчас я тебе освобожу, но при условии, что будешь себя хорошо вести, договорились? Девушка тяжело дыша, судорожно и часто закивала. Том встал по другую сторону стола, и пациентка едва его увидев, изменилась в лице. Выражение страха и непонимания сменилось на гнев и ненависть. Девушка что есть мочи выкрикивала нечленораздельные звуки, и заслышав собственные голос, резко замолчала. Приподнявшись, оглядела себя. На лице снова отобразилось удивление и немой вопрос. Ее испуганные глаза метались то на Роберта, то на его компаньона, то на собственное тело. —Успокойся, Боб.— Роберт говорил с ней мягко, как с ребенком, и затянув руку девушки жгутом, ввел пару кубиков успокоительного внутривенно.— Тебе больше не причинят зла. Том застыл, бесстыдно пялился во все глаза на несчастного человека с эмоцией крайнего удивления, граничащего с ужасом. Боб пребывал в отчаянии, и отвечал озлобленным, сверлящим насквозь взглядом. Эти дурацкие гляделки могли бы длиться хоть до бесконечности, но Роберт развернул стол и девушку на нем к себе, обратив таким образом ее внимание на свою персону. —Томми, выйди.— Шикнул Смит через плечо, жестом указывая на выход, и его дружок с радостью удалился прочь. *** Он не считал, сколько минут прошло после того, как Роб попросил его выйти из комнаты. Том просто сидел на полу, тупо глядя в стену, и опираясь о нее. Думал, что скажет Бобу, когда им придется увидеться еще раз, а это произойдет совсем скоро. Надо объяснить, что свободу он заслужил, а получить - не получит, и на то есть веские причины. Смит вышел в коридор, и позвал Тома войти обратно. Он проглотил ком в горле, и зашел в помещение. Рядом с Робертом, ссутулившись стояла девушка, уже переодетая из больничного платья в базовую одежду сотрудника кампании, которая ей несколько великовата, и не по фигуре. На ней та же одежда, что и на обоих ученых. Ноги обуты в грубые, черные берцы. Девушка незначительно превышала рост Смита, и обладала не худым телосложением: аккуратными круглыми плечиками и пышными бедрами. Темно-зеленые глаза обрамляли короткие, густые ресницы. Тонкие, бледные губы плотно сомкнуты. —Боб все знает. Я объяснил ему, что произошло, и почему он теперь в женском теле. Боб кивнул, и оценивающе, пристально смотрел Тому прямо в глаза. Тот подошел поближе, и девушка сделала то же самое. Оба выглядели как два кота перед дракой. —Ой, совсем забыл сказать!— Роберт шлепнул себя по лбу рукой, и скользнул между ними. Обращаясь к Тому, заговорил.— У нового тела в достаточной мере развиты голосовые связки в отличие от старого. А это значит, что Боб сможет овладеть устной речью со стопроцентной вероятностью.— Роб развернулся лицом к Бобу, и медленно отвел его за локоть от Тома. —П-прекрасно.— Том не на секунду не отрывал взгляда от клона, как и он. Если бы не Роберт, то второй врезал бы первому при любой возможности. Стоя в стороне на безопасной дистанции, Том наблюдал, как Роб проверяет рефлексы и координацию движений пациента: просит улыбнуться как можно шире, наклониться и выпрямиться, поднять руки, потом коснуться кончика носа указательным пальцем с закрытыми глазами, стучит молоточком по коленям. Задает вопросы, на которые Боб отвечал утвердительно, или отрицательно. Потом измерил артериальное давление. —Поздравляю, переселение душ удалось успешно!— Смит улыбался сидящей на стуле девушке, и еще раз взглянул на ее шрам выше затылка.— Шовчик аккуратный, не большой, но мочить не рекомендую. Волосы скоро отрастут, и будешь выглядеть, как конфета! На этом все мучения кончаются, но недельку попьешь противовоспалительные и обезболивающие. Старайся ограничить резкость движений на несколько недель. Боб хлопал ресницами с полуоткрытым ртом, смотрел на говорившего с ним. Пройдя через все испытания он многое пережил, но никак не мог ожидать, что уснет, и проснется в теле женщины. В любом случае, он в состоянии привыкнуть, как и сказал Роберт. —Ты очень быстро отошел от наркоза, Боб. Какое-то время можешь ощущать остаточное недомогание, но это нормально. Если в течение недели самочувствие будет беспокоить, не молчи, сообщи сразу. А говорить ты сможешь без проблем, нужно лишь немного позаниматься. Боб ответил смешными непонятными, радостными восклицаниями, и услышав свой тонкий голос еще раз, покраснел. Смит мило улыбаясь ему, протянул жилистые руки и заключил в рукопожатии смуглую, пухленькую ладошку. Пройдя к выходу, Роберт как бы невзначай зацепил Тома плечом, и удалился, ни сказав ни слова. Оставил его и Шрама для беседы с глазу на глаз. *** Неловкую тишину нельзя растягивать, иначе она способна выветрить из головы все зачатки приготовленных речей. —Мне очень жаль, Боб...— Том плохо понимал, с чего начать разговор.— Когда мы заключали сделку, я целиком и полностью был уверен, что смогу дать то, ради чего ты пошел на сотрудничество. Шрам сидел на своем прежнем месте, но когда старый неприятель подошел к нему, он резко подскочил на ноги, и зашел за стул. —Понимаешь, я могу отпустить тебя и оставшихся в живых клонов, но это вряд ли станет верным шагом. Глаза девушки с щенячьей надеждой следили за каждым жестом ученого. —Я признаю свой провал и вину перед тобой. К сожалению, жертвы положенные на спасение существующих реальностей оказались неоправданными. Ничего не могу поделать. Мне правда жаль. Боб опустил голову, и на ресницах заблестели прозрачные капельки. —Отправить тебя на волю равносильно тому, что обрекать на верную погибель. Еще раз. Разве этого ты хотел? По прошествии нескольких долгих секунд молчания, Шрам резко вскинул голову, и отрицательно помотал головой. Поджатые губы дрожали, и по круглым щекам поползли мокрые дорожки. Боб быстро пересек расстояние между ним и Томом. Остановился буквально в сантиметрах от ненавистного человека. Не успел Том и возразить, как леди прелестной наружности двинула ему в челюсть с правой руки. Очки с треском полетели на кафель. В этот момент вернулся Роберт. Стоя в дверном проеме, он чуть не обронил тяжелую пыльную коробку себе на ноги, и залился неудержимым смехом. —Я знаю, что Томми далеко не шоколадный кекс, но за что ты его так?— Сквозь смех и силу выговорил он, опираясь о письменный стол.— Мон Шерри приставал что ли? Кулачки Шрама побелели от силы сжатия. Том отшатнулся назад, позабыв о потерянных очках вовсе. —Я серьезно, он не обижал тебя?— Роб смотрел на Боба, но лицо клона выражало ответ вроде: "Да я сам кого угодно обижу!", и Смит все понял. Понадобилось немного времени, чтобы оправиться. Кому-то от смеха, кому-то от гнева, кому-то от очередного потрясения. *** Шрам увлеченно крутился у пыльного зеркала в полный рост. Судя по бесконечному количеству эмоций постоянно меняющихся при взгляде на себя любимого, он находился в состоянии шока. Кривлялся, трогая лицо, и глядя на отражение. Вертелся вокруг своей оси, ходил туда-сюда, не обращая внимания ни на кого. Разминался, дрался с воображаемыми противниками, а потом прощупывал толстенькие ножки и бока, будто что-то искал под одеждой. То выгибал, то выпрямлял спину. Все действия выглядели довольно забавно. Из надтреснутого зеркала смотрел не рано поседевший молодой человек с полосой через левый глаз, а хрупкая пышнотелая, красивая девчонка. Клон сначала подумал, что спит, но потом вспомнил, через какой ад прошел ранее, и в очередной раз убедился: ему в этой жизни больше нечему удивляться. За круглым столом сидели ученые, наблюдая за Шрамом. —Ну что, ты всем доволен?— Роберт прислонил кулак к щеке. Сидел с полуприкрытыми веками, и играл пальцами с какой-то картонкой. В ответ от клона услышал нечто похожее на неуверенное, запоздалое "ага". —Я знал, что игра стоит свеч.— Роб говорил с Бобом, но смотрел на Тома, который с печальными глазами думал о чем-то своем.—Да, Томми? Он уже не слышал. Снова начался ужасный кашель. Багровые пятна окрасили белые рукава и кожу. В очередной раз Смит заставил уже сидящего на полу Тома сожрать горсть таблеток, насильно. Бобу сделалось не хорошо от такого зрелища. Он отвернул ворот рубашки, будто тот мешал дышать. Когда клон засуетился, предлагая свою помощь, Роберт сказал, что справится сам. Том вскоре прекратил кашлять и поднялся с колен. На полу виднелись следы крови и слизи. Со рта на небритый подбородок сползала темно-красная, почти коричневая субстанция. Измученный человек больше не мог терпеть это. Со всей злостью Том сорвал с себя лабораторный халат, и им же вытер нижнюю половину лица, а потом разводы на полу. —Я не собираюсь умирать.— Каждое сказано он прорычал с неприкрытой злобой.— Игра стоит свеч. И, кажется, я играю в ящик.