Запах чеканной монеты

— Как вы оказались в этой деревне? — поинтересовался у нового знакомого Арис, при этом, даже не спросив его имени. — Я просто проезжал мимо. Я ведь бродячий музыкант, который поёт лишь там, где платят. Я надеялся заработать здесь, поскольку слышал, что тут люди хорошо живут, — неловко улыбнулся бард, протягивая замерзшие руки к огню, опасливо оглядываясь на окружившие их сумерки. — А потом я просто не смог уехать. — С чего ты взял, что монстру нужен именно ты? — подбрасывая сухих веток в огонь, спросил Геральт с явным недоверием к словам незнакомца. Даже Арис заметил, насколько сильно в этой деревне изменился его отец. Прежде он был более доверчив и добр к людям, однако теперь это все сменилось на подозрительность и раздражение, кое было уже с ним, по словам Йеннифер, когда он ещё не понимал своих чувств к Лютику и жутко бесился из-за этого. — Впервые это произошло неделю назад. Я заснул в хорошем настроении в своём доме, что занял через пару дней после приезда. Однако проснулся я посреди леса из-за того, что наступил на ветку дерева и глубоко посадил занозу в оголенную ступню. Забавно. Ведь именно в эту ногу угодил твой нож, — с горечью усмехнулся бард, глядя на покалеченную конечность. — Может, вы просто ходили во сне? — предположил Арис, надеясь внушить собеседнику, что все не так плохо. — Но там был не только я. С десяток людей, знакомых мне и не совсем, шли по лесу в ту же сторону. Я даже не сразу заметил, что продолжаю идти, всматриваясь в чужие сонные лица, — тут улыбка исчезла с его лица и на миг Арису показалось, что собеседник стареет прямо на глазах, словно время для него ускорилось в сотню раз. — И что же ты сделал? — продолжил расспрашивать ведьмак. — Я убежал. Что я мог ещё сделать? Я хотел сообщить об этом в деревне, но так сильно устал, что едва добрался до своего дома и уснул прямо на полу. А когда проснулся, то уже не хотел говорить никому ничего. Зачем наводить панику? И так каждый день. Стоит солнцу встать и я снова самый счастливый человек на свете, но стоит приблизиться закату, как дурман сходит, и я начинаю бояться. Мне приходится привязывать себя и запирать все двери и окна, пряча ключ, чтобы только не уйти во сне, — признался юноша, пытаясь найти понимание и сочувствие в обществе двух охотников. — Почему же вы не ушли, когда наступил вечер? — спросил Арис. — Через лес? Других дорог из деревни нет. А в лесу я слышу тот странный голос. Чудовище зовет меня, даже сейчас. Если бы не вы, я бы ни за что не покинул дом после заката.       Взгляд несчастного, до этого уставший и встревоженный неожиданно наполнился ужасом, когда он мимолётно посмотрел в сторону и замер от потрясения. Сначала Арис, словно завороженный, любовался прекрасным лицом юноши, что пылало в свете неровного пламени яркими переливания, а Геральт смотрел на своего сына, убеждаюсь не только в его доверчивости, но и легковлюбленности его сердца. Ведьмаку это показалось и самым большим плюсом и величайшим минусом. Юный наследник белого волка никогда не будет один, но и счастье ему не видать. Треск сухой ветки заставил охотников обнажить мечи, вскакивая с места. Никто не был готов к встрече с чудовищем, погрузившись в свои мысли. Увиденное их сильно потрясло. Мимо них проходил мужчина лет сорока на вид с уже поседевшей бородой и зачатками лысины на макушке, обрамленной длинными кудрявыми волосами. Его одеяния были бедны, но на оборванца он не походил. Даже скромная одежда выглядела на нем весьма дорого и аккуратно, хоть и походила на ночнушку. Но больше всего удивляла его шаткая походка. Неуверенно и медленно он шёл вглубь чащи леса, глядя вперёд затуманенным взглядом. Сразу стало ясно, что он понятия не имеет, что куда-то идёт. — Это местный фермер. Не так давно пропала его жена и дочь. А теперь и его черед, — тихо прошептал бродячий музыкант, прячась за спинами своих защитников.       Однако стоило ему оглянуться, как он тут же принялся теребить одеяния юного наследника ведьмака. Мимо проходил не только землевладелец, который обеспечивал местных едой и работой, сам не якшаясь заниматься землёй. Трое путников выбрали для ночлега место, мимо которого проходило более десятка спящих людей. Старики, женщины, мужчины, дети — они все шли в одном направлении, даже не осознавая этого, словно во сне. Именно это состояние пытался описать незнакомец, прося помощи. Теперь охотникам стало ясно, почему тот так перепугался, что со всех ног помчался прочь в деревню. Даже тех, кто оставался в трезвом уме, видевших много ужасов и различных тварей, привело в замешательство столь неординарное паломничество. — Что нам делать? — спросил Арис у отца, всматриваясь в полутьму в попытке посчитать количество бредущих.       Геральт ему не ответил. Он лишь подошёл к одной девочке, что несколько раз спотыкалась о камни, падала и продолжала идти, и попытался её растормошить. Но девочка не просыпалась. Она все продолжала идти, пытаясь обойти ведьмака, словно ствол дерева. Поняв, что пытается сделать его отец, Арис принялся делать то же самое с остальными, быстро подбегает к каждому из них по очереди в надежде привести их в чувства. Но все было тщетно. Даже сильные пощечины, оставляющие след ладони на лице, никак не влияли на продвижение группы. Белый волк понял, что пробудить несчастных, так же как и остановить, невозможно. Это ненароком навело его на мысли, касаемо их нового знакомого, на которого, также как и на них, не действовала сила монстра. Однако говорить об этом он не стал. — Их не спасти? — теряя остатки надежды, спросил бард, когда белый волк и его сын вернулись к костру, возле которого, словно в защитном кругу, стоял все это время музыкант, наблюдая за медленным шествие в последний путь. — Дурман подействовал на них слишком сильно, — ответил ему Геральт, присаживаясь возле огня. — Мы пока ничего не сможем сделать. Слишком мало мы знаем о монстре. — Но как? Он затуманивает разум людям днем, чтобы те не смогли убежать, а по ночам пожирает их одного за другим! — повышая голос начал объяснять бард. — Люди умирают, а ты ничего не можешь? — Люди умирают каждый день. Но с нами у них хотя бы есть надежда. У тех, кто все ещё в деревне. А если мы погибнем в схватке с монстром, потому что не поняли, что перед нами, кто им поможет? — спокойно спросил ведьмак, глядя собеседнику в ясные, огромные от страха и отчаяния глаза.       Арис заметил, что его отец лукавит. Не из-за отсутствия знаний тот не идёт в бой. Он не раз делал именно так, уже в работе понимая, кто перед ним. Арис узнал этот взгляд отца. В голове великого ведьмака уже появился план действий, о котором он не хотел говорить в присутствии нового знакомого, чье имя ему даже не было знакомо. Однако юноша понимал, как мыслит его отец, поэтому мог предположить суть того, что собирается сделать его отец. Не раздумывая он решил подыграть. — Что ж, — устало вздохнул он, принимая положение лежа, распластавшись на голой земле, что давно стало для него привычным. — Тогда предлагаю поспать. Соберём больше сведений, и тогда сможем начать охоту. Пытаться поймать чудовище сейчас — самоубийство.       По лицу бродячего музыканта было видно, что он хочет возразить. Его глаза то и дело натыкались на идущих мимо обреченных людей, которым он жаждал помочь. Но он понял, что если великий Геральт из Ривии не в состоянии спасти их сейчас, значит, никому их не спасти. Однако оторвать глаз от тех несчастных, которым даже не суждено было понять, что их ждет верная смерть, он был не в состоянии. Слеза отчаяния скатилась по его щеке, но он быстро смахнул её небрежным жестом, пока никто этого не заметил. Юноша постоял ещё немного, провожая взглядом нескольких человек, потом лёг на землю возле огня и лишь тихо буркнул пожелания хорошей ночи, словно самому себе и закрыл глаза, надеясь, что сон придёт быстро и унесет его, куда и всех остальных, дабы муки совести больше никогда не мучили его.       «Прошу вас простить меня.» — в мыслях извинился перед несчастным Арис. — «Однако мой отец прав. Если нельзя никого разбудить ото сна, что ведет всех к смерти, почему же вы не можете никак уснуть?» — задался вопросом, Арис, вновь почувствовав легкое дуновение сладкого запаха.