Электрическое сердце

      И я еще о чем-то там волновался? Да бросьте! Демон с ним, он женат. Это судьба всех драконов высоких родов старше сорока. Он старше. Много старше. Один из лордов своей семьи, которая даже не буду представлять, насколько богата. Мои, по сравнению – так, середнячок. Он не старший, но когда-нибудь им будет – всего трое впереди. Это гарантированный срок во главе рода. Проводника я бы еще пережил даже с маленькой надеждой на что-то хорошее, высокого, но… это не просто пропасть в положении. Это Трещина со своими кристаллами и стена Ассамблеи рядом. Высочайший дракон и я? Виверна, приживалка из милости. Без права даже герб отца, меня признавшего, носить. Незаконнорожденного Витто еще мог бы принять, но я уже упустил точку невозврата. Зачатки крыльев, соединенные с руками тонкой перепонкой, изуродовали рукава пиджака. Позорище, не смог сдержать эмоций, вот и пошла трансформация. Зато точно, без ошибок. Сейчас все видят шипастый палец у основания крыла – загнутый серый коготь. У драконов он черный, а не белесый, словно покрытый плесенью.       Сука, ненавижу! Супруга отца могла меня не любить, я понимаю, но зачем так-то? Одним махом заявить, что вот он – никто. Грязь. Увидите – сторонитесь. Ведь она не могла не знать, чей на мне отпечаток.       Можно я провалюсь под пол?       Я же…       – Вивьен? – бровь приподнялась в хорошо знакомом жесте, а угол рта дернулся.       М-да, вот он сейчас, наверное, охренел и… представил, с кем спал и на кого заявил права. Вон уже пламя налилось в глазах. В ярости. Прости уж. Я не хотел…       – Милорд Акири, – кое-как я заставил язык провернуться. – Могу ли я считать наше знакомство приятным?       Давай, пошли меня на хуй, и я свалю, наконец, отсюда на балкон, плевать на церемонии, я свое сегодня уже оттанцевал. С парапета два шага и все. Мачеха не оставила другого выхода. Можно, конечно, сбежать куда-нибудь, но об этом я подумаю позже, когда успокоюсь. И если развернутся крылья, они не так надежны, то даже будет на это время. Что мне дома не сиделось, лазил бы по отцовским шкафам, про убийства читал.       Супруга Витто сморщила нос, прикрываясь рукой. Ну же! Пошли меня. Отпусти!       – Можете, – дракон стукнул о мраморный пол тростью.       Почти неслышно. В древности мы щелкали хвостом о землю, в знак уважения при знакомстве. В человеческой форме осталась трость и звук удара. Я слышал и видел длинный черный хвост, заканчивающийся треугольным острым наконечником, который так искусно мог… что-что он сказал?       Мачеха отвесила мне неслабый шлепок под основание крыльев. Я поперхнулся, кашлянул, прочищая горло.       Витто ждал. В гробовой тишине и под беззвучное разевание рта шокированной жены. Вокруг остановились несколько незнакомых пар, в меня впивались крючки осуждающих взглядов. Я чувствовал сгущающийся запах отвращения и напряжения. Внутри разливался холод и тихо, отчетливо стрекотали молнии.       – Благодарю вас, милорд, – просипел я, не справляясь с измененным горлом.       Язык уже треугольный, кончик едва не торчал промеж губ.       – Мы с вами поговорим позже, Вивьен, – пообещал он, а в глазах такое пламя, что еще миг – и не только я опозорюсь прилюдной трансформацией.       Уголь пульсировал неприлично ярко, бросая блики на лицо. Супруга взволнованно оглядывалась, сжимая пальцы на предплечье Витто. Виктория спокойно наблюдала за заваренной кашей.       Поспешно кланяюсь и молюсь, чтобы музыка и приятные, мать их растак, разговоры отвлекли общество и не все успели понять, что произошло. Крылья топорщатся, мешаются, тело ломает и выворачивает. Витто развернулся и неспешно двинулся в противоположную от нас сторону. Виктория довольно хмыкнула, с ледяным спокойствием взяла меня под трансформированную руку и повела прочь. В тень лестницы и балкона за ней. Вслед издевательски лился вальс и шепот. Отличное развлечение, клоунов заказывали?       – Дыши, – приказала леди, прислоняя меня к стене.       Ветер на этой высоте был обжигающе холодным. Гроза еще не вступила в права, но порывы выдули напряженную духоту.       – Зачем? – я с трудом приходил в себя, челюсть перестало расклинивать, втянулись обратно наросты на голове, копчик перестало сводить – надеюсь, штаны не порвались. Крылья обвисли и медленно складывались обратно. Рукава пиджака и рубашки живописно топорщились лохмотьями.       – Затем, чтобы головой умел думать до, а не после, – отрезала Виктория. – Вернемся домой, поговорим. Сейчас тебе надо остыть и вернуть себе нормальную форму. Со следующей недели начнешь уроки по сдерживанию трансформации и частичному преображению.       – Что? – я тупо моргал, пытаясь понять, о чем леди вообще толкует.       – Дома поговорим, – повторила Виктория, щелкнула веером и вдруг потрепала меня по волосам. – Дыши, остывай. Я сейчас вернусь.              Я смотрел в темноту перед собой и не слышал ничего. Чернота сменялась тенью и обратно, белесые облака спускались ниже к домам. Я, кажется, не моргал. Сверкнуло на полнеба, грохот сотряс Ассамблею до основания. В зале засмеялись, зааплодировали. Свет молнии, преломленный стеной, рассыпался многоцветной радугой.       Забившись за колонну, я сполз на пол, обхватил колени и постарался честно выполнить наказ приемной матери: дышать, остывать и вернуться в человеческую форму. К моменту, когда крылья исчезли окончательно, до горошины мозга дошло две вещи: Витто публично меня принял, Виктория подстроила все неспроста. Игры закончились. Раз меня сочли достаточно взрослым для высшего света, значит, я достаточно взрослый, чтобы задавать вопросы.       – Ты видел?       Балкон охватывал зал поясом, делился на сектора толстыми колоннами и мраморными вазами, истекавшими алыми цветами, как кровью. Разговаривавших я не мог разглядеть, но точно знал один из голосов. Уши задрожали от напряжения.       – Мальчишку? – Доран хмыкнул. – Видел, кто бы мог подумать, что этот паршивец понадобится твоему хозяину.       – Но-но! – вспылил незнакомый собеседник. – Он теперь и твой хозяин, не зарывайся. Мальчик хорош.       – Он даже не дракон!       – Много ты понимаешь. Хозяину виднее. Он его приручать только начал, а теперь придется торопиться.       – Зачем ему вообще этот мышавр? – Доран искренне не понимал, я тоже. – Его даже в семье всегда задвигают на задний план. Урод, недоносок и вообще мерзкий.       Незнакомый собеседник хохотнул:       – У него есть полезное свойство, он отлично забирает лишнее электричество и огонь из предметов и существ. Поэтому мальчик такой хороший игрок – на него просто не действует защита.       Сердце ухнуло вниз так стремительно, что желудок не успел подвинуться. Родители не знали о моей маленькой тайне, дворецкий тоже. Кто и где? Единственный, кто точно был в курсе – Малколм. И Витто. Сердце провалилось дальше, а желудок подкатил к горлу. Я хватанул ледяной воздух и поднялся. Осторожно подкравшись к колонне, я наклонился и высунулся. И ничего не увидел. Проклятое сниженное зрение. Я мог разглядеть лишь силуэты. Собеседник Дорана сливался с тенями. Скорее всего, невысокий и худой – так спрятаться за вазоном надо уметь. Разговаривать они прекратили, постояли, потом незнакомец скользнул обратно в зал, а Доран, подождав, двинулся в мою сторону. Помянув про себя демонов, я вжался спиной в угол, судорожно нащупывая браслет и пытаясь послать вызов отцу. Кристалл даже не потеплел – милорд не желал ни с кем разговаривать, даже если это его собственный отпрыск.       Шаги приближались, я задержал дыхание и закрыл глаза. Пронесло – Доран миновал скульптуру богу идиотизма, свернув в открытые двери навстречу свету и музыке. Пошел спрашивать хозяина?       Я подхватился на ноги и двинулся следом. Наш бывший дворецкий особо не скрывался. Одетый в дорогой строгий костюм, дракон не сильно выделялся на фоне всех остальных. Разве что ни на кого не смотрел и ни с кем не здоровался. Так, с виду, и не разберешь. Я старался держаться не слишком близко, лавируя между парами и группами беседующих, один раз чуть не потерял дракона, когда мимо прошла знакомая отца. Пришлось раскланиваться, вежливо спрашивать о здоровье престарелой львицы, а потом чуть ли не бежать к лестнице. Доран шел вниз, к выходу, и я едва поспевал, чтобы увидеть, куда он свернет потом.       К экипажам. Плохо, я не смогу взять домашний, и уж тем более чей-то. Дремлющие машины с гербами на дверцах просто так не пустят. А вокруг Ассамблеи наемных нет. Что же делать? Может, дракон просто что-то возьмет и вернется? Нужно увидеть, кто его хозяин. Кто столько знает обо мне и зачем я понадобился.       – Привет! – вдруг ласково шепнула темнота.       Удар пришелся точно в висок, перед глазами вспыхнуло. Последнее, что я увидел – широкое распахнутое драконье крыло. Черная перепонка отразила свет, льющийся из окон Ассамблеи.              Шипело. Недовольно, рассерженно и явно не живое существо. Звук обнимал меня целиком, заползал в уши, отдавался вибрацией в груди и горле. Что-то клокотало сверху. Я не понимал что. Боль мешала открыть глаза, голова раскалывалась. На виске что-то противно засохло и карябало кожу, стоило сморщиться. Наверное, пока я был без сознания, текли слезы, сейчас ресницы склеились так плотно, что, казалось, не разодрать. Я и не пытался. Плечи затекли. Я не сразу понял почему, а поняв, мгновенно решил проблему с глазами.       Я висел на руках, скованных странной голубоватой цепью. Она проходила через два кольца в каменном потолке, тянулась к вбитым в стены кольям. Незнакомое и непонятное пространство. Коробка, за спиной – пустота и холод. Потрескивание разрядов вверху, над крышей. Передо мной – открытая площадь, электрический фонтан.       Перевернутая чаша, внутри которой плескалась расплавленная кровь города. Меня затошнило, я кое-как подперся ногами и свесил голову. Хрустальные и медные плиты перемежались, по канавкам вода из фонтана собралась в лужу, тонким языком вытянувшись почти под меня. Покачнись – я наступлю в нее. Еще один способ покончить жизнь феерическим самоубийством. Я никак не мог понять, где я вообще. Что вокруг? Волоски на теле вставали дыбом, а от напряжения вибрировало внутри. Такое ощущение, что каждая кость в моем дурацком организме мелко-мелко сотрясалась. Животный страх попавшего в клетку накрыл с головой, лишив сразу всего: соображения, слуха, четкости зрения.       Я, наверное, закричал, но собственного голоса не услышал. Только заложило от напряжения уши. Попытка сменить облик тоже с треском провалилась. Я задергался, силясь хоть как-то расшатать стержни, удерживающие цепи, хотя нутром чуял, что бесполезно. Камень прочно держал, ни крупинки не выпало. А потом сверху ударило так, что содрогнулось все. До основания, и основание тоже – пол под ногами словно потеплел. Прожилки в хрустале вдруг стали светлеть, наливаться сиянием. Площадь накренилась. Я заморгал, считая, что у меня начались галлюцинации. Но нет. Каменная плитка задралась, с грохотом распалась на сегменты. Те, в свою очередь, складывались, дальняя часть взмыла вверх, показывая острые углы сочленений под камнями. Как будто из-под монолита поднимался, отряхиваясь, огромный паук. Ненавижу пауков… ненавижу беспомощность. Я дергался в цепях, как полудохлая муха, уже знавшая, что ей осталось недолго. Паника сменилась моментом просветления, я вдруг понял, где я. В том самом храме, который мне обещали показать. Глаз.       Это храмовые мосты сейчас складывают скелетные конечности, разрывая связь с плотью Города, оставляя сердце ждать грозы. Что там грифоны говорили? Скоро гроза? Паника вновь вернулась, по одному, как косточки вишни, выщелкивая чувства. Мозг лихорадочно работал.       Что я знаю о храме? Ничего. Помимо того, что сюда никого не пускают, кроме высших, наверное, но что происходит за стенами – неизвестно. Свидетели не болтают. Зато я точно знаю, что со мной будет, если в лужу фонтана – чаша, к слову так и зависла вверх тормашками, жидкость, наплевав на законы природы, продолжила спокойно колыхаться внутри сосуда, – молния попадет, а она попадет. Я стану кучкой пепла. В лучшем случае. Небо снова разорвало электрической раной. Грохотом покрыло все, звук словно прилип к поверхностям. И ему вторил мощный гул наверху, прямо надо мной. Глаз раскрыл «цветок». К набирающей силу грозе потянулись острые лепестки.       Я задергался активнее. Теперь страх подгонял непонимание. Я знал точно, как раскрывается купол, как тянется к молниям щуп, буквально чувствовал его, словно собственные крылья. Налетевший ветер обдал меня холодом и запахом озона. Начинается. Громыхнуло сильнее. Молнии появлялись чаще, тонкие, едва уловимые, похожие на корни, на стрелы, на изломанные хребты.       Лужа под ногами зашевелилась. Светящаяся, напряженно натянутая жидкость раздалась узкими лучами, расползлась в стороны, замыкая арку, в которой я стоял светящейся границей. Как наг – хвост лежал в чаше, а туловище изгибалось. Что происходит, в конце концов?!       Шаги по площадке пробились сквозь панику. Я замер, пытаясь проморгаться, смахнуть слезы и разглядеть. Высокий дракон нетерпеливо вильнул выпущенным хвостом.       – Вивьен, – дракон кашлянул, протягивая ко мне когтистую, тронутую изменением руку, – только не дергайся.       – Да уж, дергаться я сейчас могу только на одном месте, – зло процедил я, слезы хлынули сильнее.       Уже не от боли, от разочарования.       Витто подошел к светящейся границе, присел на корточки и поднес ладонь. Осторожно, как к открытому огню. Электрический разряд зло ощетинился в его сторону. Дракон отпрянул. Проводник или нет, вобрать в себя силу храма и его чаши не смог бы никто. Нельзя выпить реку.       – Смена облика заблокирована? – спросил Витторио, поднимаясь в рост и стаскивая вечерний фрак, жилет и следом срывая рубашку.       Узкие копья – зачатки крыльев прорвали кожу на лопатках. Грудь наливалась сплошным бордовым светом раздуваемого угля.       – А что, ты сомневаешься в собственных силах? – съязвил я, бренча цепями.       – Правда, Витт, ты сомневаешься?       Из-за изломанного сочленения моста выскользнул Легран. Дракон был в полуформе, так любимой в фонтанах – человеческое тело плавно перетекало в тело огромного ящера, длинный толстый хвост заканчивался тройной шипастой плеткой. Белые перепонки крыльев трепетали на сильном ветру. Витто приостановил собственное превращение – крылья так и не развернулись, оставшись черными кожистыми угловатыми наростами на спине по обе стороны от раздавшихся гребневых пластин.       – Что ты решил сделать на этот раз, ан’Эстен?       – Фу, Витт, ну что за формальности между близкими существами. По родовому имени называть, – Легран остановился, перекрывая черному дракону доступ ко мне, а заодно заставив лужу подобраться ближе.       Грохнуло громом, а следом сразу шипение, фоном гуляющее по пространству и словно втягивающимся в коридор за моей спиной. Оно стало громче, постепенно переходя в низкий гул. В голове зашептало. Я опять знал, не видя, что происходит. Ловчий цветок над Глазом раскрылся, начал вращаться, приманивая молнии. Они били все ближе, все мощнее. Сердцевина цветка выдвигалась, образуя шип. Когда достаточной силы разряд ударит в него, храм запустит весь механизм сбора небесной энергии. И она пойдет через конус вниз… через меня в чашу. Легран зачем-то привязал меня на пути жилы.       – Тебе интересно отомстить мне через мальчишку? – продолжал спрашивать Витто, двигаясь по кругу.       – Месть? – Легран хохотнул. – Нет, это, конечно, месть, но не совсем. Я долго искал подходящую жертву. Чем хороша виверна – в нем нет своей искры. Зато он прекрасно проводит электричество. Его хватит на тот оборот стрелок, который мне нужен. Ты же тоже об этом думал, Проводник, да? Замухрышка, но такой полезный.       Легран громко щелкнул хвостом. Я сверлил глазами его спину, жалея, что не могу так убить. Или хотя бы покалечить. Нашел полезного! Клык даю, он не знал, кто я, когда мы играли!       – Я, конечно, не знал, что нужный мне мальчик так близко, когда ты первый раз привел его за мой стол, – продолжил мою мысль дракон, Витто поморщился. – Но потом карты сошлись, расклад тоже. Так красиво, что я и не мечтал лучше.       Белый повел плечами. Гребень глухо щелкнул. Под костяными наростами, прорвав утончившуюся человеческую кожу, показались металлические пластинки. Они хаотично были вдавлены в плоть, вплотную прислоняясь к гребню. Это же невозможная боль, я содрогнулся от одного только вида.       – Вивьен, – Легран мельком обернулся, но лишь на вздох, предпочитая держать в поле зрения более опасного противника, – ты любишь боль?       Я промолчал. Толку с этого разговора. Сейчас главное – выбраться до того, как заряд пойдет вниз, в чашу. Плевать мне на то, что он там говорит. Я даже не вдумывался. Дракон безумен, его идеи абсурдны, а я, как дурак, ровно в центре заварухи. Заберите меня отсюда, я обещаю запереться дома и никуда больше не выходить, ничего мне не нужно.       Голоса в голове снова зашушукались. Молнии стреляли теперь в купол и раскрытый цветок. Они истончились, но покрывали половину неба сеткой извилистых росчерков. Что-то собиралось вверху, копило силы, набухало… У основания шпиля сформировался и набирал свечение золотой шар.       – Чего ты хочешь добиться? –спина Витто полностью покрылась бронированными чешуями, изменения растащили грудную клетку, солнечное сплетение утолщалось и пульсировало.       Легран пожал плечами.       – Не хочу, я уже добился. Мне всего лишь нужно закрепить результат. Тогда везение можно будет контролировать.       – Ты рехнулся окончательно? – Витторио с пренебрежением сплюнул. – Посмотри на себя. Изувеченный и исковерканный дракон. Тебе нужна боль? Встань на пути молнии – ее будет достаточно.       – Слишком много. Не считай меня глупее себя, – фыркнул Легран. – Ты же просчитывал защиту храма? Ну вот и я просчитал. Я устал, что всегда надо все доказывать, что я не могу поступать так, как я хочу. Куда ни ткнись, всюду ваши дурацкие законы. Я не высший, не ношу в себе целую бурю… пока. Я устал быть на вторых ролях, выпрашивать, лавировать и изворачиваться. И потом…       Дракон обернулся волчком, показав спину Витто. У черного сошлись брови.       – … разве не прекрасно переродиться в боли? Ты же знаешь, что это такое.       – Мелочное желание избалованного наследника. Ты этого хочешь добиться? – Витто вдруг остановился и захохотал. – Демоны, Ран, я думал, ты заносчивый ублюдок, которому нужна власть. А ты всего лишь маленький дурачок, который уперся в свое «хочу»?       – Не смей так со мной разговаривать! – насмешливая маска превосходства треснула, и голос ан’Эстена сорвался в визг.       – Ты так и не повзрослел, мальчик, привыкший портить игрушки и капризничать, – Витто встал боком, я не очень понимал, что он делает, почти не анализировал его слова, только мысленно подгонял. Время катастрофически убегало, а с ним – и моя надежда выбраться не по частям.       – А ты эгоистичная сволочь, которая так гордится своим даром, что даже жить предпочитает обособленно, – выплюнул Легран, нервно взбивая хвостом воздух.       Витто не ответил. Громыхнуло, ветер с ожесточением рванул вниз, раздув белые перепонки крыльев, и внезапно все стихло. Оглушающая тишина, глубокий вдох перед криком.       Я дергал руки до тех пор, пока запястья противно не повлажнели. Что они треплются?! Витто всяко сильнее Леграна, мог бы уже дать ему лапой по морде и домой. Святые прародители, как я хочу домой! Леди даже если и хватится, не сможет взять след, мы не одной с ней крови. И как Витто сам тут оказался… Храм вздохнул. Мосты снова перестроились, чаша закачалась. Маслянистая, сверкающая жидкость плескала в бортики, игриво роняя тяжелые капли. Драконы замерли друг напротив друга, я чуть орать на них не начал. То, что приближалось, заставляло сердце истерично биться в ребра.       – Посмотрим, как ты заговоришь после, – Легран вдруг взмахнул крыльями и отпрыгнул в сторону. – Не убивай его, пусть видит, что потерял.       Я сначала не понял, а потом заметил тень. Ох ты ж, мать твою! Из-за вздыбленной опоры моста, опираясь на мощные лапы, вышел дракон в первобытной форме. Приплюснутая тупорылая голова на мощной шее, высокие костяные надбровья и никакой короны. Вместо нее – два рога загибались книзу по обе стороны шеи, сходясь у лопаток плавным изгибом. Естественная броня усилилась мощными щитами, охранявшими мягкие места под ушами. Он был не настолько ослепительно бел, как Легран, но светло-молочная шкура и похожий витой гребень выдавали, что перед нами Ирвин.       Витто тут же зеркально развернулся, чтобы видеть обоих противников. Легран, похоже, не намеревался драться. Дракон зыркнул на меня, радостно оскалив весь набор зубов, отошел, старательно не наступая на водный жгут, тянущийся из чаши. Гроза фыркнула, и сухой грохот прокатился под облаками. Мне показались две крылатые тени, но при следующей молнии, осветившей всю площадку, я ничего не разглядел.       Ирвин распахнул пасть, затрепетав языком. Не все драконы умеют выдыхать пламя… но Витто умеет наверняка! Почему он не меняет облик? Даже способность Ирвина гасить искру не поможет против природного проводника. Дохнет не один, а два раза.       Молния ударила в цветок, искры попали на конус, втянулись золотым шаром и сползли вниз. Меня выкрутило болью, ослепило. Я забился в припадке, надсаживая горло. А когда вернулось смазанное зрение и слух, увиденное не порадовало. Витто лежал, распятый под когтистой белой лапой. Ирвин держал его с виду так играючи, что я заорал снова уже от отчаянья. Черный дракон беспокоился о своем положении меньше меня. Он со спокойным лицом вцепился когтистыми измененными руками в лапу и лежал. Просто лежал.       Ирвин вдруг дернулся, отпрыгнул, тряся конечностью, на которой стремительно разрастался черно-красный ожог. Витто сгорбился, зарычав, и прыгнул вперед. С виду смешно – человек против крупного ящера. Пусть мельче, чем были предки, но дракон в несколько раз крупнее и покрыт броней. Витто на это плевал. Его когти вспарывали костяные пластины, оставляя на них глубокие разрывы. Вспрыгнув на спину противника, он, наконец, сменил облик. И я понял, почему не раньше. Черный дракон был огромен. Распахнутые крылья едва помещались на огрызке площади, почти задевали чашу. Стоя на земле, у него не получилось бы взлететь только с одного неполного взмаха, который Ирвин мог с легкостью сбить. Сейчас же воздух загудел уже не от грозы, взвились ветряные воронки. Я завертел головой, выискивая Леграна. Но белый дракон не думал вмешиваться. Он стоял, застыв в трансе, с фанатично-безумным восторгом наблюдая за сцепившимися драконами.       Черный взмыл вверх, утаскивая за собой извивающегося соперника. Ирвин зацепил лапой мягкое подбрюшье. Витто недовольно рявкнул, удерживая рвущееся изнутри пламя. Гроза снова вздохнула и начала остервенело швыряться разрядами. Легран отошел подальше, то задирая голову, то оглядываясь на меня.       Драконы рвали друг друга. Несмотря на габариты, белый оказался проворным и злым. Он кружил вокруг черного, пытаясь уцепиться зубами за все, что можно и что не покрыто жесткими пластинами. Живот, сочленения лап, основание крыльев. Черный изгибался, но не обращал внимания на появляющиеся раны. Пластины на груди тлели по швам – большую часть сил Витто тратил на сдерживание огня.       – Дохни разок, – Легран оказался так близко, что я слышал его хихиканье. – Сожжет сразу.       Сожжет? Точно же! Я болван, но мне можно. Защитные механизмы Глаза. Он не терпел огня, оставаясь нейтральным к самой могущественной расе Города. Да чтоб тебя порвало на лоскуты! Я задергал цепи, бесполезно, больно. Только разодрал сильнее.       Драконы свернулись в какую-то странную загогулину, хлеща друг друга крыльями. Ирвин намертво вцепился под горло Витто, держась одной передней лапой, вторую черный ему перекусил, и когтил задними, стараясь попадать по уже расцарапанным пластинам.       Витто вывернул длинную шею, позволяя клыкам войти глубже, взамен получая простор для маневра. Зубы клацнули о рог. Сверкнуло – молния врезалась в переплетенные тела драконов, опутав их разрядами, завертев и раскинув в стороны. Черного ударило повторно, молнии обхватили его обручами. Дракон заревел от боли.       Легран взвизгнул, захлопал в ладоши, как маленький ребенок, увидевший представление. Он был абсолютно чокнутым, совершенно и бесповоротно. Подошел бы еще поближе, я бы пнул. Вывернул плечи, но приложил бы изо всех оставшихся сил. Но вместо этого я бессильно брякнул цепями и вскрикнул от боли – очередная, пока еще слишком слабая молния пронзила храм и сползла вниз. Вода в чаше закипела, засветилась. Разряды свивались в кольца, рождались и лопались пузыри, чаша пульсировала. Как сердце.       Ирвин опомнился первым. Пока Витто пытался стряхнуть с себя жалящие разряды, он взмахнул крыльями, развернулся и изо всех сил врубился черному в бок, заставляя кувыркнуться и потерять ориентацию. Вырвал клок мяса из бока Витто, перехватил клыками, сглотнув, как добычу. Черный распахнул крылья во всю ширь, останавливая себя, глянул вниз и распахнул пасть. Поток пламени окатил Ирвина, обвился, как живой, въедаясь в броню.       Храм недовольно вздрогнул, чаша запульсировала чаше.       – Попался, – выдохнул Легран, в восторге выбивая хвостом по плитам.       Он забылся, подвинувшись еще на шаг, и я со всей злостью, на какую был способен, опустил босую пятку на белую плетку.       Со страшным лязгом, заглушившим вопль ан’Эстена, мосты Глаза перестроились. Толстые лапы разложились на сегменты, ощетинились и выплюнули вверх стаю мелких металлических осколков. Ирвин, опаленный, сумел увернуться, а вот Витто был слишком крупным. Часть жалящей шрапнели попала ему в и без того изувеченный бок, в левое крыло, каким-то чудом не прорезав перепонку. Она оказалась слишком толстой и прочной. Оскорбленный в лучших чувствах Легран наотмашь влепил мне пощечину. Попал. Голову чуть не оторвало, но белый тут же поплатился – в ярости он задел хвостом водяной жгут. Чаша сбилась с пульсации, водный обжигающий жгут хлестнул по удачно подставленной ноге. Дракон завизжал и отпрянул в сторону. Взгляд обещал мне все муки преисподней.       – В очередь, – сплюнул розовую слюну я.       Витто заревел снова, сложил крылья и с размаха врезался в Ирвина. Перепутавшись хвостами, лапами и крыльями, драконы рухнули вниз, сбив одну из башенных надстроек и усеяв все вокруг каменными осколками. Встал только один. Мосты сложили ловушки, зашипели недовольно. Я заорал. Ирвин пошатался на трех лапах и обессиленно рухнул. Витто так и остался лежать, меняя форму.       Лорд Акири встал уже почти человеком. По боку текла черная кровь, уголь в груди притух, но все еще пульсировал. Витто глянул на застывшего Леграна и двинулся к нам.       – Не надо! – белый попятился, споткнулся, лапа поехала на мелкой крошке.       Он даже не пытался напасть, обороняться. Только по-детски закрывался руками, жмурился, вжимая голову в плечи. Витто размахнулся. Пять острых когтей полоснули по белоснежной перепонке. Дракон закричал от боли. Больше неба ему не видать…       Небо согласно громыхнуло. Белые щупальца молний устремились вниз, к цветку, к крошечному оставшемуся пятачку мостовой перед аркой. Они били в плиты, в чашу, отскакивая от нее. Стекали по камням, по цепям, обжигая жадными языками.       Руки окончательно онемели. Разряды вонзались в запястья и стекали внутрь меня. Кругом теперь был только треск, сильный запах озона и бесконечные белые вспышки перед глазами. Боль… я дернулся. Цепи зазвенели. Так знакомо, так уже было и за болью тогда приходило удовольствие.       Сейчас за болью приходила боль, выгрызая меня изнутри. Гроза завыла. Молнии следовали одна за другой, плотным покровом, сосудами переплетаясь в небе, рисуя узоры. Слепящие вспышки лишали зрения, а грохот добивал остатки слуха. Цветок вращался с бешеной скоростью, вытягивая небесное электричество на себя. Стены покрылись трещинами, сплошным сияющим голубоватым потоком, похожим на воду. Хотел бы я, чтоб это была просто вода.       Скулящий Легран отполз куда-то, где я его не видел, а черный дракон, явно ругнувшись, поспешил ко мне. Храм тряхнуло. Мосты заскрипели, подбивая ноги. Вода из чаши смешалась с небесной, плеснула и окружила мои ноги. Я заорал так, как никогда в жизни. Едва не разрывая связки.       Святые предки, как же больно! Как будто под кожей орудовали сотни ножей, методично отрезая все, что там крепилось. Кровь текла из ушей и, кажется, из глаз. Или это просто слезы? Обезумевший ветер хлестал меня, гудел, пытаясь перекричать гром и вой цветка, вставал защитной стеной. Пол в очередной раз содрогнулся.       – Вивьен! – голос Витто прорвался сквозь наметившуюся бурю, и меня выгнуло. – Вив, слушай меня. Ты не должен сопротивляться. Просто позволь боли переплавиться.       Я попытался его разглядеть, но все заслонял белый свет. Гул Глаза нарастал. Золотой шар у основания поднялся на высоту шпиля, постепенно набирая скорость вращения. На гладкой поверхности прорезались швы крошечных призрачных лепестков. Я их не видел, просто знал, что происходит.       Рядом с расплывающимся силуэтом Витто опустились два крылатых существа. Молнии вокруг оживились, перешептываясь треском. Грифоны. Птицезвери захлопали крыльями, рождая воздушные воронки. Гроза недовольно чихнула на них. Витто что-то крикнул, я не разобрал. Грифон покрупнее раззявил клюв и зашипел. Дракон швырнул в него попавшим под руку камнем. С клекотом птицезвери взлетели снова вверх, развернулись среди хлынувшего дождя и исчезли.       – Вив, – дракон подошел так близко, как ему позволила расплескавшаяся кровь Города, – хочешь выжить, слушай меня! Не сопротивляйся. Боли должно быть так много, чтобы она стала другим. Сейчас будет не удовольствие, сейчас будет наполненность. Попробуй ощутить ток…       Я с трудом понимал его слова. Они, как калейдоскоп из букв, складывались во что-то красивое, но совершенно хаотичное. Почувствовать? Мне нечем уже чувствовать, я целиком состоял из растерзанного мяса.       В голове кто-то тихонько засмеялся. Лепестки золотого облака схватили толстый жгут молнии, потащили внутрь сияния. Ветер опал, как отрезанный шифон штор, в воздухе зазвенела тончайшая серебристая взвесь. Дракон со стоном выпустил одно крыло, пытаясь закрыться от нее. По лицу потекла кровь. Я дернул рукой, хотел стереть слезы, но только звякнул цепью. Он мне нужен целым! В конце концов, кто-то должен рассказать, что происходит! Витто ухмыльнулся:       – Выживешь, накажу!       – Доверься мне, все будет хорошо, - шепот вернулся, а за ним вернулась Боль.              Я был молнией. Не той, что бродят в облаках. Я свернулся в шар, я танцевал вокруг шпиля, обволакивая его и не позволяя себя захомутать. Свободный и опасный. Сильный, прозрачный. Легкий, горячий, ледяной. Везде и нигде. Я знал, что там, внутри цветка, я стану кровью, я вольюсь в жилы этого странного сооружения, пробегу по ним, окунусь в сердце, огромную чашу, внутри которой пульсирует электрическая жизнь. Я стану ее частью. НЕТ!!!              Шаровая молния опустилась на храм. Глаз захлебнулся на мгновение ее мощью и отступил. Цветок остановил вращение, сила безумия стихии выжигала все, до чего дотягивалась: на площадке перед аркой, где замерла изломанная поцелуями грозы человеческая фигурка, не стало тела погибшего дракона, тот, что с разорванными крыльями, попытался спрятаться под аркой – живая электрическая дымка его обогнула, брезгливо обдав искрами, уродуя безупречную белизну. Черный дракон сложил оба крыла, рывком возвращая себя к обычной двуногой форме. Молния ласково обтекла его, погудела, как ластящаяся тварь, трогая рассаженный бок, и вернулась обратно. Еще немного подрожав, шаровое чудо с хлопком всосалось в стены, вскарабкалось разрядами-паутиной вверх, откуда пришло. Игнорируя все попытки и потуги храма сожрать. Со смехом раскрутив цветок, молния выстрелила обратно в небо и пропала среди облаков.