Запах чеканной монеты

      Арис был в растерянности. Его отец, великий Геральт из Ривии, бежит прочь от чудовища. Юноша понимал, что тот на самом деле сопровождает сына и нового знакомого из деревни, прежде чем начать настоящую охоту на монстра. Кем бы ни была ведьма, она могла знать правду. И Геральт намеревался её узнать.       Прежде всего, его волновала причина, по которой ведьма напала на юного музыканта со странным даже для прожившего не одно столетие ведьмака, именем. Она напала именно на него, а ни на кого другого. Более того, ведьмак был уверен, не вступись за него Арис, бард остался бы невредим. Ее не волновали охотники, иначе она бы непременно убила Ариса, ведь у неё были все шансы. Не было лишь желания. Она пыталась отпугнуть юношу, создав иллюзию его самого большого страха — первого монстра, с которым ребёнку пришлось столкнуться. Именно это и навело ведьмака на мысль, что ведьма не желает иметь дело с кем-либо, кроме этого странного Доми. — Почему мы должны уезжать? — не мог понять Арис. — Я могу тебе помочь. Так зачем ты отправляешь меня в столицу к Цири? — Я не отправляю тебя к Цирилле. Я прошу тебя доставить барда туда в целости и сохранности. Прошу, — многозначно ответил ему отец, включая, как он делал всегда в таких случаях, снисходительно-щенячий взгляд, ради которого что его супруг, что его сын были готовы на все. И в этот раз Арис не смог противиться воле отца, который решил проводить их до дороги, ведущей в столицу, где в центре города на самом высоком месте находился замок королевы Цириллы — львицы из Цинтры.       Для Доми, что участвовал в разговоре лишь как слушатель, было странным, что эти двое так неуважительно говорят о Её Величестве. Он слышал много легенд и сказаний о местной королеве, но истории о том, что она — дочь ведьмака вызывали в нем смех. Она ведь внучка самой королевы Калантэ, что умывалась в крови эльфов и не страшилась никакой войны. Однако речи его новых знакомых лишь подтверждали небылицы местного народа.       Музыкант не был уверен в том, что монстр его отпустит. Тот уже понял, что внешность юноши обманчива и скрывает чудовище не менее опасное, чем то, что прячется в местных лесах. Но у того, что пожирал людей каждую, ночь было преимущество, которое не мог победить Доми — умение прятаться за обличиями других.       Одна ошибка в контракте стоила торговцу репутации, а появление Геральта ещё и гордости. «Стану, кем захочу…» Если бы тот, кто прячется под личиной бедного юного музыканта понял истинный смысл этих слов, то никогда бы не позволил подписать этот контракт. Но люди порой все же оказываются хитрее его, и даже самый жалкий неудачник способен превратиться в чудовище, которое будут бояться во всех королевствах, если у него есть душа и торговец, которого она заинтересует. Одна жалкая душонка, а сколько из-за неё проблем.       Доми брел рядом со своей лошадью, отчасти недоумевая, почему нельзя сразу поехать верхом, и к чему эти странные проводы, словно они могли обмануть ведьмака и остаться в деревне. Он шёл позади семьи, которая хотела о чем-то поговорить без лишних глаз, дозволяя музыканту слышать лишь отдельные короткие фразы, когда он не заметил, что впереди идущие остановились, и едва не врезался в Плотву. — А где дорога? — задался вопросом Геральт, наблюдая перед собой густой лес. Он чётко помнил, как они с Арисом попали в деревню, потому был уверен, что они шли правильным путем. Дорога и в самом деле была. Она шла через всю деревню, но почему-то обрывалась на границе поселения, причём так резко, что мысли о тёмной магии сами ненароком приходили в голову. — Всё ещё уверены, что это просто ведьма? — подал голос Доми. — Я много легенд слышал, и о ведьмах, в том числе. Эта магия слишком тёмная даже для них. Дурман — это одно, но тут… — И кто же это по твоему? — с недоверием поинтересовался ведьмак, даже не поворачиваясь к собеседнику. — Гюнтер О’Дим. Говорит что-то? — назвал имя бард, возможно подписывая себе тем самым смертный приговор. — Он не обладает такой магией. Я знаю Гюнтера, это не он, — тут же опроверг версию музыканта белый волк, вспомнив старого скупщика душ. — Да. Но не забывай, он может выполнить любое желание в обмен на душу того, кто подписывает с ним контакт. Возможно, он… — Кто такой Гюнтер О’Дим? — прервал их споры Арис.       Реакция собеседников его немного удивила. Доми посмотрел сначала на него, словно на великого глупца, потом на его отца взглядом, в котором можно было легко прочесть вопрос: «Ты что, ему не сказал?» Словно у Ариса когда-то был щенок, который скоропостижно умер, когда он был ещё ребёнком, и спустя кучу лет он спрашивает у родителей, где собака. А отец, которому уже довольно давно было поручено рассказать правду, просто забил болт и теперь об этом узнает его супруга, в очередной раз, поражаясь, какой её муж — кретин. Геральт же стоял с лицом, полным отчаяния и надежды, что его сын просто махнет на все рукой и не станет расспрашивать, хоть сам и понимал, что такое может с ним произойти только в хорошем сновидении. — Гюнтер О’Дим — великий торговец. Он — обманщик, но при этом никогда не обманывает. Для него великая ценность — человеческая душа, но жизни людей для него ничего не стоят. Я много слышал о его магии. Он сильнее любой ведьмы, может менять обличия и создавать иллюзии. Возможно, это он — то самое чудовище. — А ещё он обходителен и терпелив с теми, кто может заключить с ним сделку. Он и в самом деле невероятно силен, но у него есть слабости. Гюнтеру свойственно много грехов, но простое убийство… слишком скучно и безвкусно для него. Если бы у местных появлялись блага, о которых они прежде могли бы мечтать, то я бы мог поверить, что это Гюнтер. Но этого нет. К тому же не припомню, что бы О’Дим имел привычку менять свой привычный облик, — Геральт вспомнил, что однажды тот все же показал ему свою истинную внешность, которая чем-то напоминала змеиную, но даже она едва ли имела сильные различия с той, в которой Стеклянный человек показывался на людях. — Но он мог создать чудовище. Вспомни. Гюнтер О’Дим никого не обманывает. Он выполняет любое желание, если его цена — душа, — продолжил убеждать ведьмака бард, вмиг напомнив тому старого не самого приятного знакомого. — Но зачем создавать такого монстра? Что ему эта деревня такого сделала, что он натравил на местных чудовище? Или дело не только в ней? — не мог понять наследник ведьмака, продолжая задавать вопросы. — Гюнтера О’Дима, несмотря на всю его хитрость и ловкость, люди обводили вокруг пальца несколько раз. У него есть слабости, зная которые его можно провести, — вспоминая прошлое, усмехнулся Геральт, попутно замечая высокомерное недовольство на лице Доми. Еще одна подсказка, которую заметил лишь ведьмак. — Разве это не подорвет его репутацию? Он своими руками создал монстра, которого не в состоянии контролировать. Это же позор, — вырвалось у Ариса, до которого, наконец, начало доходить, что обсуждаемая личность, возможно, колдун или что-то вроде этого. — А что он может сделать? Для него соблюдение условий контракта — самое важное. Он жесток и опасен, но он никогда не будет нарушать договор, — словно заступился за загадочную личность музыкант. — Он может пустить слух, который дойдёт до королевы Цириллы, и та призовет на помощь того, с кем её связывает предназначение, дабы спасти свое королевство и своих детей, — понял Геральт. — Каков хитрец. И совсем себя не выдал. Но где он прячется? — задался вопросом ведьмак, оглядываясь по сторонам, словно тот мог прятаться в кустах, как озорное дитя. Геральт уже знал, где его старый знакомый. Знал, в каком обличии тот прячется, но раскрытие могло спровоцировать его, и тот мог навредить ничего не подозревающему Арису. — Если он в деревне, может, он тоже попал под влияние магии того монстра… — сам того не подозревая, сын ведьмака оправдал самую большую ошибку торговца душ.       Геральт ничего не ответил. Он ещё раз посмотрел туда, где прежде была дорога в столицу, и повернул обратно в деревню. Переглянувшись, юноши тихо побрели за ним, погрузившись в свои мысли.