Маленькие предательства

      Они говорили долго и напряженно:       — Сегодня Мария призналась мне в любви.       — Это ожидаемо. Любопытно, что ты ей ответил?       — Мне понятно твое волнение. Дочь — это всегда…       — У тебя нет дочери. И жены нет. Что ты ей ответил?       — Ничего.       — Семнадцатилетняя девочка признается в любви взрослому мужчине, а он молчит?       — Взрослым мужчинам — взрослые разговоры. Я повторяю, что твои переживания мне понятны, поэтому я здесь. Не хами.       — Соблазнять юную девушку, а потом молчать в ответ на её признание, разве не хамство?       — То состояние, в котором я привез Марию, было вызвано вовсе не моей сдержанностью, а вашим решением выдать ее замуж за Де Буи.       — Да как ты смеешь?!       — Я нашел Марию замерзшую, плачущую, бредущую одну по улице. Она была подавлена! Не сразу, но всё-таки, она рассказала мне о вашем решении, и сказала, что не хочет быть женой Персиваля.       — А твоей, значит, хочет?       — Я не делал ей предложение.       — Вот за это спасибо!       — Я не делал Марии предложение, но это не значит, что она мне безразлична. Я думал, что еще есть время, но ход сделан, и мне нужно ходить в ответ. Гавриил, я приехал в Бухту, чтобы найти невест для своих сыновей. И когда впервые увидел твою дочь, то подумал, что лучше девушки не подобрать. Но чем больше я узнавал её, тем больше понимал, что могу дать Марии намного больше, чем каждый из моих сыновей.       — Не слишком ли самонадеянно?       — К тому же, если Мария примет мои ухаживания, это избавит вас от необходимости заключать союз с родственниками, а её — от брака с нелюбимым человеком.       — Так ты оказываешь нам услугу? Вот значит как?!       — Эффект побочный, но, согласись, весьма благоприятный. Гавриил, Мария очень дорога мне. К тому же, я думаю, так или иначе мы породнимся.       — Нет, ты всё-таки слишком уверен в себе!       — Мой старший сын Танк любит Мириам, и по его рассказам я понял, что это взаимное чувство. Я прав?       — Мириам еще ни о чем не говорила с нами.       — И всё же, Танк не раз был приглашен в ваш дом, и вы не возражали против того, чтобы дети вместе отправились на полгода в лагерь.       — Допустим.       — Так вот, я заблаговременно даю свое согласие на их союз, хотя и не знаком с Мириам, но полагаю, что вы воспитали её столь же достойно, как и Марию. Я же воспитывал Танка, как воспитывали меня. Сын — моя плоть и кровь, моя копия, если угодно. Почему бы тогда нам не породниться еще сильнее, если к этому всё идет? Неужели ты думаешь, что я смогу причинить вред столь близкому человеку?       — Ты потерял жену, Грант, как я могу доверить тебе дочь?       — Я потерял жену, и знаю, как страшна потеря. Больше я такого не допущу. Никогда.       Базз произнес это с такой уверенностью и внутренней силой, что Гавриил впервые посмотрел на него по-новому. И впервые поверил ему.       — Мы тоже даем согласие на союз Мириам и Танка, если они объявят об этом, — и, помолчав, добавил: — Я отзову предложение о помолвке с Де Буи.       С этого времени Грант стал ухаживать за Марией. Не так активно, чтобы пошли сплетни, но их отношения стали еще более неформальными. Теперь Базз появлялся в доме Милявских один, без сыновей. Девушка привыкла к нему, его вниманию и тому, что генерал часто бывал рядом. Она перестала стесняться в его присутствии и вела себя естественно и открыто. Гранту она полностью доверяла, а он открывался ей. Постепенно Марии удалось уговорить Базза чаще отпускать Бака в научный клуб, за что мальчик был ей очень благодарен.       Однажды Базз и Мария прогуливались недалеко от парка, где стояла статуя Беллы. Девушка попросила генерала пойти в другую сторону, сказав, что отец не одобряет, когда она бывает здесь. Генерал согласился, что есть места намного лучше и приятней, но стоило им развернуться, как они столкнулись с Диной Гонгадзе. Она удивилась не меньше, но на её губах тут же появилась фирменная улыбка:       — Генерал, Мария! Что за встреча! Как приятно видеть вас здесь! Всё-таки, вы неравнодушны к этому месту, раз так часто бываете в парке? Это очень приятно!       — Здравствуйте! — сказала Мария. — Нет, мы вовсе не… — ей невольно захотелось начать оправдываться то ли за то, что знакомая увидела их вместе, то ли за то, что она снова оказалась рядом с памятником.       — Нам не по пути, Дина, — бесстрастно произнес Грант.       — О, я вовсе не хотела мешать вашей паре! — она улыбнулась еще шире, — Мария, а как же Рип? Вы больше не заходите к нам?        Грант медленно повернул голову и так посмотрел на Марию, что девушке стало не по себе. Она даже отпрянула на шаг.       — Рип был в вашем доме?       — Маша, ты еще не рассказала генералу о том визите? — Дина сделала притворно удивленный вид, — Рип был у нас, Маша устроила для него встречу с Ниной, они много говорили о журналистике!       — О журналистике? — Генерал изменился в лице, его взгляд стал жестким, и сам он словно весь окаменел.       А Дина продолжала как ни в чем не бывало:       — Ну да, Рип ведь хочет быть журналистом, он мне так и сказал, или для вас это новость?       — Я попрошу вас не вмешиваться в наши семейные дела!       — Что вы! И в мыслях не было! — она снова широко улыбнулась в лицо разозленному генералу, — Ну, мне пора! Не хочу вас задерживать, — и Дина грациозно прошла мимо них, устремившись к парку.       Грант зашагал вперед, Мария — за ним. Она не смела заговорить, понимая, что сделала что-то не так. А свои ошибки девушка воспринимала очень болезненно. Они шли в напряженном молчании какое-то время, затем генерал спросил:       — Маша, зачем ты привела Рипа в дом этой женщины?       — Базз, я…       — Я запрещаю сыновьям общаться с Гонгадзе, а ты за моей спиной устраиваешь им встречу? — холодно осведомился он.       — Что? Базз, н-нет… Я не знала! Рип говорил, ему интересна журналистика, вот я и пригласила его, чтобы Нина рассказала о профессии. Тётя — хороший журналист! Я хотела помочь!       — О чем они говорили? — голос Базза продолжал звучал жестко.       — Не знаю! О журналистике! Я всё это время сидела с дядей, — голос Марии начал дрожать.       — А с Диной?       — Ни о чем. Она пришла поздно, и мы с Рипом сразу ушли. Прости, я не знала, что ты против! — девушка сильно переживала, что её поведение расстроило Гранта.       Базз, услышав, что Рип говорил в основном с Ниной, слегка выдохнул. Конечно, это недопустимо, чтобы сын бывал там, общался с Гонгадзе! Журналистика… Он не любил журналистов. Для Базза они мало чем отличались от шпионов. А оказалось, сын хочет выбрать эту профессию! Или это стало лишь предлогом? Ведь Мария не слышала толком, о чем именно он говорил с Ниной… Тут только генерал обратил внимание на девушку, которая шла, опустив голову. Он понял, что был несправедливо строг с ней, и попытался исправить ситуацию. Базз приобнял Марию за плечи и усадил рядом с собой на ближайшей скамейке. Она не смотрела на него.       — Маша, прости, я был груб. Меня застала врасплох эта новость, и я утратил контроль. Я очень переживаю за своих сыновей и хочу для них хорошего будущего. Ты убедила меня, что Баку необходимо развивать свои знания о науке, и я согласился. И впредь прошу тебя: всё, что касается моих сыновей, ты должна обсуждать со мной. Договорились?       Он провел рукой по ее волосам, и она повернула к нему лицо.       — Договорились, только скажи, почему ты так плохо относишься к Гонгадзе? Я знаю, что Дина поступала аморально, но Нина? Ведь она стала жертвой обстоятельств…       — А что ты знаешь о Гонгадзе? — спросил Грант, пристально глядя на девушку.       — Отец рассказал мне, что это Дина познакомила Беллу Гот с Доном Лотарио, хотя он тогда встречался с Ниной, а когда исчезла Белла, Дина стала не только ассистентом Мортимера, но и его любовницей… — Мария слегка смутилась, однако будоражащая тема придала ей силы продолжить: — Но ведь памятники! Отец говорил, что их идею тоже придумала Гонгадзе, и пусть надпись неоднозначная, всё же они дают надежду, что Белла будет найдена!       Грант смотрел на нее, ничего не говоря.       — Разве нет? — неуверенно переспросила Мария. Она была удивлена, почему генерал так задумчив. — И я не понимаю, что плохого в этих памятниках? — уже с напором произнесла девушка. — Ведь когда мы впервые встретились, мы встретились именно там, в парке!       — Что плохого в памятниках? — выходя из оцепенения, произнес Грант. — То, что рассказал тебе отец — лишь малая часть правды. Большая известна мне, и я бы не рассказал её никому, даже тебе, однако теперь дело касается моих детей, и, если это поможет навсегда отвратить их, а возможно, и тебя, от опасности, которую представляет Гонгадзе, то пришло время открыться.       Мария сидела, затаив дыхание. Наконец она добралась до тайны, которую жаждала узнать больше всего на свете!       — Не знаю, с чего начать. История это длинная и запутанная. Дело вовсе не в любовных перипетиях, которые так порицаются в ваших семьях (хотя абсолютно естественная часть жизни), — Грант не смотрел на Марию, глядя прямо перед собой. Он еле слышно выдохнул, собираясь с силами, и приступил к рассказу: — Белла Гот — не одна из тех женщин, которые хотят легкой и красивой жизни. И зовут её совсем иначе, однако эти данные засекречены, ведь Белла была одной из лучших агентов нашей разведки, работающих под прикрытием. Её внедрили в окружение Мортимера Гота, который на тот момент уже несколько лет занимался разработкой опасного вещества. Гота заподозрили в сотрудничестве с иностранной разведкой после того, как обнаружили у него внезапное и очень значительное обогащение, об источниках которого он отказался говорить, ссылаясь на подписку. Постепенно начали появляться сведения, что в одной из соседних стран идет похожее исследование. Задачей нашего агента было узнать точную и подробную информацию о наличии или отсутствии контактов Мортимера с иностранными лабораториями.       Белла работала профессионально. Очень быстро внедрилась в семью Гота, выбрав метод любовницы. Но Мортимер был осторожен и никогда не обсуждал с ней свою работу. Тогда она приступила ко второму этапу внедрения: Белла стала женой Мортимера. Постепенно супруг всё больше доверялся ей, но информации всё еще было недостаточно. Белла пошла на очень рискованный шаг. Она знала, что главное для Мортимера не только деньги, но и то, кто их унаследует. Иным словом — дети. Когда Белла сошлась с Мортимером, он уже был взрослым мужчиной, и со временем Гот всё больше говорил о наследниках, не желая откладывать вопрос в сторону. Белла решила использовать эту слабость и, сказав, что ждет долгожданного первенца, вызвала счастливого отца на полную откровенность.       Все подозрения разведки подтвердились. Но доказать виновность Мортимера было практически невозможно. В штабе решили сделать так, чтобы всё состояние и по возможности патент на опасное вещество Мортимер передал по наследству своему ребенку, которого Белла должна будет полностью подготовить как профессионального агента до его совершеннолетия. Родилась девочка. Её назвали Кассандра. Сложно сказать, знала Белла о значении имени или нет, но с греческого оно переводится как «вестница несчастья». Это оказалось пророческим: Мортимер отказался завещать финансы и передать знание о проекте девочке, хотя Белла уже несколько лет готовила ее для миссии. Поторопившись, она совершила промах. Кассандру больше не использовали как агента, а Белла забеременела снова, пообещав Мортимеру сына. Всё получилось. Вскоре родился Александр. Для интереса, его имя переводится как «победитель». Мортимер уже готовил все документы на передачу полного наследства долгожданному сыну, а Белла параллельно в ускоренном режиме растила под его кровом будущего тайного агента. Через шесть лет операция должна была быть успешно завершена, и Белла, которая пожертвовала на неё годы своей жизни, ушла бы на покой. Но всё испортила Кассандра.       Обладая частью важной и секретной информации, но будучи еще совсем юной (штаб понимал, что использовать таких молодых агентов — огромный риск, но тогда, казалось, других вариантов не было), попала под влияние одного из лидеров преступности — Дона Лотарио. Официально он работал врачом, но, прикрываясь этой благородной профессией, делал много такого, о чем я не хочу говорить. Однажды одна из афер Лотарио не сработала, и он серьезно попал на деньги, которые могли стоить ему жизни. Видимо, тогда он решил окрутить богатую наследницу — Кассандру. Что за время их тайных свиданий она успела ему рассказать — неизвестно, только очень быстро Лотарио понял: получить действительно большие деньги можно, похитив Беллу и потребовав за неё выкуп. Хотел ли он запросить его у Мортимера или же у более высоко стоящих за ним структур — до сих пор не установлено. Белла очень быстро поняла, что к чему, поняла, что произошла катастрофическая утечка, сообщила об этом в штаб и решила идти до конца. «Поддавшись» на уговоры Лотарио и новой «подружки» Дины Гонгадзе, также причастной к его криминальным делам, она приняла приглашение прийти на тайное свидание к Дону, предварительно известив об этом штаб. Готовилась спецоперация по ликвидации Лотарио и, при необходимости, его помощницы. Но ситуация вышла из-под контроля. В доме Лотарио Беллу ждала настоящая засада, к которой она оказалась не готова. Неизвестная спецслужба защищала Лотарио и Гонгадзе. В результате мы столкнулась с иностранными агентами. Беллу удалось вывезти на военном самолете, который действительно в то время походил на космический корабль: издержки дизайна, не более. Ну, а людей в зеленых спецкостюмах, необычный свет и зеленый газ видимо приняли за инопланетное вторжение. Беллу доставили в военный госпиталь Китежграда и засекретили снова, но лишили статуса агента, ведь финальную операцию она всё-таки провалила, не рассчитав свои силы, не собрав достаточно информации, и, прежде всего, поторопившись с Кассандрой.       Глаза Марии были такими большими от удивления, что генерал улыбнулся, хотя рассказ не доставлял ему ни капли удовольствия. Еще никогда Базз так подробно не вспоминал те события. И не хотел вспоминать, ведь после них жизнь его пошла кувырком…       — Ты сказал мы? Ты… ты тоже там был? — Мария не верила, что Грант принимал участие в этой уникальной истории.       — Я взял на себя командование, когда наша группа столкнулась с противниками. Нам удалось вытащить Беллу. За эту операцию меня и повысили.       — Базз, ты герой! Ты спас её! — Мария смотрела на него, как на рыцаря.       — На этом история не заканчивается, Маша, — генерал снова немного вздохнул, но тут же собрался и продолжил: — Как я уже сказал, в доме Лотарио мы столкнулись с теми, кого не ожидали встретить. Для того, чтобы забрать Беллу, использовался особый сонный газ, поэтому показания Бренди Брок такие туманные: она вовсе не упала в обморок, а заснула. Насколько я смог выяснить, с её ребенком все хорошо, а вот на Беллу газ повлиял иначе: она частично потеряла память и немного не в себе. Врачи поняли это не сразу, поэтому вначале не сильно следили за ней, пока однажды она не пропала из больницы. Её быстро обнаружили, но местные жители видели одиноко бродящую, потерянную женщину. Благо, Белла убегала ото всех, видя в каждом человеке страшного врага — так изменилось её сознание после попытки захвата. И всё же люди узнали её, ведь в тот момент Мортимер уже запустил обширную кампанию по поиску жены: её портреты в полный рост продавали в картинных галереях, а СМИ не прекращало транслировать подробности истории, чем сильно осложнило мне работу, ведь в это же время мы сами выясняли в Новосельске необходимые данные. Я подолгу отсутствовал дома, пытаясь найти источник информации контрагентов. И нашёл: Дина Гонгадзе.       Мария приложила руку ко рту.       — Да, она оказалась вовсе не сообщницей Лотарио, которую он использовал. Скорее наоборот. Гонгадзе — агент иностранной разведки. Она ассистировала Готу и передавала все данные об исследовании. С Лотарио Дина была тоже близко знакома, благодаря сестре. Когда Дон рассказал им всё, что услышал от Кассандры, Дина тут же поняла, что её план под угрозой и Беллу необходимо ликвидировать. «Помогая» Лотарио, она устроила засаду в его доме, с которой мы и столкнулись. Их операция тоже частично провалилась: Беллу они не получили, но женщина продолжала представлять для них опасность. Поэтому Дина из ассистента стала любовницей Гота, пошла, так скажем, по проверенной тропе. Она рассказала ему, кем на самом деле была его супруга, и что он теперь в большой опасности, а Беллу необходимо найти. Развернулась большая поисковая кампания, итогом которой стало создание памятников Белле. Их решили установить по всем городам, но Маша, эти памятники вовсе не то, чем кажутся. Ты когда-нибудь задумывалась, почему так странно светится пламбоб?       — Нет… Я думала, это художественная идея.       — Идея вовсе не художественная. Мортимер оказался полностью под контролем контрразведки. Патент Александру он передать не успел, и я полагаю, что не передаст. Но Гот понимал: его положение очень шатко. Пришла идея ему или была продиктована его кураторами — не знаю, однако наши противники поместили вещество в пламбобы, тем самым убив двух зайцев: распространили его по стране и сделали для нас недосягаемым. Мы не знаем, как именно вещество влияет на людей, насколько оно опасно. Белла не передавала эти сведения штабу, боясь утечки, а теперь она не в состоянии вспомнить что-либо. Знают агенты об этом или нет — мне не известно. Но её жизнь до сих пор под угрозой, поэтому она остается в госпитале с усиленной охраной. Информация о веществе очень ограничена, и если оно будет пущено в ход, мы не сможем защитить людей. Активировать вещество может куратор. Тебе известно, кто курирует этот памятник?       — Дина, — прошептала Мария в ужасе.       — Дина Гонгадзе. Одна из послов проекта. Все делается по её мановению руки, а наши руки плотно связаны за спиной…       — Мой отец был против памятника…       — Да, именно поэтому. Гавриилу известно больше, чем он тебе рассказал. Но не так много, как мне. Наша первая с ним встреча была обусловлена попыткой не допустить реализацию проекта «МЫ НЕ ЗАБУДЕМ» в городах. В Китежграде мне это удалось. — Базз прервался на несколько мгновений, повернув голову к Марии и, смотря ей в глаза, продолжил: — Твой отец знает, как опасны эти статуи, поэтому голосовал против и даже смог убедить часть знакомых поступить также, не открывая подробностей. К сожалению, Дина может быть очень убедительна. Она не менее опасна и непредсказуема, чем это вещество. Общаясь с ней, ты играешь с огнем! Теперь ты понимаешь, почему я настроен категорически против неё? Только переехав в Бухту, я узнал, что Гонгадзе здесь. Я был уверен, что влияние вашей семьи позволит не допустить возведение памятника, но я ошибся! Возможно, мы зря скрывали многие детали, и, знай Гавриил больше, он был бы настойчивее, но всё же эти данные — секрет, от которого продолжают зависеть многие жизни. Я не должен был сообщать их тебе, но твой интерес к Белле Гот, Маша… Твой интерес выходит из-под контроля, я боялся, что ты станешь искать информацию там, где не нужно! — Грант сверкнул глазами. — Прости! Но ты часто бываешь в доме Гонгадзе. Я был поражен, когда узнал, что твой дядя женат на Нине! А ведь именно Нина обеспечила официальное алиби своей сестре: в день операции она караулила у дома и подала сигнал, как только завидела Беллу, и тут же побежала домой, изобразив страдания преданной возлюбленной. Полиции Нина сказала, что всю ночь плакала на коленях у Дины. Ей поверили.       — Базз… — Мария не знала, что сказать. Она никогда не думала плохо о людях, особенно о членах своей семьи. Ей стало не по себе.       — Я не могу запретить тебе, как своим сыновьям, встречаться и общаться с Гонгадзе. У меня нет права. Но я надеюсь, что мой рассказ поможет понять, что это за люди на самом деле и как опасно может быть их общество. Надеюсь, ты поняла, иначе все мои слова напрасны. Эту тайну знаешь только ты, Маша. И ты никому не должна говорить ни слова из того, что услышала. Это я требовать вправе.       — Я никому не скажу, Базз. Никому, — очень серьезно отозвалась девушка. Мария за эти минуты словно повзрослела на несколько лет, как будто розовое стеклышко, через которое она смотрела на мир, разбилось, а осколки больно поранили пальцы. Она в последний раз попыталась их собрать:       — Но неужели все это правда? И зеленый луч — это смесь прожектора самолета и газа, а не… а не… — она замялась.       Генерал улыбнулся.       — Маша, ты единственная девушка-ученый, которая готова верить в паранормальность зеленого луча, а не в его научное объяснение!       — Ты прав, — впервые улыбнулась Мария, — такие нынче ученые!       — Прекрасные ученые, мне нравятся! — Грант был в легкой эйфории от облегчения, которое ему принес рассказ. Он понимал, что открывать такое Марии — значит подвергать её риску. Но он будет рядом и защитит её. Теперь многие мотивы его поступков будут понятны ей, и ему не нужно говорить загадками или уходить от ответа, постоянно находится в напряжении. От этих чувств Базз слегка потерял контроль и поцеловал Марию в щеку. Девушка сразу раскраснелась. Она посмотрела на генерала. Глаза её были наполнены радостью и благодарностью, которые Грант мог бы черпать бесконечно из этих глубоких синих колодцев, но он удержал себя.       — Уже холодно, ты, наверное, совсем замерзла? Давай поедем домой.