Электрическое сердце

      Малколм успокоился и перестал кусаться после первой бутылки. Шиан, добрая душа, принес несколько. Вино приятно булькало, склеивая настроение и характеры. Кайша устроилась снова рядом на диване, а Коль оседлал стул.       – И все-таки, как ты опять вляпался?– Малколм покачал бокал. – Это уже третий раз, и я начинаю думать, что все не совпадение. Играл там, где не надо?       – Нет, – я честно помотал головой. – Я играю либо с тобой, либо дома отсиживаюсь под арестом. Ты же сам ко мне приходил, под забором шуршал. Не знаю, совпадение или нет, но я не светился.       Шиан фыркнул. Я толкнул его локтем.       – На самом деле, – волк потер нос, подергал себя за прядь волос, – я тут кое-что разнюхал. Хотел тебе рассказать, может, отцу подкинешь мысль. Я встречался с Треем, ну, главой моей стаи. Они сейчас живут на Пустоши. Так вот, он говорит, ходят слухи, что стали пропадать младшие. Не у оборотней, у тех, кто так или иначе ведет род от драконов.       – То есть? – Кайша склонила голову набок.       – Без подробностей, это только слухи. Волки и коты ни при чем. А вот ящерицы и слизарды, их ближайшие родственники, недосчитались уже пятерых. Берут самых сильных. Я аккуратно сунул нос за Трещину.       Кайша громко и показательно вздохнула. Тонкая ткань рубашки натянулась, обрисовав грудь. Малколм сглотнул. Вот же собака блохастая! Кобель нечесаный!       – Так что там за Трещиной? – буркнул я, допивая остатки чая – мне вина не налили.       – За Трещиной, – Коль поерзал, – примерно такие же слухи. В Долине пропали три молодых оборотня. Все высшие. Так что тебе бы туда не соваться. Ты, конечно, не…       – Давай я сам решу, – перебил я волка, пока он не сболтнул лишнего. – Все драконы?       – А что, у нас еще другие высшие где-то шляются? – скривился оборотень. – Грифонов сто лет в наших кварталах не видели, а остальные… сам знаешь, историю я тоже учил, так что не выпендривайся.       Грифоны, которых сто лет никто не видел, сдержанно фыркнули, но не поторопились разубеждать. Я их ох как понимал. А вот ситуацию – нет. Выходит, на стол к отцу легла избранная подборка убийств. Или тех, кого похищали, еще просто не нашли? Коль же не сказал, что их убили. Только что оборотни пропали.       – Если выбирают сильных, значит, следят, – Шиан зевнул, легко поднимаясь и снова начиная колдовать что-то у плиты.       – Или чувствуют, – возразил Малколм. – Между прочим, не пропало ни одного полукровки.       – Полукровки не могут полностью менять облик, – заметила Кайша, переворачиваясь на другой бок. – И не чувствительны к большинству видов электричества.       – А это тут причем? – удивленно вскинулся волк. – Под шкурой тот же набор внутренностей, кровь тоже красная. А если раком поставить, так вообще никакой разницы.       – У-у-у, какой опытный мальчик, – Шиан водрузил на стол тарелку с закуской, заставив Малколма шарахнуться. – Подобные развлечения давно устарели, да и продаются в каждой подворотне. Для такого не похищают сильных оборотней. Достаточно просто заплатить. Или просто в углу зажать, что в Долине удовольствий, что в Нижнем. С чего вдруг такая загадочность?       – А может, заказчик – извращенец? – Малколм снял у меня с языка фразу; я-то видел, в каком состоянии были тела, про которые говорил Талер. – Кто за даже кучу номиналов подставит шкуру под ременной нож? Я – нет. А вы?       – М, пожалуй, – Шиан прикрыл один глаз. – Но тогда бы находили тела. Убийства скрыть сложнее.       – Их и не скрывали, – я в двух словах рассказал, что знал, старательно умалчивая источники, кое-какие детали.       Малколм сцепил руки и начал раскачиваться на стуле – верный признак того, что волк в глубоком шоке. А вот у Шиана с Кайшей нервы оказались куда крепче. Ни один из грифонов даже бровью не повел.       – Как твой родитель тебя вообще из дома выпускает? – буркнул Коль и ткнул в меня когтем. – Так вот почему вас с сестричкой отправляют из Города. Слушай, может, и правда поедешь?       Я показал ему локтевую конструкцию.       – Не дури, Вив! Ты же не собираешься искать теперь заказчика? Это не твоя работа. Есть кому… ты понимаешь, о чем я.       – Заткнись, Малколм, – грубо оборвал я его, и волк тут же насупился. – Я благодарен за заботу, правда. Но не пережимай. Я не вчера вылупился и понимаю что почем.       – Да конечно! Поэтому за последний месяц тебя вытаскивали за хвост из нескольких передряг! То ты за Трещину шляешься, как к себе домой, потом этот дракон, который якобы вытащил тебя из разборок. Стоило мне отвернуться. В твою головенку не приходила умная мысль, что удача – это не навсегда? Что в следующий раз рядом может никого не оказаться? Да тебя из-за стола до дома за ручку надо провожать, чтоб никто не прицепился! Сколько можно! Ты же не кошачий с их жизнями!!! По сторонам вообще не смотришь.       – Ой-ой, – хихикнула Кайша. – Горячо.       – Да какое там! – не мог остановиться Коль. – Почему ты никогда не слушаешь? Тех, кто тебя любит?! Почему все время кто-то еще на первом плане? То игра, то твои шлюхи из бара, то тот дракон, с которым ты теперь ошиваешься в Долине или... вот они. Почему ты настолько ненормально беспечен?!! Кто из них тебя может продать? Или купить? Ты не думал? А?        – Не, мы продавать не будем,– хмыкнул Шиан. – Мы только сами можем продаться. По сдельной цене – двое за одного. Никто не жалел еще, честное слово.       – А покупать, – подхватила Кайша, пока Малколм, сбившись с мысли, беспомощно разевал рот, – это вообще не интересно. Лучше в подарок. Ши, как думаешь, нам в подарок Вива дадут?       – М-м-м, нет. Вот волка можем попросить.       Я готов был их расцеловать. За совершеннейшую хрень, которую они несли. Она успешно осадила Коля и дала мне выдохнуть. Лицо волка, конечно, особо ничего хорошего не предвещало. Но меня повторно спас сигнал двери. Уверенный, не вопрошающий. Просто уведомляющий, что дверь открыта.       Витто был зол. Лицо дракона оставалось невозмутимым, но я всем, что внутри и снаружи, ощутил, насколько от него пышет. Грифоны тоже, видимо, почуяли, потому что Шиан мгновенно прекратил дурашливо скалиться, а Кайша выпрямилась и спустила ноги на пол.       – Добрый вечер, – Витто вежливо кивнул незнакомому оборотню, сбрасывая длиннополую куртку на ближайший стул.       Мы безмолвно внимали, пристально наблюдая, как он пересекает комнату. Кажется, я гулко сглотнул – или просто так в ушах долбило пульсом. Я даже не моргал, не шевелился. А нет, вру, я запрокинул голову, когда он подошел. Все-таки рост… рост и злость. И огонь. У меня мурашки побежали раньше, чем он наклонился. Поцелуй прошиб до копчика. Даже не поцелуй, легкое касание. Легкое, уверенное касание собственника. Кажется, просто так я домой сегодня не уйду. И плевать на гнев родителей. Я смотрел в желтые горящие глаза и не знал, что сказать. Рука сама потянулась обнять его за шею, получить еще один поцелуй, настоящий...       Кайша легонько кашлянула и ткнула меня в бок. Витто беззвучно оскалил клыки и выдохнул, выпрямившись, дав мне воздух и кроху разума. Малколм сидел, приоткрыв рот. Сегодняшний вечер явно шоковый для волка. Хотел бы я ему помочь, но у меня вечер не лучше. А ночи вообще боюсь теперь.       – Что-то нужно? – в гробовой тишине тихий голос Шиана заставил меня вздрогнуть.       – Нет, спасибо, – Витто уселся на диван, широко расставив ноги и всем весом обрушившись на мягкую спинку. – Можете быть свободны на сегодня. Завтра – как обычно, потом – посмотрим. И, Кая, пожалуйста, сделай так, чтобы до завтрашнего полудня меня никто не беспокоил.       Тонкая ткань темной рубашки на его груди покраснела, просвечивая от внутреннего огня. Он набирал силу вместе с напряжением в комнате, хотя мне и так уже нечем было дышать. Мощь дракона давила, как будто я сдуру вызвался помочь строителям, что беседку в усадьбе возводили, подержать бетонную плиту. Коль ошарашенно лупал глазами, глядя то на меня, то на дракона. Его настолько выбило из колеи происходящее, что волк даже не сопротивлялся, когда Кайша взяла его под локоток и повлекла прочь из комнаты. Шиан лихо мне подмигнул и скрылся следом, вздохнула пневматикой дверь. Я машинально дернул ухом – не входная, куда-то в боковое крыло, но такая же мощная.       – Ты в порядке? – спросил Витто; горло дракона вибрировало, он то скатывался в легкое рычание, то уходил в хрип.       – А ты? – я осторожно тронул его колено, прекрасно зная, что нарвусь.       Дернуло ожогом, я моргнуть не успел, как был вжат в диван. Плита упала, горячая и тяжелая, выбив дух.       – Нет, – сообщили мне очевидное, и я попал в грозу. Перчатки и одежда спасали плохо. Я чувствовал каждое прикосновение как удар тока. До того, как сознание возмутилось, Витто успел наоставлять укусов на шее, зафиксировать мои руки и вклинить колено между моих ног. Меня повело. Боль вспыхнула сразу за удовольствием с такой силой, что потекли слезы, а дыхание сбилось куда-то за грудину, оставив легкие без возможности расправиться. Я застонал, пытаясь его спихнуть, затрепыхался. Дракон зарычал, мое лицо опалило жаром, но он сдержался. Привстал, позволяя мне выскользнуть из-под него, и на миг уткнулся лбом в мягкую спинку дивана, беря себя в руки. Я слышал, как глухо ворчит внутри его тела, рубашка едва не тлела.       – Прости, – я утерся кое-как, сполз на пол и попытался перевернуть его на спину. – Только не трогай меня сам, хорошо?       Дракон согласно прикрыл глаза. Лицо уже тронуло изменение – скулы выдвинулись сильнее, над бровями обозначились контуры тяжелых пластин чешуи. Я дрожащими руками расстегнул его брюки, прикидывая, хватит ли у меня сил на этот раз. Чем бы дракон ни занимался до возвращения, оно вывело его из себя почти до последней грани. Его кожа обжигала, в глотку как будто уголь затолкали. Нет, оно не жгло по-настоящему, чтоб паленым пахло, но искры простреливали от головы до копчика, я ерзал на коленях, старательно выдерживая ритм, поскуливая от дичайшей смеси ощущений. Витто шумно дышал, лишь иногда приподнимаясь… я едва не зацепил его зубами, в отместку дракон ухватил меня за волосы и вдавил в пах.       Раскаленная лава хлынула в горло, вытекла изо рта, испачкав подбородок, капнула на диван, на темные брюки. Я задыхался, горло конвульсивно сжималось, и это заставляло дракона еще глубже проваливаться в эгоистичное вынужденное удовольствие, утаскивая меня следом на глубину забвения.              – Вив?       Витто аккуратно потрогал мою дохлую тушку на ковре. Кто б мне сказал, что можно так улететь с минета, я б ему не поверил. Дракон все еще пылал, но уже не так жарко. Много я взял… надо же, какой парадокс. Я смотрел в горящую желтизну глаз и хотел повторить. Интересно, если я смогу себя пересилить, сколько вытерплю? Хочу больше. Я хотел дракона так сильно, что сводило все. Зубы, все, что ниже пояса, член, казалось, сейчас вообще оторвет.       Витто задумчиво смотрел на меня, словно читал мысли. А я орать готов был от бессилия.       – Идем, – он поднялся, потянув меня за собой.       – Слишком длинная лестница, – пробормотал я, механически переставляя ноги. – Садист…       Витто подхватил меня на руки. Орать захотелось сильнее, но я каким-то чудом смолчал и ой как гордился собой. Коридор, комната. Везде темнота. Меня снова поставили на ноги, я шел вслепую за Витто и считал шаги, чтобы хоть как-то отвлечься. Еще одна дверь, я ввалился через порог и замер, пытаясь на слух определить, куда и почему. Крепкие руки направляли меня вглубь, к стене, в густую тень, подсвеченную какими-то странно металлическими отблесками. Пахло хорошо выделанной кожей, железом и почему-то чертополохом Пустошей.       Дракон обошел меня, сухо защелкнулся замок. Я не сразу понял, куда попал и что вижу: свет, хитро спрятанный за ширмами, косыми струнами ложился на узкую кушетку, металлические стойки.       – Только не пугайся раньше времени, – Витто придержал меня за плечи.       Да куда я денусь… на задворках сознания, конечно, всплыли слова Коля, но голова уже не участвовала в управлении.       Я помялся на месте, стараясь не гадать, что будет дальше. Потому что стало все равно, если плохое. Зря, наверное.       – Твоя чувствительность сродни боли, я прав? – Витто шептал на ухо. – Тебе сложно, но ты можешь испытывать удовольствие от чужого прикосновения. Главное – его выдержать.       – Примерно так и есть, – я зажмурился – его рука легла на бедро, прошлась вверх и остановилась.       Пальцы в перчатке сдвинули и без того вытащенную из-под ремня рубашку, касались кожи.       – А если выбора нет? – острый клык прикусил ухо, и я вздрогнул.       Что-то в голове заклинило, встало, как сдвинувшаяся шестеренка, застопорив весь механизм. Я всегда останавливался, сам, сбегал… но...       Витто легко подтолкнул меня вперед. С перекладины свисали цепи и что-то вроде петли, широкой петли. Пока я соображал зачем, Витто оттеснил меня назад, развернув к себе спиной.       – Здесь тебе не нужно сдерживаться. Хочешь кричать – кричи, я разрешаю, – дракон взялся за полы моей рубашки.       Она капитулировала быстрее разума, тот еще сопротивлялся. Я поежился. Теперь да, бежать некуда. Доверял я дракону? Да. И нет... и это одуряющее смешение желаний возбуждало еще сильнее.       Рубашка оказалась на полу, Витто нахмурился.       – Сколько же тебе лет? – дракон мягко надавил на позвонок у основания шеи.       Я бессвязно замычал. Не хотелось ему врать, но и правду говорить – тоже. Не сейчас… только не сейчас. В моем возрасте уже должны быть пластины, но я-то не дракон. У виверн кожа скорее змеиная, плотная, из очень мелких чешуй, почти неощутимых.       Витто по очереди защелкнул браслеты. Я дернулся, но было поздно. Страх снежной бомбой взорвался в животе, рассыпался льдинками по венам. Горячее дыхание тронуло плечо и следом сразу острые клыки коснулись, прикусив.       – Бояться поздно. Теперь будет так, как скажу я.       Брюки свалились. Дракон опустился на колени, трогая кончиками пальцев, скользя по боку. Я всхлипнул. Обувь, одежда улетели в угол. Я остался, в чем вылупился, дрожа от озноба и предвкушения.       Он раздевался методично и спокойно (одному прародителю известно, чего ему это стоило), а я переступал с ноги на ногу, бренчал цепью и сглатывал голодную слюну, надеясь, что мне не оторвет член от переизбытка крови. Витто сбросил последнюю тряпку, оставив на себе только перчатки и выпрямился. Только б позорно не спустить. Дракон был хорош как оживший кошмар. Потому что сбежать возможности нет. Поджарое тело, никаких выпирающих бугров мускулов. Чешуи шли по позвоночнику, заходя полудужьями на ребра. Черные, слюдяно-блестящие. На лопатках они смыкались плотным панцирем, расходясь узкими треугольниками. На груди тонкими росчерками – старые шрамы. Один под сердцем, второй сразу под ключицей. А в центре пульсировал уголь, просвечивая сквозь кожу. Я вписывал его в память, надеясь, что это видение останется не только зрительным. И боялся до одури.       – Ты дрожишь,– заметил Витто, подходя ближе и беря со столика, который я и не заметил, пока за ним взглядом не проследил, короткую плеть.       Еще бы! Если б не висел, точно б свалился перед ним на колени.       – Хорошо, – дракон вдруг застыл, по телу прошла мимолетная судорога.       У меня отвисла челюсть. Гибкий хвост с копьевидным наконечником обвился вокруг моего бедра, горячий, немного шершавый, сжал тугой петлей и замер, распустился, щекоча. Витто обошел и встал у меня за спиной. Я видел его в начищенных медных пластинах перед собой, на каком-то из приспособлений. Разбитого на фрагменты. Лицо, рука с хлыстом, бедро, налившийся тяжестью член.       Кончик плетки уперся мне в основание шеи и медленно пополз вниз по позвоночнику. Я выгнулся. По спине и бокам разбежались мурашки, собрались легким теплом в животе.       Витто подступил ближе, я чувствовал его дыхание на шее, на плече, почти незаметное прикосновение губ и легкую боль от клыков, пронзившую огненной спицей до пяток.       – Аргрх!       – Для того, чтобы боль поддавалась контролю, ее должно быть много, – голос дракона звучал прямо в голове – ввинчивался через ухо в мозг или что там от него осталось в таком состоянии. – Боль нужно узнать, понять, и тогда она станет проводником. Ступенькой к большему.       Дракон положил ладонь между моих лопаток, провел, погладил. Ощущение прикосновения сквозь тончайшую кожу перчаток. Живое и неживое одновременно. Жар и легкость. Меня неплохо повело. И тут же отрезвляюще ужалила плеть. Несильно, просто напоминая. Удар пришелся на бок больше, чем на задницу. Я вздрогнул. Вслед за ударом пришло тепло. Витто накрыл розовый след, разглаживая его, распределяя равномерно по бедру. Я закусил губу, уже догадавшись, что будет дальше. Он сжал мою ягодицу, надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Как хорошо, что в перчатках. Плохо! Я хотел большего.       – Насколько же ты чувствительный, – Витто снова прикусил мне плечо, сильнее, оставляя след. – Я задолжал тебе уже дважды. Поэтому сейчас ты будешь слушаться и слушать.       Я бы хотел схохмить или спросить, в чем проблема, но только сжал зубы от следующего удара. Он наносил их с четко отмеренной силой, выверенные, резкие и сладкие. Каждая вспышка боли становилась легким ожогом, переплавлялась в тепло и пульсировала внутри. Каждую он заглаживал, глубже загоняя в меня. Это не походило на обычные прикосновения, от которых хотелось отодвинуться. Я пока не понимал, что со мной творится.       Я закрыл глаза, слушая эти вспышки, дыхание рвалось на лоскуты, а все мысли растворялись. Даже не от боли, ее было пока слишком мало. Дракон не спрашивал, не интересовался, насколько мне хорошо или плохо. Считывая все по дрожи, по дыханию, по приподнявшимся или опустившимся ресницам, по закушенной губе. Рука в перчатке подхватила меня под подбородок, и на бедро лег новый удар. Я вскрикнул. Хвост – не плетка, обожгло сильнее, из глаз, кажется, искры сыпанули. Я застонал, схватившись за цепь. Наручник зазвенели.       – Тихо-тихо, – шепот в ухо. – Мы только начали.       А я бы уже и кончить не против.       Витто знал, слышал мой бешено скачущий пульс. Я ничего от него не скрывал и не хотел. Удары сливались в сплошное тепло, я перестал отличать. Каждый поцелуй хлыста перекрывался хвостом, он то сек, то обвивался, сглаживая жалящие прикосновения. Дракон выбивал из меня страх, каким-то образом настраивая на другое восприятие, на другой план ощущений. Я следовал за его рукой, выгибался, когда плетка давила на позвоночник, запрокидывал голову, когда он щекотал крохотной хлопушкой мое горло.       Боль разрослась, вздулась, как пузырь, и лопнула. Я застонал, глаза закатились. Выразить словами, что со мной творилось не получалось никак. Даже примерно. Просто полное растворение. Где я, кто я? Какая разница.       А потом я закричал. Витто снял перчатки и прижался ко мне со спины, жадно гладя горящее тело. Не быть зависимым, но принадлежать. Слушать. Как будто он стал моим мозгом, центром контроля – а я, отдав ему это, сосредоточился полностью на ощущениях. Я мог не доверять ему как все еще незнакомцу, но я доверял его силе, его мощи, его сути. Она вела, она знала. И я мог спокойно отключить все контроли, оставив чистейшее обжигающее наслаждение.       Он передвинул мои наручники, уложив на качели, и встал между широко разведенных коленей. Кажется, я заскулил. Тепло пульсировало, устремляясь в одну точку, чуть ниже живота, и заставляя извиваться. Такого я точно никогда не испытывал. Пальцы Витто прошлись от горла до паха. Я точно заскулил, когда он мазнул ребром ладони по впадине, не тронув член, приласкал промежность       Перед глазами ярко вспыхнуло, и я пропал на долгое мгновение из этого плана реальности.       – М-м-м, – сыто протянул дракон, крепко пережимая мне член. – Ты кончил на сухую.       Да?! Легче стало, но совсем немного, основное напряжение никуда не делось. Я покрылся испариной и мог только беззвучно дышать, ощущая, как высыхают губы.              Последней связной мыслью – я на чем-то лежал, по телу гуляли остаточные разряды, хорошо и спокойно. Спать…              Я проснулся или, лучше сказать, очнулся, когда за окном вовсю пело утро. Где-то очень высоко и далеко раздавался низкий гул электричества. Непривычный и неприятный звук, он-то и вытащил меня из дремоты, в которой я бы провалялся подольше, так приятна и мягка она была. Голова была пустой и гулкой. Я со стоном перевернулся на бок, вжался носом в подушку. Сколько ж я вчера выпил, что так тяжело. К завтраку не вышел – леди опять будет рвать и метать. Рядом негромко вздохнули, и поперек моей спины легла тяжелая рука.       Я чуть не взвизгнул. А когда вспомнил все, что было накануне, осознал, что я не ночевал дома совсем, сейчас уже близко к полудню и… спина и задница отозвались глумливой болью. Ну все, можно сказать Витто, что теперь он обязан на мне жениться, так как из дома меня не просто выгонят – убьют и шкуру приколотят в каминном зале, чтоб другим неповадно было.       – Что случилось? Тебе плохо? – дракон перевернул меня к себе и пощупал лоб. – Жара нет. Где болит?       Стыдобища-то какая. Я вжался носом в его плечо, прежде чем понял, что делаю. Я голый, он тоже. А между нами нет даже кусочка простыни. И мне нормально… то есть я могу это вытерпеть. Мне просто тепло.       Витто дотянулся до лежащих на краешке комода перчаток, надел и погладил меня по голове, помассировал шею.       – Что такое, Вив?       – Мне надо домой, но там меня убьют, – я малодушно сунул голову под подушку, прогибаясь под гладящей рукой.       Самое удивительное, это была даже не ласка. Так успокаивают опасное животное – тварь, например. Тише-тише.       Дракон хмыкнул.       – За тебя заступиться?        – Не надо, сам помру, – буркнул я, выбираясь из-под руки и из кровати. – Ох…       Пришлось сесть обратно. Я не напивался ни разу до такого головокружения, а сейчас пол выпрыгивал из-под ног, целясь в лицо.       – Не торопись, – черная плетка хвоста высунулась из-под простыни, удобным поручнем подставилась под руку.       Горячая. Я шарахнулся от нее прочь, острый копьевидный наконечник насмешливо вздрогнул. Витто нахмурился.       – Прости, – я ткнулся лбом в постель рядом с его рукой. – Я не привык, мне дико стыдно и... я не знаю, что и как думать.       – Не думай, – ровно ответил дракон. – Не произошло ничего такого, о чем могут узнать, или что причинило бы тебе вред. Мой огонь ты поглотил и переработал, твое тело не пострадало. А голова – придет в норму. Если не захочешь, подобного не повторится.       – Да сейчас! – я от возмущения даже вскочил. – Дело не в этом... слишком много всего и разом. Можно… можно потом об этом поговорить?       – Можно совсем не разговаривать, – Витто поднялся, не подумав даже набросить на себя хоть тряпку какую-нибудь.       Я ничего не мог с собой поделать: жадно следил за каждым движением и бликом на черных пластинах. Хвост изгибался с каждым шагом, не касаясь пола. Раздраженно свился, копьевидный наконечник вздрогнул – все пропало. Витто выглянул на улицу, отодвинув легкую штору. Я впервые огляделся. Обжитая спальня, на комоде разбросаны письма и кристаллы, приоткрытая дверца шкафа. Он реально здесь живет? На самом деле? В Нижнем квартале? В желудке потяжелело. Я, конечно, тот еще кретин… но зачем дракону его силы, денег жить тут? Он беглый преступник из высоких? Или зачем еще? Грифоны в качестве громоотводов (ну, или я, хотя не знаю, кому больше вчера надо было спустить пар – мне или ему). Витто украсил себя штанами – по виду пижамными – и рассматривал меня, сузив глаза. Желтизна утратила электрический блеск. Выражение показалось мне еще опаснее. Он смотрел на меня с равнодушием волка к уже пойманной жертве. Кто я тут? Просто мальчик на ночь. Интересную, не спорю, полезную, но.       – Тебя отвезти домой?       – Не надо, – все настроение, какое было, сдулось.       Стало нестерпимо неудобно. Я сжал зубы и выпрямился. Подальше, мне надо забиться подальше и осмыслить, закрыться.       – Проводить? – брови еще чуть сошлись, обозначив складку.       Злится.       – Дорогу знаю, – я обнаружил свою одежду на стуле.       Так себе она выглядела; наверное, я не лучше. Дракон молча прошел мимо меня, открыл шкаф и вытащил костюм. Простенький, но примерно моего размера. Вот так вот. Интересно, у него на любую комплекцию в спальне найдется одежда? Мужская, женская, еще какая?       Я вздохнул. Ревность, куда б ее деть. И досада. И опаска. Все вместе давало такой коктейль раздражения, что я готов был заорать и головой в стенку стучаться. Одевался под тяжелым взглядом, руки не дрожали, даже удивительно. Витто не стал меня провожать даже до двери.       Спустившись вниз, я наткнулся на серьезную Кайшу. Девушка пила что-то из большой кружки. Меня она цепко ощупала взглядом, дернула бровью и удовлетворенно фыркнула.       – Ты смотри-ка, как огурчик. Привет. Как себя чувствуешь?       – Как огурчик, – огрызнулся я.       – У, какие мы с утра неприветливые, – девушка улыбнулась.       – Уже день. Так что можно.       – Когда встал, тогда и утро, – Кайша подмигнула. – Пойдем, я провожу тебя немного. А то одной скучно, мне все равно в сторону границы Нижнего.       – Сам дойду, – огрызнулся я, хотелось просто поскорее домой.       Там наорут, мозг на место встанет, и все будет по-прежнему. Я даже смогу снова играть. А пока каша, упреки к себе и ни одной толковой мысли, во что я опять вляпался.       –Где Малколм? – спохватился я, друг, конечно, я аховый.       Кайша снова улыбнулась. От такой улыбки я бы вчера покраснел… сегодня я тоже покраснел.       – Спит, – девушка отставила пустую кружку, поднялась, набрасывая куртку поверх мужского кроя рубашки. – Ши вчера немного перестарался. Кто ж знал, что волк в шоке такой… м… интересный.       Я про себя мрачно хохотнул. Да уж, интересный. Интересно, как ему сразу два высших оборотня? Хотя он не в курсе, сомневаюсь, чтобы двойняшки поделились своим секретом. Кайша взяла меня под локоть:       – Ну что, красавчик, идем?       Я поджал губы. Упрямая, как коза, даром, что грифон. Проще согласиться.              Город гудел. В воздухе висело едва уловимое напряжение. Я еще никогда такого не слышал и не видел. Странное ощущение. В каждом солнечном луче и камне мостовой я видел искорки, как будто воздух вокруг был наполнен электричеством. При дневном свете Нижний мало чем отличался от любого другого квартала. Здесь так же жили люди, причем большинство именно людей. Оборотни тут скорее гости, ночные гости.       На нас косились. Кайша мило улыбалась, придерживая поля мужской шляпы. Ее ничего не смущало. Меня смущало обилие напряжения. Не метафорического.       – Ночью была гроза? – я на всякий случай уточнил, потому что ночью мог быть потоп – я бы не заметил, не до того было.       – Нет, – девушка зевнула, прикрывшись ладошкой. – Чистое небо. Даже дождя не было. У нас Ши грозу задолго чувствует. Говорит, ближайшая будет только завтра. А что такое?       Я мотнул головой. Ничего. Странно, что ничего. Но Город напряжен. Я подергал ухом, потер острый кончик, надеясь, что это у меня просто перетрах и недосып. Остановившись на перекрестке, я задрал голову. Высоко в небе парила черная точка, слишком крупная для птицы, слишком мелкая для дракона. Мимо проскочила стайка чумазых мальчишек, судя по возбужденному разговору – спешащих к Когтю. Там кто-то обещал им заплатить за мелкую работенку. Такие звуки, плюс топот, гам и суета – нормальная жизнь квартала. Почему поверх всего этого я слышал гул. И чем больше сосредотачивался на нем, тем больше мне казалось, что статический треск походит на перешептывание.       – Вивьен? Ты чего? – Кайша заглянула мне в лицо, потрогала лоб и погладила по щеке. – Ты побледнел. Плохо? После огня дракона такое бывает, ты просто не привык пока. Давай возьмем экипаж?       – Что? – я поморгал, с трудом сосредотачиваясь на словах девушки. – Нет, я в норме.       – Уверен? – Кайша хмыкнула и снова уцепила меня под локоть.       Сквозь одежду кололись маленькие разряды. Как ни странно, это помогло. Щекотка прогнала головокружение, пропали звуки, гул, все наваждение. Как выключили. Наверное, нервы. Слишком много всего произошло за короткое время. Похищение это дурацкое, не переварившийся запоздалый страх, Витто и то, как я расстроился утром.       Уверив Кайшу, что все хорошо, я куда активнее заработал ногами, прикидывая, как бы еще девушку сплавить. Это оказалось посложнее, чем отвязаться от Коля, когда тот намеревался меня провожать. Но оборотень-то знал, где я живу и кто я такой, а вот посвящать грифонов как-то не хотелось. Расскажут Витто, и тогда ни единого шанса не останется.       Я споткнулся на ровном месте, грустно размышляя, что веду себя как девица. То мне страшно, то ревную, то, вот, пожалуйста, уже боюсь, что ночь была разовым явлением. Кайша заметила мою погрустневшую физиономию и лихо свистнула, подзывая дремлющий у угла дома «дикий» экипаж. Скрипя рессорами, он подъехал и распахнул приветливо дверцу. Что б Витто меня так удерживал. О чем я думаю!       – Тебе не понравилось? – Кайша устроилась рядом на сиденье, положила голову мне на плечо и зашептала в ухо. – Витто сделал что-то, что тебе пришлось не туда?       – Кая! – я зашипел, машинально сократив имя девушки.       – Ой, да не стесняйся, считай, я доктор. Кто еще объяснит? Ши вообще б в лоб спросил. Причем у Витто, – Кайша хихикнула, я представил.       – Мне все понравилось, – я вздохнул. – Просто дурацкие мысли и дома получу втык, что не ночевал.       Девушка поджала губку. Мы проезжали мимо цветочного магазина, в ноздри забился сильный запах фиалок и еще каких-то сладких цветов, которых я не знал.       – Ладно, дорогой, ответь только на один вопрос: если тебе предложат с Витто, повторишь?       – О да, – выпалил я и кашлянул. – Кхм, со мной все в порядке. Лучше расскажи про Коля.       – О, волчок твой? Да все с ним хорошо, не обидели, – девушка легко подхватила смену темы. – Что мы, изверги какие. Выносливый, хороший, гибкий. Хе-хе. Ты потом, захочешь, попробуй.       Я дернул плечом, но внутри стало спокойнее. Коль тоже заслужил свой сладкий приз. Задумавшись, я пропустил момент, когда мы пересекли границу Нижнего. Экипажем управляла Кайша, он послушно сменил три поворота и остановился у самого начала моего квартала. Отсюда три улицы – и я дома.       Кайша звучно чмокнула меня в щеку, вздернула бровь и поцеловала уже в губы, легко, едва ощутимо кольнув разрядом.       – Беги, принцесса в хрустальной туфельке. Ты же не хочешь, чтобы все узнали, что злая мачеха заставляет работать и тебе приходится копить на приличный костюм, играя в загадки с феями.       Я захохотал. В голос, закрыв лицо и упав в колени Кайше. Всхлипывал, захлебывался и никак не мог остановиться. Девушка, подхихикивая, гладила меня по пустой голове и терпеливо ждала.       – Полегчало?       – Да, спасибо, – я перевел дух, потер с силой глаза, размазывая слезы. – Ты чудесная.       – Ой, не говори, милый, я просто прекрасная. Ты только помани. Правда, у меня есть темная половина, которая осталась нагло дрыхнуть в постели. Так что придется смириться.       Я хмыкнул.       – Спасибо вам обоим.       Девушка вдруг перестала улыбаться, серьезно глянула и снова чмокнула в щеку.       – Не думай слишком много. Витто… ему сложно. Он в принципе сложный. С ним трудно, никогда не станет легко. Но если ты захочешь, все будет терпимо и хорошо. Ничего не отвечай, беги.       Я, несколько удивленный, вышел из экипажа. Тот закрыл дверцу, помигал кристаллами и двинулся вдоль границы. Я сильно подозревал, что железный механизм сейчас свернет обратно. Но в голове и без того хватало гадостей, чтобы мучиться лишними подозрениями. Меня ждет дом родной и разнос. Надеюсь, шкура все-таки останется, хотя бы под одеждой.              Шагая по улице, нарочито медленно – все равно уже опоздал, чего торопиться, – я пытался вслушиваться. Дома хранили свои тайны за толстыми фасадами, прикрывались садами и клумбами. Город молчал. Нет, он гомонил, как обычный город. Вдали над Когтем парили птицы. Храм молчаливо стремился в небо, закрыв наглухо ставни на узких, похожих на случайные проблески в глухом камне, окнах. Жила в мостовой почти потухла, лишь иногда по ней пробегало серебристое остаточное сияние. Ничего похожего на наваждение в Нижнем я не чувствовал, а здесь куда сильнее биение Города, чем в том, смешанном, квартале.       У дома неожиданно обнаружился отцовский служебный экипаж. Напряженно-темный, с эмблемой защиты Города. Опять приехал Талер? Еще убийства? Я пошел быстрее. В дверях меня распял дорожный сундук. Пришлось втиснуться в стену и поблагодарить сразу и папу, и маму, что я такой тощий. Зад тут же вспомнил мне свою нескучную ночь.       – Вот ты где, сволочь хвостатая! – взвизгнуло над ухом.       Бежать было некуда, сундук надежно перекрывал все пути к отступлению. Екка впилась в руку и выволокла меня в холл. Рядом с зеркалом суетились две горничные, стоял еще один сундук поменьше и куча мелких коробок и сумок. Ребекка была одета в дорожный костюм леди – строгая узкая юбка, шляпка, само совершенство. Не цепляй она меня когтями, я бы даже восхитился и на комплимент расщедрился. А так, зашипел в ответ и выдрал руку, едва не оставив у сестренки рукав.       – Где ты шлялся? Совсем с ума сошел? – Екка зачастила на ухо, краем глаза кося на любопытно навостривших уши слуг. – Вив, я чуть не поседела, а я, заметь, еще порог совершеннолетия не перешла. Что случилось? Ты выглядишь отвратительно. Бледный, глаза на полрожи. Пахнет от тебя подозрительно. Пил? Или нюхал? Я слышала, что мама велела ей доложить, как только ты появишься, а это было в середине ночи – я чемоданы паковала. Не могу тебя отмазать, потому что меня отправляют к демонам из Города. Почему-то одну. Что ты натворил, что тебя оставляют? Скажи что-нибудь!       – Да я квакнуть не успеваю, – я потер виски, голова мигом заболела от трескотни. – Ничего я не натворил, просто вчера стало плохо, и я заночевал у Коля.       – Плохо? Тебе? – Ребекка скептически скривилась. – Тебя можно продать в рабство на стройку, ты двужильный. Напились, небось? Ну-ка дыхни!       Пока я от нее отбивался, пропустил появление еще одного члена семьи. А хотелось бы оттянуть сей прекрасный момент. Леди возникла бесшумно, разом прекратив всю суету и шепотки. Интересно, а в древности не было ледяных драконов, нет? Потому что супруга отца была способна замораживать все одним взглядом. Екка звучно захлопнула рот и вздохнула.       – Добрый день, Вивьен, – леди подошла, едва слышно шурша юбкой.       Ну вот почему так: всегда слышно, когда леди раздражена. Сразу и юбка шуршит, и локон из прически выбивается не романтично – сейчас вытянется и по носу меня долбанет. И заколка в пучке торчит сурово. У леди там спица, так что с заколкой, пожалуй, в любом настроении опасно шутить.       – Здравствуйте, леди, простите, что я так…       – Подойди ближе, прошу тебя.       От вежливости меня перекосило. Екку тоже. Она радостно оставила меня на растерзание матери, ускользнув, якобы приглядывать за погрузкой вещей. Я подошел. Выбора-то нет, даже понуро свесил голову, разглядывая свои изувеченные ботинки и остроносые шелковые туфельки Виктории. Леди внимательно меня осматривала. Клянусь, такого еще не было. И молчала. Я дышал через раз и ждал. Ждал…       – В следующий раз, когда не будешь ночевать дома, потрудись предупредить. Я не буду беспокоиться, – и, развернувшись, леди двинулась в сторону лестницы.       У меня отвалилась челюсть, у Ребекки – тоже, вместе с дорожной сумкой. Та вообще на пол шмякнулась, раззявив кожаную пасть. Сестренка вытаращилась на меня.       – Кто это? – шепотом спросила она. – Где моя мать?       – Что б я знал, – так же шепотом отозвался я, судорожно в голове перебирая причины, по которым меня миновала не то что расправа, даже банальный подзатыльник. – Надеюсь, она не бережет твою нежную детскую психику, потому что после отъезда хочет распять меня над камином в зале.       Ребекка с суеверным ужасом воззрилась на меня, а потом нервно захихикала.       – Ну и воображение у тебя, братик. Ладно, гулящая скотина, пойдем проводишь меня, обнимешь и заверишь, что будешь скучать.       Я хмыкнул. Буду, правда, буду. Сестренка у меня шикарная, но, скорее всего, отец прав, отправляя ее подальше. Чем прародитель не шутит. Надо бы поговорить… рассказать. Или не рассказывать? По крайней мере, сообщу отцу, что Коль узнал. А вот про себя лучше промолчать, а то вперед Екки вылечу в известном направлении.       Вяло отбиваясь от расспросов и пропуская мимо ушей угрозы Ребекки, я помог загрузить вещи, а затем и саму сестренку в экипаж. Хорошо, что он служебный – на него не полезут в здравом уме. Кому захочется связываться со следственным отделом Канцелярии Города. А еще в нем защиты понапихано, и никто не удивится, что черный паукан с эмблемой из простецкого топора в венке ползет куда-то за стену. Подальше – и ладно.       В последний момент, перед тем, как захлопнуть дверцу, Екка крепко меня обняла, звонко чмокнув в ухо.       – Будь, пожалуйста, осторожнее, – шепнула сестренка, на миг из-за дурашливости выпустив настоящее волнение. – Постарайся не сдохнуть до моего приезда, ладно?       – Дождусь тебя непременно. От Коля привет.       Екка сморщилась и махнула рукой. Две твари посеменили за не слишком скоростным экипажем. Остальные тоскливо провожали товарок. Им-то за заборчиком сидеть и сидеть. Ночью погулять выпустят.