***
— Гюнтер О’Дим, рад тебя видеть, — поприветствовало Стеклянного человека странное существо, более похожее на своего рода его изуродованую искаженную копию. — Но на твоём лице радости не видать. Как тебе мой новый облик? — монстр горделиво покрутился вокруг себя, показывая схожесть своей внешности с тем, каким он увидел торговца в день их сделки. — Ты в моем обличии, — недовольно заметил тот, не в состоянии скрыть свое отвращение к тому, кто так открыто его провел. — Выглядит мерзко. Копировать ты так и не научился, — заметил он, с наслаждением наблюдая, как лицо созданного им монстра исказилось от злости. — Ты все ещё не дотягиваешь до моего мастерства. — Возможно. Но я буду лучшим как только избавлюсь от конкурента. Ты так не думаешь? — с наслаждением заявил монстр, игриво отводя взгляд в сторону. — Ты все еще думаешь, что это возможно. Мне больше лет, чем миру людей. И многие пытались убить меня. Люди, эльфы, монстры — все они проиграли. Почему же ты решил, что сможешь одолеть меня? — вновь попытался отговорить от глупости того, кто когда-то был человеком Гюнтер. — Ты достаточно бед наделал. Тебе пора платить. Гюнтер не успел опомниться, как несколько завороженных мужчин окружили его и силой отняли сумку с контрактами на чужие души, время платы по которым ещё не наступило. О’Дим хотел вернуть свою вещь, но жертвы монстра оказались сильнее. Они скрутили Стеклянного человека и поставили на колени. Он попытался применить против них свою магию, но ничего не вышло. Заметив растерянности в глазах пленника созданное им чудовище пояснило: — Ты дал мне возможность стать тем, кем я пожелаю. А я пожелал, чтобы на меня и моих друзей твоя магия больше не действовала. Ты сам виноват в том, что не можешь спасти себя. Монстр неожиданно поменял облик, превратившись из Гюнтера в огромного вурдалака, в два раза больше себе подобных. Его глаза пылали огнём, а шерсть была темна, как ночь. Оно оскалилось в хищной улыбке, подходя ближе к торговцу, который тщетно пытался вырваться из рук тех, кто прежде ему мило улыбался. Лапа монстра занесла над ним, обнажая острые изуродованные когти. Совсем скоро с ним будет покончено. — Нет! — вскрикнул Арис, выпрыгивая из укрытия. Отец не смог его удержать и юноша вырвался из его рук, не в состоянии дальше смотреть на ростущую угрозу для того, кого он не мог простить. — А ты ещё кто? — удивился монстр, который даже не запомнил мальчишку, которому не раз от него доставалось и чьих клонов он сделал с помощью своей магии. Арис обнажил меч молниеносным движением и ударим им по занесеной над головой Гюнтера лапе вместо ответа. Монстр взревел от боли. Он не ожидал, что кто-то нападёт на него, уже празднуя победу и несокрушимость, став тем самым уязвимым. — Убейте его! — велел монстр завороженным им людям, после чего те двинулись целой армией на растерявшегося юношу. — Арис, беги! — скомандовал Гюнтер, пытаясь вырваться из лап спящих с еще большей прытью. Но юноша его не послушал. Он лишь уверенней сжал рукоять оружия, готовясь к драке. Ему на помощь пришёл Геральт, как и всегда хмурый, но в то же время спокойный и уверенный в себе, и эльф, вооружённый небольшими клинками, которые, вероятно, принадлежали емк ещё в те времена, когда он жил среди своего народа. И все трое начали бой с несчастными, которые выполняли приказы. Арису удалось ненадолго отбиться от нападений и высвободить Гюнтера. — О’Дим, контракт, — дал знак Геральт, готовясь поразить монстра. Он не был уверен, что сможет его убить, но словно знал, что поступает верно. Словно сама судьба вела его в эти земли, чтобы одолеть очередное зло. Однако что-то ему подсказывало, что он лишь сопровождал того, кому предназначен этот путь. Чудовище злорадно улыбнулось. Оно поймала взгляд ведьмака и показало ему сумку с контрактами, которую не так давно отняли у торговца. Но Геральт лишь вздернул бровь, а Арис широко и ядовитое заулыбался, заметив недоумение на морде вурдалака. Гюнтер достал контракт из-за пазухой и развернул свёрток. — Я, Гюнтер О’Дим, требую плату… — начал спокойно зачитывать содержимое свитка когда чудовище громко заривело. Это напугало торговца, но он не понял виду, лишь принял свой прежний облик бродячего музыканта Доми. И тут Арис вновь почувствовал тот самый запах. Приторно-сладкий, невероятно сильный и манящий, от которого уже него кружилась голова. Арис потерялся в пространстве, не слыша и не видя ничего. Он слегка покачнулся, а потом упал на землю, так и не замтав конец. Геральт уже метнулся в сторону монстра, а Гюнтер был увлечен получением уговоренной платы. Лишь эльф, что по-прежнему отбивался от завороженных людей, которые прежде приходили в его храм помолиться Богу, которого нет, заметил странное поведение юноши и быстро подошёл к нему. — Будь спокоен, дорогой мальчик. Ты сделал то, что должен был, — склонившись над бездвижным телом прошептал он, погладив юношу по его чудесным волосам.Часть 14. Слабость монеты
7 июля 2021 г. в 18:54
Арис оттолкнул Гюнтера, когда кроме монотонной песни несчастных он услышал жуткий вопль дикого зверя. Это был призыв монстра. Он был рядом и призывал торговца к ответу, к завершению сделки. Гюнтер сразу это понял, но не хотел принимать. Завороженные стихли, ожидая ответа.
— Оно ждёт меня, — полушепотом заявил Гюнтер, посмотрев в сторону выхода. — Если я пойду, с вами все будет хорошо.
— Если ты пойдешь, ничего хорошо уже не будет. Оно уничтожит все на своём пути, и остановить его будет уже невозможно, — решительно запротистовал Арис. — Отец, почему ты молчишь?
— Ему нужно идти, — вдруг заявил Геральт. Он пойдёт навстречу, а нам придётся обойти с другой стороны. Мы нападем сзади. Гюнтер, у тебя есть его договор с ним? — обратился он к Стеклянному человеку.
— Конечно, он всегда со мной, — он похлопал по своей небольшой сумке. — А что?
— Держи его на готове. Когда подам сигнал, потребуй плату, как и положено. А до тех пор прячь свиток от глаз всех, кого увидишь. Даже нам не доверяй. Никто не должен знать, какой из свитков нужный, — приказал ему Геральт, давая понять, что монстр может уже быть тут. Конечно, Геральт не мог доверять эльфа, что отказался от своего происхождения и самого себя ради того, чтобы обманывать людей. Но он остерегаться и за другого в их компании.
Арис. Он всегда быстро учился. Однако никакое предательство и боль не могли заставить его разочароваться в людях. Мальчик и прежде пытался найти друзей среди тех, кто был хоть немного на него похож. Но везде его ждали лишь насмешки и удары. И все же Врис по-прежнему продолжал верить в добро и справедливость, в человечность и милость. Он никогда не мог так долго на кого-то злиться. Он мог лишь реветь в тишине и одиночестве ночи, уверенный в том, что его родители не услышат его тихого воя от боли, если он закроет рот рукой, уткнувшись лицом в то, что заменяло ему кровать. Арис не мог разочароваться во всех из-за Гюнтера О’Дима. Не имел на это права. Ведь если это так, ведьмак найдёт способ убить торговца душами. Геральт всегда жил по принципу: «Рожденное может умереть».
— Хорошо, — кивнул в ответ Стеклянный человек. — Тогда я пойду, — он ещё раз обернулся на сына белого волка, но тот даже не взглянул на него. — Не опоздайте, — попросил он у юноши и смиренно вышел из заросшего храма прочь, замедлив шаг лишь у леан которые расступились перед ним по велению эльфа.
— Думаю, вам стоит выйти через другой выход, если хотите остаться незамеченными, — остановил на полушаге ведьмака эльф. — Я не монстр и никогда им не был, — служитель дал понять, что понял, о чем говорил Геральт. — Но все же путь отступления я себе подготовил.
— Вы так боитесь, что люди узнают, что вы — эльф? — удивился Врис, нахмурив брови.
— Нет. Я боюсь, что люди вспомнят, что значит быть людьми, — ответил ему эльф, вспомнив на миг то время, когда эльфов прогнали с их земель людские короли со своей армией.
— Нет хуже монстра, чем человек, — подтвердил его слова ведьмак, следуя вслед за служителем храма.
— Не забывай, что один из этих монстров — твой муж. Вот вернёмся домой, я расскажу ему, какого ты о нем мнения, — пригрозил Арис, и Геральт понял, что изменился его сын лишь по отношению к одному человеку, а не ко всем.
— Умоляю, пощади. Если Лютик узнает, меня никакое бессмертие не спасёт, — шуточно взмолил Геральт своего сына.
— И все же ведьмаки куда человечнее тех, кого они призваны защищать. А ведь кто-то до сих пор верит, что все ведьмаки — бесчувственные убийцы, — вдруг заговорил как будто сам с собой эльф горделивым тоном, словно гордый отец, что рассказывает гостям в таверне о том, с какой храбростью его сын убил первого крупного зверя.
— Они просто никогда не встречали моего отца, — заверил его Арис. — Он почти такой же, как и все люди. Разве что живёт дольше. Я бы даже сказал намного дольше, — поправил сам себя юноша, бросая взгляд на молчаливого отца.
— Возможно, — согласился эльф. — Ну, а ты? Что про себя скажешь?
— О чем вы? — не понял юноша, хмуро уставившись на собеседника.
— Ты человек или бесчувственный монстр? Люди умеют любить и прощать. Монстрам дана лишь ненависть, — пояснил свой вопрос собеседник. — Так кто же ты на самом деле?
Ответа эльф так и не услышал. Впрочем, задал этот вопрос он явно не для того, чтобы ему его дали. Это был совет, послание, которое было не сложно понять. Арис понял, что, не смотря на все те страшные истории о древнем народе, их мудрость непостижима. Этот представитель древности впервые увидел сына ведьмака и едва обмолвился с ним более, чем парой фраз, но уже понимал его чувства лучше, чем сам юноша.
Конечно, он хотел простить Гюнтера. Он мог понять его ход мысли, ведь врать тот начал до того, как они подружились. А учитывая характер его отца, то и отсутствие желания раскрыть правду тоже казалось вполне объяснимо. Но как же неприятна эта мысль о предательстве. Арис и сам не мог понять, что же с ним. Ведь даже ложь родителей он воспринимал спокойно, но не Доми. Окунувшись в свои мысли Арис незаметил, как низко находится дверь и громко приложился головой.
— Мысли о прошлом не повод забывать о настоящем, — напомнил ему эльф. — Думай, но не погружайся так глубоко в свои мысли. Иначе можешь попасть в беду, — посоветовал он юноше.
— Если бы ты меньше дурил ему голову, то может он бы не погружался в себя, — как бы между прочим бросил ему Геральт. Он был довольно насторожен в общении с незнакомцем из других веков.
— Тогда, может, поговорим о тебе? Сколько можно сомневаться, мой древний друг? Или ты ожидаешь смерти одного из вас, чтобы понять, что выбор правильный? — тут же переключился на другую жертву эльф.
— Это тебя не касается. Не хочешь обрезать голову к ушам в довесок, веди нас молча, — пригрозил ведьмак, доставая из ножен меч. Он сделал это, чтобы уберечь всех от возможной опасности на выходе из замысловатого пугающего храма, но эльф понял и иной смысл. Он умолк, позволяя всем присутствующим думать и делать так, как они считают нужным, а тёмном лесу.
Трое странников вышли из храма в тёмный лес, где был слышен лишь рев монстра. Ни одно живое создание не давало о себе знать в этих землях. Эльф повел своих спутников едва заметной тропой вниз с холма, где был выстроен храм, навстречу чудовищу. Он вёл их ветееватой дорогой, молча и быстро. Сначала Геральт не мог понять причину столь резких поворотов и изменений направления движения, пока не заметил влалеке слегка покачивающийся силуэт. Люди, что были заморожены монстром, были всюду расставлены по лесу, чтобы оповещать своего нынешнего господина о чьем-либо приближении, но магия эльфа оказалась довольно сильной, прокладывая им путь через постовых, позволяя им остаться незамеченными.
Они фактически бежали вслед за эльфом, стараясь нагнать и даже обойти Гюнтера, который особо не спешил идти навстречу своей смерти прямым путем, который ему указывали стоявшие в ряд люди, обреченные на смерть. Они словно все спали, но их потускневшие глаза были открыты и имели пугающее осмысление всего, что происходит вокруг.