Маленькие предательства

      На следующий день, когда Мария выходила из научного клуба, ей навстречу шли Персиваль и Кармель.       — Привет, ребята! — поздоровалась девушка.       — Как прошли чтения в астрономической секции? — поинтересовалась Кармель.       — Хорошо! Ваши уже начали собираться.       — Тогда я пошла! — слегка взволнованно сказала девочка, и ее голубые глаза заблестели, — пока!       — Пока! — хором откликнулись ребята, провожая ее взглядом.       — Ты домой? — спросил Персиваль, когда сестра скрылась за дверями клуба.       — Да, но хотела немного прогуляться, пока погода хорошая.       — Я пройдусь с тобой?       — Конечно! Идем!       И они двинулись по одной из городских аллей.       — Я хотел с тобой поговорить, — начал Персиваль, — вчера твой отец приходил к моему, чтобы обговорить нашу помолвку.       — Нашу помолвку? — не поняла Мария.       — Я так и подумал, что ты не знаешь. Решил предупредить, — спокойно, но с сочувствием продолжил юноша, — они ни о чем конкретном не договорились, просто обсудили возможность союза, хотя, кажется, оба его одобряют.       Персиваль замолчал, Мария не могла произнести ни слова. Девушка была шокирована. Она знала Персиваля с самого раннего детства, они много играли вместе, потом родилась Кармель, и они стали играть в дочки-матери, где Персиваль был папой, Мария — мамой, а Мириам — тетей. Но девушка никогда не была влюблена в Де Буи, и знала, что он относится к ней также.       — Перс, я не могу поверить! — она посмотрела на него глазами, полными отчаяния, — мои папа с мамой не одобряют родственных союзов!       — Видимо, что-то поменялось, — он немного помолчал, — Маша, я люблю тебя как близкого друга, и если наш союз станет делом решенным, знай, что я не буду против. Я не выступлю ни против своего отца, ни против твоего. Но если ты не согласна, я приму и это.       Мария недоуменно смотрела не него. Как мог он так спокойно говорить? Может быть, ему просто всё равно, на ком жениться? Персиваль всегда отличался слегка отстраненным, философским взглядом на жизнь, он словно плыл по течению, хотя сомневаться в его характере и решимости было невозможно. Если к нему обращались, он всегда высказывал свою позицию, но не спорил с чужой.       Мария совсем растерялась, она не знала, что делать, что говорить. Девушка только понимала, что не хочет этого брака. И вдруг перед её глазами замелькали картины из будущей жизни, где они женаты, но неизменно холодны друг к другу. Вместе, но одиноки. Мария заплакала, Персиваль притянул её к себе и обнял. Его объятия были мягкими и нежными. Он понимал, как нелегко принять Марии эту новость, и пытался помочь ей. Не зная, как именно сложится судьба, он решил взять ответственность за них обоих на себя и дать понять девушке, что если им предстоит быть вместе, он готов к этому и будет о ней заботиться. Мария почувствовала это. Ей полегчало. Она была благодарна Персивалю за поддержку, но не могла ответить ему тем же. Немного успокоившись, она лишь прошептала: «Спасибо!» и отстранилась от него. Он протянул руку и нежно погладил ее по голове.       — Проводить тебя до дома?       — Нет, спасибо, Перс! Я дойду сама. Мне надо подумать.       — Понимаю, это нелегко. Тогда я пойду, увидимся! — и он зашагал в противоположном направлении.       — Пока, — одними губами произнесла Мария и осталась стоять, глядя в спину удаляющемуся юноше. Так она простояла очень долго. И только когда начало темнеть, Мария пошла к дому. От переживаний девушка обессилила и двигалась медленно, несмотря на холодный вечер. Она шла, как приведение вдоль дороги, не обращая внимания на редко проезжающие машины и спешащих прохожих. Не обратила она внимания и на сигналы, на то, что один из автомобилей внезапно остановился рядом с ней. Девушка продолжала идти на автомате, пока кто-то сзади не положил руку ей на плечо. Мария вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стоял генерал Грант, и лицо его было встревоженным.       — Мария, что с вами?       Она ничего не ответила, продолжая смотреть на него. Вдруг в ее голове ярко вспыхнула картина, как она в подвенечном платье стояла в арке, увитой белыми цветами, а генерал надевал на ее палец обручальное кольцо. Сейчас это представилось девушке таким желанным, но таким недостижимым, что слезы снова подступили к ее глазам, и она вдруг, сорвавшись с места, кинулась прочь. Но генерал быстро нагнал её, стараясь успокоить. Мария разрыдалась еще сильнее, не в силах сказать ни слова. Грант растерялся, не понимая, что с ней происходит. Он слегка обхватил ее за плечи, и медленно повел к своему автомобилю, чувствуя, как девушка замерзла. Базз решил отвезти её к родителям. Усадив Марию на заднее сидение, он сел за руль и медленно тронулся в сторону её дома. Девушка начала успокаиваться, но продолжала всхлипывать. Генерал осмелился спросить еще раз:       — Мария, что с вами случилось? Вам нужна помощь?       — Нет, все хорошо… То есть… ну…       — Вас кто-то обидел?       — Нет-нет, Базз, простите, дело совсем не в этом! Извините, меня!       — Скажите мне, что привело вас в такое состояние? Вы истосковались по сестре? Я понимаю, прошло так много времени, а всё, что я могу предложить, это какие-то пять минут разговора. Я ведь еду прямо от вас, заезжал, чтобы вы поговорили с сестрой, но вас все не было и, я уехал. Алена говорила, что сегодня в клубе…       Тут Мария прервала его речь:       — Базз, спасибо! Вы делаете очень много для нас! Мириам так далеко и мне, и мне…       У девушки перехватило дыхание. Если бы Мириам была здесь, она бы могла все ей рассказать! Но сестра далеко, и невозможность полгода говорить долго и по душам словно создала какой-то разрыв между ними. Если бы не Базз, девушка была бы так одинока, но он сейчас с ней, здесь, рядом…       — Меня хотят выдать замуж за Персиваля Де Буи, — произнесла она.       Грант не ожидал услышать подобное. Он никак не выдал себя, но внутри у него всё заволновалось.       — И ты согласилась? — генерал впервые обратился к ней на ты.       — Нет! — тут Марию прорвало: — Но я должна повиноваться воле родителей! А я не хочу замуж за Персиваля, я его не люблю, я люблю Вас, генерал!       Она не отдавала себе отчета, когда произносила эти слова, и даже не сразу поняла, что сказала их вслух. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это, и сердце ее ухнуло вниз.       — Правда? — Базз остановил машину, и обернулся к ней, успев заглянуть в полные воды глаза-колодцы, перед тем, как их прикрыли густые ресницы, и девушка опустила голову.       — Да, — тихо произнесла она.       Базз снова тронулся, ничего не сказав, и оставшиеся несколько минут до поместья они ехали молча.       Когда автомобиль генерала подъехал к дому, Грант заметил, что Алена и Гавриил сидят перед входом на террасе. Он вышел из машины, открыл дверь и подал руку Марии. Родители, заметив их, встали и быстрым шагом направились к автомобилю.       — Генерал, где вы её нашли? — воскликнула Алена, — Так поздно, мы уже волновались!       — Всё хорошо, мама, — сказала Мария дрожащим голосом, опровергающим ее слова, — я немного задержалась.       — Я встретил Марию на обратном пути и решил подвести, надеюсь, вы не против? — спросил Базз спокойно, пытаясь сбалансировать общую тревогу.       — Конечно нет! — тут же отозвалась Алена, — спасибо Вам! Маша, скорее в дом!       И дочь с матерью пошли по садовой дорожке. Гавриил и Базз остались вдвоем.       — Спасибо, Базз! Извините, что доставили вам неудобства.       — О чем вы? На моем месте вы бы поступили также.       — Вы так думаете? — с сомнением произнес Милявский.       Генерал посмотрел на него и понял, что отец Марии до сих пор ему не доверяет, а может быть и подозревает в чём-то. Теперь настало время покончить с этим.       — Гавриил, у меня есть к вам разговор.       — Что-то серьезное? — мужчина нахмурил брови.       — Пожалуй.       — Тогда, пойдемте в кабинет, Базз.